Ален Роб-Грийе
Ален Роб-Грийе — французский прозаик, сценарист и кинорежиссёр, основной идеолог «нового романа».
Окончил Национальный институт агрономии. Первый роман Роб-Грийе «Цареубийство» написан им в 1949 и оставался неопубликованным до 1978 года. Рукопись романа была предложена автором одному из крупнейших парижских издательств «Галлимар», которое отказалось его публиковать. Однако первый опыт Роб-Грийе был замечен, и рукопись отправили литературному консультанту другого издательства — «Минюи».
В последующие два года Роб-Грийе работает инженером в Колониальном институте плодовых и цитрусовых, часто бывая в Марокко, Французской Гвиане, на Гваделупе и Мартинике. В конце 1950 года он покидает эту должность по состоянию здоровья.
Возвратившись во Францию, он пишет свой второй роман «Ластики» («Les Gommes»), другой вариант перевода названия на русский язык — «Резинки» и предлагает его издательству «Минюи». Это издательство и опубликовало роман в 1953. Тогда критика не придала роману особого значения.
Однако с этого момента Роб-Грийе сосредоточился на литературном творчестве.
Настоящий успех писателя связан с выходом в свет в 1953 его следующего романа — «Соглядатай». Роман получил престижную премию Критики, что сопровождалось громким скандалом.
Ряд газет публикуют совершенно разгромные статьи, в которых говорится, что книга заслуживает не престижной премии, а разбирательства в суде на предмет оскорбления общественной нравственности. Самому автору даже рекомендуют лечиться в психиатрической клинике.
Однако, Роб-Грийе получил и широкую поддержку со стороны таких известных критиков, как Ролан Барт, Морис Бланшо. В защиту писателя высказались также Альбер Камю и Андре Бретон.
Благодаря их поддержке Роб-Грийе получает в журнале «Экспресс» колонку, в которой публикует серию из девяти статей под общим заглавием «Литература сегодня». Эти статьи, публиковавшиеся с октября 1955 по февраль 1956 позже легли в основу программного сборника эссе «За новый роман», ставшего манифестом названного направления.
Каждый раз выступления писателя служили поводом для ожесточенных литературных дискуссий, которые не прекращались до конца 1970-х годов. Роб-Грийе становится рецензентом, а позже литературным директором издательства «Минюи». Под его руководством это издательство стало подлинным центром течения нового романа.
А сам Роб-Грийе становится признанным главой движения, к которому примкнули Мишель Бютор, Натали Саррот, Маргерит Дюрас, Клод Симон, Робер Пенже. Роб-Грийе продолжает активно писать. Выходят его романы «В лабиринте» (1959), «Ревность» (1957).
В начале 1960-х писатель активно включается в работу в кинематографе, сначала как сценарист, а позже и как плодовитый режиссер.
В 1971—1995 преподавал в Нью-Йоркском университете, затем вернулся во Францию и поселился в Кане.
В 1985 Роб-Грийе снова шокирует читателей и критиков, выпустив в свет «Возвращающееся зеркало» — первую часть автобиографической трилогии. Вторая часть, «Анжелика, или Ворожба», появилась в 1988, а третья — «Последние дни Коринфа» — в 1994. Эта трилогия мало похожа на традиционную автобиографию.
В этой псевдо-автобиографии автор свободно смешивает пласты реальности и вымысла, подтверждая свою славу литературного экспериментатора.
В 2001 году в издательстве «Минюи» выходит последний роман писателя — «Повторение». Он представляет собой литературную игру, даже автопародию.
Автор под видом некоего иного рассказчика часто сам вступает в повествование, корректируя его. В тексте указывается на скрытые литературные аллюзии, в частности, и на прежние произведения самого Роб-Грийе. В романе описывается шпионская история из годов начала холодной войны.
Разворачивающийся шпионский роман наполняется все большим и большим количеством странных деталей.
Роб-Грийе работал также в кинематографе. Сценарист нескольких фильмов, в том числе картины Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде» (1961).
Как режиссёр поставил фильмы “Бессмертная”/L'Immortelle (1963), «Трансъевропейский экспресс» (1966), «Человек, который лжёт», «Рай и после», «Игра с огнём», «Вам звонит Градива» (2006) (по роману немецкого писателя Вильгельма Йенсена «Градива» и книге Зигмунда Фройда “Бред и сны в «Градиве» Йенсена”).
Источник: https://www.livelib.ru/author/3258-alen-robgrije
В лабиринте
Место действия — небольшой городок накануне пришествия в него вражеских войск. По выражению автора, события, описываемые в романе, неукоснительно реальны, то есть не претендуют ни на какую аллегорическую значимость, однако действительность изображается в нем не та, что знакома читателю по личному опыту, а вымышленная.
Повествование начинается с того, что некий солдат, измождённый и закоченевший от холода, стоит на зимней стуже под непрерывно падающим снегом возле фонаря и кого-то ждёт.
В руках он держит обёрнутую в коричневую бумагу жестяную коробку, похожую на коробку из-под обуви, в которой лежат какие-то вещи, которые он должен кому-то передать. Он не помнит ни названия улицы, где должна состояться встреча, ни времени; не знает ни того, из какой он воинской части, ни чья на нем шинель.
Время от времени он переходит на другую улицу, точно такую же, запорошенную снегом, утонувшую в мареве, стоит возле точно такого же фонаря, словно по лабиринту, блуждает по пересечению безлюдных и прямых переулков, не зная ни зачем он здесь, ни сколько времени он уже тут провёл, ни сколько ещё выдержит.
Декорации романа строго очерчены: это кафе, куда заходит солдат выпить стакан вина, комната, где черноволосая женщина и её муж-инвалид дают ему передохнуть, и бывший военный склад, превращённый в приют для раненых и больных одиноких солдат.
Эти декорации незаметно перетекают одна в другую, и каждый раз при этом в них что-то меняется, добавляется нечто новое. События романа изображены в виде статичных сцен, у которых нет ни прошлого, ни будущего, в виде оправленных в раму картин.
Продолжение после рекламы:
Намереваясь пойти в одно место, солдат часто попадает совсем не туда, куда шёл, или же в его сознании одни декорации внезапно заменяются другими. Время от времени на глаза солдату показывается десятилетний мальчуган, который приближается к нему, останавливается, а затем то вступает с ним в разговор, то стремительно убегает или же попросту исчезает.
