Краткая биография майринк

Майк Митчелл VIVO: Жизнь Густава Майринка Глава 1 Рождение и детство

Об авторе

В течение многих лет, академик, с особым интересом к австрийской литературе, Майк Митчелл преподавал немецкий в Stirling University, рано отойдя от дел, в 1995 он сосредоточился на своей работе в качестве переводчика.

Кроме пяти романов Майринка, он перевел широкий диапазон немецких авторов, от Гриммельсгаузена до Гете, Оскара Кокошки, Альфреда Кубина и Хельмута Крауссера; его перевод Герберта Розендорфера Письма в Древний Китай был награжден в 1998 Schlegel-Tieck prize.

Вступительное слово.

Особенно в свои ранние годы, Густав Майринк наслаждался дурной славой, которая, как подтверждает Йозеф Стрелка,1 соответствует некоторым героям его произведений.

С другой стороны, существует множество анекдотов о Майринке, большинство опубликовано после его смерти, и большинство излагает фантастические события. Как много в них правды, трудно сказать, но они подтверждают дурную славу Майринка в обществе “конца века”, в Праге и Мюнхене.

Цель этой биографии познакомить читателя с некоторыми фактами из жизни Майринка, насколько они смогут поддаваться определению, а также дать читателю некую идею, каким предстал Майринк перед своими современникам, особенно более молодыми современниками, которые собирались вокруг него.

До самого конца я пытался, насколько это возможно, позволить Майринку и его знакомым говорить их собственными голосами, и я надеюсь это сделает более доступными англоговорящему читателю большинство материалов, ранее имевшихся только на немецком.

1 Gustav Meyrink: Der Engel vom westlichen Fenser, selected and with an introduction by Josef Strelka, Graz, 1966, p.7

Глава 1

Рождение и детство

Майринк был незаконнорожденным.

Он родился 19 января 1868 года, в Blauer Bock отеле на Mariahilferstrasse в Вене. Семью неделями позже он был крещен “Густавом Майером” в протестантской церкви на той же улице Вены.

Его мать, Мари Майер (она была крещена как Мария Вильгельмина Адельхайд, но в профессии использовала имя Мари) была актрисой. Во время рождения Майринка ей было 27, и она служила в придворном театре в Штутгарте1.

Она была записана, как “временный житель” в Вене, но по преимуществу она прибыла сюда, чтобы родить, избежав скандала. Ещё старшая сестра, Дустманн-Майер, была певицей в Венской Королевской Опере с 1857 года.

Отцом Майринка был богатый аристократ, барон Фридрих Карл Готлиб Варнбюллер фон унд цу Хемминген. В возрасте 59 лет, он был намного старше своей любовницы.

На протяжении своей карьеры он занимал важные позиции в администрации Вюртемберга (Штутгарт был столицей Вюртемберга); во время рождения Майринка он был министром иностранных дел и президентом тайного совета, и в 1866 сыграл заметную роль в Австро-Прусском конфликте. Умер он в 1889.

Хотя об официальном признании несомненно не было и речи, и потому что он был аристократом, и потому что был женат – он по-видимому открыл вклад с большой суммой для своего сына, которую его мать должна была использовать в качестве финансовой помощи на получение образования.

В неопубликованной хронике, написанной дядей Мари Майер2, имелись претензии семьи на благородное происхождение, как ведущей род из Баварии и ранее именовавшейся как Майеринк, но изменившей имя на Майер в конце семнадцатого столетия. В конце восемнадцатого века Майеры осели в Гамбурге, где родился дед Майринка.

Дед и бабка поженились в Ахене, оба работали в театре. Дед был безуспешным актером, когда в 1841 родилась его дочь Мари, он был записан в свидетельстве о рождении как «безработный театральный кассир».

Его жена, родом из Хайнсберга, деревни на юге Граца в Австрии, была певицей, и гораздо более успешной; она и была кормильцем семьи, вместе со старшей дочерью Мари-Луизой, которая стала одной из любимых певиц Вагнера. Когда вторая дочь получила ангажемент в Брауншвейге, семья расделилась.

После рождения сына Мари Майер оставила Штутгарт и была ангажирована в королевский театр в Мюнхене, ее контракт начался 1 апреля 1869.

Она была, как говорят, одной из любимых актрис Людвига II, принимая участие в «частных театральных представлениях, посещаемых только королем, и возможно одним-двумя особыми друзьями или мимолетными фаворитами, которые сидели в ложе непосредственно ниже короля,3 оставляя его с чувством одиночества в театре, наслаждающимся спектаклем без ощущения, что сам является спектаклем для аудитории.

Мари Майер оставалась в Мюнхене до 1880, когда она отправилась в Гамбург. С 1883 по 1885 она была в Немецком Государственном Театре в Праге, затем в Санкт-Петербурге до 1891, когда она присоединилась к Лессинг Театру в Берлине, ее последнему ангажементу. Она оставила сцену в 1902 и умерла в 1906.

Почти нет документальных свидетельств о детских годах Майринка, не сохранились письма его матери или отца, нет воспоминаний друзей или соучеников. По всей видимости, вначале он рос под присмотром бабушки в Гамбурге, но в 1874 присоединился к своей матери в Мюнхене и посещал здесь начальную школу, а затем среднюю, гимназию Вильгельма.

С 1881 по 1883 он ходил в среднюю школу Йоханнеум в Гамбурге и затем закончил школьное образование в Праге. Когда его мать переехала в Санкт-Петербург, он остался в Праге, где поступил на банковский курс в коммерческом колледже.

Его школьный табель показывает, что он был незаурядным учеником и лучшим в классе все годы: «Густав снова закончил год к нашему полному удовлетворению с выдающимися успехами и хорошим поведением».

Это противоречит его собственным поздним высказываниям о его детстве, переданным Шмидом Нёрром, что его оценки всегда были неудовлетворительными, но он все же что-то делал с собой.

Все это демонстрирует внимательность, которую нужно применять при оценке свидетельств жизни Майринка. И сам Майринк и его друзья и знакомые ненадежны, хотя не обязательно всегда ошибаются. Такую же внимательность нужно принять и к описанию его детства:

«Его детство было мрачным, каким и должно было быть у незаконнорожденного в те времена;5 лишенное эмоций детство, в осутствии хоть какой-то родительской любви, оно оставило глубокий след в его характере»;6 «все его проявления несчастливого детства»;7 «немногое известно о детстве Майринка по-преимуществу несчастном».

