Сочинения об авторе искандер

Пример сочинения ЕГЭ по тексту Ф. Искандера

Views: 2274

Автор сочинения — Дарья Хохлова

Исходный текст

(1) В тринадцать лет я впервые прочел «Анну Каренину». (2) Война подкатила к самому Туапсе. (3) Сухуми несколько раз небрежно бомбили, и мы с мамой и сестрой переехали в деревню Атары, где жила мамина сестра.

(4) Мы наняли комнату у одной соломенной вдовушки, нам выделили землю под огород, где мы выращивали тыквы, дыни, помидоры и другие не менее изумительные по тем временам овощи.

(5) В этом доме я случайно обнаружил книгу Толстого и прочел ее, сидя под лавровишней в зеленом дворике.  

(6) Разумеется, навряд ли я тогда понимал многие особенности этого романа, но главное понял. (7) Это видно из того, что я был потрясен так, как никогда не бывал ни до, ни после чтения этой книги.

(8) Дня три я ходил как пьяный и мычал какой-то дикарский реквием по поводу смерти героини. (9) И без того не склонный усердствовать лопатой и мотыгой, в эти дни я даже не откликался, когда мама и сестра звали меня на огород.

(10) Опалывать глупые тыквы, когда мир вместе с Анной Карениной раздавлен под колесами паровоза?! (11) Я шагал по селу, и траурный шлейф реквиема развевался за моей спиной.

(12) К сожалению, этот шедевр погиб навсегда по причине моей музыкальной безграмотности, а также отсутствия музыкальной памяти. (13) Впрочем, возможно, я его вспомню, когда начну впадать в детство, из которого никак не могу до сих пор выпасть.

(14) Вспоминаю впечатления, которые я вынес от того первого знакомства с «Анной Карениной». (15) Было жаркое лето, и я скучал по морю. (16) Мелкие деревенские ручьи, где невозможно было всплыть, не утоляли мою тоску. (17) И вот, может быть, поэтому во время чтения я испытывал приятное чувство, как будто плыву по морю.

(18) Впервые я читал книгу, под которой не мог нащупать дна. (19) Каким-то образом возникло ощущение моря. (20) Незнакомые сцены усадебной жизни воспринимались как родные. (21) Хотелось к ним.

(22) Хотелось посмотреть, как аппетитно косит Левин, побывать с ним на охоте, поиграть с его умной собакой, посидеть с женщинами, которые варят варенье, и дождаться своей доли пенок. (23) Это был роман-дом, где хочется жить, но я еще этого не понимал.

(24) Читаешь «Войну и мир», и мгновениями кажется, что автор стыдится непомерности своих сил, то и дело сдерживает себя, роман развивается в могучем, спокойном ритме движения земного шара. (25) Полный лад с собственной совестью, семьей, народом. (26) И это счастье передается читателю.

(27) И что нам каторжные черновики! (28) Тургенев в одном письме раздраженно полемизирует с методом Толстого. (29) Он говорит: Толстой описывает, как блестели сапоги Наполеона, и читателю кажется, что Толстой все знает о Наполеоне. (30) На самом деле он ни черта о нем не знает.

(31) Наполеон – мировоззренческий враг Толстого. (32) По Толстому, обновить человечество можно, только если человек, сам себя воспитывая, освободит себя изнутри. (33) Именно этим Толстой и занимался всю жизнь. (34) По Толстому, только так можно было и нужно было завоевывать человечество. 

(35) И Толстой, как новый Кутузов, изгоняет Наполеона из области духа. (36) Поэтому, по Толстому, Наполеон — это огромный солдафон и судить о нем незачем выше сапога. (37) Пускать в ход собственный могучий психологический аппарат даже для отрицательной характеристики Наполеона Толстой не намерен.

(38) Он боится этим самым его перетончить. (39) По Толстому, сложность зла есть надуманная сложность. (40) В Наполеоне Толстого никакого обаяния. (41) Словно предчувствуя трагические события двадцатого века, он пытается удержать человека от увлечения сильной личностью, от еще более кровавых триумфаторов.

 

(По Фазилю Искандеру*) 

*Фазиль Искандер (р. 1929) – русский писатель. 

Сочинение

В тексте Ф. Искандер затрагивает проблему влияния книги на человека.

Размышляя над поставленным вопросом, писатель на примере случая из жизни лирического героя показывает, какое большое впечатление может произвести на человека произведение художественной литературы. Писатель вовлекает читателей в круг переживаний своего героя, описывая его внутреннее состояние.

