Антуан Фюретьер: обзор творчества писателя
Ограничение сферы изображения при одновременном усилении его жизненной достоверности очевидно в «Мещанском романе» (1666) Антуана Фюретьера (1619—1688).
Что касается полемичности, свойственной реалистическим произведениям 17 века, то здесь она выделена даже композиционно: вторая часть романа — сатира на литературных противников автора, видимо, хлесткая и злободневная, но ныне трудно поддающаяся расшифровке. С первой частью этот памфлет связан лишь тем, что и там и тут пародия является сюжетообразующим началом.
Но в первой (и главной) части пародия возникает исподволь. В противоположность галантно-героическим романам с их огромными размерами, грандиозным географическим масштабом и сложными авантюрами, «Мещанский роман» воссоздает убогую повседневность одного из буржуазных кварталов Парижа, представляя ее через «всякие пустяки».
Эта форма усиливает впечатление обыденности изображенного писателем преклонения перед деньгами, благодаря чему человеческие отношения превращаются в простую сделку, заключая которую каждый стремится надуть другого. Прикрытием порока и алчности является ханжество, что демонстрирует пример одной из героинь романа — Лукреции.
После «Мещанского романа» написаны «Басни», в которых широкий охват современных нравов сочетается с размышлениями об универсальных свойствах человека. Выводы писателя столь же мрачны, что и в «Мещанском романе».
Но одновременно в некоторых баснях звучит хвала труду как основе нравственности.
Басня, названная писателем «средоточием почти всей мудрости народов», открывала перед Фюретьером перспективы художественного освоения действительности, какого не удалось ему достичь в романе.
В 70—80-х годах Антуан Фюретьер работает над «Всеобщим словарем, содержащим все слова французского языка, как древние, так и новые».
Этот толковый словарь, гораздо более широкий, чем тот, над которым работали академики-пуристы, стал впоследствии бесценным пособием для изучения языка 17 века.
Смелое свидетельство материалистических и демократических взглядов его создателя, словарь дал повод к травле, ставшей причиной безвременной смерти Фюретьера.
«Всеобщий словарь»— лингвистический подвиг Фюретьера, отвечавший ведущим тенденциям развития французского литературного языка. Истолкование слов и оборотов дискредитировало барочную игру метафорами и прочие приемы «темного» стиля, утверждая ясность как важнейший принцип словесности.
С другой стороны, словарь демонстрировал богатство общенародной языковой практики и способствовал тому, что в литературной речи утверждалась сочная фольклорная поговорка, энергичная идиома, мудрая пословица, точное, связанное с жизненной практикой слово.
Таким способом Антуан Фюретьер боролся с барочностью в ее «прециозном» варианте, одним из отличительных признаков которого было презрение к «простонародному» языку.
Источник: Андреев Л.Г. и др. История французской литературы: Учеб. для филол. спец. вузов. – М.: Высш. шк., 1987
Источник: http://classlit.ru/publ/zarubezhnaja_literatura/drugie_avtori/antuan_fjureter_obzor_tvorchestva_pisatelja/62-1-0-472
Мещанский роман
Книгоиздатель предупреждает читателя, что книга эта написана не столько для развлечения, сколько с назидательной целью.
Автор обещает рассказать без затей несколько любовных историй, происшедших с людьми, которых нельзя назвать героями, ибо они не командуют армиями, не разрушают государств, а являются всего лишь обыкновенными парижскими мещанами, идущими не торопясь по своему жизненному пути.
В один из больших праздников пожертвования в церкви на площади Мобер собирала юная Жавотта. Сбор пожертвований — пробный камень, безошибочно определяющий красоту девицы и силу любви её поклонников. Тот, кто жертвовал больше всех, считался наиболее влюблённым, а девица, собравшая наибольшую сумму, — самой красивой.
Никодем с первого взгляда влюбился в Жавотту. Хотя она была дочерью поверенного, а Никодем адвокатом, он стал ухаживать за ней так, как принято в светском обществе. Прилежный читатель «Кира» и «Клелии», Никодем старался быть похожим на их героев.
Но когда он попросил Жавотгу оказать ему честь и позволить стать её слугой, девушка ответила, что обходится без слуг и умеет все делать сама. На изысканные комплименты Никодема она отвечала с таким простодушием, что поставила кавалера в тупик.
Чтобы лучше узнать Жавотгу, Никодем подружился с её отцом Волишоном, но от этого было мало проку: скромница Жавотта при его появлении либо удалялась в другую комнату, либо хранила молчание, скованная присутствием матери, которая не отходила от неё ни на шаг.