В одном из эпизодов мальчик приводит солдата в кафе. Взору читателя представляется статичная картина посетителей и персонала кафе, застывших подчас в самых удивительных позах. Затем все вдруг внезапно оживает, солдат ждёт, когда к нему подойдёт официантка, и спрашивает, где находится улица, названия которой он не помнит.
Или же солдат, идя следом за мальчиком, оказывается в тёмном коридоре со множеством дверей и лестничными пролётами, в которых то вдруг возникает свет, то исчезает, и коридор вновь погружается в полумрак. Одна из дверей открывается, и из неё выходит женщина в чёрном платье, с чёрными волосами и светлыми глазами.
Она приглашает солдата зайти, присесть за накрытый клеёнкой в красно-белую клетку стол и даёт ему стакан вина и ломоть хлеба. Затем она и её муж-инвалид долго обсуждают, на какую же улицу солдату нужно попасть, и приходят к выводу, ничем не обоснованному, что эта улица — улица Бувар. Снаряжают мальчика проводить солдата.
Мальчик приводит его к какому-то дому, который оказывается приютом для больных и раненых военных. Солдата пропускают внутрь, хотя документов у него при себе нет. Он оказывается в большом зале с заклеенными окнами. Помещение уставлено кроватями, на которых неподвижно лежат люди с широко открытыми глазами.
Он засыпает прямо в мокрой шинели на одной из кроватей, предварительно положив свою коробку под подушку, чтобы не украли. Ночью он делает попытку в сети коридоров найти умывальник, чтобы попить воды, но сил дойти у него не хватает. У него бред. Ему снятся его военное прошлое и то, что происходило с ним днём, но в видоизменённом варианте.
На следующее утро фельдшер определяет, что у солдата сильная лихорадка. Ему выдают лекарства, другую, сухую шинель, но уже без нашивок. Солдат переодевается, улучает момент, когда его никто не видит, и уходит из приюта.
Внизу он встречает вчерашнего инвалида, который язвительно замечает солдату, что сегодня он что-то слишком торопится, и интересуется, что лежит у него в коробке.
Солдат выходит на улицу, где снова встречает мальчика, дарит ему стеклянный шар, который находит в кармане своей новой шинели, и идёт дальше, в кафе, где выпивает стакан вина среди окружающих его неподвижных и беззвучных посетителей. Затем на улице он встречает какого-то человека в меховом пальто, которому путано рассказывает, зачем он здесь и кого ищет, надеясь, что этот человек и есть именно тот, кто ему нужен. Однако это оказывается не так.
Брифли существует благодаря рекламе:
Он вновь встречает мальчика. Слышен рёв мотоцикла. Солдат и ребёнок успевают спрятаться. Проезжающие мимо мотоциклисты принадлежат к вражеской армии. Они не замечают спрятавшихся в дверном проёме и проезжают мимо. Мальчик бросается бежать домой.
Солдат — за ним, молча, опасаясь, как бы не привлечь внимание мотоциклистов. Те возвращаются и выстрелами из автоматов ранят бегущего солдата. Он добегает до какой-то двери, открывает её и прячется внутри здания.
Разыскивающие его мотоциклисты стучат в дверь, но не могут снаружи открыть её и уходят. Солдат теряет сознание.
Приходит в себя он в той же комнате, где женщина угощала его вином. Она рассказывает, что перенесла его к себе вместе с мужчиной в меховом пальто, который оказался доктором и сделал солдату обезболивающий укол. Солдат чувствует крайнюю слабость.
По просьбе женщины, которая так чутко к нему отнеслась и сейчас проявляет живое участие, он рассказывает, что коробка принадлежит его умершему в госпитале товарищу и он должен был передать её его отцу. В ней находятся его вещи и письма к невесте.
Однако он то ли перепутал место встречи, то ли опоздал, но с отцом товарища так и не встретился.
Солдат умирает. Женщина размышляет, как ей стоит поступить с коробкой с письмами.
Источник: https://briefly.ru/rob-grije/v_labirinte/
37)«Новый роман». Смысл названия А. Роб-Грийе «В лабиринте»
37)«Новый роман».
Смысл названия А. Роб-Грийе «В лабиринте».
Роб-Грийе (1922) первые книги вышли поздно,
метод его определили как «шозизм»
(вещь). Исходный замысел – показать вещи
такими, какими они есть на самом деле.
Освободить мир от значений, который им
навязывает идеология. Мы не видим сами
вещи, они в идеологическом ряду. Ряд
этот нужно уничтожить.
Видение автором предмета становится
все более и более детальным, дотошно
фиксируются все новые и новые детали.
Предмет распадается на детали, он
перестает походить на свою форму. Предмет
может походить на все, что угодно.
Лабиринт – зона превращений, любая вещь
может походить на любую другую.
Автор
стремится осовободить вещи от человеческой
перспективы, но быстро понимает, что
всерьез это сделать невозможно. Из этого
он сделал вывод? Конвенции человеческого
видения преодолеть нельзя, значит с
ним можно играть. В конце 50-60х гг. его
романы – игровые, игра с литературными
нормами.
Вместо хронологических и
причинно-следственных связей – отражение
и варьирование.
Человеческое видение нагружает мир
смыслами, от него и пытается освободить
вещи, продолжает мощную модернистскую
установку. Искусство не должно завораживать
читателя иллюзией реальности, содержать
пафос и идеи – все это внешнее по
отношению к искусству. Его «шозизм»
приближает плоскость виденья к плоскости
предмета.
На смену «шозизму» приходит
повторение и варьирование эпизодов,
это обессмысливает роман и лишает его
истории. Знаки указывают только друг
на друга, один скрывает другой. Роман
превращается в ленту Мебиуса. Эти
романы – не привлекательные истории об
обаятельных людях, в них нет морали.
Приключения происходят только с языком.
Но она является и игрой со смыслом, с
человеческим содержанием, так как любое
высказывание соотносится с человеческой
жизнью, независимо от желания автора,
оно обрастает смыслом. Такая игра была
основой и классической литературы,
доведение до предела опыта нового романа
реабилитиреут роман классический.
Теперь ценится прежде всего игра с
языком.