Автор с нескрываемым волнением говорит о том, что этот тринадцатилетний мальчик, прочитав «Анну Каренину», «дня три ходил как пьяный и мычал какой-то дикарский реквием по поводу смерти героини», и этот бессмертный роман, как впоследствии осознал мальчик, «был романом-домом, где хочется жить».

Кроме того, лирический герой замечает, что, читая «Войну и мир», можно почувствовать, будто бы «автор стыдится непомерности своих сил, то и дело сдерживает себя, роман развивается в могучем, спокойном ритме движения земного шара», ощущается «полный лад с собственной совестью, семьей, народом».

Позиция Ф. Искандера относительно поднятой проблемы становится понятной лишь после внимательного прочтения текста. Автор убеждён: книга способна оказать огромное влияние на настроение, мировоззрение и чувства человека.

Мысль, высказанная Ф. Искандером, близка, безусловно, и мне. Я так же, как и автор, полагаю: книга обладает необыкновенной способностью кардинальным образом повлиять на человека, внеся изменение в его настрой, чувства и эмоции, систему взглядов на мир.

Моё согласие с авторской позицией можно обосновать следующим литературным примером. Вспомним роман в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин». В этом произведении одна из главных героинь Татьяна Ларина очень увлекалась литературой, и в основном она читала французские романы, на основании которых и сформировались её понимание любви, образ возлюбленного.

И так получилось, что при встрече с Онегиным Татьяна разглядела в нём определённые черты, которые соответствовали тому образу, который был создан посредством чтения французских романов. Во многом именно поэтому, как мне кажется, Татьяна и влюбилась в Онегина.

Таким образом, книга способна оказать колоссальное влияние на мировоззрение, чувства и настроение человека.

У многих из нас, наверное, есть немало примеров из жизненного опыта, которые доказывают огромную роль книги в судьбе конкретного человека. Я, например, могу назвать книги, побудившие меня пересмотреть своё отношение ко многим важным вещам.

Такие произведения, как «Анна Каренина», «Униженные и оскорблённые», «Преступление и наказание» научили меня не осуждать людей,в любом случае относиться к ним доброжелательно, ведь они сами, совершая дурные поступки, очень сильно от этого страдают и мечтают избавиться от преследующих их мучений. Осуждением и озлоблением помочь здесь не удастся – остаётся лишь пожалеть, проявить милосердие. Так во многом благодаря книгам я стала более доброй и понимающей, поняла, почему осуждение – это плохо, и от него нужно избавляться. Следовательно, книга играет очень большую роль в жизни человека, влияя на его настроение, чувства, восприятие мира.

А какие книги на Вас произвели наибольшее впечатление?

Источник: http://physmath.tech/primer-sochineniya-ege-po-tekstu-f-iskandera/

Стихи: Фазиль Искандер: Об авторе

ИСКАНДЕР, ФАЗИЛЬ АБДУЛОВИЧ (р. 1929), русский писатель. Родился 6 марта 1929 в Сухуми. Отец, иранец по происхождению, в 1938 был выслан из СССР, мальчик рос у родственников по материнской (абхазской) линии. Поступил в Московский Библиотечный институт, в 1951 перевелся в Литературный институт им. А.М.Горького (окончил в 1954).

Был литературным сотрудником газет «Брянский комсомолец» (1954–1955) и «Курская правда» (1955–1956). Начал печататься в 1952.

С 1956 до начала 1990-х годов жил в Сухуми, работал в Абхазском государственном издательстве, регулярно публиковал стихи в журнале «Литературная Абхазия»; выпустил книги стихов Горные вершины (1957), Доброта земли (1959), Зеленый дождь (1960), Дети Черноморья (1961), Молодость моря (1964).

), в которых проявил себя мастером колоритных сатирических зарисовок и этнографического бытописания.

Мгновенную и громкую известность принесла Искандеру повесть Созвездие Козлотура (1966) – полный юмора и гротеска рассказ о типичном явлении советского времени, очередном «почине».

Абхазскому селу предписано срочно заняться скрещиванием козла с туром для выведения некой необыкновенно продуктивной породы. «Начинание хорошее, но не для нашего колхоза» – эта формула осторожного и твердого отказа от невежественного и разорительного «эксперимента» стала крылатой.