8 Собственный комментарий Майринка о Баварии, где он провел большую часть своего детства, говорит о том, что оно было более нормальным, чем обычно предполагается: «Когда в возрасте четырех-пяти лет я был привезен Пилотом в этот город [Прага] из туманного Гамбурга, я был ослеплен ярким солнцем… солнцем, которое выглядело довольно отличающимся от веселого сияющего неба, ясной и беззаботной Баварии.»9 Комментаторы тогда единодушно согласились в своей догадке, что детство Майринка было несчастным. Но догадки оставались основанными на нескольких известных фактах: незаконнорожденный; единственный ребенок; росший без отца и с работающей матерью; перемены школ из-за ангажемента матери в разных театрах (трех после рождения сына: Мюнхен-Гамбург-Прага, хотя некоторые комментаторы склоняются к слову «многочисленных»). Это общая сумма всего, что известно. И это несомненно повлияло на развитие Майринка, но существует и много других, неизвестных, факторов.

Его отношения с матерью

Самое большое место занимают обсуждения отношений Майринка с его матерью. Снова, неизвестно почти ничего.

Одно письмо от матери, которое сохранилось, это открытка с несколькими словами тонким почерком, трудно прочесть детали, но тон кажется теплым и подходящим матери 29-летнего сына, вступающего в брак, и заканчивается «с самыми нежными поцелуями… для тебя и Хедвиги от твоей матери».

Факт, что это единственное письмо от его матери, не выброшенное и не уничтоженное, не относится к значимым. Как упоминалось выше, похоже, сохранились только те из писем Майринка, что или связаны с делами или с оккультными интересами. Казим, говоря об оккультизме и магии в работах Майринка, утверждает:

Следовательно довольно естественно, что мистическое качество работ Майринка должно вызывать читательское внимание к личности автора. Майринк кажется был слишком осведомлен о читательском интересе, или вернее, любопытстве к биографическим деталям. Он оставил очень мало для удовлетворения этого любопытства или для того чтоб можно было выстроить биографию.

(Казим, 33)

И следуя цитате из «Описания меня» Майринка, в котором он говорит о себе в третьем лице: «Личные характеристики: не отвечает на личные письма, не принимает посетителей и сам не посещает людей». 10

«Иные люди любят свои матерей, он свою ненавидел.»11 Лапидарное утверждение Герберта Фрича отражает главную оценку отношений Майринка с матерью. Это основывается не столько на документальных свидетельствах, сколько на изображениях его матери в его романах.

12 В Вальпургиевой Ночи графиня Заградка стреляет в своего внебрачного сына Оттокара, который долго был номинальным главой Чешской революции, со словами «Вот твоя корона, ублюдок!»13 Офелия из Белого Доминиканца признается Кристоферу, «Это не ради моей матери я прошу тебя не делать этого… Я не люблю ее.

Я не могу помочь, я стыжусь ее». Более значимо, возможно, что мать Офелии актриса и хочет подтолкнуть свою дочь к сцене, идея, которую Офелия находит отвратительной:

Это кажется мне отвратительным и мерзким – стоять перед людьми и разыгрывать восторг или умственные муки перед ними… И делать это вечер за вечером, и всегда в одно и то же время! Я чувствую, что меня просят проституировать мою душу.

(Доминиканец, 76)

Однако, мы должны держать в уме, что это было написано через пятнадцать лет после смерти его матери, и между несколькими не очень успешно предпринятыми попытками утвердить себя, совместно с писателем, называвшимся Рода Рода, как драматурга. Это выглядит неубедительным доказательством для его чувств по отношению к матери, как ребенка.

Контрдоводом может показаться комментарий героя Белого Доминиканца о его матери: «… мое первое имя Кристофер… это единственная вещь, которая у меня есть от нее, и вот почему я всегда считал имя Кристофер чем-то священным». (Доминиканец, 19)

Ключевой текст в обсуждении чувств Майринка к его матери это длинный короткий рассказ под названием «Мастер», впервые опубликованный в коллекции Fledermäuse (Летучие мыши) в 1916.14 Швейцарский писатель Макс Пулвер написал о Майринке в своих воспоминаниях:

Насколько мы можем доверять этому, трудно сказать.

Пулвер был больше чем на 20 лет моложе Майринка; его отец умер, когда ему было семь, согласно его биографии, «его отношения с матерью оставались сложными на протяжении всей жизни»16 Проецировал ли он свои проблемы на Майринка? Некоторые из процитированных «фактов» некорректны, например, он делает, по общему признанию часто повторяемую, ошибку, путая мать Майринка Мари Майер со «знаменитой еврейской актрисой Кларой Мейер и произносит имя как Мейер, что выглядит более «еврейским».

Впрочем, портрет матери в «Мастере» действительно поразителен. Жестокосердные матери в Вальпургиевой ночи и Белом Доминиканце могут быть объяснены их функцией в романе, но это не случай матери Леонарда в «Мастере».

Первые 20 страниц этой 46-страничной истории содержат едкий портрет матери, видимый через воспоминания ее сына, в которых нет реальной повествовательной необходимости, конечно не для экстремальной ярости чувств Леонарда.

Рассказ появляется, по крайней мере частично, как средство для излияния ненависти. Для примера:

Снова он чувствовал горькую ненависть к его матери перехватывающую горло… Желание, чтобы его мать может быть нашли мертвой однажды утром в ее постели, тихо всплывало внутри него… Леонард… уже был ростом со свою мать.

Когда он стоял перед ней, его глаза были на том же уровне, что ее, но он всегда чувствовал себя вынужденным отвернуться, не отваживаясь поддаться колющему желанию поймать ее блуждающий взгляд и влить в него всю жгучую ненависть, которую он чувствовал к ней… приступ страха парализовал Леонарда.

Он смотрит на нее, в ужасе, как будто она была созданием, которое он увидел впервые. В ней больше не было ничего человеческого, она явилась ему как чуждое создание из ада, наполовину гоблин, наполовину жертвенное животное.

