Записки у изголовья
Эту книгу замет обо всем, что прошло перед моими глазами и волновало мое сердце, я написала в тишине и уединении моего дома…
Весною — рассвет.
Все белее края гор, вот они слегка озарились светом. Тронутые пурпуром облака тонкими лентами стелются по небу.
Летом — ночь.
Слов нет, она прекрасна в лунную пору, но и безлунный мрак радует глаза, когда в воздухе носятся бесчисленные светлячки…
Осенью — сумерки.
Закатное солнце, бросая яркие лучи, близится к зубцам гор. Вороны, по три, по четыре, по две, спешат к своим гнездам — какое грустное очарование! Солнце зайдет, и все полно невыразимой печали: шум ветра, звон цикад…
Зимою — раннее утро.
Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен, белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега. Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли — так и чувствуешь зиму! Прекрасна пора четвертой луны во время празднества Камо.
Парадные кафтаны знатнейших сановников, высших придворных различаются между собой лишь по оттенку пурпура, более темному и более светлому. Нижние одежды — из белого шелка. Так и веет прохладой, негустая листва на деревьях молодо зеленеет.
А вечером набегут легкие облака, где-то в отдалении прячется крик кукушки, такой неясный, словно чудится тебе… Но как волнует он сердце! Молодые девушки — участницы торжественного шествия — уже вымыли и причесали волосы, в доме царит предпраздничная суета — то завязки порвались, то сандалии не т.
е. Матери, тетки, сестры — все парадно убранные — сопровождают девушек, каждая прилично своему рангу. Блистательная процессия!
Продолжение после рекламы:
Случается, что люди называют одно и то же разными именами. Слова несхожи, а смысл один. Речь монаха. Речь мужчины. Речь женщины.
Немногословие прекрасно.
Госпожа кошка, служившая при дворе, почтительно именовалась госпожой мёбу, государыня особенно любила ее. Однажды мамка, приставленная к госпоже кошке, прикрикнула на нее, когда та дремала на солнышке, и велела собаке Окинамаро укусить ее.
Глупый пес бросился на кошку, а та улизнула в покои императора — и шмыг к нему за пазуху. Император удивился, велел наказать нерадивую мамку, а пса побить и сослать на Собачий остров. Пса выгнали за ворота.
Совсем недавно, в третий день третьей луны, он горделиво шествовал в процессии, голова украшена цветами персика, а на спине — ветка цветущей вишни. В полдень услышали мы жалобный вой собаки, то Окинамаро потихоньку вернулся из ссылки. На него набросились и снова выкинули.
В полночь какой-то пес, опухший, избитый до неузнаваемости, оказался под верандой. Приближенные государыни гадали и не могли понять, он или не он. А бедный пес задрожал, слезы так и потекли из его глаз.
Значит, все-таки Окинамаро, Положив зеркало, я воскликнула: «Окинамаро!» И пес радостно залаял, государыня улыбнулась, и сам император пожаловал к нам, узнав, что случилось, и простил собачку. Как он заплакал, услыхав слова сердечного участия! А ведь это была простая собака. То, что наводит уныние.
Собака, которая воет среди белого дня.
Зимняя одежда цвета алой сливы в пору третьей или четвертой луны.
Комната для родов, где умер ребенок.
Ожидаешь всю ночь. Уже брезжит рассвет, как вдруг тихий стук в дверь. Сердце твое забилось сильнее, посылаешь людей к воротам узнать, кто пожаловал, но оказывается, там не тот, кого ты ждешь, а человек, совершенно безразличный тебе.
Или вот еще.
Брифли существует благодаря рекламе:
В оживленный дом ревнителя моды приносят стихотворение в старом вкусе, без особых красот, сочиненное в минуту скуки стариком, безнадежно отставшим от века.
Долгие дожди в последний месяц года.
То, над чем посмеиваются.
Обвалившаяся ограда.
Человек, который прослыл большим добряком.
То, что докучает.
Гость, который без конца разглагольствует, когда тебе некогда. Если можешь с ним не считаться, спровадишь его побыстрее без долгих церемоний. А если гость — человек значительный?
Растираешь палочку туши, а к тушечнице прилип волосок. Или в тушь попал камушек и царапает слух: скрип-скрип.
То, что дорого как воспоминание. Засохшие листья мальвы. Игрушечная утварь для кукол.
В тоскливый день, когда льют дожди, неожиданно найдешь старое письмо от того, кто был тебе дорог.
То, что радует сердце,
Сердце радуется, когда пишешь на белой, чистой бумаге такой тонкой кистью, что кажется, она и следов не оставит. Крученые мягкие нити прекрасного шелка. Глоток воды посреди ночи, когда очнешься ото сна. Цветы на ветках деревьев.