Проявившийся в повести характерный для Искандера сплав яркого, с точным ощущением национального характера, литературного этнографизма, богатой смеховой палитры (от мягкого юмора до беспощадного сарказма), «камерного» лиризма и социально-политического обличения, двуплановости «эзопова» языка и сочности живой разговорной речи отличает и многочисленные произведения-воспоминания Искандера, написанные от лица (или посредством введения этого образа) Сандро, народного героя, старика и юноши одновременно. Центральное из них – роман Сандро из Чегема (1973–1988, полное изд. 1989), состоящий из публикуемых с 1966 отдельных фрагментов (одноимен. рассказ, Дядя Сандро и пастух Кунта, Чегемские сплетни, Пастух Махаз и др.), в котором главный герой претендует на роль, родственную образам Тиля Уленшпигеля или Ходжи Насреддина – плута и мудреца, выразителя национального характера и народной «фронды», и где история страны и в ней – абхазского народа передается через призму его насмешливо-разоблачительного восприятия (особенно примечательна здесь глава Пиры Валтасара, где наряду с вымышленными героями действуют гротесково-пародийные образы Сталина, Калинина, Берии и др.). Проблема катастрофического несовпадения патриархального мира национальной «окраины» и советской «метрополии» с ее политическим и экономическим диктатом высвечивается также в «детских», проникнутых, как и все творчество Искандера, автобиографически-мемуарными мотивами, повестях и рассказах о Чике (в т.ч. Защита Чика, 1983), в рассказах Начало, Лов форели в верховьях Кодора, вызвавшем у некоторых критиков даже обвинение в национализме, Летним днем, Письмо, Встреча в поезде, Бедный демагог (все 1969) и др., вплоть до ностальгически звучащих повести Сумрачной юности свет (1990), романа Человек и его окрестности (1992–1993), рассказа Софичка (1995).

Серьезностью конкретного психологического анализа в контексте нравственной атмосферы всего общества отмечены повесть Искандера Морской скорпион (1977), а также повесть Маленький гигант большого секса (1979, экранизирована).

Криминализация и фактическая дегуманизация общества «победившего социализма» раскрывается писателем в социально-психологических и нравоописательных, отмеченных при этом сюжетной остротой детективного повествования рассказах Бармен Адгур и Чегемская Кармен (оба 1986; широкую известность приобрела экранизация последнего – фильм Воры в законе, 1989), а кризисное сознание и утрата иллюзий постсоветского социума – в повестях Пшада (1993), Думающий о России и американец (1997).

Искандер удостоен ряда престижных отечественных и зарубежных литературных премий.

Источник: Энциклопедия Кругосвет.

Самые популярные произведения

Дедушка
Мученики сцены
Убивающий
Попутчики

Источник: http://ouc.ru/iskander/krygosvet.html

Проблема взаимоотношения поколений.. По Ф. Искандеру

Сочинение по тексту:

Как вызвать к себе уважение младшего поколения? Как добиться того, чтобы подросток прислушался к советам старших, понял их добрые намерения, согласился с ними? Такие вопросы ставит в своём тексте замечательный писатель Фазиль Искандер.

Действительно, проблема взаимопонимания поколений весьма актуальна. Не всегда старшие и младшие находят общий язык. Автор показывает нам пример того, как отец, понимая, что что-то упустил в воспитании своего сына, пытается исправить ситуацию не нравоучениями, а собственным примером. Герой рассказа, известный учёный, озабочен тем, что его сын ничего не читает.

Сам-то он читал запоем, и книги во многом помогли ему стать тем, кем он стал: физиком-ядерщиком, лауреатом многих премий, уважаемым человеком. Автор подчёркивает, как переживает отец из-за того, что сын увлечён спортом, а книги его не интересуют.

Отец понимает, что должен завоевать авторитет сына, а поскольку для того главное — спорт, то он должен переиграть его хотя бы в бадминтон. Искандер и иронично, и в то же время драматично показывает игру отца и сына. Отцу шестьдесят пять. Он идёт на огромный риск, он может получить инфаркт, он задыхается, но не сдаётся.

И он выигрывает! Сын проникается уважением к отцу и выполняет его просьбу — два часа чтения. Можно только восхищаться настойчивостью и мужеством этого человека, понимающего, что просто словами уважения не заслужить.

Искандер считает, что старшее поколение должно идти навстречу молодым, делать всё для достижения взаимопонимания и уважения, как это делает герой рассказа.

Я полностью согласна с мнением писателя: одними словами, без личного примера подростка не воспитаешь.

Отец мальчика, честный и неподкупный судья, пользуется огромным уважением в среде бедняков, но со своим сыном не может найти общего языка: недавно умерла его жена, и он не может оправиться от этой потери. А сын слишком напоминает умершую.