(Австрийская фантазия, 39, 41, 44)

Собранные вместе в одном инциденте, инцест, осквернение и убийство матери, вместе с физической напряженностью окружения и происходящего – наготой, физическим насилием, готической архитектурой, фигурой матери, поднимающейся из склепа, чтобы увидеть ее сына и дочь в акте совокупления, раскалывающийся, обрушившийся на ее голову люк – можно предположить его происхождение из самых глубин психологической потребности. Однако, крайне неопределенно, насколько эти фигуры можно интерпретировать биографически. Некоторые женские характеры в романах Майринка принимают участие в духовной жизни, но их роль имеет тенденцию быть скорее пассивной, чем активной (Лиззи из Вальпургиевой ночи может быть рассмотрена как исключение) ; их духовность скорее часть того, что они есть, чем пришедшая от того, что они делают, следуя тому, что отец Кристофера называет «духовным путем». Они являются помощницами, если в некотором смысле превосходящими, для мужчин героев, и они часто умирают (Мириам, Офелия, Ева в Зеленом лике) прежде чем физический союз будет достигнут – чтобы соединиться вместе в совершенном, почти гермафродитическом, союзе после смерти. Это согласуется со структурой женских фигур, которые остались в мире и активны в жизни героя, негативно заряженные, как часть силы, тянущей его вниз, тормозящей его духовный рост. Финальные мысли Леонарда о его матери вписываются сюда так же хорошо, как и эти размышления о ненависти Майринка к его матери:

Он измучен беспокойством о Сабине. Он знает, это земное притяжение проклятой крови матери в его венах пытается обуздать его полет, пытается задушить юное пламя его энтузиазма серым пеплом земной реальности…

(Австрийская Фантазия, 57)

Источник: https://castalia.ru/perewody/agiografii/3700-majk-mitchell-vivo-zhizn-gustava-majrinka-glava-1-rozhdenie-i-detstvo.html

Густав Майринк: новые книги на КулЛиб

Густав Майринк, настоящее имя Густав Майер (нем. Gustav Meyrink, 19 января 1868, Вена, Австро-Венгрия — 4 декабря 1932, Штарнберг, Бавария, Германия) — австрийский писатель-экспрессионист, драматург, переводчик и банкир. Всемирную славу ему принес роман «Голем», который стал одним из первых бестселлеров XX века.

Майринк наряду с Кафкой и Перуцем сделал литературную Пражскую школу знаменитой.
Родился в Вене 19 января 1868 как внебрачный сын вюртембергского министра и известной актрисы. До 1881 жил с матерью в Мюнхене, где посещал школу и гимназию.

Переезжает по месту нового ангажемента матери в Гамбург, затем через два года – в Прагу, где в 1883 заканчивает с отличием местную гимназию. В Праге после отъезда матери ведет образ жизни молодого денди, занимается спортом – греблей и шахматами, учится в коммерческой школе, а в 1889 с компаньоном основывает банкирский дом «Майер и Моргенштерн».

С 1891 начинается серьезное увлечение эзотерикой и оккультизмом – он вступает в теософскую ложу «У голубой звезды», изучает труды Блаватской, интересуется паранормальными явлениями, телепатией, алхимическими опытами, участвует в медиумических сеансах, переписывается с английскими масонами.

Водит знакомство с авангардистски настроенными поэтами, актерами и художниками, в 1895 основавшими объединение «Юная Прага», куда входили Райнер Мария Рильке, Оскар Винер, Пауль Леппин, актер Александр Муасси, художники Гуго Штайнер и Эмиль Орлик.

В 1902 Густаву Майеру пришлось пройти через ряд судебных разбирательств из-за попыток дуэли с австрийским офицером. В это же время банк «Майер и Моргенштерн» был подвергнут проверкам – подозрения касались использования оккультных методов с целью обмана клиентов. Проверки не выявили никаких нарушений, но репутация банкирского дома была подорвана.

Густав Майер прекращает заниматься банковским делом и решает посвятить себя литературе. К этому времени в мюнхенском журнале «Симплициссимус» под фамилией Майринк уже были напечатаны его первые рассказы, а в Мюнхенском издательстве Альберта Лангена вышли первые книги Горячий солдат и другие истории и Орхидеи. Странные истории.

В 1903 Майринк переезжает в Вену, где занимается переводами и становится редактором журнала «Милый Августин». В журнале – всего вышло 25 номеров – печатались произведения Стриндберга, Метерлинка, Россетти, Эдгара По и др. Ему удается привлечь к работе единомышленников, сторонников модернистского направления в литературе и живописи.

Майринк продолжает участвовать в спиритических сеансах, метафизических опытах, пробует новые оккультные техники, занимается йогой, осваивает технику «пробуждением магического жара» под руководством Чино Фармизано и т.д. Постепенно скептицизм начинает пронизывать его увлечение эзотерикой. Становится ясно, что ожидаемые на этом пути расширение сознания и выходы в иные миры если и возможны, то отнюдь не в такой мере, как предполагают восторженные неофиты. Тем не менее, окончательно с оккультизмом писатель никогда не порывал. Неслучайно его произведения по большей части содержат обращения к разного рода магическим и мистическим школам – каббале, христианской мистике, йоге и др. и попытки рефлексии по поводу возможности их как-то соотнести или увязать друг с другом.
В 1906 переезжает в Мюнхен, литературную столицу Германии того времени. Здесь выходят журналы модернистского направления «Югенд», «Симплициссимус», «Мерц». Деформация культурных ценностей, происходившая в первые десятилетия 20 в., находит выражение в одном из ответвлений модернизма – экспрессионизме. Центры экспрессионизма – Прага и Вена. Экспрессионисты предельно заостряют наиболее важные черты реальности вплоть до их гротескового, фантастического искажения. Отсюда тяготение к подчеркнутой эмоциональности, трагизму, мистике.

Это наиболее продуктивный период его жизни, когда были написаны самые известные романы Голем (1913) и Зеленый лик (1915), выдержавшие огромные для Европы тиражи в 100 и 40 тысяч экземпляров.

С 1911 живет с семьей недалеко от Мюнхена в городке Штарнберге на Штарнбергском озере, занимаясь литературной деятельностью и продолжая практиковаться в оккультизме и эзотерике.

