Сочинения об авторе лимонов

Лимонов Эдуард Вениаминович

Викентьев И.Л.

Youtube

Лимонов Э.В., Книга мёртвых: Очерки, СПб, «Лимбус Пресс»; «Издательство К. Тублина», 2013 г., с. 165-166.

«Чем близок Лимонов? Слушай, тут можно лекцию прочитать. Вот её тезисы: он крупнейший писатель последней четверти XX века. Во главу угла у него поставлен пережитый личный опыт. В отличие от сходных по масштабу дарования современников – Аксёнова, Довлатова, – Лимонов превосходит их масштабом личности.

Пушкин сказал: «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон, в заботы суетного света он малодушно погружён». Вот Лимонов – НЕ погружён. Ты упомянул «Дневник неудачника».

Там сказано так (цитирую приблизительно): если мне заплатят за мои книги – ничего не потрачу, всё вложу в революцию! Проходит двадцать лет – человек сдержал слово. Цельный он, вот что».

Андрей Рубанов: «Я на своей территории буду делать, что хочу», в Сб.: Захар Прилепин, Именины сердца: разговоры с русской литературой, М., «Аст», 2009 г., с. 221.

«Буквально несколько дней тому назад я получил очередное подтверждение того, что я чужой своим близким. Очередное жестокое разочарование в человеке постигло меня.

Сын будет купаться в океане. Я хочу показать моей семье ту жизнь».

Я с возмущением ответил, что для меня её требование оскорбительно и неприемлемо. Что я не могу бросить своих людей, поверивших в меня, я – командир.

Она сказала, что хочет, чтоб её семья: двое детей и мать, были счастливы. Я ответил, что в таком случае ей придется быть счастливой без меня. Она сообщила, что сняла «там», куда хочет отправиться, «домик». Она сказала, что теперь, когда у меня есть сын, он – сын – должен быть главным. Его интересы. Всё должно быть сделано для него. Подчинено ему.

Я вызвал охрану, чтобы поехать среди ночи к себе, туда, где у меня есть стол и книги. Когда я закрывал дверь, мой сын равнодушно скользнул по мне бессмысленным взглядом. Я сел в машину и думал, глядя в ночь, о том, что ещё раз оказался чужим среди только что приобретённых «своих».

Лимонов Э.В., Ереси: очерки натуральной философии, СПб, «Амфора», 2008 г., с. 157.
 

• С 20 января 2019 года начинается VII-й сезон воскресных online-лекций И.Л. Викентьева
  в 19:59 (мск) о творчестве, креативе и новым разработкам по ТРИЗ. По многочисленным просьбам иногородних Читателей портала VIKENT.RU, с осени-2014 еженедельно идёт Internet-трансляция бесплатных лекций И.Л. Викентьевао Творческих личностях / коллективах и современных методиках креатива. Параметры online-лекций:
  1) В основе лекций – крупнейшая в Европе база данных по технологиям творчества, содержащая уже более 58 000 материалов;

  2) Данная база данных собиралась в течение 40 лет и легла в основу портала VIKENT.RU;

  3) Для пополнения базы данных портала VIKENT.RU, И.Л. Викентьев ежедневно прорабатывает 5-7 кг (килограммов) научных книг;

  4) Примерно 30-40% времени online-лекций будут составлять ответы на вопросы, заданные Слушателями при регистрации; 5) Материал лекций НЕ содержит каких-либо мистических и/или религиозных подходов, попыток что-то продать Слушателям и т.п. ерунды.

  6) С частью видеозаписей online-лекций можно ознакомиться на на видеоканале VIKENT.RU на Youtube.
  Регистрация на  Видео-интервью И.Л. Викентьева о проекте VIKENT.RU с навигацией по тематическим разделам

• 44-я очная конференция VIKENT.RU «Стратегии творчества» 44-я очная конференция VIKENT.RU «Стратегии творчества», пройдёт в центре Санкт-Петербурга у Невского проспекта в период «белых ночей» 22 июня 2019 года (суббота).
• III-я online конференция VIKENT.RU «Интеллектуальные клубы – опыт работы, ошибки и достижения» начнётся в 19:59 (мск) 30 сентября 2018 (воскресенье). Свободная регистрация с обязательной отметкой в форме: «ТРЕТЬЯ КОНФЕРЕНЦИЯ».
• В 2018 году нами опубликована рукопись создателя ТРИЗ и ТРТЛ Г.С. Альтшуллера, написанная им в 1946 году: «Роль личности в истории с точки зрения химической кинетики и теории катализа».
• Продолжаются ежедневные публикации в основных группах VIKENT.RU в соц-сетях:
  

  «Новости изучения креатива | творчества»

  «Творческие личности и коллективы»