Прекраснее всего весенний цвет красных оттенков: от бледно-розового до густо-алого. В темной зелени померанца ослепительно алеют цветы. С чем сравнить их прелесть на другое утро после дождя.
Померанец неразлучен с кукушкой и тем особенно дорог людям. Цветок груши весьма скромен, но в Китае о нем слагают стихи.
Вглядишься — ив самом деле на концах его лепестков лежит розовый отсвет, такой легкий, что кажется, глаза тебя обманывают.
То, что утонченно красиво.
Белая накидка, подбитая белым, поверх бледно-лилового платья.
Яйца дикого гуся.
Осыпанный снегом сливовый цвет.
Миловидный ребенок, который ест землянику.
В пору седьмой луны дуют вихри, шумят дожди. Почти все время стоит холодная погода, забудешь о летнем веере. Но очень приятно бывает подремать днем, набросив на голову одежду на тонкой ватной подкладке, еще хранящую слабый запах пота.
То, что в разладе друг с другом. Снег на жалкой лачуге.
Беззубая женщина кусает сливу и морщится: кисло. Женщина из самых низов общества надела на себя пурпурные шаровары. В наше время, впрочем, видишь это на каждом шагу.
Мужчину должен сопровождать эскорт. Самые обворожительные красавцы ничего не стоят в моих глазах, если за ними не следует свита.
Ребенок играл с самодельным луком и хлыстиком. Он был прелестен! Мне так хотелось остановить экипаж и обнять его.
Покидая на рассвете возлюбленную, мужчина не должен слишком заботиться о своем наряде. В минуту расставания он, полный сожаления, медлит подняться с любовного ложа. Дама торопит его уйти: уже светло, увидят! Но он был бы счастлив, если бы утро никогда не пришло. А ведь случается, что иной любовник выскакивает утром, как ужаленный. На прощание бросает только: «Ну, я пошел!»
Травы.
Трава омодака — «высокомерная».
Трава микури. Трава «циновка для пиявок». Мох, молодые ростки на проталинах. Плющ. Кислица причудлива на вид, ее изображают на парче.
Как жаль мне траву «смятение сердца».
Темы стихов. Столица. Ползучая лоза… Трава микури. Жеребенок. Град.
То, что родит тревогу.
Приезжаешь безлунной ночью в незнакомый дом. Огонь в светильниках не зажигают, чтобы лица женщин оставались скрытыми от посторонних глаз, и ты садишься рядом с невидимыми людьми.
Была ясная, лунная ночь. Императрица сидела неподалеку от веранды. Фрейлина услаждала ее игрой на лютне. Дамы смеялись и разговаривали. Но я, прислонившись к одному из столов веранды, оставалась безмолвной.
«Почему ты молчишь? — спросила государыня. — Скажи хоть слово. Мне грустно».
«Я лишь созерцаю сокровенное сердце осенней луны», — ответила я.
«Да, именно это ты и должна была сказать», — молвила государыня.
Я пишу для собственного удовольствия все, что безотчетно приходит мне в голову. Разве могут мои небрежные наброски выдержать сравнение с настоящими книгами, написанными по всем правилам искусства? И все же нашлись благосклонные читатели, которые говорили мне: «Это прекрасно!» Я была изумлена.
Источник: https://briefly.ru/senagon/zapiski_u_izgolova/
Сэй-Сёнагон, имя, биография, творчество, интересные факты
| Имя | Сэй-Сёнаго́н |
| Оригинал имени | 清少納言 |
| Дата рождения | ~966 |
| Место рождения | Япония |
| Дата смерти | ~1017 |
| Род деятельности | писательница, поэтесса |
| Годы активности | 993—1000 |
| Жанр | дзуйхицу |
ок. 966—1017? — средневековая японская писательница и придворная дама при дворе юной императрицы Тэйси (Садако), супруги императора Итидзё эпохи Хэйан (794—1192). Известна как автор единственной книги «Записки у изголовья», давшей начало литературному жанру дзуйхицу (дословно — «вслед за кистью», «следуя кисти»; очерк, эссе, поток сознания) в японской литературе.
Имя
«Сэй-Сёнагон» — это вовсе не имя писательницы, а её дворцовое прозвище. Сэй-Сёнагон происходила из древнего, но захудалого рода Киёвара (Киёхара), их фамилия писалась двумя иероглифами, и «сэй» — японизированное китайское чтение первого из них. Оно играет роль отличительного инициала перед званием сёнагон (младший государственный советник).
В применении к женщине это лишённый смысла титул, один из тех, что давали фрейлинам невысокого ранга. Имя Сэй-Сёнагон нам не известно, так как в семейные родословные вписывали только имена мальчиков, а сама она нам его не называет. Однако, существуют различные гипотезы, из которых наиболее возможной в настоящий момент считается Киёхара Нагико (清原 諾子).