Мир, описываемый Р-Г, был бы пуст и лишен
значений, если бы человек, кот. введен
в его границы, не пытался вступить с ним
в сложн. отношения. Они связаны как с
желанием обжить его, так и раствориться
в нем. Воля к растворению не менее
субъективна, чем воля к созиданию.
Роман «В лабиринте»привычно
для Р-Г балансирует на грани реального
и нереального. Фоном бытия и небытия в
ром. становится призрачный город.
Заснеженные, ничем не отличающ. д. от д.
улицы. Фонари, двери подъездов, коридоры,
лест.
– все это выступает в роли зловещих
зеркал.
Большое кол-во деталей, назойливая
описательность, перегрузка читателя
информацией – все это, вкупе с нарушением
норм синтаксиса и грамматики, ведет к
возникновению «информационного» шума,
в контексте которого становится возможным
коллаж, инкорпорирование всего и вся.
Вещи и явления изображаются изначально
в перспективе их видения, которая
позволяет все больше делать его предметом
изображения. А традиционный предмет
изображения – действительность –
материал романа.
Повествование ведется от «Я», которое
неизвестно кому принадлежит, взгляд
деперсонализируется. Он рассуждает о
том, что происходит. Идет естественная
жизнь, внимание о смене времен года,
погоды.
Взгляд переключается из одного плана
в друг. Эффект различия и сходства
планов.
Парадоксальное сходство планов
подчеркивает их изначальное несходство.
Естественное может двигаться в сторону
искусственного и наоборот. Эта путаница
говорит о том, что отношения в том мире,
который возникает – это отчужденный
мир. Внимание взгляда все больше прикованы
не к содержанию, а к форме.
Это позволяет
обобщать восприятие.
В естественном плане происходит война,
с которой связаны напрямую персонажи
– мужчины. Они везде. Женщины в основном
служат мужчинам и являются домохозяйками.
Город мрачный, холодный и сам по себе.
Он мрачный, потому что улицы часто
кажутся пустыми, люди попрятались по
домам, люди разобщены, они подозрительны,
каждый готов увидеть вдругом шпиона,
предателя. Люди нездоровы, напуганы.
Люди похожи друг на друга, они все на
одно лицо. Похожи часто люди и вещи. Люди
напоминают кукол.
Существование людей выглядит абсурдным,
так как протекает под знаком смерти.
Естественный план заходит в тупик
смерти.
Искусственный план не так безысходен.
Вещи обнаруживают большую прочность,
правда, пылятся, т.е. разрушаются. Особенно
важна картина. Мир на картине более
живой, впечатление замкнутости. Взгляд
на картину может представить, как
изображенные люди могут выйти на улицу.
Деперсонализация подчеркивается
двойничеством. Вещи обладают большей
прочностью в искусстве. Речь недостаточно
информативна.
Изображение постепенно не только все
больше десемантизируется, но и все
больше схематизируется. Начинается все
с образов, которые в основе своей
конкретны, но потом они становятся менее
конкрется, что приближает их к знаку.
Одни и те же слова используются для
обозначения разных предметов, они
случайны.
Лабиринт характеризует мир персонажей
на всех уровнях активности. Слово
захватило права вещей и само исказилось.
Слово – предмет восприятия, хотя
изначально оно – способ.
Если отбросить абсурдность сюжета,
возникнет движение от центра лабиринта
к краям. Возникнет движение от знака,
который только кажется образом. В сфере
повествования образ может стать
исключительно формой.
Обманчивый эффект наличия сюжета,
иллюзия возрождения сюжета.
Этот рассказ – вымысел, а не история
очевидца. Форма является ничем, но может
стать чем-то.
Переосмысление категорий начала и
конца. Он строит свои романы на
диалектическом противоречии. Его роман
саморазрушается и самопорождается. Его
роман – генератор повествования.
Кажется, что в лабиринте блуждают
персонажи. Но они обесцениваются, по
лабиринту повествования блуждают автор
и читатель.
Источник: https://StudFiles.net/preview/3495483/
Биография Ален Роб Грийе
Alain Robbe-Grillet, né le 18 août 1922 à Brest (Finistère) et décédé le 18 février 2008 à Caen (Calvados) est un romancier et cinéaste français.
Considéré comme le chef de file du nouveau roman, il a été élu à l'Académie française le 25 mars 2004 sans être reçu.
Son épouse est la romancière Catherine Robbe-Grillet, dont le nom de plume est Jeanne de Berg.
Biographie Fils d'ingénieur, Alain Robbe-Grillet suit ses études au lycée Buffon, à celui de Brest, puis au lycée Saint-Louis.
Il entre à l'Institut national agronomique à Paris, dont il sort diplômé ingénieur agronome puis est envoyé au STO à Nuremberg.
À son retour en 1945, il est chargé de mission à l'Institut national de la statistique à Paris, puis ingénieur à partir de 1949 à l'Institut des fruits et agrumes coloniaux, au Maroc, en Guinée française, à la Martinique et à la Guadeloupe (1949-51).
Il se consacre ensuite à la littérature. Son premier roman, Les Gommes, parait en 1953 aux Éditions de Minuit et Roland Barthes lui consacre un article dans Critique.
Se liant d'amitié avec Jérôme Lindon, directeur des éditions de Minuit, il en devient conseiller littéraire entre 1955 et 1985.
On considère parfois Les Gommes comme le premier « nouveau roman », mais l'expression n'apparaît que quelques années plus tard, sous la plume d'un critique.
En 1963 paraît Pour un Nouveau Roman, recueil d'articles de Robbe-Grillet publiés notamment dans L'Express.
Il se fait ainsi en quelque sorte le théoricien de ce mouvement littéraire. On le qualifia souvent de « pape du nouveau roman ».
Il travaille également pour le cinéma, notamment sur le scénario de L'Année dernière à Marienbad, réalisé par Alain Resnais en 1961.
Les films qu'il a réalisés oscillent alors entre érotisme et sado-masochisme.
Il était connu pour être un adepte du sado-masochisme, comme sa femme Catherine Robbe-Grillet.
Peu à peu, ses romans se sont tournés vers l'érotisme, et vers l'« autobiographie fantasmatique», romans qui ont parfois été plus appréciés à l'étranger (notamment aux États-Unis) qu'en France, au moins du point de vue des universitaires.
Il participe également au Haut comité pour la défense et l´expansion de la langue française entre 1966 et 1968.