Чтобы получить возможность свободно говорить с девушкой, Никодему пришлось объявить о своём желании жениться. Изучив опись движимого и недвижимого имущества Никодема, Волишон согласился заключить контракт и сделал оглашение в церкви.
Продолжение после рекламы:
Многие читатели придут в негодование: роман какой-то куцый, совсем без интриги, автор начинает прямо со свадьбы, меж тем как она должна быть сыграна только в конце десятого тома. Но если у читателей есть хоть капля терпения, путь подождут, ибо, «как говорится, многое может произойти по дороге от стакана ко рту».
Автору ничего не стоило бы сделать так, чтобы в этом месте героиню романа похитили и в дальнейшем её похищали столько раз, сколько автору заблагорассудится написать томов, но поскольку автор обещал не парадное представление, а правдивую историю, то он прямо признается в том, что браку этому помешал официальный протест, заявленный от имени некой особы по имени Лукреция, утверждавшей, что у неё имеется письменное обещание Никодема вступить с ней в брак.
История молодой горожанки Лукреции
Дочь докладчика судебной коллегии, она рано осиротела и осталась на попечении тётки, жены адвоката средней руки. Тётка Лукреции была завзятой картёжницей, и в доме каждый день собирались гости, приходившие не столько ради карточной игры, сколько ради красивой девушки.
Приданое Лукреции было вложено в какие-то сомнительные дела, но она тем не менее отказывала стряпчим и желала выйти по крайней мере за аудитора Счётной палаты или государственного казначея, полагая, что именно такой муж соответствует размерам её приданого согласно брачному тарифу.
Автор уведомляет читателя, что современный брак — это соединение одной суммы денег с другой, и даже приводит таблицу подходящих партий в помощь лицам, вступающим в брак. Однажды в церкви Лукрецию увидел молодой маркиз. Она очаровала его с первого взгляда, и он стал искать случая свести с ней знакомство.
Ему повезло: проезжая в карете по улице, где жила Лукреция, он увидел её на пороге дома: она поджидала запаздывавших гостей. Маркиз приоткрыл дверцу и высунулся из кареты, чтобы поклониться и попытаться завязать разговор, но тут по улице промчался верховой, обдав грязью и маркиза, и Лукрецию.
Девушка пригласила маркиза в дом, чтобы почиститься или подождать, пока ему принесут свежее белье и одежду. Мещанки из числа гостей стали насмехаться над маркизом, приняв его за незадачливого провинциала, но он отвечал им столь остроумно, что пробудил интерес Лукреции. Она позволила ему бывать в их доме, и он явился на следующий же день.
К сожалению, у Лукреции не было наперсницы, а у маркиза — оруженосца: обычно именно им герои романов пересказывают свои секретные разговоры. Но влюблённые всегда говорят одно и то же, и, если читатели откроют «Амадиса», «Кира» или «Астрею», они сразу найдут там все, что нужно.
Маркиз пленил Лукрецию не только приятной наружностью и светским обхождением, но и богатством. Однако она уступила его домогательствам лишь после того, как он дал формальное обещание вступить с ней в брак. Поскольку связь с маркизом была тайной, поклонники продолжали осаждать Лукрецию. В числе поклонников был и Никодем.
Однажды (это случилось незадолго до знакомства с Жавоттой) Никодем сгоряча также дал Лукреции письменное обещание вступить с ней в брак. Лукреция не собиралась замуж за Никодема, но все же сохранила документ. При случае она похвасталась им соседу — поверенному по казённым делам Вильфлаттэну.
Поэтому, когда Волишон сообщил Вильфлаттэну, что выдаёт дочь за Никодема, тот без ведома Лукреции заявил от её имени протест. К этому времени маркиз уже успел бросить Лукрецию, похитив перед этим своё брачное обязательство. Лукреция ждала ребёнка от маркиза, и ей необходимо было выйти замуж раньше, чем её положение станет заметно. Она рассудила, что если выиграет дело, то получит мужа, а если проиграет, то сможет заявить, что не одобряла судебного процесса, начатого Вильфлаттэном без её ведома.
Брифли существует благодаря рекламе:
Узнав о протесте Лукреции, Никодем решил откупиться от неё и предложил ей две тысячи экю, чтобы дело было немедленно прекращено. Дядя Лукреции, бывший её опекуном, подписал соглашение, даже не поставив племянницу в известность.