В основе романа Голем (1913) лежат фантастические события, происходящие в еврейском квартале Праги. Главный герой – резчик камей – представляется себе то Големом, ожившим глиняным человеком, прислуживающим раввину, то кем-то еще – умирая в одном качестве, он возрождается в другом. Появление двойника приводит к цепи встреч, происшествий, путешествий во времени и пространстве – вышедший из-под контроля Голем гуляет по свету, сея вокруг грабежи и убийства. Этот образ стал пророческим для нашего времени, предвосхитив те беды и разрушения, которые были принесены человечеству его великими научными изобретениями, в частности управляемым атомом. В конце главный герой выходит из забытья – типичный прием завершения мистического путешествия – в данном случае окрашенного эзотерикой каббалы.
В Големе речь идет о мистических прозрениях. Одномерное бытие становится многозначным, прозрачным и призрачным, в его прорехи просвечивают иные миры, иные судьбы, загадочные символы и пророческие знаки. Основной трудностью оказывается попытка найти тот смысл, который поможет распутать нить собственного бытия. Кроме того, роман пронизан иронией и горечью – в непостоянном, вечно-меняющемся мире практически невозможно обрести твердую почву под ногами, найти жизненные ориентиры.
Голем неоднократно экранизировался в Германии и Чехословакии. Лучшей экранизацией считается немой фильм режиссера Пауля Венегера (1920), ставший шедевром экспрессионизма в киноискусстве. При этом из романа режиссером взята лишь легенда о Големе – существе, обладающим огромной силой.
В романе Зеленый лик (1916) события происходят после Первой мировой войны в Амстердаме, наводненном беженцами. В центре внимания романа – герои с «просыпающимся» сознанием, которые находятся в напряженном поиске символов и откровений, указавших бы им путь в потерявшем устойчивость мире. Случайные встречи становятся роковыми, мимолетные видения оборачиваются пророческими прозрениями. Главный герой встречается с казалось бы случайными людьми и находит среди них свою возлюбленную. При этом каждый оказывается под влиянием того или иного мистического учения или духовной традиции. Происходящие события они склонны толковать с разных позиций – это и христианская мистика, и каббала, и йога, и вуду, что немало запутывает как героев, так и читателей. При этом мимолетные желания, напитанные неведомой силой, к примеру, магией вуду, могут стать причиной необъяснимой с точки зрения здравого смысла гибели, как это произошло с возлюбленной главного героя. Такова обстановка в мире, где нет ничего устойчивого, где люди пытаются найти новые опоры своего существования, понять, каково их предназначение. И над всеми событиями как символ власти и роковой игры мистических сил в жизни человека царит зеленый лик – лицо-маска древнего старца, возникающая в воспаленном сознании главного героя.
Волшебный рог бюргера (1913) – в этот сборник вошли ранние рассказы Майринка, напечатанные в журналах, и ранние сборники рассказов Горячий солдат, Орхидеи и Кабинет восковых фигур. Красная нить всех рассказов – высмеивание обывателя, склонного трактовать эзотерику и оккультный опыт как бессмысленные фокусы и трюки, цель которых в лучшем случае позабавить и удивить скучающего бюргера, в худшем – обмануть его. Обывательское сознание, в котором узкая ограниченность соседствует с инфантильным стремлением к неуемному развлекательству, часто становится мишенью насмешек Майринка. Склонность к трактовке всех событий, происходящих в окружающем мире в одной единственной плоскости, – плоскости наглядных осязаемых фактов и прописных истин – это то, что всегда вызывало у писателя взрывы злой иронии и негодования.
Далее был написан ряд произведений – рассказы Летучие мыши (1916), романы Вальпургиева ночь (1917) и Белый доминиканец (1921).
Ангел Западного окна (1927) – последний роман Майринка – представляет собой предполагаемую расшифровку записей придворного астролога королевы Елизаветы Английской Джона Ди. Как всегда в романах Майринка, ведется напряженный поиск оснований пути личности – истин, которые бы одновременно давали устойчивость и открывали простор движению вперед. В центре поисков – андрогин, объединяющий мужское и женское начало. По сравнению с предыдущими произведениями, количество религиозных, мистических, магических школ, участвующих в этой «алхимии духа», достигает максимума.
Умер Майринк 4 декабря 1932 в Штарнберге.

Творчество Густава Майринка отражало глобальную задачу европейской эстетики начала 20 в. – поиски границ между вымыслом и иллюзиями, между реальностью и ее истолкованием и оправданием. Всеобщая популярность романов писателя, особенно Голема, неслучайна.

Именно в рамках этого жанра активно велись и ведутся поиски новой реальности, где могли бы сосуществовать всеобщее и частное, эмоции и мысль, отдельный человек и опыт рода.

Источник: https://coollib.net/a/15070

Густав Майринк

Густав Майринк, настоящее имя Густав Майер (нем.

Gustav Meyrink, 19 января 1868, Вена, Австро-Венгрия — 4 декабря 1932, Штарнберг, Бавария, Германия) — австрийский писатель-экспрессионист, драматург, переводчик и банкир.

Всемирную славу ему принёс роман «Голем», который стал одним из первых бестселлеров XX века. Майринк наряду с Кафкой и Перуцем сделал литературную Пражскую школу знаменитой.

Густав Майринк родился 19 января 1868 в Вене. Он был незаконнорожденным сыном государственного министра Карла Варнбюллера фон Хеммингена и актрисы Марии Вильгельмины Адельхайд Майер.

Не умея объяснить подобные вещи, мы любим отделываться фразами: “Подсознание! это оно! Обычно спит, а тут сработало”. Случись такое, например, в Лурде, заявили бы: “Матерь Божия подосбила”. Как знать, может быть, подсознание — то же самое, что Матерь Божия…
(роман “Белый Доминиканец”, 1921)

Майринк Густав

В 1919, когда Майринк уже стал известным писателем, Варнбюллеры предложили ему принять семейную фамилию, однако Густав вежливо отказался.

Поскольку его мать была актрисой и много путешествовала с театром, детство и юность Майринка прошли в постоянных разъездах.

Всякое событие в нашей жизни имеет предназначение, ничего бессмысленного нет; недуги, поражая человека, ставят ему задачу: изгони нас силой своего духа! И тогда дух крепнет и возвращает себе утраченную власть над материей, ту власть, которую он имел раньше, до того как пал человек духом.
(роман “Белый Доминиканец”, 1921)

Майринк Густав

Он учился в гимназиях — поочередно в Мюнхене, Гамбурге и Праге. Литературоведы и биографы Майринка считают, что мать писателя относилась к сыну довольно холодно, и мальчик в детстве был лишен материнского тепла.

Некоторые полагают, что именно поэтому писателю так удавались позднее вампирические и демонические женские персонажи и довольно плоскими выходили положительные фигуры. В 1883 начался пражский период жизни и творчества писателя.

Майринк прожил в Праге двадцать лет и много раз изображал этот город в своих работах. Прага не только является фоном для произведений, но и героем в романах «Голем» и «Вальпургиева ночь», а также играет важную роль в самой важной части романа «Ангел западного окна»; её отчетливо видно за несколько абстрактной архитектурой в романе «Белый доминиканец».

Там же, в Праге, с Майринком произошло событие, которое сыграло важную роль в его жизни. О нём он написал в автобиографическом рассказе «Лоцман», опубликованном уже посмертно.

В 1892, когда ему было 24 года, Майринк, переживавший глубокий духовный кризис, решил наложить на себя руки, он уже стоял на столе с пистолетом в руке и собирался расстаться с жизнью, что-то зашуршало под дверью, и он увидел, как в щель ему просунули тонкую брошюрку под странным названием «Жизнь после смерти».