Потребовалось множество драматических событий, чтобы отец понял: его сын не пропащий бездельник, а добрый, умеющий сострадать людям, деятельно помогающий своим друзьям человек.

Ещё одним примером непростых отношений между взрослыми и детьми является  потрясающий рассказ В. Распутина «Уроки французского». Учительница хочет помочь голодающему мальчишке, но он из гордости отвергает все её попытки. Он готов умереть с голоду, но не хочет принимать ничего от чужих людей.

Тогда учительница идёт на хитрость: она играет с ним в игру на деньги, и он постоянно выигрывает. Случайно об этом узнает директор, и учительница вынуждена уехать.

Только став взрослым, герой рассказа понимает, как много она для него сделала: спасла от голода, дала возможность учиться, пожертвовав собой.

Эти замечательные произведения помогают нам разобраться в сложных, запутанных отношениях поколений, показывают, как мудрость взрослых помогает юности. И есть надежда, что те молодые люди, к которым так отнеслись взрослые, продолжат эстафету доброты, сочувствия и деятельной помощи.

Текст Фазиля Искандера:

(1)Шестидесятипятилетнего Георгия Андреевича, известного физика-ядерщика, лауреата нескольких международных премий, беспокоило, что младший сын увлекается спортом и почти ничего не читает.

(2)Неужели это свойство поколения, неужели книга перестала быть тем, чем она уже была в России в течение двух столетий для образованных людей? (3)Не может быть, чтобы книга, самый уютный, самый удобный способ общения с мыслителем и художником, ушла из жизни!

(4)Он сам стал читать двенадцатилетнему сыну. (5)Но сын не улавливал того очаровательного перемигивания многих смыслов, которое даёт настоящий художественный текст и в который автор вовлекает благодарного читателя. (6)Неужели телевизор и компьютерные игры победили? (7)И нельзя же всё время читать ему вслух.

(8)Георгия Андреевича в этом возрасте невозможно было оторвать от книги! (9)Более того, он был уверен, что его успехи в физике каким-то таинственным образом связаны с прочитанными и любимыми книгами. (10)Занимаясь физикой, он заряжал себя азартом вдохновения, который охватывал его при чтении.

(11)А ведь счастье этого состояния он испытал до физики. (12)Книга была первична.

(13)Нет, надо приучить сына читать самостоятельно. (14)Но сын этого не хотел, морщился, пытался любым способом увильнуть от постылой обязанности.

(15)На даче отец с сыном играли в бадминтон. (16)Из-за язвительных насмешек постоянно выигрывавшего сына отец вдруг понял, что он, хотя и физик высокого класса, никаким авторитетом у сына не пользуется. (17)Нужно завоевать авторитет. (18)Но как это сделать?

(19)Спорт — единственное, что увлекает мальчика кроме телевизора и компьютерных игр. (20)Он должен через спорт завоевать авторитет у сына. (21)Он должен переиграть его в бадминтон.

(22)На следующий день, когда сын предложил поиграть, отец сказал ему: —(23)Если я у тебя выиграю, будешь два часа читать книгу!

—(24)Ты у меня выиграешь… — презрительно ответил сын. — (25)Папа, у тебя крыша поехала!

—(26)Но ты согласен на условия? —(27)Конечно!

(28)Отец, решив во что бы то ни стало выиграть у сына, внутренне сосредоточился, напружинился, хотя взял себя в руки и внешне держался равнодушно.

(29)То и дело слышалось шлёпанье ракеткой по волану.

(30)Хотя Георгий Андреевич весь был сосредоточен на игре, в голове его мелькали мысли, никакого отношения к игре не имеющие.

(31)Если бы Пушкин прожил ещё хотя бы десять лет, вероятно, история России могла быть совершенно другой

(32)Удар!

(33)Вся русская культура расположена между двумя фразами: пушкинской: подите прочь, какое дело поэту мирному до вас! (34)И толстовской: не могу молчать! (35)Удар!

(36)Задыхаюсь! (37)Задыхаюсь! (38)Нельзя было почти всю жизнь работать по четырнадцать часов! (39)Удар!

(40)Выражение «тихий Дон», кажется, впервые упоминается у Пушкина в «Кавказском пленнике»… (41)Если бы не перечитывал сыну, никогда бы не вспомнил… (42)Удар!