• Россия как Евразия по В.В. Кожинову «…государство, которое держится на идее, – очень рискованное, потому что оно держится как бы «на честном слове». Именно этим объясняется знаменитая тютчевская строка, дающая ключ к пониманию России: «В Россию можно только верить».Новая идея в России всегда рождалась органично. А гибель идеи чревата катаклизмами. Достаточно дискредитировать идею, в данный момент определяющую жизнь государства, и все тут же распадается. Так было в смутные времена после смерти Фёдора Иоанновича, так было в 1917 год…

Источник: https://vikent.ru/author/810/

Эдуард Лимонов – Правдивая история сочинения Это я – Эдичка

Лимонов Эдуард

Правдивая история сочинения 'Это я – Эдичка'

Эдуард Лимонов

THE ABSOLUTE BEGINNER

или Правдивая история сочинения “Это я — Эдичка”

Once upon a time… летом 1976 года в жарком Нью-Йорке на Мэдисон-авеню жил человек по имени Эдичка. Был он очень одинок по причине того, что “выпал” из всех коллективов, в которых состоял до этого.

Из семьи (самого маленького коллектива), из эмигрантской газеты (где работал), Старой Родины (большая и безразличная, она спала на другом боку глобуса), из Новой Родины (большая и безразличная, она видна была из окна на Мэдисон). Выпав из всех коллективов, человек испугался и завыл.

Так как Эдичка обладал определенными литературными навыками и талантом, то вопли его сложились в литературное произведение.

Эдичка записывал свои вопли, сидя на кровати в отеле на Мэдисон. Начиная утром главу, он покидал отель, жил эту главу на нью-йоркских улицах, и на следующее утро вспоминал ее. Ему было что вспоминать, — лишившись опеки коллективов, он сделался смел, как крыса, и безгранично свободен, — потому приключения его соответствовали его желаниям.

В то лето в Нью-Йорке, благодаря стечению обстоятельств и свойствам его характера, человек этот пережил illumination. Он удостоился редчайшей чести, — увидеть нагое, бессмысленное и жестокое, — подлинное лицо жизни, без вуали иллюзий. И к счастью, не было близких людей рядом с Эдичкой, некому было отвлечь его от лицезрения ужаса.

И он влюбился в прекрасное и страшное лицо Медузы…

Записав вопли, новорожденный автор стал думать, что же с ними делать. Не ожидая понимания от экс-соотечественников по Старой Родине, автор сосредоточил все усилия на нахождение американского издателя. Литературный агент Сэра Фрайманн, поверив почему-то в талант никому не известного русского, затратила немало энергии, пытаясь продать книгу.

Вначале удача как будто намеревалась броситься в объятия автора Эдички, — влиятельный старший редактор в издательстве МакМиллан (дама) пожелала купить книгу. Однако у Эдички нашлось немало врагов в том же издательстве. Сгруппировавшись, враги победили… Увы, это была лишь первая их победа в ряду многочисленных их побед.

Неизвестно, все ли издатели нашли портрет (какой портрет Америки, ей-богу! Автор ставил целью лишь создание портрета Эдички!) своей страны “раздражающим”, или их раздражило в книге нечто иное, но даже гордящееся своим интеллектуальным аутсайдерством издательство “Фаррар энд Страус” отказалось от Эдички. Два раза.

Один раз нормальным путем — via Сэра Фрайманн, второй — на высшем уровне, в лице самого Роджера Страуса. В доме семьи Либерманов автор Лимонов (тогда его еще приглашали в приличные дома), разговорившись с пожилым типом в твидовом пиджаке и с трубкой, обнаружил, что перед ним издатель Роджер Страус.

Узнав, что перед ним — начинающий писатель, Страус сам (слово чести!) предложил Лимонову прислать ему рукопись (уже существовал перевод на английский, за который автор заплатил трудовыми хаузкиперовскими долларами) на домашний адрес! (“Какая удача!” — скажет читатель. И именно так и думал молодой автор, в приподнятом настроении возвращаясь с парти семьи Либерманов.

“Какая сказочная удача!”). По прошествии двух недель автор, однако, получил краткое, в двух абзацах, уведомление “…ваша рукопись, увы, не для моего листа. Я сожалею…” Далее следовала всякая прочая улыбчивая дребедень… “Хуесосы!” -выругался Эдичка, имея в виду не только Роджера Страуса.

“Самый задрипанный американец, побывав в СССР неделю в туристской поездке, считает своим долгом написать вздорную книгу. И считает, что имеет право на свое скороспелое мнение. И издателя в Америке ему искать не приходится… Я, проживший в Америке годы, скребущий ваши полы, отмывающий ваше дерьмо (среди прочих низких занятий), права высказаться (слегка! В процессе повествования об Эдичке) о вашей стране, что же не имею?”