De 1972 à 1997, Alain Robbe-Grillet enseigne aux États-Unis, à l'université de New York (NYU) et à la Washington University de Saint-Louis (Missouri), et dirige le Centre de sociologie de la littérature à l´université de Bruxelles entre 1980 et 1988.
Élu à l'Académie française au 32e fauteuil, succédant à Maurice Rheims, le 25 mars 2004, il n'a jamais prononcé son discours de réception, refusant le port de l'habit vert et cette tradition, qu'il considérait comme dépassée, provoquant ainsi l'impatience des autres immortels.
Son décès ayant eu lieu avant que le problème ne trouve de solution, il n'a jamais siégé à l'Académie française. Installé au Mesnil-au-Grain (Calvados) à partir de 1963, il y écrit la plupart de ses livres et consacre sa formation d'agronome au parc du château du XVIIe siècle.
Plus tard, il travaille avec l'Institut mémoires de l'édition contemporaine ouvert en 2003 à Caen, où il dépose ses archives et dont il a fait du directeur son légataire universel.
Alain Robbe-Grillet meurt à Caen dans la nuit du 17 au 18 février 2008 d'une crise cardiaque.
Oeuvres littéraires
Romans
| Un régicide | 1949 |
| Les Gommes | 1953 |
| Le Voyeur | 1955, reçoit le Prix des Critiques |
| La Jalousie | 1957 |
| Dans le labyrinthe | 1959 |
| La Maison de rendez-vous | 1965 |
| Projet pour une révolution à New York | 1970 |
| Topologie d'une cité fantôme | 1976 |
| Souvenirs du Triangle d'Or | 1978 |
| Djinn | 1981 |
| La Reprise | 2001 |
| Un roman sentimental | 2007 |
| La Forteresse | Scénario pour Michelangelo Antonioni, 2009 |
Nouvelle
| Instantanés | 1962 |
Essais
| Pour un Nouveau Roman | 1963 |
| Le Voyageur, essais et entretiens | 2001 |
| Préface à une vie d'écrivain | 2005 |
Fictions à caractère autobiographique
| Le Miroir qui revient | 1985 |
| Angélique ou l'enchantement | 1988 |
| Les Derniers Jours de Corinthe | 1994 |
Filmographie
| L'Année dernière à Marienbad, scénario et dialogues en collaboration | 1961 |
| L'Immortelle | 1963 |
| Trans-Europ-Express | 1966 |
| L'Homme qui ment | 1968 |
| L'Eden et après | 1971 |
| Glissements progressifs du plaisir | 1974 |
| Le Jeu avec le feu | 1975 |
| La Belle Captive | 1983 |
| Un bruit qui rend fou, co-réalisé avec Dimitri de Clerq | 1995 |
| C'est Gradiva qui vous appelle | 2007 |
Источник: https://akyla.net/frantsuzskie-pisateli/30-frantsuzskie-pisateli/138
В лабиринте (краткий пересказ содержания). автор: роб-грийе ален
Ален Роб-Грийе (Alain Robbe Grillet) p. 1922
В лабиринте (Dans le labyrinthe) РОМАН (1959)
Место действия — небольшой городок накануне пришествия в него вражеских войск. По выражению автора, события, описываемые в романе, неукоснительно реальны, то есть не претендуют ни на какую аллегорическую значимость, однако действительность изображается в нем не та, что знакома читателю по личному опыту, а вымышленная.
Повествование начинается с того, что некий солдат, изможденный и закоченевший от холода, стоит на зимней стуже под непрерывно падающим снегом возле фонаря и кого-то ждет. В руках он держит обернутую в коричневую бумагу жестяную коробку, похожую на коробку из-под обуви, в которой лежат какие-то вещи, которые он должен кому-то передать.
Он не помнит ни названия улицы, где должна состояться встреча, ни времени; не знает ни того, из какой он воинской части, ни чья на нем шинель.
Время от времени он переходит на другую улицу, точно такую же, запорошенную снегом, утонувшую в мареве, стоит возле точно такого же фонаря, словно по лабиринту, блуждает по пересечению безлюдных и прямых переулков, не зная ни зачем он здесь, ни сколько времени он уже тут провел, ни сколько еще выдержит.
Декорации романа строго очерчены: это кафе, куда заходит солдат выпить стакан вина, комната, где черноволосая женщина и ее муж-инвалид дают ему передохнуть, и бывший военный склад, превращенный в приют для раненых и больных одиноких солдат.
Эти декорации незаметно перетекают одна в другую, и каждый раз при этом в них что-то меняется, добавляется нечто новое. События романа изображены в виде статичных сцен, у которых нет ни прошлого, ни будущего, в виде оправленных в раму картин.
Намереваясь пойти в одно место, солдат часто попадает совсем не туда, куда шел, или же в его сознании одни декорации внезапно заменяются другими. Время от времени на глаза солдату показывается десятилетний мальчуган, который приближается к нему, останавливается, а затем то вступает с ним в разговор, то стремительно убегает или же попросту исчезает.
В одном из эпизодов мальчик приводит солдата в кафе. Взору читателя представляется статичная картина посетителей и персонала кафе, застывших подчас в самых удивительных позах. Затем все вдруг внезапно оживает, солдат ждет, когда к нему подойдет официантка, и спрашивает, где находится улица, названия которой он не помнит.
Или же солдат, идя следом за мальчиком, оказывается в темном коридоре со множеством дверей и лестничными пролетами, в которых то вдруг возникает свет, то исчезает, и коридор вновь погружается в полумрак. Одна из дверей открывается, и из нее выходит женщина в черном платье, с черными волосами и светлыми глазами.
Она приглашает солдата зайти, присесть за накрытый клеенкой в красно-белую клетку стол и дает ему стакан вина и ломоть хлеба. Затем она и ее муж-инвалид долго обсуждают, на какую же улицу солдату нужно попасть, и приходят к выводу, ничем не обоснованному, что эта улица — улица Бувар. Снаряжают мальчика проводить солдата.
Мальчик приводит его к какому-то дому, который оказывается приютом для больных и раненых военных. Солдата пропускают внутрь, хотя документов у него при себе нет. Он оказывается в большом зале с заклеенными окнами. Помещение уставлено кроватями, на которых неподвижно лежат люди с широко открытыми глазами.