(43)Если предстоит конец книжной цивилизации, это удесятерит агрессивность человечества. (44)Ничто не может заменить натурального Толстого и натурального Шекспира…

(45)Удар!
(46)Сын, не замечая необычайной сосредоточенности отца, пропустил достаточно :    много ударов, уверенный, что отец случайно вырвался вперёд. (47)Но при счёте десять — пять в пользу отца (а играть решили до двадцати одного очка) он как бы очнулся.

(48)Шквал сильных ударов посыпался на отца. (49)Но почти все удары, сам удивляясь себе, отец изворачивался брать и посылать обратно. (50)Он дотягивался до очень трудных подач и отбивал их, замечая в глазах у сына как бы комически-заторможённое уважение.

(51)Однако сын порядочно загнал его своими подачами. (52)Сердце колотилось во всю грудную клетку, он был весь мокрый от пота. (53)Но чем трудней ему было, с тем большей самоотдачей он шёл к победе.

(54)В каждый удар он вкладывал все силы, как будто удар этот был последним и самым решительным.

(55)Игра приближалась к победному концу, и сын стал нервничать.
— (56)Эта ракетка соскальзывает с руки, — крикнул он, — я пойду возьму запасную.

(57)И побежал домой. (58)Отцу показалось, что эта передышка в две-три минуты спасла его. (59)Сейчас, когда игра остановилась и он осознал свою усталость, он чуть не отдал концы от пережитого напряжения.

(60)Отец слегка отдышался. (61)Сын прибежал с новой ракеткой, и они продолжили игру. (62)И хотя эта ракетка была ничуть не лучше прежней, сын стал бить по волану с такой размашистой силой, словно стремился не просто выиграть у отца, а вытолкнуть его из жизни.

(63)Сын опять загнал отца, но вдруг споткнулся, наступив на шнурок незавязанного кеда. (64)Он занялся своими шнурками, а отец в это время старался отдышаться, иначе от переутомления он сам мог грохнуться.

(65)Через минуту отец выиграл, на два очка опередив сына, и вдруг почувствовал всем своим существом, что сын проникся к нему уважением…

(66)После обеда мальчик послушно пошёл читать в свою комнату…

(По Ф. Искандеру)

Источник: https://vopvet.ru/news/problema_vzaimootnoshenija_pokoleni_po_f_iskanderu/2015-06-26-1525

Читать

Искандер Фазиль

Эссе и публицистика

Размышления писателя

Одно из самых очаровательных воспоминаний детства — это наслаждение, которое я испытал, когда наша учительница первых классов читала нам вслух на уроке “Капитанскую дочку”. Это были счастливые минуты, их не так много, и потому мы бережно проносим их сквозь всю жизнь. Счастлив человек, которому повезло с первой учительницей. Мне повезло.

Александра Ивановна, моя первая учительница, любовь и благодарность к ней я пронес сквозь всю жизнь.

Уже зрелым человеком я прочел записки Марины Цветаевой о Пушкине. Из них следует, что будущая мятежная поэтесса, читая “Капитанскую дочку”, с таинственным наслаждением все время ждала появления Пугачева. У меня было совсем другое. Я с величайшим наслаждением все время ждал появления Савельича.

Еще почти ребенком, слушая чтение “Капитанской дочки”, я чувствовал комическую перевернутость психологических отношений хозяина и слуги, где слуга и есть истинный хозяин. Но именно потому, что он бесконечно предан и любит своего хозяина. Любовь — главнее всех.

Видно, Пушкин сам тосковал по такой любви и преданности, может быть, ностальгически переодел Арину Родионовну в одежды Савельича.

Главным и неизменным признаком удачи художественного произведения является желание вернуться к нему, перечитать его и повторить наслаждение. В силу жизненных обстоятельств мы можем и не вернуться к любимому произведению, но сама надежда, мечта вернуться к нему греет сердце, придает жизненные силы.

Потеряв многое, почти все, культурный человек, по сравнению с обычным, крепче в сопротивлении жизненным обстоятельствам. Богатства его хранятся не в кубышке, а в банке мирового духа.

И многое потеряв, он может сказать себе и говорит себе: я ведь еще могу слушать Бетховена, перечитать «Казаков» и “Войну и мир” Толстого. Далеко не все потеряно.

Чтение Достоевского в юности производило потрясающее впечатление. Я до сих пор уверен, что человек, прочитавший “Преступление и наказание”, гораздо менее способен убить другого человека, чем человек, не читавший этого романа. И дело не в том, что Достоевский говорит о справедливой наказуемости преступления.