2010
Биография
О жизни Сэй-Сёнагон известно мало, во многом реконструкция её биографии строится на догадках и гипотезах. Она происходила из знатной семьи Киёхара.
Её отец Мотосукэ (908—990) и прадед Фукаябу были известными японскими поэтами, но занимали мелкие малодоходные должности. В 981(?) году, в возрасте 16 лет, Сэй-Сёнагон выходит замуж за Татибана Норимицу, чиновника невысокого ранга. Их брак был неудачным и недолгим, у них родился сын.
Легенда гласит, что она порвала с ним, так как он оказался плохим поэтом. Позже она также была замужем за Фудзивара Мунэё, от которого родила дочь, как предполагают, это была Кома, будущая поэтесса. Скорее всего, к моменту прибытия ко двору Сэй-Сёнагон была в разводе.
Существуют предположения, что Сёнагон была замужем ещё и третий раз.
В 993(?) году 27-летняя Сэй-Сёнагон поступает на придворную службу в свиту юной императрицы Тэйси (супруги императора Итидзё), которая становится одним из центральных персонажей «Записок у изголовья». Тяжёлые времена для поэтессы наступают, когда Тэйси впадает в немилость — отец императрицы умирает, и его брат, регент Фудзивара Митинага делает свою дочь второй императрицей.
После того, как в 1000 году императрица умерла во время родов, Сэй-Сёнагон уходит со службы. Предполагают, что именно тогда был заключён её второй брак.
Считается, что «Записки у изголовья», начатые в благополучный период, были закончены между 1001 и 1010 годом.
Она описывает в книге, что писала её для себя, и случайный посетитель унёс рукопись с собой, после чего «Записки» распространились.
Деталей жизни писательницы после смерти императрицы нет. Говорят, что старость Сэй-Сёнагон встретила в нищете — хотя возможно, это легенда. Также указывают, что после смерти мужа она постриглась в буддийские монахини. Её могилу показывают в нескольких провинциях, точное место захоронения неизвестно.
Творчество
Сэй-Сёнагон прославилась как автор «Записок у изголовья».
Книга включает в себя бытовые сцены, анекдоты, новеллы и стихи, картины природы, описания придворных торжеств, поэтические раздумья, изящные зарисовки обычаев и нравов. Это богатейший источник информации, содержащий множество красочных и детальных сведений.
Записки состоят из дан (от яп. ступень) — глав. Авторским текстом мы не располагаем, а в дошедших до нас записок число данов неодинаково — в среднем около трёхсот — и расположены они по-разному.
Первоначальная архитектоника книги — был ли это классифицированный по рубрикам материал, как в поэтической антологии Кокинсю, или заметки следуют одна за другой, как записи в обычном дневнике — неизвестно.
Открывает книгу знаменитый красивейший дан «Весною — рассвет», который можно назвать программным для эстетических взглядов Сэй-Сёнагон и многих других мастеров японской литературы.
Замыкает книгу эпилог, в котором рассказана история создания «Записок». Некоторые даны сцеплены по смыслу или ассоциации.
Это позволяет хотя бы гипотетически определить изначальную архитектонику «Записок у изголовья»
Все заметки в книге подразделяют на «рассказы о пережитом», дзуйхицу («вслед за кистью») и «перечисления».
Интересные факты
- Другая знаменитая писательница Мурасаки Сикибу, автор «Повести о Гэндзи», была придворной дамой второй императрицы, дочери Фудзивара Митинага. Она упоминает о Сэй-Сёнагон в своём «Дневнике», критикуя её за фривольную привычку «записывать каждую интересную вещь, которая попадается на глаза» и слишком заметное самодовольство своим знанием китайского, которое «далеко от совершенства». В свою очередь, в одном из фрагментов Сёнагон прохаживается насчёт кузена Мурасаки, Нобуцунэ, имевшего ужасный почерк, о чертеже которого Сёнагон пишет, что если он будет исполнен в точности, «получится нечто весьма удивительное».
- В честь Сэй-Сёнагон назван кратер на Меркурии.
Источник: http://www.cultin.ru/writers-sehjj-sjonagon
Сэй Сёнагон
Сэй Сёнагон писала для себя… Ей совсем не хотелось, чтобы ее интимное и сокровенное стало растиражированным в списках… Но однажды гость Сэй Сёнагон унес рукопись с собой, и она пошла по рукам. Так появился шедевр японской и мировой литературы “Записки у изголовья”.
Источник информации: “Алфавит” No.50, 2000.
Ровно тысячу лет назад произошли события, которыми завершается эта необыкновенная книга. Одним покажется, что они были давным-давно. Другие скажут, что десять веков – миг в истории человечества. Автор же книги жил в единении с природой, которая вечна. Поэтому получился у него современно написанный репортаж из глубины веков.