Наши школы — вот уж поистине ведьмовские кухни, в которых до тех пор уродуют разум, пока не уморят голодом чувства. Преуспев же в этом, выдают ученику аттестат зрелости
(роман “Белый Доминиканец”, 1921)

Майринк Густав

После этого Майринк погрузился в изучение теософии, каббалы, мистических учений Востока. До самой своей смерти Майринк занимался йогой, которая помогала ему легче переживать сильную боль в позвоночнике.

Результаты этих исследований проявляются в работах Майринка, в которых практически всегда присутствуют оккультные традиции. Однако следует отметить, Майринк оставался дилетантом в мистике.

Гершом Шолем, эксперт в иудейской мистике, сказал, что работы Майринка основаны на поверхностных источниках и не имеют связи с настоящими традициями.

В 1889 году вместе с племянником поэта Кристиана Моргенштерна Майринк основал торговый банк под названием «Майер и Моргенштерн», который некоторое время функционировал довольно успешно.

Занимаясь банкирской деятельностью не очень усердно, Майринк вел в Праге великосветскую жизнь. Однажды он даже дрался на дуэли с каким-то офицером из-за неуместного и оскорбительного намека на незаконнорожденность.

В том же, важном для него 1892 году Майринк женился на Едвиге Марии Цертль — но довольно быстро разочаровался в этом браке и не разводился до 1905 лишь из-за упорства супруги и некоторых юридических деталей.

Ныне я знаю, что душа всеведуща и всемогуща изначально и единственное, что может человек сделать ради ее блага, — устранить с ее пути преграды, не позволяющие ей свободно развиваться. Если, конечно, человеку дано хоть что-то свершить по своей воле!
(роман “Белый Доминиканец”, 1921)

Майринк Густав

Несмотря на конечную доказанность его невиновности, этот инцидент негативно сказался на всех его делах, и он вынужден был оставить своё предприятие. Опыт пребывания в заключении пригодился ему при написании романа «Голем».

В 1900-е годы Майринк начал публиковать короткие сатирические рассказы в журнале «Симплициссимус», подписываясь фамилией матери.

Уже в них виден значительный интерес автора к мистицизму и восточным религиям. В это время Майринк тесно контактирует с пражской группой неоромантиков А. Кубиным, Р. Тешнером, Р. Леппином и О. Винером.

Весной 1903 года вышла в свет первая книга Майринка — «Горячий солдат и другие рассказы». Примерно в то же время он переехал в Вену.

И практически сразу публикуется его новый сборник рассказов — «Орхидея. Странные истории». 8 мая 1905 года Майринк женился на Филомине Бернт, которую знал еще с 1896 года. С новой женой они часто путешествуют по Европе.

16 июля 1906 года у него родилась дочь Фелицитас Сибилла, а в 1908 году в Мюнхене — сын Харро Фортунат. В том же 1908 году вышел в свет третий сборник рассказов — «Восковые фигуры».

Новую семью Майринк не мог прокормить лишь своими рассказами, а потому ему пришлось стать переводчиком, и, надо признать, он оказался довольно плодовитым на этом поприще: за пять лет ему удалось перевести на немецкий пять томов Чарльза Диккенса. Он продолжал переводить до самой своей смерти, включая различные оккультные тексты и даже «Книгу мертвых».

В 1911 году Майринк с семьёй переехал в маленький баварский городок Штарнберг, а в 1913 году в Мюнхене вышла его книга «Волшебный рог немецкого филистера», в которой были собраны лучшие рассказы из первых трёх его сборников, а также несколько новых.

Роман имел огромный успех, было напечатано беспрецедентно большое число копий. Вскоре роман был дважды экранизирован.

В 1916 году вышел ещё один сборник рассказов — «Летучие мыши», а также второй роман — «Зелёный лик». Было продано 40 000 экземпляров «Зелёного лика» и 100 000 — «Голема». А в 1917 году вышел третий роман Майринка — «Вальпургиева ночь».

К 1920 году финансовые дела Майринка существенно поправились, и он смог купить виллу в Штарнберге. Вскоре виллу стали называть «Домом у последнего фонаря» по названию дома в «Големе».

Здесь Майринк вместе со своей семьей прожил следующие восемь лет и написал еще два романа — «Белый доминиканец» и «Ангел западного окна».

Зимой 1932, катаясь на лыжах, сын Майринка, Фортунат, получает тяжёлую травму позвоночника. В результате чего оказывается обречён провести остаток дней в инвалидном кресле.

Не в силах смириться с этим, 12 июня 1932 года, в возрасте 24 лет, его сын кончает с собой, в том же возрасте, в котором попытку самоубийства предпринимал его отец.

Майринк пережил своего сына только на полгода. Он скончался 4 декабря 1932 в баварском Штарнберге. Майринк похоронен рядом с могилой сына на штарнбергском кладбище.

* «Ангел западного окна» (Der Engel vom westlichen Fenster, 1927)

Источник: http://known-name.ru/face/gustav-mayrink

Густав Майринк

Всемирную славу ему принёс роман «Голем», который стал одним из первых бестселлеров ХХ века. Майринк наряду с Кафкой и Перуцем сделал литературную Пражскую школу знаменитой.

Детство

Густав Майринк родился 19 января 1868 в Вене. Он был незаконнорожденным сыном государственного министра Карла Варнбюллера фон Хеммингена и актрисы Марии Вильгельмины Адельхайд Майер.

В 1919, когда Майринк уже стал известным писателем, Варнбюллеры предложили ему принять семейную фамилию, однако Густав вежливо отказался. Примечательно, что в тот же день, но на шестьдесят лет раньше родился другой автор-мистик, американец Эдгар Аллан По.

Роль Майринка в австрийской литературе похожа на роль По в американской литературе.

Поскольку его мать была актрисой и много путешествовала с театром, детство и юность Майринка прошли в постоянных разъездах. Он учился в гимназиях — поочередно в Мюнхене, Гамбурге и Праге.

Литературоведы и биографы Майринка считают, что мать писателя относилась к сыну довольно холодно, и мальчик в детстве был лишен материнского тепла.

Некоторые полагают, что именно поэтому писателю так удавались позднее вампирические и демонические женские персонажи и довольно плоскими выходили положительные фигуры. В 1883 начался пражский период жизни и творчества писателя.

Прага

Майринк прожил в Праге двадцать лет и много раз изображал этот город в своих работах. Прага не только является фоном для произведений, но и героем в романах «Голем» и «Вальпургиева ночь», а также играет важную роль в самой важной части романа «Ангел западного окна»; её отчетливо видно за несколько абстрактной архитектурой в романе «Белый доминиканец».