Нормальный человек может срубить дерево, некоторым образом чувствуя жалость к нему, с еще большим чувством жалости, но преодолевая его, он может зарезать животное, чтоб воспользоваться его мясом, но перед убийством человека для нормального человека встает невидимая, но хорошо ощущаемая стена — это сама психическая сложность человека. Человек слишком сложен, чтобы убивать его. Убивая человека, ты слишком многое убиваешь заодно с ним, и прежде всего свою душу.

Убийство человека — это в миниатюре уничтожение жизни на Земле. Профессиональный убийца сам психически примитивен, почти как животное, и потому он не видит большой разницы между убийством человека и животного.

Однажды я спросил нашего знаменитого священника и богослова отца Александра Меня, впоследствии зверски убитого топором:

— Вам приходилось ли когда-нибудь убивать?

— Однажды шмеля убил, — сказал он с сожалением, — был раздражен, а он слишком пристал ко мне.

Это был человек огромной религиозной и светской культуры.

Еще пару слов о Достоевском. Лица его героев как бы слабо озарены еще далеким, но уже начавшимся пожаром всемирной катастрофы. И они, его герои, интуитивно чувствуют приближение этой катастрофы, спешат, захлебываются, надрываются, скандалят, пытаясь спасти свою душу или пытаясь, как отец Карамазов, ужраться жизнью до наступления этой катастрофы.

Надвигающаяся катастрофа стократ усиливает чувство жизни в его героях. Гениальные прозрения соседствуют с мусорным потоком слов. У героев Достоевского слишком мало времени, чтобы сжато, афористично говорить. Слишком мало времени осталось до катастрофы, слишком много вопросов еще не разрешено и состояние предкатастрофной правды обрекает его героев на захлебывающееся многословие.

Иначе было бы недостаточно правдиво.

В этом основа стилистики Достоевского. Предкатастрофное состояние героев. Сама жизнь Достоевского: эшафот, каторга, ожидание припадков вырабатывали его яростный предкатастрофный стиль.

Вообще свой собственный стиль есть абсолютная, единственная, последняя правда каждого настоящего писателя.

Отсутствие собственного стиля неизменно делает пустой фантазией любую его правду. Стиль невозможно выработать искусственно, как парус не может выработать ветер, который его надувает.

Писатель может, как Достоевский и Толстой, говорить тысячи противоречивых вещей, но если все это несется в русле его стиля, значит, все это правда.

В этой связи вспоминаю записанный Горьким эпизод его разговора с Львом Толстым. Ручаюсь только за смысл.

— Страшна та женщина, — сказал Толстой, — которая держит мужа за душу.

— Но ведь в “Крейцеровой сонате”, — напомнил Горький, намекая на совсем другую материю, данную нам в ощущениях, — вы имели в виду прямо противоположное место.

— Я не зяблик, чтобы все время петь одну и ту же песню, — ответил Толстой.

До этого они говорили о зябликах.

___

Всю мировую литературу я разделяю на два типа — литература дома и литература бездомья. Литература достигнутой гармонии и литература тоски по гармонии. Разумеется, при этом качество литературного произведения зависит не от того, какого типа эта литература, а от силы таланта художника.

Интересно, что в русской литературе эти два типа художников появлялись нередко в виде двойчатки, почти одновременно.

Так Пушкин и Лермонтов — достигнутая гармония (Пушкин) и великая тоска по гармонии (Лермонтов). Такая же пара: Толстой — Достоевский. В двадцатом веке наиболее яркая пара: Ахматова — Цветаева.

Литература дома имеет ту простую человеческую особенность, что рядом с ее героями хотелось бы жить, ты под крышей дружеского дома, ты укрыт от мировых бурь, ты рядом с доброжелательными, милыми хозяевами. И здесь в гостеприимном и уютном доме ты можешь с хозяином дома поразмышлять и о судьбах мира, и о действиях мировых бурь.

Литература дома — преимущественно мудрость (Пушкин, Толстой). Литература бездомья — преимущественно ум (Лермонтов, Достоевский).

Мудрость сразу охватывает все окружение, но видит не так уж далеко, потому что далеко видеть и не надо, поскольку, видя все вокруг, мудрость убеждается, что человек везде человек и страсти человека вокруг одинаковы.

Ум имеет более узкий кругозор, но видит гораздо дальше. Так, Достоевский разглядел далеких бесов и в бешенстве помчался на них, как бык на красную тряпку.