Редактор Сумеркин представлял тогда еще только начинавший издательское дело коллектив издательства “Руссика”. Он предложил хаузкиперу Лимонову издавать его книгу по-русски.

Дабы избежать остракизма эмигрантской среды и не лишиться жизненно необходимой рекламы в русских газетах. “Руссике” пришлось спрятать под личину “Индекс Пресс”.

Так как удачи всегда бродят стаями, с дистанцией всего лишь в пару месяцев, прославленный французский издатель Жан-Жак Повэр (издатель Жоржа Батая, Андре Бретона, маркиза де Сада, антологии черного юмора, “Истории О”, etc.) подписал в Париже с представителем автора Лимонова контракт на издание “Эдички”. Это было началом писателя Лимонова…

возбужденно говорил о рукописи русского Лимонофф, и высказывал желание разыскать автора. Автор Лимонов, в свою очередь (естественно!), воспылал желанием встретиться с Капоти.

Получив телефон прославленного коллеги, он набирал номер множество раз на день, но, о, разочарование, ответом ему были лишь механические вздохи телефонного аппарата. 28 ноября упрямец услышал-таки слабый голос. “Да, это он, Трумен Капоти, или Кэпот, как хотите…

Да, он разыскивал Эдварда Лимонофф, потому что манускрипт, несколько глав, которые ему показали в издательстве (осталось навсегда неясно, в каком…), его поразил и тронул. Он хотел бы увидеть автора, да, мы могли бы встретиться через неделю, если хотите”.

Автор тронувшего Капоти манускрипта растерянно соврал, что он улетает завтра в… Париж. (На самом деле визит в Париж планировался уже, да, но весной или даже летом). Капоти, вздохнув, попробовал защититься, прошептал, что он очень слаб, что едва успел вынуть ключ из двери, только вошел в квартиру, возвратившись из госпиталя.

Автор “Эдички” вздохнул несколько раз и тихо попросил извинения за беспокойство. Обмен вздохами, однако, закончился тем, что старый писатель и новый встретились в тот же день в баре на Первой авеню. Всего на тридцать минут. Бледный, как аспирин, слабый, это Капоти нуждался в поощрении…

Если читатель воображает, что далее последовало распрекрасное путешествие по волнам славы и достатка (с неба сыплются розовые лепестки на Лимонова и знаменитостей, бродящих с ним в обнимку, пузырится в бокалах шампанское, играет сладкая музыка..!), то читатель жестоко ошибается.

Все эти сладкие вещи достаются всегда исключительно певцам существующего порядка. У антиэстаблишмент писателей (каковым автор Эдички себя обнаружил) более суровые судьбы. В мае 1980 г. из Парижа пришла весть, что издатель Жан-Жак Повэр обанкротился.

Автор решил, что нужно лететь в Париж и попытаться лично спасти книгу. Свой последний день в ЮэСЭй он трудился. В час дня он сервировал боссу и его двум гостям-бизнесменам приготовленные им баранину и салат, и лишь после шести смог отправиться с чемоданами в аэропорт.

В Париже он встретился с Жан-Жаком Повэром, и, несмотря на отсутствие общего языка, они друг другу или понравились, или, по меньшей мере, подошли. (На всякий случай автор явился к издателю с красивой женщиной, одной из героинь книги, — желая издателя заинтриговать…

) Повэр обещал, что первое же издательство, с которым он ассоциируется (ему запрещено было иметь собственное издательство), напечатает Эдичку. В августе того же года, похожий на лысого кота Повэр скооперировался с Эдисьен Рамзэй, и новый, лучший контракт с автором Лимоновым был подписан.

Автор энергично отстаивал проценты, и потребовал от издательской стороны (Повэра и Жан-Пьер Рамзэя) дополнительные тысячи франков.