Он засыпает прямо в мокрой шинели на одной из кроватей, предварительно положив свою коробку под подушку, чтобы не укради. Ночью он делает попытку в сети коридоров найти умывальник, чтобы попить воды, но сил дойти у него не хватает. У него бред. Ему снятся его военное прошлое и то, что происходило с ним днем, но в видоизмененном варианте.
На следующее утро фельдшер определяет, что у солдата сильная лихорадка. Ему выдают лекарства, другую, сухую шинель, но уже без нашивок. Солдат переодевается, улучает момент, когда его никто не видит, и уходит из приюта.
Внизу он встречает вчерашнего инвалида, который язвительно замечает солдату, что сегодня он что-то слишком торопится, и интересуется, что лежит у него в коробке.
Солдат выходит на улицу, где снова встречает мальчика, дарит ему стеклянный шар, который находит в кармане своей новой шинели, и идет дальше, в кафе, где выпивает стакан вина среди окружающих его неподвижных и беззвучных посетителей. Затем на улице он встречает какого-то человека в меховом пальто, которому путано рассказывает, зачем он здесь и кого ищет, надеясь, что этот человек и есть именно тот, кто ему нужен. Однако это оказывается не так.
Он вновь встречает мальчика. Слышен рев мотоцикла. Солдат и ребенок успевают спрятаться. Проезжающие мимо мотоциклисты принадлежат к вражеской армии. Они не замечают спрятавшихся в дверном проеме и проезжают мимо. Мальчик бросается бежать домой.
Солдат — за ним, молча, опасаясь, как бы не привлечь внимание мотоциклистов. Те возвращаются и выстрелами из автоматов ранят бегущего солдата. Он добегает до какой-то двери, открывает ее и прячется внутри здания.
Разыскивающие его мотоциклисты стучат в дверь, но не могут снаружи открыть ее и уходят. Солдат теряет сознание.
Приходит в себя он в той же комнате, где женщина угощала его вином. Она рассказывает, что перенесла его к себе вместе с мужчиной в меховом пальто, который оказался доктором и сделал солдату обезболивающий укол. Солдат чувствует крайнюю слабость.
По просьбе женщины, которая так чутко к нему отнеслась и сейчас проявляет живое участие, он рассказывает, что коробка принадлежит его умершему в госпитале товарищу и он должен был передать ее его отцу. В ней находятся его вещи и письма к невесте.
Однако он то ли перепутал место встречи, то ли опоздал, но с отцом товарища так и не встретился.
Солдат умирает. Женщина размышляет, как ей стоит поступить с коробкой с письмами.
Источник: https://www.ukrlib.com.ua/kratko-zl/printout.php?id=427&bookid=0
РОБ-ГРИЙЕ, АЛЕН
РОБ-ГРИЙЕ, АЛЕН (Robbe-Grillet, Alain) (1922–2008), французский романист, эссеист и кинематографист. Родился 18 августа 1922 в Бресте. В 1945 окончил Национальный сельскохозяйственный колледж.
Первый его роман Резинки (Les Gommes, 1953), где история Эдипа усложнена атмосферой таинственности, считается ключом ко всему его творчеству.
Признание пришло с выходом в свет Подсматривающего (Le Voyeur, 1955), где описана схожая с гипнозом мания извращенца, и Ревности (La Jalousi, 1957), часто называемой его наиболее удачным романом. В нем почти нет действия.
Книга содержит подробнейшие описания неодушевленных предметов (так называемый «шозизм»), персонажи несущественны настолько, что обозначаются инициалами. Рассказчик – нигде не упомянутый наблюдатель-хроникер, который повествует в отстраненном тоне, однако на самом деле со страстью воспринимает объекты и события, имеющие отношение к роману его жены с другим мужчиной. Ход времени в этом рассказе прерывается бесконечными повторами одних и тех же эпизодов.
В начале 1960-х годов Роб-Грийе обратился к кинематографу, написав сценарий фильма Алена Рене Прошлым летом в Мариенбаде (L'Année dernière à Marienbad), а затем по собственному сценарию сняв картину Бессмертная (L'Immortelle, 1963).
Ведущее положение Роб-Грийе среди «новых романистов» отчасти объясняется его активностью как теоретика, обладающего четкой концепцией.
В ряде статей, составивших книгу За новый роман (Pour un Nouveau Roman, 1963), он призывал покончить с традиционным романом, поскольку ясно очерченный сюжет и целостный герой («устаревшее понятие») более не выражают положения человека в современном мире.
Роб-Грийе доказывал необходимость «очистить литературу от гипертрофии антропоморфизма», т.е. описывать природу и вещи, как они есть на самом деле, объективно.
Умер 18 марта 2008 во Франции.
См. также ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.
Литература:
Великовский С. В лабиринте расчеловечивания искусства. – В кн.: О современной буржуазной эстетике, 1. М., 1963
Балашова Т.В. Французский роман 60-х гг. М., 1965
Роб-Грийе А. Проект революции в Нью-Йорке. М., 1996
Роб-Грийе А. Дом свиданий. СПб, 1997
Роб-Грийе А. В лабиринте. СПб, 1999
Проверь себя!
Ответь на вопросы викторины «Псевдонимы…»
Как настоящая фамилия Анны Андреевны Ахматовой?
Источник: https://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/ROB-GRIE_ALEN.html
Краткое содержание В лабиринте – Роб-Грийе Ален
Ален Роб-Грийе (Alain Robbe Grillet) p. 1922 В лабиринте (Dans le labyrinthe) РОМАН (1959) Место действия – небольшой городок накануне пришествия в него вражеских войск.
По выражению автора, события, описываемые в романе, неукоснительно реальны, то есть не претендуют ни на какую аллегорическую значимость, однако действительность изображается в нем не та, что знакома читателю по личному опыту, а вымышленная.
Повествование начинается с того, что некий солдат, изможденный и закоченевший от холода, стоит на зимней стуже под непрерывно падающим снегом возле фонаря и кого-то ждет. В руках он держит обернутую в коричневую бумагу жестяную коробку, похожую на коробку из-под обуви, в которой лежат какие-то вещи, которые он должен кому-то передать.
Он не помнит ни названия улицы, где должна состояться встреча, ни времени; не знает ни того, из какой он воинской части, ни чья на нем шинель.