Источник: https://www.litmir.me/br/?b=12674&p=1

Сочинение на тему Сочинение по творчеству Фазиля Искандера» – по русскому языку и литературе

Значение карнавальной традиции для поэтики Фазиля Искандера (род. 1929) подробно обсуждается в монографии Н. Ивановой «Смех против страха, или Фазиль Искандер» (1990).

По наблюдениям критика, Искандер воссоздает в своих текстах прежде всего праздничный, пиршественный, аспект карнавального гротеска: в его прозе постоянны сцены пиров и застолий, его сквозной герой одновременно великий плут и великий тамада.

Несколько раз у Искандера встречается сцена веселой смерти, как, например, в рассказе «Колчерукий», где умерший острослов умудрился подшутить нас своим извечным соперником и после смерти. «Жизнь бьет через край, не удовлетворенная обычным стандартом.

Совмещение исторического плана с разомкнутой в вечность стихией народного пиршества и создает гротескный эффект. Искандер начинал как поэт, но славу ему принесла опубликованная в «Новом мире» повесть «Созвездие козлотура» (1966). Написанная как сатира на непродуманные хрущевские реформы (кукуруза, разукрупнение хозяйств, освоение залежных земель и т. п.

), она переводила конкретный социальный сюжет в более широкий план: фикциям «тотальной козлотуризации», демагогическим фонтанам и карьерным упованиям, бьющим вокруг нелепой идеи скрестить горного тура с домашней козой – противостояли простые и надежные реальности: море, красота девушек, воспоминания о детстве, доброе застолье, здравый крестьянский опыт, дедовский дом в Чегеме, наконец, закон природы, повинуясь которому несчастный козлотур яростно разгоняет предлагаемых ему коз. Гипноз формулировок, политическая кампанейщина, власть «мертвой буквы» (говоря словами Пастернака) – все это оказывается смешной нелепицей, упирающейся в категорическое нежелание козлотура «приносить плодовитое потомство»: «Нэнавидит! – сказал председатель почти восторженно… Хорошее начинание, но не для нашего климата!» В сущности, Искандер доказывал себе и читателю, что все фантомные построения идеологии и власти в конце концов не могут не рухнуть, ибо им противостоят куда более устойчивые силы – природа и сама жизнь. Искандеровский оптимизм звучал как несколько запоздавший отголосок молодежной прозы, исполненной веры в «неизбежное торжество исторической справедливости». Оптимистическая вера во всесилие жизни, рано или поздно сокрушающей власть политических фикций, сохраняется и в цикле рассказов о Чике, и в примыкающей к нему повести «Старый дом под кипарисами» (другое название «Школьный вальс, или Энергия стыда»). Здесь естественный ход жизни с ее праздничностью и мудростью воплощен через восприятие центрального героя – мальчика Чика. Однако в этих произведениях гротеск обнаруживается в том, как ложные представления проникают в сознание «естественного» героя («Мой дядя самых честных правил», «Запретный плод»), как трудно усваивается отличие между «внеисторическими ценностями жизни» и навязываемыми эпохой фикциями («Чаепитие и любовь к морю», «Чик и Пушкин»), как интуитивно вырабатываются механизмы парадоксальной защиты от «хаоса глупости» и абсурда («Защита Чика»), как постепенно, через непоправимые ошибки и муки стыда, приходит умение «понимать время» («Старый дом под кипарисами»). Самое сложное соотношение между историческими химерами и вековечным укладом жизни обнаруживается в центральном произведении Искандера, которое он начал писать в 60-е, а закончил уже во второй половине 80-х – цикле «Сандро из Чегема». Эту книгу нередко называют «романом» (сам Искандер и Н. Иванова) или даже «эпосом» (Ст. Рассадин). Однако перед нами несомненно цикл и далеко не слишком стройный26. Интересно, что фактически каждая из новелл, входящих в цикл представляет собой типичный «монументальный рассказ», состоящий из нескольких микроновелл, варьирующих основной сюжет. Так действительно создается эпическая доминанта цикла (что вновь сближает Искандера с Войновичем и Алешковским). Впрочем, когда в центре рассказа нет эпического характера или эпического события, эта жанровая структура быстро опустошается, вырождаясь в слабоорганизованный набор тематически сходных или, наоборот, ни в чем не сходных, но цепляющихся друг за друга анекдотов. (Этим, на наш взгляд объясняется художественная неудача таких рассказов, как «Дядя Сандро и конец козлотура», «Хранители гор, или Народ знает своих героев», «Дороги», «Дудка