“Эдвард! -воскликнул Рамзэй, — мы только что заплатили американскому автору за третью книгу меньше, чем мы платим тебе!” На что автор Эдички разумно ответствовал, что у американского автора наверняка есть основная, неписательская, но профессорская или журналистская “джаб”, или (и) родители (вариант: бабушка, дедушка, сестра, брат), готовые всегда помочь ему в трудную минуту. “У меня же никого в мире нет! И даже нет права на эмплоймент во Франции!” “Пребывание в стране доллара не прошло для тебя даром, Эдвард…” — укоряюще воскликнули издатели, но денег прибавили. На том же совместном заседании родилось французское название “Эдички” — “Русский поэт предпочитает больших негров”. Оба усатых издателя утверждали, что “Сэ муа, — Эдвард” ничего не говорит ни уму ни сердцу французского покупателя. (Именно покупателя, ибо издателю все равно, читают ли книгу, он заинтересован лишь в приобретении ее. Увы, даже такой интеллектуальный издатель как Повэр.) Несколько часов проломав головы над проблемой, они ни к чему не пришли, как вдруг… взгляд Эдички упал на один из томиков библиотеки издателя. Книга о Мэрилин Монро называлась, подобно известному фильму с участием актрисы, — “Джентльмены предпочитают блондинок”. Предлагаю назвать мою книгу “Я предпочитаю больших негров”! — воскликнул автор Эдички (именно воскликнул, как и все они, трое, на том заседании, и на всех заседаниях того времени). Последовали неприличные шуточки присутствовавших, и название было радостно принято. Спустя пару дней, по предложению Жан-Пьер Рамзэя, “Я” было решено заменить на “русский поэт”, ибо покупатель должен знать, кто такой этот “Я”. Последний вариант названия меньше нравился автору, но книга была уже в типографии, а лучших вариантов никому в голову не приходило. Если добавить, что издательство Рамзэй помещалось в тот год в номере 27, rue de Fleurs, то есть в доме, где некогда жила Гертруда Стайн и куда почти ежедневно приходил в гости молодой Хемингуэй, а кабинет Жан-Пьер Рамзэя и того более, помещался в самой студии мисс Стайн, то можно понять, что это были за легендарные времена… Летом куски из Эдички были напечатаны в популярной газете “Либерасьен”, а в конце ноября 1980 года “Эдичка” появился в парижских магазинах…

Источник: https://mybrary.ru/160425-eduard-limonov-pravdivaya-istoriya-sochineniya-eto-ya-.html

Эдуард Лимонов: «Я отношусь к безумию современности с огромным почтением»

3 апреля в Самару по приглашению магазина «Чакона» приехал писатель Эдуард Лимонов с презентацией своей новой книги «Мои живописцы». Лимонов известен не только как писатель, но и как политик: в 1994 году он основал Национал-большевистскую партию, которая в 2007 году была признана экстремистской организацией, а ее деятельность — запрещена на территории РФ. По просьбе «Большой Деревни» на встречу со значимой фигурой отправился филолог и куратор Илья Саморуков. Читаем, что связывает Лимонова с Горьким, а что — с Врубелем, почему он не любит романы и как открыл блоговое письмо еще до появления блогов, а также о революционном пути России и рэп-вечеринках 1982-го.

— Вы в Самаре в первый раз?

— Первый. Никогда раньше не был тут. В Саратове был несколько раз. В тюрьме там сидел в свое время.

Я к юбилеям легко отношусь. 60-летие встретил в тюрьме

— Наш город в литературном смысле больше всего связан с двумя писателями — Горьким и Алексеем Толстым.

— Две очень крупные литературные фигуры. Горький в свое время был международно признанным писателем и одним из тех, кто сам добился такого признания. Хорошо оплачиваемый кумир всей Европы. В 1933 году Бунину дали Нобелевскую премию только для того, чтобы не давать ее Горькому, это известный факт.

— У вас в этом году юбилей, как и у Горького.

— Я к юбилеям легко отношусь. 60-летие встретил в тюрьме. В ЦДЛ (центральном доме литераторов — прим. ред.) праздновали всякие политики и литераторы — хорошо, что меня там не было. Юбилеи — это вульгарно. Это повод посожалеть и сказать: «Зачем? Верните все обратно».

— Горькому 150 лет, вам — 75. Как вы относитесь к сравнению с ним?

— Для меня это значимый автор. Довольно давно, когда у меня с либералами еще были неплохие отношения, я был на передаче Собчак. В конце передачи она традиционно дарила книги — мне подарила Горького и смотрит на меня так, с издевкой. А я ей говорю: «Вы хоть знаете Горького? Только роман „Мать“, наверно, читали и то вам это внушало отвращение? А Горький был великий писатель — вся Европа перед ним преклонялась. А кому он подражал-то? Почему у Горького такие усы?». Она не знает. «А почему он жил в Сорренто? Он подражал человеку, который написал строки „свой дом у подножья вулкана“ — и жил у подножья вулкана». Ничего не знает.

— Вы же говорите о Ницше. А для вас он был ориентиром?

— У меня есть книга «Титаны» и там есть текст о Ницше. Я был в ударе и, по-моему, хорошо о нем написал. Воплощение дьявола для европейцев, пока не появился Гитлер, который был еще большим дьяволом, Ницше очень многословен, истеричен и интересен, конечно.

Дискуссии на тему того, что революции кровавые, а эволюция — нет, на мой взгляд, глупость

— В Самаре еще Ленин четыре года прожил.