Никодем поспешил к Жавотте, но после уличения в распутстве её родители уже раздумали выдавать её за Никодема и успели приискать ей более богатого и надёжного жениха — скучного и скупого Жана Беду.
Кузина Беду — Лоране — представила Беду Жавотте, и девушка так понравилась старому холостяку, что тот написал ей напыщенное любовное послание, которое простодушная Жавотта не распечатывая отдала отцу. Лоране ввела Жавотту в один из модных кружков Парижа.
Хозяйка дома, где собиралось общество, была особой весьма образованной, но скрывала свои познания как нечто постыдное. Ее родственница была полной её противоположностью и старалась выставить напоказ свою учёность.
Писатель Шаросель (анаграмма Шарля Сореля) жаловался на то, что книгоиздатели упорно не желают печатать его произведения, не помогает даже то, что он держит карету, по которой сразу видно хорошего писателя. Филалет читал свою «Сказку о заблудшем Амуре».
Панкрас с первого взгляда влюбился в Жавотту, и, когда она сказала, что хотела бы научиться так же складно говорить, как другие барышни, прислал ей пять томов «Астреи», прочитав которые Жавотта почувствовала пламенную любовь к Панкрасу.
Она решительно отказала Никодему, чем очень порадовала родителей, но когда дело дошло до подписания брачного контракта с Жаном Беду, вышла из дочернего повиновения и наотрез отказалась взять в руки перо. Разгневанные родители отправили строптивую дочь в монастырь, а Жан Беду скоро утешился и возблагодарил Бога за то, что он избавил его от рогов, неминуемо грозивших ему в случае женитьбы на Жавотте. Благодаря щедрым пожертвованиям Панкрас каждый день навешал возлюбленную в монастыре, все остальное время она посвящала чтению романов. Перечитав все любовные романы, Жавотта заскучала. Поскольку родители готовы были забрать её из монастыря только если она согласится выйти замуж за Беду (они не знали, что он уже раздумал жениться), Жавотта приняла предложение Панкраса увезти её.
Лукреция стала очень набожной и удалилась в монастырь, где познакомилась и подружилась с Жавоттой. Когда ей пришло время рожать, она оповестила друзей, что нуждается в уединении и просит её не тревожить, а сама, покинув монастырь и разрешившись от бремени, перебралась в другой монастырь, известный строгостью устава.
Там она познакомилась с Лоранс, навещавшей подругу-монахиню. Лоране решила, что Лукреция будет хорошей женой её кузену, и Беду, который после неудачи с ветреной Жавоттой решил жениться на девушке, взятой прямо из монастыря, женился на Лукреции.
Читатели узнают о том, счастливо или несчастливо они жили в браке, если придёт мода описывать жизнь замужних женщин.
В начале второй книги, в обращении к читателю автор предупреждает, что эта книга не является продолжением первой и между ними нет связи. Это ряд мелких приключений и происшествий, что же до связи между ними, то заботу о ней автор предоставляет переплётчику. Читателю следует забыть, что перед ним роман, и читать книгу как отдельные рассказы о всяких житейских происшествиях.
История Шароселя, Колантины и Белатра
Шаросель не желал называться сочинителем и хотел, чтобы его считали дворянином и только, хотя его отец был просто адвокатом. Злоязычный и завистливый, Шаросель не терпел чужой славы, и каждое новое произведение, созданное другими, причиняло ему боль, так что жизнь во Франции, где много светлых умов, была для него пыткой.
В молодые годы на его долю выпал кое-какой успех, но стоило ему перейти к более серьёзным сочинениям, как книги его перестали продаваться и, кроме корректора, никто их не читал. Если бы автор писал роман по всем правилам, ему трудно было бы придумать приключения для своего героя, который никогда не знал любви и посвятил всю свою жизнь ненависти.
Самым длительным оказался его роман с девицей, имевшей такой же злобный нрав, как у него. Это была дочь судебного пристава по имени Колантина. Познакомились они в суде, где Колантина вела одновременно несколько тяжб.
Явившись к Колантине с визитом, Шаросель пытался прочитать ей что-нибудь из своих произведений, но она без умолку рассказывала о своих тяжбах, не давая ему вставить ни слова. Они расстались очень довольные тем, что порядком досадили друг другу.
Упрямый Шаросель решил во что бы то ни стало заставить Колантину выслушать хоть какое-нибудь из его сочинений и регулярно навещал её. Однажды Шаросель с Колантиной подрались, потому что Колантина никак не хотела считать его дворянином.