Время от времени он переходит на другую улицу, точно такую же, запорошенную снегом, утонувшую в мареве, стоит возле точно такого же фонаря, словно по лабиринту, блуждает по пересечению безлюдных и прямых переулков, не зная ни зачем он здесь, ни сколько времени он уже тут провел, ни сколько еще выдержит.
Декорации романа строго очерчены: это кафе, куда заходит солдат выпить стакан вина, комната, где черноволосая женщина и ее муж-инвалид дают ему передохнуть, и бывший военный склад, превращенный в приют для раненых и больных одиноких солдат. Эти декорации незаметно перетекают одна в другую, и каждый раз при этом в них что-то меняется, добавляется нечто новое. События романа изображены в виде статичных сцен, у которых нет ни прошлого, ни будущего, в виде оправленных в раму картин. Намереваясь пойти в одно место, солдат часто попадает совсем не туда, куда шел, или же в его сознании одни декорации внезапно заменяются другими. Время от времени на глаза солдату показывается десятилетний мальчуган, который приближается к нему, останавливается, а затем то вступает с ним в разговор, то стремительно убегает или же попросту исчезает. В одном из эпизодов мальчик приводит солдата в кафе. Взору читателя представляется статичная картина посетителей и персонала кафе, застывших подчас в самых удивительных позах. Затем все вдруг внезапно оживает, солдат ждет, когда к нему подойдет официантка, и спрашивает, где находится улица, названия которой он не помнит. Или же солдат, идя следом за мальчиком, оказывается в темном коридоре со множеством дверей и лестничными пролетами, в которых то вдруг возникает свет, то исчезает, и коридор вновь погружается в полумрак. Одна из дверей открывается, и из нее выходит женщина в черном платье, с черными волосами и светлыми глазами. Она приглашает солдата зайти, присесть за накрытый клеенкой в красно-белую клетку стол и дает ему стакан вина и ломоть хлеба. Затем она и ее муж-инвалид долго обсуждают, на какую же улицу солдату нужно попасть, и приходят к выводу, ничем не обоснованному, что эта улица – улица Бувар. Снаряжают мальчика проводить солдата. Мальчик приводит его к какому-то дому, который оказывается приютом для больных и раненых военных. Солдата пропускают внутрь, хотя документов у него при себе нет. Он оказывается в большом зале с заклеенными окнами. Помещение уставлено кроватями, на которых неподвижно лежат люди с широко открытыми глазами. Он засыпает прямо в мокрой шинели на одной из кроватей, предварительно положив свою коробку под подушку, чтобы не укради. Ночью он делает попытку в сети коридоров найти умывальник, чтобы попить воды, но сил дойти у него не хватает. У него бред. Ему снятся его военное прошлое и то, что происходило с ним днем, но в видоизмененном варианте. На следующее утро фельдшер определяет, что у солдата сильная лихорадка. Ему выдают лекарства, другую, сухую шинель, но уже без нашивок. Солдат переодевается, улучает момент, когда его никто не видит, и уходит из приюта. Внизу он встречает вчерашнего инвалида, который язвительно замечает солдату, что сегодня он что-то слишком торопится, и интересуется, что лежит у него в коробке. Солдат выходит на улицу, где снова встречает мальчика, дарит ему стеклянный шар, который находит в кармане своей новой шинели, и идет дальше, в кафе, где выпивает стакан вина среди окружающих его неподвижных и беззвучных посетителей. Затем на улице он встречает какого-то человека в меховом пальто, которому путано рассказывает, зачем он здесь и кого ищет, надеясь, что этот человек и есть именно тот, кто ему нужен. Однако это оказывается не так. Он вновь встречает мальчика. Слышен рев мотоцикла. Солдат и ребенок успевают спрятаться. Проезжающие мимо мотоциклисты принадлежат к вражеской армии. Они не замечают спрятавшихся в дверном проеме и проезжают мимо. Мальчик бросается бежать домой. Солдат – за ним, молча, опасаясь, как бы не привлечь внимание мотоциклистов. Те возвращаются и выстрелами из автоматов ранят бегущего солдата. Он добегает до какой-то двери, открывает ее и прячется внутри здания. Разыскивающие его мотоциклисты стучат в дверь, но не могут снаружи открыть ее и уходят. Солдат теряет сознание. Приходит в себя он в той же комнате, где женщина угощала его вином. Она рассказывает, что перенесла его к себе вместе с мужчиной в меховом пальто, который оказался доктором и сделал солдату обезболивающий укол. Солдат чувствует крайнюю слабость. По просьбе женщины, которая так чутко к нему отнеслась и сейчас проявляет живое участие, он рассказывает, что коробка принадлежит его умершему в госпитале товарищу и он должен был передать ее его отцу. В ней находятся его вещи и письма к невесте. Однако он то ли перепутал место встречи, то ли опоздал, но с отцом товарища так и не встретился.
Солдат умирает. Женщина размышляет, как ей стоит поступить с коробкой с письмами.
(No Ratings Yet)
Loading…
Пароблематика твору наталка полтавка.
Ви зараз читаєте: Краткое содержание В лабиринте – Роб-Грийе Ален« Василь Стус – Тато молиться богуШевченкові думки переживуть віки »
Источник: https://ukr-lit.com/kratkoe-soderzhanie-v-labirinte-rob-grije-alen/
Ален Роб Грийе
Ален Роб-Грийе (фр. Alain Robbe-Grillet; 18 августа 1922, Брест — 18 февраля 2008, Кан) — французский прозаик, сценарист и кинорежиссёр, основной идеолог «нового романа», член Французской академии (с 2004 года; церемония приёма не проводилась).
Биография
Окончил Национальный институт агрономии. Первый роман Роб-Грийе «Цареубийца» написан им в 1949 году, но оставался неопубликованным до 1978 года.
Рукопись романа была предложена автором одному из крупнейших парижских издательств «Галлимар», которое отказалось его публиковать.
Однако первый опыт Роб-Грийе был замечен, и рукопись отправили литературному консультанту другого издательства — «Минюи».
В последующие два года Роб-Грийе работает инженером в Колониальном институте плодовых и цитрусовых, часто бывая в Марокко, Французской Гвиане, на Гваделупе и Мартинике. В конце 1950 года он покидает эту должность по состоянию здоровья.