— Ленин тоже, безусловно, великий человек. В той же книге «Титаны» у меня есть о нем эссе с названием «Огненный дух». За решеткой у меня было некоторое количество времени, штудировал там разрозненные тома Ленина. У меня на него интересные взгляды. Когда он уехал на Запад, ему было 30 лет, он захотел стать Марксом ХХ века. Обратите внимание, вся его полемика обращена к западным авторитетам. Он все интересовался, а что там молодые социалисты европейские пишут? И только потом, когда случилась буржуазная революция, он предстает великой фигурой. Когда он выходит из этого пломбированного вагона, который, кстати, не был пломбирован, там была просто мелом линия проведена, — вот после этого он становится настоящим Лениным. Он такой менеджер. А теоретика из него все равно не вышло — его затерла вся эта полемика: Мах, Авенариус, Каутский, — его это дико злило.

— У вас репутация революционера — когда вам в голову пришла идея осуществимости революции?

— Для того, кто знает русскую историю, очевидно, что Россия развивается не эволюционно, а революционно, скачками. Как и Франция, кстати. Все эти дискуссии на тему того, что революции кровавые, а эволюция — нет, на мой взгляд, глупость. История не измеряется количеством жертв. Эволюция имеет за плечами не меньше жертв, чем революция, — посчитать и посмотреть, к примеру, сколько талантов не проявляют себя, потому что эта медленная эволюция душит и давит всех.

Моя позиция — это не вкусовой выбор, это выбор чисто прагматический: Россия не движется никаким другим образом. Может быть, это связано с национальным характером, но это данность.

— В вашу ныне запрещенную организацию (речь о национал-большевистской партии, запрещенной в России – Прим. Ред.) в 1990-е вступало много молодежи. А как вы относитесь к ее нынешней политической активности?

— Мы чуть младше партии Жириновского, существуем с 1994-го, уже 24 года. Столько партии не живут. Их нормальный возраст — 7 лет, потом они умирают. Хотя есть и такие, как мексиканская революционная партия, которая уже 100 лет существует.

В 1990-е мы опирались на панк-движение, нам много дал Егор Летов — один из основателей партии. Но теперь нет той молодежи.

— В «Википедии» есть ваша визитная карточка, и там вы атрибутированы как постмодернист.

— Что такое постмодернизм? Литературоведческий термин, который вообще ничего не означает или означает все на свете. Пусть меня вписывают куда угодно, я никуда не вписываюсь.

— Как вы сами свой метод определяете?

— Я предпочитаю не психоанализировать сам себя и свою работу. Я думаю, что я достаточно энергичный автор. Я ненавижу, например, романы как жанр — считаю, что они давно себя исчерпали. Можно любого старшеклассника научить писать романы, это даже первый класс, продолжение сочинения. Но издатели любят этот жанр и публику приучили к нему: она их покупает лучше, чем, например, короткие рассказы. К счастью, все меняется: уже сейчас людям мало романов.

— А как же сериалы? Они же на романных основах создаются.

— Наше кино, к сожалению, пошло по пути театра — это все пьесы, так или иначе. Кино выкарабкивается из этих пеленок, но еще остается там. Это все Немирович-Данченко и Станиславский с клетчатыми штанами и буржуазными историями. А если бы пошли по пути братьев Люмьер — помните их «Прибытие поезда»? — Там же чего только только нет.

— По этому пути идет ютюб сейчас.

— Так или иначе, методом проб и ошибок человечество приходит к этому.

— Вы ощущаете, как изменилась в цифровую эпоху роль литературы?

— Ну я-то как раз, по-моему, изменился, даже не желая этого делать. Приспособился. Я думаю, что мои посты сейчас интересно читать. Они короткие и часто афористичные. Я вот смотрю, меня долго время тот же «Яндекс» прикручивал. Но тем не менее, не так давно занявшись этим делом, я оказался в топе политических блогеров.

Я действительно сделал литературу короче и более хлесткой

— Вы можете сказать, что окончательно адаптировались?

— Я не виртуоз интернета и компьютеров. Я начинал в ЖЖ и сейчас продолжаю, когда приходят большие проблемные вещи, а вообще вот твиттер мне очень подходит.

— Нет ощущения, что эти электронные средства девальвируют само слово?

— Нет. Я считаю, что то, что во мне есть хлесткое и сильное, проявляется в них в лучшем виде. Думаю, им был бы рад и какой-нибудь Достоевский, хотя его «Дневник писателя» очень трудно читать.

— Можно ли сказать, что блоговое письмо было вам свойственно еще до того, как блоги появились?

— Думаю, да. Когда-то очень давно я приехал в Калифорнию — выступал на каких-то литературных вечерах. Там ко мне подошел какой-то старый профессор и говорит: «Вот вы вроде так держитесь стеснительно. Вы должны гордиться! Вы соображаете, что вы открыли новый жанр?» Он мне разъяснил, что это здорово, что это очень ново, а все остальные пишут по-старому. Меня очень вдохновило. Я действительно сделал литературу короче и более хлесткой. И многие вещи предугадал. Почему-то считали, что для меня важен мат, — это все глупости. Мат был просто средством показать героев.