О нашей с вами жизни.
Вот как она начинается.
“Весною – рассвет.
Все белее края гор, вот они слегка озарились светом. Тронутые пурпуром облака тонкими лентами стелятся по небу.
Летом – ночь.
Слов нет, она прекрасна в лунную пору, но и безлунный мрак радует глаза, когда друг мимо друга носятся бесчисленные светляки. Если один-два светляка тускло мерцают в темноте, все равно это восхитительно. Даже во время дождя – необыкновенно красиво. Осенью – сумерки.
Закатное солнце, бросая яркие лучи, близится к зубцам гор. Вороны, по три, по четыре, по две, спешат к своим гнездам – какое грустное очарование! Но еще грустнее на душе, когда по небу вереницей тянутся дикие гуси, совсем маленькие с виду. Солнце зайдет, и все полно невыразимой печали: шум ветра, звон цикад…
Зимою – раннее утро.
Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен, белый-белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега. Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли, – так и чувствуешь зиму! К полудню холод отпускает, и огонь в круглой жаровне гаснет под слоем пепла, вот что плохо!..”
Писала эти слова придворная дама Сэй Сёнагон в свободное от службы время. Она лежала в своей опочивальне на без единой пылинки лакированном полу (кроватей тогда не знали). Облокотясь левым локтем на твердый валик, служивший подушкой и изголовьем одновременно, макала изящную кисточку в черную тушь и покрывала иероглифами знаменитую бумагу “васи”, усыпанную золотыми и серебряными блестками.
Сэй Сёнагон писала для себя о событиях дня, интригах при императорском дворе, встречах с интересными людьми, погоде, приходивших в голову мыслях, радостях и горестях… Словом, изливала душу.
Ей совсем не хотелось, чтобы ее интимное и сокровенное стало растиражированным в списках (недавно изобретенное книгопечатание служило тогда религиозным и деловым целям, а изящную литературу писали от руки). Но однажды гость Сэй Сёнагон унес рукопись с собой, и она пошла по рукам. Так появился шедевр японской и мировой литературы “Записки у изголовья”.
Сэй Сенагон жила в раннее средневековье японской истории, так называемую хэйяньскую эпоху (IX-ХП вв.). За давностью лет многое в ее жизни неясно и вызывает споры ученых. Отчасти ее биография представлена в “Записках”.
Предположительно она родилась в 966 г. в знатной, но захудалой семье Киёвара. Девочка получила неплохое образование. Одаренность от природы позволила ей глубоко усвоить японское поэтическое искусство. Основательно познакомилась она и с китайской классической литературой, служившей тогда образцом для подражания.
В этом не было ничего необычного. Женщины хэйяньской эпохи не были затворницами и сохраняли независимость, оставшуюся от родового строя. Они были образованны, начитанны, интеллигентны. Из них вышло много талантливых поэтесс и прозаиков. Родители возлагали большие надежды на Сэй Сёнагон.
В 15 лет она вышла замуж за незначительного чиновника татибана Норимицу и вскоре родила сына. Брак оказался недолговечным. Когда Сэй Сёнагон было уже под 30, она поступила в свиту императрицы Тэйси (иначе Садако).
При дворе Сэй Сёнагон пришлось несладко. Фрейлин Садако она превосходила умом, образованностью, дарованиями. В то же время она оставалась провинциалкой без связей и богатств.
Это было особенно заметно на фоне пышности императорского дворца в Киото, тогдашней столицы Японии. Коллеги ее третировали, насмехались над деревенщиной.
Острая на язык, Сэй Сёнагон давала сдачи в корректной форме (грубость и хамство в эпоху Хэйянь невозможно представить). Нередко за нее вступалась императрица – добрейшая женщина, на 13 лет моложе Сэй Сёнагон.
Ей приходилось принимать участие в дворцовых интригах, сводившихся к борьбе за власть, празднествах, церемониях… Она наблюдательна и иронична. Вот одна из зарисовок:
“Пусть валит снег, пусть дороги скованы льдом, все равно в императорский дворец стекается толпа чиновников четвертого и пятого ранга с прошениями в руках. Молодые смотрят весело, они полны самых светлых надежд.
Старики, убеленные сединами, в поисках покровительства бредут к покоям придворных дам и с жаром восхваляют собственную мудрость и прочие свои достоинства.
Откуда им знать, что юные насмешницы после безжалостно передразнивают и вышучивают их?”
А вот еще: “Я люблю глядеть, как чиновники, вновь назначенные на должность, выражают свою радостную благодарность.
Распустив по полу длинные шлейфы, с таблицами в руках, они почтительно стоят перед императором. Потом с большим усердием исполняют церемониальный танец и отбивают поклоны”.