старого Хасана»). Однако парадокс искандеровского цикла состоит в том, что эпический сюжет, построенный вокруг коллизии «народный мир в эпоху исторического безумия», движется по двум параллельным, но противоположно направленным руслам: дядя Сандро, благодаря своему легендарному лукавству, не только легко проходит через всевозможные исторические коллизии (тут и общение с царским наместником в Абхазии – принцем Ольденбургским, и гражданская война, и встречи со Сталиным, вплоть до хрущевских затей и «застойных» торжеств), но и, как правило, извлекает из них немалые выгоды для себя, в то время как те же самые исторические коллизии практически всем его родным и близким (начиная с его собственного отца и кончая любимой дочерью) несут страдания, утраты и подчас гибель. Почему Искандер выбрал на роль центрального героя не крестьянского патриарха, к примеру, не отца Сандро – старого Хабуга, основателя Чегема, одного из тех, на ком земля держится, и не чегемского Одиссея Кязыма? Почему центральным героем Искандер сделал пройдоху и хронического бездельника («Да, за всю свою жизнь он нигде не работал, если не считать этого несчастного сада, который он сторожил три года, если я не ошибаюсь?»), всегда присматривающего, «кто бы из окружающих мог на него поработать», хвастуна и враля, «верного своему правилу за большими общественными делами не забывать маленьких личных удовольствий…», нравственно не брезгливого – если б не гнев отца, он бы с удовольствием купил по дешевке дом репрессированных, который ему предлагали как коменданту ЦИКа Абхазии; в самые опасные времена умеющего найти такую дистанцию от власти, когда куски со стола еще долетают, а плетка уже не достает человека? Неужели лишь потому, что главное, хотя и не единственное, достоинство Сандро состоит в том, что он «величайший тамада всех времен и народов», без которого не обходится ни одно уважающее себя застолье?27 Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратить внимание на то, как характер Сандро соотносится с образом народа, этой мифологизированной категорией, приобретающей реальный вес в атмосфера карнавальной эпичности. Дядя Сандро отнюдь не выродок в народном мире. В одном из самых идиллических рассказов цикла «Большой день большого дома» запечатлена, как фотография вечности, такая мизансцена: отец Сандро и его братья в поте лица трудятся на поле, его младшая сестра нянчит племянника, женщины готовят обед, а дядя Сандро развлекается бессмысленной беседой с никому – и ему самому тоже – неизвестным гостем якобы в ожидании геологов. В народном мире Чегема есть стожильные труженики (Хабуг) и хитроумные мудрецы (Кязым), есть недотепы и неудачники (Махаз, Кунта), есть вечные бунтари (Колчерукий) и романтики (Чунка), есть стоики (Харлампо) и проклятые изгои (Адамыр, Нури, Омар), есть даже свой Дон Жуан (Марат) и своя чегемская Кармен. Но есть и плуты – Сандро, а в новом поколении куда менее симпатичный Тенгиз. Причем, начиная с «Принца Ольденбургского», одного из первых рассказов цикла, видно, что именно всеобщее плутовство (чтобы не сказать жульничество) даже в сравнительно благополучные времена определяло отношения народа с властью. И именно плут оказался наиболее приспособленным к эпохе исторических катастроф, именно плутовское лукавство позволило сохранить праздничный дух и живую память народа. Современный Чегем отмечен знаками упадка и смерти: умерли Хабуг, Колчерукий, мама рассказчика, погиб на фронте «чегемский пушкинист» Чунка, под тяжестью «целой горы безмерной подлости и жестокости» погасли глаза и улыбка Тали – «чуда Чегема»; сгинули в ссылке Харлампо и Деспина (виновные в том, что родились греками), чегемцы перестали воспринимать свое село как собственный дом, а «свою землю как собственную землю», «не слышно греческой и турецкой речи на нашей земле, и душа моя печалится и дух осиротел»; победительный ловелас Марат женился на «приземистой тумбочке с головой совенка», рухнул священный орех, который не могли спалить не молния, ни ретивые комсомольцы, разрушился Большой Дом.

Сочинение на тему Сочинение по творчеству Фазиля Искандера»
Искандер Ф.И.
Стр. 1

Сочинение на тему Сочинение по творчеству Фазиля Искандера»
Искандер Ф.И.
Стр. 2

Сочинение на тему Сочинение по творчеству Фазиля Искандера»
Искандер Ф.И.
Стр. 3

Источник: http://my-soch.ru/sochinenie/sochinenie-laquosochinenie-po-tvorchestvu-fazilya-iskanderaraquo