— У вас была модернистская амбиция создать новый стиль?

— Нет, но у меня было желание высказать точно то, что обычно не высказывается, остается за бортом. В литературе того времени было два потока отвратительного ханжества — советская литература и диссидентская. Я оказался прав — они обе сгинули. Все было основано на существовании СССР. СССР нет, и как сейчас читать книги Максимова, например?

— СССР нет, но вы часто говорите о советской эпохе, об имперских ценностях и идеология вашей запрещенной ныне партии какой-то частью еще обращена в СССР.

— Идеология партии — это немножко иное, чем я. Основной позыв у нас, конечно, в том, что Российская история неделима и что невозможно отбросить советский период. Особенно ярко он звучал в начале 1990-х, когда пытались разрушить советскую эпоху. Мы говорим: как можно возражать против нее, когда наимощнейшее проявление — победа над Германией, 1945 год, Берлин. Вы хоть близко к этому подойдите — вас же и рядом там нет. Особенно до 2014 года, до Крыма. Я вообще не представляю себе никакой другой идеологии, кроме патриотизма. Когда мне говорят «вы националист» — не надо меня обижать, я империалист. Да, я воспринимаю страну как империю. Да только так.

В детстве я лежал в психушке в Харькове,
в Сабуровой даче, и там же лежал Врубель

— У вас есть образ борца, нон-конформиста. С чем же вы боретесь?

— Я живу и рассылаю повсюду свои телеграммы сос, крики, вопли. Вот тут — не так, здесь — тоже не так. Борюсь фактически со своим временем — с его предрассудками, с его ханжеством. Например, Кемерово: погибли дети. Все думают, что виноваты владельцы торгового центра — двери не открыли, но думать надо не об этом, — надо понимать, что торговый центр не должен быть развлекухой для детей в качестве приманки для взрослых, которые приходят и покупают. Это отвратительный предпринимательский подход, а те, кто придумал эту систему, взяв ее с Запада, — суки. Получение прибыли на трупах. Надо это менять. Запретить строительство торговых центров. Или пусть будут, но пускай там не будет детей. Вам что дороже? Прибыль или жизнь детей? Вот эту проблему никто не ставит. В Думе говорят: «Давайте на первом этаже детей размещать». Это даже не полумера, а четверть.

— Давайте вернемся к литературе. Книга «Мои живописцы» — о ваших интерпретациях картин с момента…

— С самого начала живописи как таковой — с Джотто и Андрея Рублева. Интересно, что о Джотто пишут везде, что он превратил византийскую икону в итальянскую живопись. Никто не возражает. А что сделал Рублев? Он взял византийскую икону и превратил ее в русскую икону.

— То есть, это не просто какие-то отдельные статьи о художниках, а есть концепция?

— Концепция простая: все эти художники так или иначе появлялись в моей жизни. Например, рассказывается, как я наткнулся на Рубенса — был в Антверпене и попал в церковь святого Иакова. Или вот Врубель: в детстве я лежал в психушке в Харькове, в Сабуровой даче, и там же лежал Врубель. С Андреем Рублевым я тоже был связан: меня привозили в Лефортовский суд, а он стоит в ста метрах от Свято-Андроникова монастыря, где похоронен Рублев. Когда я жил в Риме, каждый день заходил в собор святого Петра, где находится «Пьета» Микеланджело, она уже была изувечена молотком. Все — из каких-то жизненных историй. Есть и об Энди Уорхоле — я встречался с ним в Нью-Йорке и в Париже. Сальвадора Дали я тоже знал, но в книге его нет, потому что я его не люблю, а тут только мое — мои живописцы.

— Вы сами не пробовали рисовать?

— Я рисовал. Я не то, что плохой художник, я интересный художник, такой наивный. У меня есть какое-то количество мелких работ здесь и там, портретов.

— Как вы относитесь к современным медиа — видеоарту, инсталляциям?

— Какой видеоарт?! Все это пока даже не определилось как жанр, их невозможно собрать воедино, нет порядка в этой области. Когда будет порядок, посмотрим. Когда я в 1960-е годы жил в Москве до отъезда на Запад, я знал где-то сотню художников второй волны авангарда — от Кабакова до Зверева. Многие умерли, многие стали очень известными. Но я ни одного из них в книгу не включил. Я намеренно пишу не о современниках. Тут есть один парень, украинец Петр Беленок, но он давно умер.

— А можете вспомнить какую-нибудь историю потрясения от созерцания картины?