Колантине досталось меньше, но кричала она громче и, натерев за отсутствием увечий руки графитом и налепив несколько пластырей, добилась денежной компенсации и приказа об аресте Шароселя. Испуганный Шаросель укрылся в загородном доме одного из своих приятелей, где стал писать сатиру на Колантину и на весь женский пол.
Шаросель свёл знакомство с неким поверенным из Шатле, который возбудил дело против Колантины и добился отмены прежнего постановления суда.
Удачный для Шароселя исход дела не только не восстановил Колантину против него, но даже возвысил его в её глазах, ибо она решила выйти замуж лишь за того, кто одолеет её в судебном поединке, подобно тому как Атланта решила отдать свою любовь тому, кто победит её в беге.
Итак, после процесса дружба Шароселя и Колантины стала ещё теснее, но тут у Шароселя появился соперник — третий крючкотвор, невежда Белатр, с которым Колантина вела бесконечную тяжбу. Признаваясь Колантине в любви, Белатр говорил, что исполняет евангельский закон, который велит человеку возлюбить своих врагов.
Он грозился возбудить уголовное преследование против глаз Колантины, погубивших его и похитивших его сердце, и обещал добиться обвинительного приговора для них с личным арестом и возмещением проторей и убытков. Речи Белатра были гораздо приятнее Колантине, чем разглагольствования Шароселя.
Окрылённый успехом, Белатр послал Колантине любовное письмо, изобиловавшее юридическими терминами. Уважение её к Белатру возросло, и она сочла его достойным ещё более ожесточённого преследования. Во время одной из их перепалок вошёл секретарь Белатра, принёсший ему на подпись опись имущества покойного Мифофилакта (под этим именем Фюретьер вывел самого себя).
Все заинтересовались описью, и секретарь Волатеран стал читать. После перечисления жалкой мебели и распоряжений завещателя следовал каталог книг Мифофилакта, среди которых был «Всеобщий французский глуповник», «Поэтический словарь» и «Энциклопедия посвящений» в четырёх томах, оглавление которой, а также расценку различных видов восхвалений секретарь прочитал вслух. Белатр сделал Колантине предложение, но необходимость прекратить с ним тяжбу стала препятствием для заключения брака. Шаросель также попросил руки Колантины и получил согласие. Трудно сказать, что подвигло его на этот шаг вероятно, он женился назло самому себе. Молодые только и делали что бранились: даже во время свадебного пиршества произошло несколько сцен, живо напомнивших битву кентавров с лапифами. Колантина потребовала развода и затеяла с Шароселем тяжбу. «Они все время судились, судятся сейчас и будут судиться столько лет, сколько Господу Богу угодно будет отпустить им жизни».
Источник: https://briefly.ru/fjureter/mecshanskij_roman/
“Мещанский роман” Фюретьера в кратком содержании
Книгоиздатель предупреждает читателя, что книга эта написана не столько для развлечения, сколько с назидательной целью.
Автор обещает рассказать без затей несколько любовных историй, происшедших с людьми, которых нельзя назвать героями, ибо они не командуют армиями, не разрушают государств, а являются всего лишь обыкновенными парижскими мещанами, идущими не торопясь по своему жизненному пути.
В один из больших праздников пожертвования в церкви на площади Мобер собирала юная Жавотта. Сбор пожертвований – пробный камень, безошибочно определяющий красоту девицы и силу любви ее поклонников. Тот, кто жертвовал больше всех, считался наиболее влюбленным, а девица, собравшая наибольшую сумму, – самой красивой.
Никодем с первого взгляда влюбился в Жавотту. Хотя она была дочерью поверенного, а Никодем адвокатом, он стал ухаживать за ней так, как принято в светском обществе. Прилежный читатель “Кира” и “Клелии”, Никодем старался быть похожим на их героев.
Но когда он попросил Жавотгу оказать ему честь и позволить стать ее слугой, девушка ответила, что обходится без слуг и умеет все делать сама. На изысканные комплименты Никодема она отвечала с таким простодушием, что поставила кавалера в тупик.
Чтобы лучше узнать Жавотгу, Никодем подружился с ее отцом Волишоном, но от этого было мало проку: скромница Жавотта при его появлении либо удалялась в другую комнату, либо хранила молчание, скованная присутствием матери, которая не отходила от нее ни на шаг.
Чтобы получить возможность свободно говорить с девушкой, Никодему пришлось объявить о своем желании жениться. Изучив опись движимого и недвижимого имущества Никодема, Волишон согласился заключить контракт и сделал оглашение в церкви.