Возвратившись во Францию, он пишет свой второй роман «Ластики» («Les Gommes»), другой вариант перевода названия на русский язык — «Резинки», и предлагает его издательству «Минюи». Это издательство и опубликовало роман в 1953 году. Тогда критика не придала роману особого значения.
Однако с этого момента Роб-Грийе сосредоточился на литературном творчестве.
Настоящий успех писателя связан с выходом в свет в 1953 году его следующего романа — «Соглядатай». Роман получил престижную премию Критики, что сопровождалось громким скандалом.
Ряд газет публикуют совершенно разгромные статьи, в которых говорится, что книга заслуживает не престижной премии, а разбирательства в суде на предмет оскорбления общественной нравственности. Самому автору даже рекомендуют лечиться в психиатрической клинике.
Однако, Роб-Грийе получил и широкую поддержку со стороны таких известных критиков, как Ролан Барт, Морис Бланшо. В защиту писателя высказались также Альбер Камю и Андре Бретон.
Благодаря их поддержке Роб-Грийе получает в журнале «Экспресс» колонку, в которой публикует серию из девяти статей под общим заглавием «Литература сегодня». Эти статьи, публиковавшиеся с октября 1955 по февраль 1956 года позже легли в основу программного сборника эссе «За новый роман», ставшего манифестом названного направления.
Каждый раз выступления писателя служили поводом для ожесточённых литературных дискуссий, которые не прекращались до конца 1970-х годов. Роб-Грийе становится рецензентом, а позже литературным директором издательства «Минюи». Под его руководством это издательство стало подлинным центром течения нового романа.
А сам Роб-Грийе становится признанным главой движения, к которому примкнули Мишель Бютор, Натали Саррот, Маргерит Дюрас, Клод Симон, Робер Пенже. Роб-Грийе продолжает активно писать. Выходят его романы «В лабиринте» (1959), «Ревность» (1957).
В начале 1960-х писатель активно включается в работу в кинематографе, сначала как сценарист, а позже и как плодовитый режиссёр.
В 1963 вместе с Н. Саррот, С. де Бовуар и Ж. П. Сартром впервые побывал в Ленинграде и Москве. Впоследствии не раз бывал в России, совершил с женой путешествие по Транссибирской магистрали, после которого из Находки отплыл в Корею. В 1971—1995 гг. преподавал в Нью-Йоркском университете, затем вернулся во Францию и поселился в Кане.
В 1985 году Роб-Грийе снова шокирует читателей и критиков, выпустив в свет «Возвращающееся зеркало» — первую часть автобиографической трилогии.
Вторая часть, «Анжелика, или Ворожба», появилась в 1988, а третья — «Последние дни Коринфа» — в 1994. Эта трилогия мало похожа на традиционную автобиографию.
В этой псевдоавтобиографии автор свободно смешивает пласты реальности и вымысла, подтверждая свою славу литературного экспериментатора.
В 2001 году в издательстве «Минюи» выходит последний роман писателя — «Повторение». Он представляет собой литературную игру, даже автопародию. Автор под видом некоего иного рассказчика часто сам вступает в повествование, корректируя его.
В тексте указывается на скрытые литературные аллюзии, в частности, и на прежние произведения самого Роб-Грийе. В романе описывается шпионская история из годов начала холодной войны.
Разворачивающийся шпионский роман наполняется все большим и большим количеством странных деталей.
Роб-Грийе работал также в кинематографе. Сценарист нескольких фильмов, в том числе картины Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде» (1961).
Как режиссёр поставил фильмы «Бессмертная/L’Immortelle» (1963), «Трансевропейский экспресс/Trans-Europ-Express» (1966), «Человек, который лжёт/L'Homme qui ment» (1968), «Рай и после/L'Eden et après» (1970), «Постепенное скольжение в удовольствие/Glissements progressifs du plaisir» (1974, «Игра с огнём/Le Jeu avec le feu» (1975), «Шум, сводящий с ума/Un bruit qui rend fou» (1995, «Вам звонит Градива/C'est Gradiva qui vous appelle» (2006) (по роману немецкого писателя Вильгельма Йенсена «Градива» и книге Зигмунда Фрейда «Бред и сны в «Градиве» Йенсена»).
Стиль
Стиль Роб-Грийе в его первых романах можно охарактеризовать как шозизм (вещизм). Повествование нарочито обезличенное и плоскостное. Главным мотивом становится навязчивая и повторяющаяся опись предметов, неживых вещей, каких-то случайных бытовых деталей, казалось бы, совершенно излишних и оттесняющих рассказ о событиях и образы персонажей.
Однако, постепенно становится ясно, что никакого события и не происходит, а опись предметов мира заставляет поставить вопрос о том, что такое бытие. Единственное, что можно утверждать о мире романов Роба-Грийе — он существует. Все, что есть в мире — это знаки, но не знаки чего-то иного, не символы, а знаки самих себя.
То есть, Роб-Грийе решительно порывает с метафорой и антропоморфизмом.
Строй прозы Роб-Грийе часто называют загадочным и непонятным, несмотря на внешнюю упрощённость и обезличенность, и не случайно появилось устойчивое выражение «романы-лабиринты Роб-Грийе».
От «вещизма» Роб-Грийе перешёл к «игровым» текстам, использующим мифологемы массовой культуры, архетипы подсознания.
В романах Роб-Грийе усиливается присутствовавшее и в ранних произведениях пародийное начало — писатель пародирует полицейские, любовные, колониальные романы, порно-приключенческие фильмы, а также модные интеллектуальные стереотипы.
К этому периоду относятся роман-детектив «Проект революции в Нью-Йорке» (1970), роман «Топология города-призрака» (1975).
Так, в «Проекте революции в Нью-Йорке» с нарочитой невозмутимостью описываются, например, чудовищные пытки, которые проделываются над девушкой, потом эта же сцена повторяется, варьируясь, много раз, так что уже непонятно, та же это девушка или другая и кто её мучители. Серийность приобретает ключевое положение в поэтике Роб-Грийе. В этой связи интересно связать стилистику писателя с философской концепцией серийного мышления.