— Это гравюра Альбрехта Дюрера «Рыцарь, смерть и дьявол». Это супер. Торжество рыцаря над всеми. Вот две темы европейской и особенно германской живописи: святой и рыцарь.

— Вы себя с рыцарем ассоциируете?

— Получается, так. Он победил все, и смерть и дьявола. Ничто его не колышет. Он едет на коне, а смерть показывает песочные часы. Обратите внимание, смерть с бородой.

— Как у вас сочетается современная медийная повестка и копание в древности?

— Я как раз написал книгу «Седого графа сын побочный», она вышла в конце прошлого года. Это история моей семьи, где я откопал, что мой дед был незаконнорожденный. Нашел именитых предков по линии отца — губернаторов, генерал-лейтенантов, фрейлин ее императорского высочества, черт-те что. Я хватаю то, что могу вытащить, мне это крайне интересно.

— Вы уже взрослый человек, и вас по-прежнему интересует…

— Мик Джаггер с вами одного возраста.

— Мик Джаггер упадет на сцене и умрет (смеется).

«Чего вы хотите от рокера?» — говорю я им. Всю жизнь где-то бухал, лежал в углу, — его надо спрашивать о деньгах, бухле, песнях

— Как вы относитесь к полетам на другие планеты?

Источник: https://bigvill.ru/style/54532-eduard-limonov-ya-otnoshus-k-bezumiyu-sovremennosti-s-ogromnym-pochteniem/

Национальный бестселлер – 2014

Эдуард Лимонов “Апология чукчей”

Эдуард Лимонов собрал под одной обложкой эссе и рассказы, написанные им за последние пять лет, пообещав, что читателю будет «отлично и жутко весело». Свое обещание Эдуард Вениаминович сдержал, и пятисотстраничная книга получилась и веселой, и отличной. Собранные в книге тексты, по признанию самого автора, публиковались в «лучших журналах России», от Сноба и GQ до Glamour и Sex & the City.

В своем «живом журнале» Лимонов признается, что не любит жанр романа за «пустую болтовню», вот почему «Апология чукчей» не роман, а сборник эссе, уточняющих лимоновское «видение мира».

Собственно, этим уточнением Лимонов как писатель занимается с самого начала, еще со времен «Эдички».

В «Апологии», как и во многих книгах Лимонова, все сразу – нацболы и светская хроника, Фауст и еврейки, эссе о тюрьмах и рассказы «демона»-папы о своих детях, духи Кристиан Диор и черногорские дымки Константина Леонтьева, Наполеон и Майкл Джексон, и, конечно, женщины, с которыми Лимонов спал, спит и будет спать.

Лимонов в этой книге получился и одинаковый, и разный. Он иронизирует, философствует, цитирует свои же стихи. Лимонов наблюдателен (какое чудесное описание старика и старухи в «Учителе географии»!), лаконичен, а подчас совсем серьезен.

Главный герой этих сочинений всё тот же – сам Эдуард Лимонов – человек, который с самого начала знал, что «следует всегда говорить правду». И он говорит правду, и когда пускается в «сантименты»: «На Пироговской улице я жил в начале семидесятых годов, молодым поэтом в красной рубашке.

Скоро у него останется единственный читатель, но зато какой, – это я».

Лимонов в «Апологии» дает точную, без иронии, характеристику и себе, и своим книгам:

«Я в тюрьме, как в книге. И это хорошо для режиссера, ты представляешь, что бы с ним сделали, с Серебренниковым, если бы у него на сцене ходил Лимонов?

– Жаль, – сказала женщина, с которой я сплю. – Жаль.

– Я в лимонах, – в это время на сцене «нацболы» бросались лимонами и жонглировали ими. – И вообще, я чувствую себя как Бог-отец. Я ведь всё это создал… – Я показал на сцену. – Без меня ничего бы этого не было…»

Нарциссизм Лимонова не лишен обаяния и уже давно стал чертой фирменного лимоновского стиля. Но «правда» Лимонова-писателя – не в реализме автобиографии и не в том, чтобы заниматься собственной «канонизацией», бесконечно повествуя о «классической судьбе русского героя».

В конце концов, не обязательно читать именно «Апологию» для того, чтобы почувствовать главное.

Герой Лимонова, «любящий до сердцебиения странных немецких поэтов и гностиков-еретиков», семнадцатилетний юноша, «взрезающий себе вены над томиком Стендаля Красное и Черное», неполиткорректый эмигрант времен Эдички, солдат времен сербской войны, постаревший Лимонов двухтысячных – это, в сущности, один и тот же герой, рыцарь и поэт, пускай самовлюбленный, пускай повторяющийся, но зато наделенный вечно движущимся началом, которое Блок (говоря о Бакунине и переводя «гуманные» слова на «вечно-новый» язык) называет просто и весело: огонь. Вот за этот самый огонь (опасную стихию), я и люблю сочинения Эдуарда Лимонова.