Там же, в Праге, с Майринком произошло событие, которое сыграло важную роль в его жизни. О нём он написал в автобиографическом рассказе «Лоцман», опубликованном уже посмертно.

В 1892, когда ему было 24 года, Майринк, переживавший глубокий духовный кризис, решил наложить на себя руки, он уже стоял на столе с пистолетом в руке и собирался расстаться с жизнью, что-то зашуршало под дверью, и он увидел, как в щель ему просунули тонкую брошюрку под странным названием «Жизнь после смерти».

Результаты этих исследований проявляются в работах Майринка, в которых практически всегда присутствуют оккультные традиции. Однако следует отметить, Майринк оставался дилетантом в мистике. Гершом Шолем, эксперт в иудейской мистике, сказал, что работы Майринка основаны на поверхностных источниках и не имеют связи с настоящими традициями.

В 1889 годe вместе с племянником поэта Кристиана Моргенштерна Майринк основал торговый банк под названием «Майер и Моргенштерн», который некоторое время функционировал довольно успешно. Занимаясь банкирской деятельностью не очень усердно, Майринк вел в Праге великосветскую жизнь.

Однажды он даже дрался на дуэли с каким-то офицером из-за неуместного и оскорбительного намека на незаконнорожденность.

В том же, важном для него 1892 году Майринк женился на Едвиге Марии Цертль — но довольно быстро разочаровался в этом браке и не разводился до 1905 лишь из-за упорства супруги и некоторых юридических деталей.

Несмотря на конечную доказанность его невиновности, этот инцидент негативно сказался на всех его делах, и он вынужден был оставить своё предприятие.

Опыт пребывания в заключении пригодился ему при написании романа «Голем».

Творчество

Ранние работы

В 1900-е годы Майринк начал публиковать короткие сатирические рассказы в журнале «Симплициссимус», подписываясь фамилией матери. Уже в них виден значительный интерес автора к мистицизму и восточным религиям. В это время Майринк тесно контактирует с пражской группой неоромантиков А. Кубиным, Р. Тешнером, Р. Леппином и О. Винером.

Весной 1903 года вышла в свет первая книга Майринка — «Горячий солдат и другие рассказы». Примерно в то же время он переехал в Вену. И практически сразу публикуется его новый сборник рассказов — «Орхидея. Странные истории». 8 мая 1905 года Майринк женился на Филомине Бернт, которую знал еще с 1896 года.

С новой женой они часто путешествуют по Европе. В Вене Майринк издает сатирический журнал «Der lieber Augustin», продолжая сотрудничать одновременно в пражском «Симпилициссимусе». 16 июля 1906 года у него родилась дочь Фелицитас Сибилла, а в 1908 году в Мюнхене — сын Харро Фортунат.

В том же 1908 году вышел в свет третий сборник рассказов — «Восковые фигуры».

В 1911 году Майринк с семьёй переехал в маленький баварский городок Штарнберг, а в 1913 году в Мюнхене вышла его книга «Волшебный рог немецкого бюргера», в которой были собраны лучшие рассказы из первых трёх его сборников, а также несколько новых.

Известность

Роман имел огромный успех, было напечатано беспрецедентно большое число копий. Вскоре роман был дважды экранизирован. В 1916 году вышел ещё один сборник рассказов — «Летучие мыши», а также второй роман — «Зелёный лик». Было продано 40 000 экземпляров «Зелёного лика» и 100 000 — «Голема».

А в 1917 году вышел третий роман Майринка — «Вальпургиева ночь».

К 1920 году финансовые дела Майринка существенно поправились, и он смог купить виллу в Штарнберге. Вскоре виллу стали называть «Домом у последнего фонаря» по названию дома в «Големе». Здесь Майринк вместе со своей семьей прожил следующие восемь лет и написал еще два романа — «Белый доминиканец» и «Ангел западного окна».

Смерть

Зимой 1932, катаясь на лыжах, сын Майринка, Фортунат, получает тяжёлую травму позвоночника. В результате чего оказывается обречён провести остаток дней в инвалидном кресле.

Не в силах смириться с этим, 12 июня 1932 года, в возрасте 24 лет, он кончает с собой, в том же возрасте, в котором попытку самоубийства предпринимал его отец. Майринк пережил своего сына только на полгода.

Он скончался 4 декабря 1932 в баварском Штарнберге. Майринк похоронен рядом с могилой сына на штарнбергском кладбище.

Источник: http://facecollection.ru/people/gustav-mayrink

Владимир Герцик АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ К.Г.ЮНГА В РОМАНЕ ГУСТАВА МАЙРИНКА “ГОЛЕМ”

(Сегодня следует заметить, что в 1996 году я знал о Дугине только то что он написал цитируемое здесь предисловие к книге Майринка. Знай я то, что известно сейчас, искал бы другие источники.

)

Прежде, чем приступить к демонстрации параллелей между текстом романа Густава Майринка и концепциями Юнга, дадим краткий обзор событий в биографии Майринка, связанных с историей его внутренней жизни (по тексту работы А.Г.

Дугина “ “Магический реализм” Густава Майринка”, служащей послесловием в книге: Г.Майринк. Голем. Вальпургиева ночь. М.: “Прометей”, 1989, по которой цитируется ниже и сам роман).

Густав Майринк, незаконнорожденный сын Марии Вильгельмины Адельхайд Майер и государственного министра Карла Фрайхерра фон Фарнвюлера, родился 19 января 1868 года в Вене. Его мать была актрисой и много путешествовала с театром, поэтому юность Майринка прошла в постоянных разъездах.

Биографы считают что мать относилась к мальчику довольно холодно, и он был лишен материнского тепла. Некоторые полагают, что именно поэтому писателю так удавались позднее вампирические и демонические женские персонажи и менее выразительными получались положительные фигуры (впрочем, у кого было иначе?).

В 1888 году Майринк окончил торговую академию в Праге и основал с компаньоном торговый банк.

В 90-е годы он заинтересовался оккультизмом. В посмертно опубликованном автобиографическом рассказе “Лоцман” он сам так описывает обстоятельства, при которых впервые столкнулся с таинственными силами судьбы.

В 1892 году, когда ему было 24 года, он переживал глубокий духовный кризис, который постепенно привел его к идее самоубийства. Когда он уже стоял в своей комнате, готовясь с собой покончить, что-то зашуршало под дверью – в щель ему просунули тонкую брошюрку под названием “Жизнь после смерти”.

Это произвело на него такое сильное впечатление, что он резко изменил свое намерение. Мистическое совпадение во многом повлияло на всю его дальнейшую судьбу.