По собственному признанию, Сэй Сенагон была не очень красива. Но, очевидно, она была обаятельна и своей незаурядностью привлекала сердца мужчин.
Как полагают, ее любовником был представитель правящего клана начальник Правой гвардии Фудзиварано Таданобу. Она много размышляет и пишет о любви. И здесь Сэй Сёнагон не может обойтись без улыбки.
Вот отрывок из одного дана (фрагмента), составляющего “Записки”:
“А ведь случается, иной любовник вскакивает утром как ужаленный.
Поднимая шумную возню, суетливо стягивает поясом шаровары, закатывает рукава кафтана или “охотничьей одежды”, с громким шуршанием прячет что-то за пазухой, тщательно завязывает на себе верхнюю опояску. Стоя на коленях, надежно крепит шнурок своей шапки-эбоси, шарит, ползая на четвереньках, в поисках того, что разбросал накануне:
– Вчера я будто положил возле изголовья листки бумаги и веер? В потемках ничего не найти.
– Да где же это, где же это? – лазит он по всем углам. С грохотом падают вещи. Наконец нашел! Начинает шумно обмахиваться веером, стопку бумаги сует за пазуху и бросает на прощанье только:
– Ну я пошел!”
Как все женщины, она не может обойтись без сентенций:
“Мужчина уже охладел к своей возлюбленной, но он старается обманными речами укрепить в ней доверие к его чувству. Это постыдно…
Зачем же тогда ей смущаться, если она встретит на своем пути другого человека, который хоть немного любит ее? Пусть прежний друг сочтет ее бессердечной, она вправе порвать с ним, в этом нет ничего постыдного.
Разлука трудна для женщины. Она сожалеет о прошлом, страдает, а мужчина остается равнодушным. “Что у него за сердце?” – с болью думает она”.
Для Сэй Сёнагон наступили тяжелые дни. Она лишилась покровительницы: в результате дворцового переворота императрицу постригли в монахини. Сэй Сёнагон несправедливо обвиняли в двойной игре, и ей пришлось покинуть двор. За душой у нее не было ничего, кроме таланта, и с этим богатством ей пришлось начинать новую жизнь.
Она снова вышла замуж и опять за бесцветного чиновника. С ним уехала в глушь. Там родилась дочь, будущая поэтесса Кома. Второй муж тоже оказался плохой парой для незаурядной женщины. Пришлось с ним расстаться. А тут еще два брата погибли трагически. По слухам, Сэй Сёнагон постриглась в монахини.
Последнее достоверное упоминание о ней датировано 1017 годом.
Рассказывают также, что один путник как-то увидел жалкую хижину. Из нее выглянула изможденная старуха и хрипло крикнула: “Почем идет связка старых костей?” С трудом путник различил в ней черты великой писательницы.
Могилу Сэй Сенагон в Японии показывают в нескольких местах. Но так ли уж важно знать точное место ее захоронения? Она обессмертила себя книгой.
Раскроем наугад “Записки у изголовья” и прочитаем первые попавшиеся на глаза даны. Хотя бы вот эти:
“То, что выглядит на картине, хуже, чем в жизни.
Гвоздики. Аир. Цветы вишен.
Мужчины и женщины, красоту которых восхваляют в романах.
То, что выглядит на картине, лучше, чем в жизни.
Сосны, Осенние луга. Горное селенье. Тропа в горах”.
Не слышится ли в них “печальное очарование вещей”, свойственное и нашему времени?
Источник: http://facecollection.ru/people/sey-snagon
Японка помолодела
В еженедельнике «Последние известия» (ноябрь 1997 г.) Л. Серова приводит любопытный факт. В 1992 годуСэй Сенагон из японского города Фукуока исполнилось 75 лет. Именно с этого времени она начала молодеть.
Сначала ее волосы из седых снова стали черными и блестящими. Затем разболелись и стали кровоточить десны из-за того, что у нее резались, как это бывает у младенцев, зубы!
Ещё через год наладилось по женской части, у нее возобновились месячные и сексуальные желания. Морщины на лице разгладились и исчезли, а два года спустя знакомые перестали узнавать Сэй, так как она с виду помолодела лет на двадцать.
Помолодевшая японка развелась со своим бывшим мужем Кэнко и вышла замуж за 40-летнего банковского служащего Тикатомо, от которого через 9 месяцев родила сына!
Тикатомо считает, что Сэй выглядит не старше тридцати.
Врачи полагают, что причиной чудесного омоложения Сэй Сенагон стали гормональные стимуляторы, которые вводились ей после перенесенной операции на печени. Очевидно, они «включили» ген, который препятствует старению и умиранию клеток организма.
Однако Сэй Сенагон опасается, что её омоложение не прекратится! Боится, что если процесс её омоложения сохранит сегодняшние темпы, то через 15 лет она «превратится» в 12-летнюю девочку.