Источник: http://www.natsbest.ru/award/2014/review/jeduard-limonov-apologija-chukchej-1/

Как писать сочинение на тему: ” Писатель Анатолий Лимонов и его книги”?

Начинать сочинение, скорее всего, как советует и Владислава01, с биографии писателя, для этого Вам нужно воспользоваться двумя ответами на вопрос: “Кто автор книги “Девочка дождя”? – http://www.bolshoyvopros.

ru/questions/2577172-kto-avtor-knigi-devochka-dozhdja.h­tml

Далее Вам необходимы его книги. О них Вы найдёте всё желаемое в группе: “АНАТОЛИЙ ЛИМОНОВ и ДЕВОЧКА ПРАСКОВЬЯ” – https://vk.com/club51996732 Здесь же размещено множество отзывов о творчестве А.

Лимонова, например, тут: https://vk.com/topic-51996732_29613887 – Отзывы на книги! Но много замечательных отзывов размещены прямо на ленте группы, полистайте! Вам ещё пригодится ответ на вопрос: http://www.bolshoyvopros.

ru/questions/2557934-chem-izvesten-pisatel-anatolij-lim­onov.html – “Чем известен писатель Анатолий Лимонов”?

Разбор пары книг автора может – быть, примерно, таким: Первая и, вероятно, самая лучшая книга – роман “Девочка Прасковья”! Главный герой произведения подросток Жора, именующий себя «Жора – Обжора», за некоторую полноту и непреодолимую страсть к еде, разбалованный родителями, как каждый из современных детей, являющихся единственным ребёнком в семье! Типичный персонаж, или даже антигерой нашего времени – приземлённый, шагающий в ногу с модой, парнишка! Жорик, вместе с семьёй, должен лететь в желаннейший Египет, но, из-за не предвиденных обстоятельств, пацан, увы, отправляется вместе с тётей и туристической группой в безрадостную уральскую тайгу. Где, разумеется, и совершится всё самое занимательное. Завязка рождается с подвига! Вы, сразу не поверите, но его неожиданно для самого себя совершает Жорка, который бросается в бурлящую реку и спасает незнакомую, и не понравившуюся ему, с первого взгляда, да ещё и верующую в Бога! нестоличную, а стало быть отсталую от жизни, девочку – его ровесницу, с «первобытным» именем: Прасковья, которая, однако, уронив за борт парома книжицу «Жития святых» не раздумывая, нырнула её спасать и угодила, к несчастью, в водоворот! Далее подвиг становится главной темой романа: Пашка и Жора всё время друг дружку спасают! В течение недельных мучений по непроходимой тайге они героически избавляют один другого: от засасывающего болота, от отравления грибами, от ран и стаи диких собак, от замерзания в холодной пещере и даже от неотвратимой смерти! Амплуа спасателя и, первооткрывателя, лекаря и добытчика приходиться парню играть взаправду. Тем не менее, не только голод, холод, боль и страх движут его к этому, но ещё и рассказы Прасковьи о христианских святых, в земной жизни силой своей веры просиявших. Не юношей, но мужчиной в горниле этих испытаний делается он. Мужем, устремлённым к Богу! В момент отчаяния уже Георгий преклоняет колена, и со слезами просит помощи у своего небесного покровителя – Георгия Победоносца! Жора на своём печальном опыте, постигает, что иногда, если и стоит ждать от кого поддержки, то, исключительно, от угодников Божиих! И Бог слышит Георгия и дарует ему, желаемое чудо и, безусловно, скорое избавление от наваждения! В горячий Египет Жорка так и не попадает, но уже о сем ни капли не жалеет.

Вторая книга писателя, такой же захватывающий роман – продолжение приключений Прасковьи и Жоры – «Клад отца Иоанна». Для характеристики произведения Вам можно воспользоваться синопсисом из книги и описанием её на сайте «Ридли» – http://readli.net/klad-ottsa-ioanna/, где рассказы о книгах периодически меняют!

Нужной будет и следующая информация: «В чем особенности творчества писателя Анатолия Лимонова»? – http://www.bolshoyvopros.ru/questions/2591197-v-chem-osobennosti-tvorchestva-pis­atelja-anatolija-limonova.html Это, возможно, станет заключением сочинения, но, Вам, непременно, следовало бы прочитать пару книг писателя, чтобы у Вас появились свои мысли и ощущеня и выводы, которые Вы внесёте в свою работу.

Источник: http://www.bolshoyvopros.ru/questions/2595414-kak-pisat-sochinenie-na-temu–pisatel-anatolij-limonov-i-ego-knigi.html