В том же 1892 году в пражскую полицию на Майринка поступило обвинение в использовании спиритизма и колдовства в банкирской деятельности. Он был взят под стражу и находился в тюрьме два с половиной месяца. Несмотря на оправдание в суде, этот инцидент плохо сказался на всех его делах и вынудил оставить предпринимательские занятия.

После второй женитьбы в 1905 году Майринк много путешествует по Европе, где встречается с различными представителями европейских оккультных школ и, в частности, с эзотерической группой итальянца Джулиано Креммерца, называемой “Цепью Мириам”.

Общение с Креммерцем и посвящение в оккультную герметико-тантрическую практику “Цепи Мириам” отразилось на всех последующих литературных произведениях Майринка, так или иначе связанных с идеями и техникой школы Креммерца и особенно на романе “Голем”.

Благодаря доходам от своих публикаций, Майринк получил возможность купить виллу на Штарнбергском озере, которую назвал “Дом у последнего фонаря. (Вспомним “замок” Юнга на Цюрихском озере.) Здесь он прожил всю оставшуюся жизнь.

В 1927 году Майринк принимает буддизм и полностью посвящает себя медитативной практике. Говорят, что он настолько владел йогой, что лечил с ее помощью все заболевания, не прибегая к услугам врачей.

Летом 1932 года его сын Харро Фортунат в возрасте 24 лет кончает с собой, не только повторяя трагическую попытку своего отца в юности, но как бы подтверждая все его литературное творчество, в котором подобная ситуация передачи одних и тех же архетипов по цепи поколений неоднократно проигрывается.

Через полгода после смерти сына, 4 декабря 1932 года, умер и сам Майринк. Его жена, пережившая его на 30 лет, писала, что он чувствовал приближение конца и просил ее не волноваться и не суетиться. Он встретил смерть так же, как и герои его романов: с достоинством и твердой уверенностью, что это лишь переход из одного состояния в другое.

Роман “Голем” вышел в свет в 1915 году, когда аналитическая психология К.Г.Юнга еще не существовала.

Конечно, среди источников, которые использовал Юнг, были буддийская Тантра Тибета, европейский оккультизм, труды гностиков и каббалистов, а Майринк погружен в мир тех же символов и переживаний, но сходство комплексов идей как системного целого у обоих авторов впечатляет.

Само название романа отсылает искушенного читателя к идее бессознательного. Голем (в переводе с древнееврейского – комок, неоформленное) по преданию – глиняный человек, которого, пользуясь утерянными указаниями Каббалы, сделал пражский раввин Леви в ХVII веке и оживил его, вложив ему в рот магический талисман.

“… Однако настоящего человека из него не получилось, только смутная, полусознательная жизнь тлела в нем. … И когда однажды перед вечерней молитвой раввин забыл вынуть у Голема изо рта талисман, тот впал в бешенство, бросился по темным улицам, уничтожая все на своем пути.

” И несмотря на отсутствие термина “коллективное бессознательное” во времена написания романа, автор вкладывает именно этот смысл в периодическое фантомное “появление” Голема на улицах пражского гетто.

“… В душные дни электрическое напряжение достигает последних пределов и рождает наконец молнию – может быть, постоянное накопление неизменных мыслей, отравляющих воздух гетто, тоже приводит к внезапному разряжению – душевному взрыву, бросающему наше сонное сознание к свету дня, чтобы проявиться то молнией в природе, то призраком, который своим обличьем, походкой и видом обнаруживает в каждом символ массовой души (курсив мой, В.Г.), если только верно истолковать тайный язык внешних форм.” Женщина, видевшая Голема “вполне уверена в том, что это могла быть только ее собственная душа.”

Герой романа, резчик камней Атанасиус Пернат, обнаруживает себя живущим в гетто без всякой памяти о своем прошлом. Практически – без юнговской “персоны”, а прекращение отождествления себя с персоной есть необходимое условие для начала личностного роста.

Его прошлое вытеснено в личное бессознательное (“… мы с большим трудом, так сказать, замуровали его болезнь, хотел бы я выразиться, как обводят забором злополучные места… с которыми связаны печальные воспоминания”) и будет припоминаться и интегрироваться в сознание лишь по мере движения по пути индивидуации.

Буквы книги оживают и превращаются в видения, среди которых выделяются женщина, “совершенно обнаженная и огромная, как медная статуя” – символ юнговской “анимы”, и фигура коронованного Гермафродита, сидящая на перламутровом троне – символ слияния женского и мужского начал, слияния бессознательного с сознательным, символ “самости”.

“…Я прочел книгу до конца и еще держал ее в руках, и казалось мне, что я в поисках чего-то перелистывал свои мозги, а вовсе не книгу”. Видения такого рода повторяются в романе несколько раз, и не всегда ясно, происходят ли события в мире феноменов или во внутреннем пространстве сознания Перната.

Дальнейшая фабула романа представляет собой как бы схождение героя в мир бессознательного, где происходит свидание с тенью, ее принятие и интеграция, а также встреча с анимой в трех ее ипостасях.

Тень представляет собой и сам Голем (“Он, как негатив, незримая форма, понял я, очертаний которой я не могу схватить, в которую я сам должен внедриться, если только я захочу осознать в собственном я ее облик и выражение”) и карта пагад, т.е.

“маг”, из колоды Таро, найденная в “комнате без входа” (на самом деле в полу комнаты имеется люк) и раскрашенная в детстве самим героем.

“…- Ведь это карта, жалкая, глупая карта, идиотская игральная карта, – кричал я себе… Напрасно..
Но вот он… вот он облекается плотью  
Пагад… забивается в угол и оттуда смотрит на меня моим собственным лицом.
……………………………………………………………………….
Так смотрели мы друг другу в глаза – один жуткое отражение другого…………………………………………………
Я крепко пригвоздил его своим взглядом, и ему не удалось расплыться в утренних сумерках, несших ему через окно свою помощь.
Я держал его крепко.
Шаг за шагом отстаивал я свою жизнь, которая уже принадлежала не мне…………………………
И когда он, делаясь все меньше и меньше в свете утренней зари, снова влез в свою карту, я встал, подошел к нему и сунул его в карман – пагада.”

Интересно сопоставить описание борьбы с пагадом и психотерапевти-ческий метод конфронтации, используемый в технике направленного аффективного воображения, предложенной представителем аналитической психологии Ханскарлом Лейснером (Ханскарл Лейнер. Направленное аффективное воображение. В кн. К.Г.Юнг и современный психоанализ. Хрестоматия по глубинной психологии. Выпуск 1.