Многие читатели придут в негодование: роман какой-то куцый, совсем без интриги, автор начинает прямо со свадьбы, меж тем как она должна быть сыграна только в конце десятого тома. Но если у читателей есть хоть капля терпения, путь подождут, ибо, “как говорится, многое может произойти по дороге от стакана ко рту”.
Автору ничего не стоило бы сделать так, чтобы в этом месте героиню романа похитили и в дальнейшем ее похищали столько раз, сколько автору заблагорассудится написать томов, но поскольку автор обещал не парадное представление, а правдивую историю, то он прямо признается в том, что браку этому помешал официальный протест, заявленный от имени некой особы по имени Лукреция, утверждавшей, что у нее имеется письменное обещание Никодема вступить с ней в брак.
История молодой горожанки Лукреции
Дочь докладчика судебной коллегии, она рано осиротела и осталась на попечении тетки, жены адвоката средней руки. Тетка Лукреции была завзятой картежницей, и в доме каждый день собирались гости, приходившие не столько ради карточной игры, сколько ради красивой девушки.
Приданое Лукреции было вложено в какие-то сомнительные дела, но она тем не менее отказывала стряпчим и желала выйти по крайней мере за аудитора Счетной палаты или государственного казначея, полагая, что именно такой муж соответствует размерам ее приданого согласно брачному тарифу.
Автор уведомляет читателя, что современный брак – это соединение одной суммы денег с другой, и даже приводит таблицу подходящих партий в помощь лицам, вступающим в брак. Однажды в церкви Лукрецию увидел молодой маркиз. Она очаровала его с первого взгляда, и он стал искать случая свести с ней знакомство.
Ему повезло: проезжая в карете по улице, где жила Лукреция, он увидел ее на пороге дома: она поджидала запаздывавших гостей. Маркиз приоткрыл дверцу и высунулся из кареты, чтобы поклониться и попытаться завязать разговор, но тут по улице промчался верховой, обдав грязью и маркиза, и Лукрецию.
Девушка пригласила маркиза в дом, чтобы почиститься или подождать, пока ему принесут свежее белье и одежду. Мещанки из числа гостей стали насмехаться над маркизом, приняв его за незадачливого провинциала, но он отвечал им столь остроумно, что пробудил интерес Лукреции. Она позволила ему бывать в их доме, и он явился на следующий же день.
К сожалению, у Лукреции не было наперсницы, а у маркиза – оруженосца: обычно именно им герои романов пересказывают свои секретные разговоры. Но влюбленные всегда говорят одно и то же, и, если читатели откроют “Амадиса”, “Кира” или “Астрею”, они сразу найдут там все, что нужно.
Маркиз пленил Лукрецию не только приятной наружностью и светским обхождением, но и богатством. Однако она уступила его домогательствам лишь после того, как он дал формальное обещание вступить с ней в брак. Поскольку связь с маркизом была тайной, поклонники продолжали осаждать Лукрецию. В числе поклонников был и Никодем.
Однажды Никодем сгоряча также дал Лукреции письменное обещание вступить с ней в брак. Лукреция не собиралась замуж за Никодема, но все же сохранила документ. При случае она похвасталась им соседу – поверенному по казенным делам Вильфлаттэну.
Поэтому, когда Волишон сообщил Вильфлаттэну, что выдает дочь за Никодема, тот без ведома Лукреции заявил от ее имени протест. К этому времени маркиз уже успел бросить Лукрецию, похитив перед этим свое брачное обязательство. Лукреция ждала ребенка от маркиза, и ей необходимо было выйти замуж раньше, чем ее положение станет заметно. Она рассудила, что если выиграет дело, то получит мужа, а если проиграет, то сможет заявить, что не одобряла судебного процесса, начатого Вильфлаттэном без ее ведома.
Узнав о протесте Лукреции, Никодем решил откупиться от нее и предложил ей две тысячи экю, чтобы дело было немедленно прекращено. Дядя Лукреции, бывший ее опекуном, подписал соглашение, даже не поставив племянницу в известность.
Никодем поспешил к Жавотте, но после уличения в распутстве ее родители уже раздумали выдавать ее за Никодема и успели приискать ей более богатого и надежного жениха – скучного и скупого Жана Беду.
Кузина Беду – Лоране – представила Беду Жавотте, и девушка так понравилась старому холостяку, что тот написал ей напыщенное любовное послание, которое простодушная Жавотта не распечатывая отдала отцу. Лоране ввела Жавотту в один из модных кружков Парижа.