Известие о чудесном омоложении разлетелось по всем Японским островам. Никто не мог поверить, что женщине удалось вернуть себе былую красоту и свежесть, не прибегая к помощи хирургов. Жёны политиков, банкиров и знаменитые актрисы досаждали Сэй просьбами продать им за любые деньги секрет её молодости.
Геропротекторы от рака и старости
За каждым её шагом стали следить наёмные детективы. Контролировалось буквально всё. Что Сэй ест, сколько спит, каким видом спорта занимается, какой косметикой пользуется…
Наконец феноменом Сенагон заинтересовались учёные и пригласили её обследоваться в институт геронтологии.
Анализы и генетическое тестирование показали, что происходящее в Сэй — вполне естественный процесс, свойственный человеческому организму.
Геронтологи обнаружили ген, который способствует образованию клеток, способных уничтожать стареющие и умершие клетки. У них возникла догадка, что онкоген, который при определённых обстоятельствах вызывает бурное и неуправляемое деление клеток и приводит к опухолевым заболеваниям, есть не что иное, как ген «молодости», только «сошедший с ума» и истребляющий не больные клетки, а здоровые.
Поэтому старение — совершенно противоестественно для человеческого организма, внутри которого изначально заложена целая система и программа защиты от надвигающейся смерти.
Исследователи сегодня ставят задачу вывести «дремлющие» резервы из состояния покоя и заставить их активно функционировать. Предстоит также выяснить, почему жизненно важные гены обычно «спят», а когда просыпаются, то обязательно «сходят с ума».
— Неужели наступит момент, когда мой взрослый сын будет пеленать свою собственную мать?.. — спрашивает Сэй врачей, но те пока не в состоянии дать ей определённый ответ.
Сэй Сенагон с мужем собираются подать на врачей иск в суд, обвинив их в том, что они намеренно не предпринимают никаких действий для того, чтобы остановить катастрофическое омоложение госпожи Сэй Сенагон, и используют её в качестве подопытного кролика в своих научных целях.
Учёным ещё не до конца ясна причина внезапного «пробуждения» генов «молодости» Сэй Сенагон. Геронтологи предполагают, что толчком к резким изменениям в гормональной и генетической системах организма послужила завышенная доза гормональных биостимуляторов, которые вводились Сэй после перенесённой ею операции на печени. Но это только предположение, а не утверждение.
Возможно японка помолодела, благодаря ошибке медперсонала, как знать! Многие японские старики поспешили начать принимать гормоны, но ожидаемого эффекта не наступило.
Честно говоря, лично у меня это известие вызвало неподдельный интерес. Я перелопатила весь интернет в поисках продолжения этой истории. Всё-таки восемь лет уж прошло… Но ничего не нашла.
Неужели журналистам неинтересно проследить судьбу так случайно-спонтанно помолодевшей японки из города Фукуока? Или госпожа Сэй Сенагон устала от пристального внимания к себе общественности и отказывается общаться с прессой?
Как бы ни сетовала госпожа Сэй Сенагон на свою участь, но совершенно ясно, что несчастной её делает не факт омоложения организма, а страх, что омоложение не прекратится. Да, застыть в возрасте 25-30 лет – это было бы идеальное состояние!
Биологическая загадка старения близка к открытию
Источник: https://www.molodostivivat.ru/uudivitelnoe-riadom/sey-senagon.html
Сёнагон. Записки у изголовья
Сэй Сёнагон – фрейлина при императорском дворе и одна из самых известных японских писательниц, которая тайком вела дневник. В нем она записывала самые незначительные впечатления – от цветов, деревьев, зимы, весны, луны, солнца…
Записывала все, что придет на ум и шутки ради: что видела, слышала, о чем читала. Записывала, когда скучала или когда хотелось рассказать истории, случавшиеся в императорском дворце.
Она не придавала записям никакого значения, это была ее отдушина, предназначенная только для нее самой. Но однажды тетрадь попала в руки знакомых, которые пришли в восторг. Так Сэй Сёнагон стала известной писательницей – создательницей нового жанра – «дзуйхицу» – «записок не для чужих глаз».
«Записки у изголовья» – одно из самых известных прозаических произведений японской литературы X века, создававшейся в аристократических кругах, ведущих утонченный образ жизни.
Сэй Сёнагон даже в малом могла увидеть живую душу и искренне восхититься. Она умела совместить несовместимое и показать многообразие жизни в мозаике маленьких главок, не связанных между собой ничем.
Зарисовки Сэй Сёнагон очень лиричны, по-женски изящны и эмоциональны. Она умела подметить, что приятно и неприятно, что вызывает восторг, что печалит и что волнует человека ее круга. Но и одиннадцать веков спустя нас по-прежнему волнует и печалит то же самое.