– М.: ЧеРо, 1996.). “Это один из способов обращения с архаическими символическими фигурами, которые возникают из леса, пещеры или болота….. Терапевт просит пациента твердо стоять на земле, не двигаться и использовать очень древнюю магическую практику: нейтрализовать тварь, пристально смотря ей в глаза.” Это в точности тот же прием взаимодействия с тенью, что описан Майринком.

Встречи с анимой происходят в порядке нисхождения или, возможно, погружения в глубины бессознательного.

Первая встреча – Мириам, дочь Шемайи Гиллеля, воплощенная духовность и красота, “красота такая особенная, что с первого взгляда ее нельзя уловить; красота от которой немеешь, когда взглянешь на нее, она пробуждает необъяснимое чувство легкой робости.

” Дальше Перната отрывает от Мириам и увлекает его первая, “замурованная в прошлом” любовь – Ангелина, обворожительная, земная, легкомысленно жестокая: “Только несколькими короткими словами, почти равнодушно, Ангелина упомянула о докторе Савиоли.

-Теперь, когда опасность миновала,- сказала она с восхитительной детской непосредственностью,- и я знаю, что он поправляется, мне кажется ужасно скучным все, что я пережила.

Мне хочется снова радоваться, закрыть глаза и погрузиться в сверкающий поток жизни…” Спуск завешается тем, что Пернат попадает в объятья давно пытавшейся соблазнить его проститутки Розины. Это символ слепого эротического влечения, “губительный” облик анимы.

Все три женщины как бы сливаются в одном из видений в обобщенный образ :“…Всю ночь напролет они мучали меня. Спева Ангелина прижималась ко мне, потом я как будто совершенно спокойно беседовал с Мириам, и едва расплывался этот образ, снова являлась Ангелина и целовала меня..

Я вдыхал аромат ее волос, ее мягкая соболья шуба пощекотала мне шею, потом соскользнула, обнажив ее плечи. Она обратилась в Розину, танцевала, полузакрыв опьяневшие глаза… во фраке.. голая…” “…Я отогнал призрак, велел ему обратиться в образ Ангелины, и он съежился в букву “алеф”. Снова вырос, стал непомерно высокой обнаженной женщиной, с пульсом, могущественным, как землетрясение, какою я видел ее однажды в книге. Она наклонилась ко мне, и я стал вдыхать опьяняющий запах ее горячего тела.” Обвиненный в убийстве, совершенном другим из-за Розины, герой попадает в тюрьму. Путешествие в бездну бессознательного завершено. Дальше – пассивное пребывание в камере, внутреннее вызревание трансформации.

В тюрьме происходит встреча с другим важным персонажем, Ляпондером, который идет к индивидуации другим путем, путем полной отдачи себя бессознательному: ”То, что мне до тех пор было дорого, представилось мне вдруг безразличным: жизнь показалась мне глупой сказкой об индейцах и перестала быть действительностью; сны стали достоверностью… понимаете: безусловною, реальной достоверностью, а повседневная жизнь стала сном”. Наличие разных путей к воссоединению себя в романе можно соотнести с двумя направлениями в аналитической психологии, выделяемыми Розмари Гордон (Розмари Гордон Исчезновение и нахождение: локализация архетипического опыта. В кн. К.Г.Юнг и современный психоанализ. Хрестоматия по глубинной психологии. Выпуск 1. – М.: ЧеРо, 1996): “…среди аналитических психологов оказывается есть те, которые рассматривают “архетипическое” как потенциальный источник внутри нас, которому мы должны доверять почти слепо, с тем, чтобы он мог вести нас к максимальной наполненности. Однако другие считают, что это примитивная сила, от которой мы должны освободить себя, если мы растем, развиваемся и предполагаем нашу личную ответственность.” Сама Розмари Гордон предпочитает третий, “срединный” путь, который становится возможным посредством символической функции, “через которую связываются сознательное и бессознательное, чувственное и абстрактное, ненаблюдаемая реальность с видимыми явлениями.”

В романе также упоминаются два пути: “путь жизни”, соответствующий, повидимому, пути освобождения от архетипического (“…Душа не есть нечто “отдельное”, она этим только еще должна стать… Ваша душа еще составлена из многочисленных “я” – как муравейник из многих муравьев; вы носите в себе психические остатки многих тысяч предков…”),  и “путь смерти”, которому следует Ляпондер (“…Для меня самое святое, это сознание, что каждым моим шагом руководит духовное начало во мне. Я за ним слепо, доверчиво пойду, куда бы ни повела меня дорога…”). Атанасиус Пернат выбрал третий путь, когда в видении отказался принять или не принять красные с черными крапинками зерна, предложенные ему мистическим существом, а выбил их из руки дающего. Зерна здесь, как можно догадаться, символ бессознательного (содержание буддийского сознания-сокровищницы? архетипы коллективного бессознательного?): принявший их идет “путем смерти”, отказавшийся – “путем жизни”. Третий путь означает, видимо, принятие сознательной ответственности при сохранении потенциальных возможностей и творческой энергии бессознательного: “Если бы вы отказались от них, вы бы тоже пошли по “дороге жизни”, но зерна, в которых заключена магическая сила, не остались бы позади. Но они рассыпались по полу, как вы говорите. Это значит: они остались здесь, и будут оберегаться вашими предками, пока не наступит время прорастания. Тогда в вас оживут силы, которые теперь дремлют.”

Пернат празднует рождество в одиночестве, в том доме, где находится “комната без входа”, комната Голема. Начинается пожар, и он, повисая на канате вверх ногами, подобно изображению на карте Таро “Повешенный”, видит в окне комнаты без дверей Гиллеля и Мириам.

И разбивается о камень, похожий на кусок сала. Фигура “Повешенного” – перевернутый символ алхимической серы, отождествляемой с Духом и глубиннейшим человеческим “зерном” (самостью Юнга?). Камень, разумееся, философский.

Синтез мужского и женского начал в доме “У последнего фонаря” завершает процесс “индивидуации”.

“Когда ворота раскрываются, я вижу за ними мраморный дом, похожий на храм, и на его ступенях:
Атанасиус Пернат,
а к нему прислоненная:
Мириам,
оба смотрят вниз на город….
…Ворота закрываются, и я вижу снова только сияющего Гермафродита.”
(Чем, кстати, не Мастер и Маргарита на крыше дома Пашкова перед последним путешествием?)

Можно было бы продолжить юнгианский анализ этого многослойного произведения, но такая работа требует значительного времени и более глубокого изучения литературы. В частности, мне неизвестно, упоминается ли роман Майринка где-либо в трудах Юнга, хотя ясно, что вряд ли столь значительное и знаменитое произведение могло пройти мимо его внимания.

Источник: https://art-out-of-time.livejournal.com/188417.html