Источник: https://nekropole.info/ru/Alen-Rob-Grije
«Новый роман». Смысл названия А. Роб-Грийе «В лабиринте»
ID: 34565
Название работы: «Новый роман». Смысл названия А. Роб-Грийе «В лабиринте»
Категория: Доклад
Предметная область: Литература и библиотековедение
Описание: Исходный замысел показать вещи такими какими они есть на самом деле. Мы не видим сами вещи они в идеологическом ряду. Автор стремится осовободить вещи от человеческой перспективы но быстро понимает что всерьез это сделать невозможно. Человеческое видение нагружает мир смыслами от него и пытается освободить вещи продолжает мощную модернистскую установку.
Язык: Русский
Дата добавления: 2013-09-08
Размер файла: 18.03 KB
Работу скачали: 41 чел.
37)«Новый роман». Смысл названия А. Роб-Грийе «В лабиринте».
Роб-Грийе (1922) первые книги вышли поздно, метод его определили как «шозизм» (вещь). Исходный замысел – показать вещи такими, какими они есть на самом деле. Освободить мир от значений, который им навязывает идеология. Мы не видим сами вещи, они в идеологическом ряду. Ряд этот нужно уничтожить.
Видение автором предмета становится все более и более детальным, дотошно фиксируются все новые и новые детали. Предмет распадается на детали, он перестает походить на свою форму. Предмет может походить на все, что угодно. Лабиринт – зона превращений, любая вещь может походить на любую другую.
Автор стремится осовободить вещи от человеческой перспективы, но быстро понимает, что всерьез это сделать невозможно. Из этого он сделал вывод? Конвенции человеческого видения преодолеть нельзя, значит с ним можно играть. В конце 50-60х гг. его романы – игровые, игра с литературными нормами.
Вместо хронологических и причинно-следственных связей – отражение и варьирование.
Человеческое видение нагружает мир смыслами, от него и пытается освободить вещи, продолжает мощную модернистскую установку. Искусство не должно завораживать читателя иллюзией реальности, содержать пафос и идеи – все это внешнее по отношению к искусству. Его «шозизм» приближает плоскость виденья к плоскости предмета.
На смену «шозизму» приходит повторение и варьирование эпизодов, это обессмысливает роман и лишает его истории. Знаки указывают только друг на друга, один скрывает другой. Роман превращается в ленту Мебиуса. Эти романы – не привлекательные истории об обаятельных людях, в них нет морали. Приключения происходят только с языком.
Но она является и игрой со смыслом, с человеческим содержанием, так как любое высказывание соотносится с человеческой жизнью, независимо от желания автора, оно обрастает смыслом. Такая игра была основой и классической литературы, доведение до предела опыта нового романа реабилитиреут роман классический.
Теперь ценится прежде всего игра с языком.
Мир, описываемый Р-Г, был бы пуст и лишен значений, если бы человек, кот. введен в его границы, не пытался вступить с ним в сложн. отношения. Они связаны как с желанием обжить его, так и раствориться в нем. Воля к растворению не менее субъективна, чем воля к созиданию.
Роман «В лабиринте» привычно для Р-Г балансирует на грани реального и нереального. Фоном бытия и небытия в ром. становится призрачный город. Заснеженные, ничем не отличающ. д. от д. улицы. Фонари, двери подъездов, коридоры, лест. – все это выступает в роли зловещих зеркал.
Большое кол-во деталей, назойливая описательность, перегрузка читателя информацией – все это, вкупе с нарушением норм синтаксиса и грамматики, ведет к возникновению «информационного» шума, в контексте которого становится возможным коллаж, инкорпорирование всего и вся.
Вещи и явления изображаются изначально в перспективе их видения, которая позволяет все больше делать его предметом изображения. А традиционный предмет изображения – действительность – материал романа.
Повествование ведется от «Я», которое неизвестно кому принадлежит, взгляд деперсонализируется. Он рассуждает о том, что происходит. Идет естественная жизнь, внимание о смене времен года, погоды.
Взгляд переключается из одного плана в друг. Эффект различия и сходства планов.
Парадоксальное сходство планов подчеркивает их изначальное несходство. Естественное может двигаться в сторону искусственного и наоборот. Эта путаница говорит о том, что отношения в том мире, который возникает – это отчужденный мир. Внимание взгляда все больше прикованы не к содержанию, а к форме.
Это позволяет обобщать восприятие.
В естественном плане происходит война, с которой связаны напрямую персонажи – мужчины. Они везде. Женщины в основном служат мужчинам и являются домохозяйками. Город мрачный, холодный и сам по себе.
Он мрачный, потому что улицы часто кажутся пустыми, люди попрятались по домам, люди разобщены, они подозрительны, каждый готов увидеть вдругом шпиона, предателя. Люди нездоровы, напуганы.
Люди похожи друг на друга, они все на одно лицо. Похожи часто люди и вещи. Люди напоминают кукол.
Существование людей выглядит абсурдным, так как протекает под знаком смерти.
Естественный план заходит в тупик смерти.
Искусственный план не так безысходен. Вещи обнаруживают большую прочность, правда, пылятся, т.е. разрушаются. Особенно важна картина. Мир на картине более живой, впечатление замкнутости.
Взгляд на картину может представить, как изображенные люди могут выйти на улицу.
Деперсонализация подчеркивается двойничеством. Вещи обладают большей прочностью в искусстве.
Речь недостаточно информативна.
Изображение постепенно не только все больше десемантизируется, но и все больше схематизируется. Начинается все с образов, которые в основе своей конкретны, но потом они становятся менее конкрется, что приближает их к знаку.
Одни и те же слова используются для обозначения разных предметов, они случайны.
Лабиринт характеризует мир персонажей на всех уровнях активности. Слово захватило права вещей и само исказилось.
Слово – предмет восприятия, хотя изначально оно – способ.
Если отбросить абсурдность сюжета, возникнет движение от центра лабиринта к краям. Возникнет движение от знака, который только кажется образом. В сфере повествования образ может стать исключительно формой.
Обманчивый эффект наличия сюжета, иллюзия возрождения сюжета.
Этот рассказ – вымысел, а не история очевидца. Форма является ничем, но может стать чем-то.
Переосмысление категорий начала и конца. Он строит свои романы на диалектическом противоречии. Его роман саморазрушается и самопорождается. Его роман – генератор повествования. Кажется, что в лабиринте блуждают персонажи. Но они обесцениваются, по лабиринту повествования блуждают автор и читатель.
Источник: http://5fan.ru/wievjob.php?id=34565
Загрузка...