Сэй Сёнагон родилась в семье известного японского поэта. Она получила хорошее образование, хорошо знала литературу и не только японскую, но и китайскую.
В возрасте примерно 25-27 лет пошла на службу к императрице и прослужила при императорском дворце около десять лет. Но случился переворот, в результате которого императрица была отстранена от власти, а потом умерла при родах.
Сэй Сёнагон
Сэй Сёнагон вынуждена была уйти со службы. Она дважды была замужем, у нее было двое детей. К концу жизни она бедствовала и даже, по слухам, постриглась в монахини. Неизвестно ни ее настоящего имени, ни точного года рождения, ни года смерти.
Все данные о ней приблизительны и скупы, но осталась книга “Записки у изголовья», ставшая японской классикой.
То, что редко встречается:
– Зять, которого бы хвалил тесть, или же невестка, к которой бы хорошо относилась свекровь;
– прислуга, которая бы не порочила своих господ;
– человек, совершенно лишенный недостатков или причуд, с превосходным сердцем и наружностью и проживший всю долгую жизнь без единого пятнышка;
– двое людей, которые, живя вместе, были бы всегда друг к другу предупредительны и внимательны, – такое отношение в конце концов прямо всем бросилось бы в глаза.
– Редко бывает, чтобы те люди, которые были близки друг другу, до конца сохранили между собой.
То, что неприятно:
Гость, бесконечно долго болтающий как раз тогда, когда есть спешное дело. Если это еще такой человек, с которым можно не считаться, попросить его зайти как-нибудь в другой раз, – вот и все. Если же это достойная и уважаемая особа, тогда очень неприятно
Неприятен совершенно незначительный, незаметный человек, вдруг ни с того ни с сего начинающий обо всем рассуждать с видом полного превосходства.
Неприятны: ребенок, который плачет как раз тогда, когда хочешь что-нибудь послушать; или стая птиц, с криком летающая повсюду; или собака, которая вдруг начинает громко лаять на того, кто тайком пришел к вам: такую собаку просто убить хочется!
А как неприятно лечь спать, если над вами с писком летают комары. Тогда даже чувствовать трепетание их крылышек в воздухе – неприятно.
Очень неприятно, когда какая-нибудь особа вдруг вмешивается в общий разговор и начинает умничать с видом превосходства. Вообще очень неприятно, если кто-нибудь так выскакивает, все равно – ребенок или взрослый.
Очень неприятно, если какой-нибудь новоиспеченный чиновник, притом еще обогнавший в чинах старых служак, слишком исполнителен и обо всем говорит в назидательном тоне и с всезнающим видом.
Неприятен тот, кто, чихая, сам себе при этом желает доброго здоровья. Вообще громко чихать может только хозяин дома; если посторонний, то это уже неприятно.
Неприятно, когда расскажешь о ком-нибудь сплетню, не зная, что он слышит тебя. Потом долго чувствуешь неловкость, даже если это твой слуга или вообще человек совсем незначительный.
Неприятно, когда родители, уверенные, что их некрасивый ребенок прелестен, восхищаются им без конца и повторяют все, что он сказал, подделываясь под детский лепет.
Неприятно, когда невежда в присутствии человека глубоких познаний с ученым видом так и сыплет именами великих людей.
Неприятно, когда человек декламирует свои стихи (не слишком хорошие) и разглагольствует о том, как их хвалили.
То, что приятно волнует:
Видеть, как воробей кормит своих птенцов; идти мимо играющих детей; лежать одной, возжигая благовонные курения; вымыв голову и напудрив лицо, надеть платье, все пропитанное ароматом духов, – это очень приятно, даже если нет никого, кто бы в этот момент смотрел на вас.
То, что утратило цену:
Большая лодка, брошенная на берегу во время отлива. Высокое дерево, вывороченное с корнями и поваленное бурей. Ничтожный человек, распекающий своего слугу. Земные помыслы в присутствии святого мудреца. Женщина, которая сняла парик и причесывает короткие жидкие пряди волос. Старик, голый череп которого не прикрыт шапкой. Спина побежденного борца.
Тина Гай
coded by nessus
Источник: http://sotvori-sebia-sam.ru/syonagon/
Автор: Сёнагон Сэй
Сэй-Сёнаго́н (яп. 清少納言?, ок. 966—1017?) — средневековая японская писательница и придворная дама при дворе юной императрицы Тэйси (Садако), супруги императора Итидзё эпохи Хэйан (794—1192).
Известна как автор единственной книги «Записки у изголовья», давшей начало литературному жанру дзуйхицу (дословно — «вслед за кистью», «следуя кисти»; очерк, эссе, поток сознания) в японской литературе.«Сэй-Сёнагон» — это вовсе не имя писательницы, а её дворцовое прозвище.
Сэй-Сёнагон происходила из древнего, но захудалого рода Киёвара (Киёхара), их фамилия писалась двумя иероглифами, и «сэй» — японизированное китайское чтение первого из них. Оно играет роль отличительного инициала перед званием сёнагон (младший государственный советник). В применении к женщине это лишённый смысла титул, один из тех, что давали фрейлинам невысокого ранга.
Имя Сэй-Сёнагон нам не известно, так как в семейные родословные вписывали только имена мальчиков, а сама она нам его не называет. Однако, существуют различные гипотезы, из которых наиболее возможной в настоящий момент считается Киёхара Нагико (清原 諾子).[источник не указан 782 дня]
[править]Биография
О жизни Сэй-Сёнагон известно мало, во многом реконструкция её биографии строится на догадках и гипотезах. Она происходила из знатной семьи Киёхара.
Её отец Мотосукэ (908—990) и прадед Фукаябу были известными японскими поэтами, но занимали мелкие малодоходные должности. В 981(?) году, в возрасте 16 лет, Сэй-Сёнагон выходит замуж за Татибана Норимицу, чиновника невысокого ранга. Их брак был неудачным и недолгим, у них родился сын.
Легенда гласит, что она порвала с ним, так как он оказался плохим поэтом[1]. Позже она также была замужем за Фудзивара Мунэё, от которого родила дочь, как предполагают, это была Кома, будущая поэтесса. Скорее всего, к моменту прибытия ко двору Сэй-Сёнагон была в разводе.
Существуют предположения, что Сёнагон была замужем ещё и третий раз[2].
В 993(?) году 27-летняя Сэй-Сёнагон поступает на придворную службу в свиту юной императрицы Тэйси (супруги императора Итидзё), которая становится одним из центральных персонажей «Записок у изголовья». Тяжёлые времена для поэтессы наступают, когда Тэйси впадает в немилость — отец императрицы умирает, и его брат, регент Фудзивара Митинага делает свою дочь второй императрицей.
После того, как в 1000 году императрица умерла во время родов, Сэй-Сёнагон уходит со службы. Предполагают, что именно тогда был заключён её второй брак.
Считается, что «Записки у изголовья», начатые в благополучный период, были закончены между 1001 и 1010 годом.
Она описывает в книге, что писала её для себя, и случайный посетитель унёс рукопись с собой, после чего «Записки» распространились.
Деталей жизни писательницы после смерти императрицы нет. Говорят, что старость Сэй-Сёнагон встретила в нищете — хотя возможно, это легенда. Также указывают, что после смерти мужа она постриглась в буддийские монахини. Её могилу показывают в нескольких провинциях, точное место захоронения неизвестно.
[править]Творчество
Основная статья: Записки у изголовья
Сэй-Сёнагон прославилась как автор «Записок у изголовья».
Книга включает в себя бытовые сцены, анекдоты, новеллы и стихи, картины природы, описания придворных торжеств, поэтические раздумья, изящные зарисовки обычаев и нравов. Это богатейший источник информации, содержащий множество красочных и детальных сведений.
Записки состоят из дан (от яп. ступень) — глав. Авторским текстом мы не располагаем, а в дошедших до нас записок число данов неодинаково — в среднем около трёхсот — и расположены они по-разному.
Первоначальная архитектоника книги — был ли это классифицированный по рубрикам материал, как в поэтической антологии Кокинсю, или заметки следуют одна за другой, как записи в обычном дневнике — неизвестно.
Открывает книгу знаменитый красивейший дан «Весною — рассвет», который можно назвать программным для эстетических взглядов Сэй-Сёнагон и многих других мастеров японской литературы.
Замыкает книгу эпилог, в котором рассказана история создания «Записок». Некоторые даны сцеплены по смыслу или ассоциации.
Это позволяет хотя бы гипотетически определить изначальную архитектонику «Записок у изголовья»
Все заметки в книге подразделяют на «рассказы о пережитом», дзуйхицу («вслед за кистью») и «перечисления».
[править]Интересные факты
- Другая знаменитая писательница Мурасаки Сикибу, автор «Повести о Гэндзи», была придворной дамой второй императрицы, дочери Фудзивара Митинага. Она упоминает о Сэй-Сёнагон в своём «Дневнике», критикуя её за фривольную привычку «записывать каждую интересную вещь, которая попадается на глаза» и слишком заметное самодовольство своим знанием китайского, которое «далеко от совершенства». В свою очередь, в одном из фрагментов Сёнагон прохаживается насчёт кузена Мурасаки, Нобуцунэ, имевшего ужасный почерк, о чертеже которого Сёнагон пишет, что если он будет исполнен в точности, «получится нечто весьма удивительное».
- В честь Сэй-Сёнагон назван кратер на Меркурии.
Источник: https://www.litmir.me/a/?id=58578
Загрузка...