Хозяйка дома, где собиралось общество, была особой весьма образованной, но скрывала свои познания как нечто постыдное. Ее родственница была полной ее противоположностью и старалась выставить напоказ свою ученость.
Писатель Шаросель жаловался на то, что книгоиздатели упорно не желают печатать его произведения, не помогает даже то, что он держит карету, по которой сразу видно хорошего писателя. Филалет читал свою “Сказку о заблудшем Амуре”.
Панкрас с первого взгляда влюбился в Жавотту, и, когда она сказала, что хотела бы научиться так же складно говорить, как другие барышни, прислал ей пять томов “Астреи”, прочитав которые Жавотта почувствовала пламенную любовь к Панкрасу.
Она решительно отказала Никодему, чем очень порадовала родителей, но когда дело дошло до подписания брачного контракта с Жаном Беду, вышла из дочернего повиновения и наотрез отказалась взять в руки перо. Разгневанные родители отправили строптивую дочь в монастырь, а Жан Беду скоро утешился и возблагодарил Бога за то, что он избавил его от рогов, неминуемо грозивших ему в случае женитьбы на Жавотте. Благодаря щедрым пожертвованиям Панкрас каждый день навешал возлюбленную в монастыре, все остальное время она посвящала чтению романов. Перечитав все любовные романы, Жавотта заскучала. Поскольку родители готовы были забрать ее из монастыря только если она согласится выйти замуж за Беду, Жавотта приняла предложение Панкраса увезти ее.
Лукреция стала очень набожной и удалилась в монастырь, где познакомилась и подружилась с Жавоттой. Когда ей пришло время рожать, она оповестила друзей, что нуждается в уединении и просит ее не тревожить, а сама, покинув монастырь и разрешившись от бремени, перебралась в другой монастырь, известный строгостью устава.
Там она познакомилась с Лоранс, навещавшей подругу-монахиню. Лоране решила, что Лукреция будет хорошей женой ее кузену, и Беду, который после неудачи с ветреной Жавоттой решил жениться на девушке, взятой прямо из монастыря, женился на Лукреции.
Читатели узнают о том, счастливо или несчастливо они жили в браке, если придет мода описывать жизнь замужних женщин.
В начале второй книги, в обращении к читателю автор предупреждает, что эта книга не является продолжением первой и между ними нет связи. Это ряд мелких приключений и происшествий, что же до связи между ними, то заботу о ней автор предоставляет переплетчику. Читателю следует забыть, что перед ним роман, и читать книгу как отдельные рассказы о всяких житейских происшествиях.
История Шароселя, Колантины и Белатра
Шаросель не желал называться сочинителем и хотел, чтобы его считали дворянином и только, хотя его отец был просто адвокатом. Злоязычный и завистливый, Шаросель не терпел чужой славы, и каждое новое произведение, созданное другими, причиняло ему боль, так что жизнь во Франции, где много светлых умов, была для него пыткой.
В молодые годы на его долю выпал кое-какой успех, но стоило ему перейти к более серьезным сочинениям, как книги его перестали продаваться и, кроме корректора, никто их не читал. Если бы автор писал роман по всем правилам, ему трудно было бы придумать приключения для своего героя, который никогда не знал любви и посвятил всю свою жизнь ненависти.
Самым длительным оказался его роман с девицей, имевшей такой же злобный нрав, как у него. Это была дочь судебного пристава по имени Колантина. Познакомились они в суде, где Колантина вела одновременно несколько тяжб. Явившись к Колантине с визитом, Шаросель пытался прочитать ей что-нибудь из своих произведений, но она без умолку рассказывала о своих тяжбах, не давая ему вставить ни слова.
Они расстались очень довольные тем, что порядком досадили друг другу. Упрямый Шаросель решил во что бы то ни стало заставить Колантину выслушать хоть какое-нибудь из его сочинений и регулярно навещал ее. Однажды Шаросель с Колантиной подрались, потому что Колантина никак не хотела считать его дворянином.
Колантине досталось меньше, но кричала она громче и, натерев за отсутствием увечий руки графитом и налепив несколько пластырей, добилась денежной компенсации и приказа об аресте Шароселя. Испуганный Шаросель укрылся в загородном доме одного из своих приятелей, где стал писать сатиру на Колантину и на весь женский пол.
Шаросель свел знакомство с неким поверенным из Шатле, который возбудил дело против Колантины и добился отмены прежнего постановления суда.
Удачный для Шароселя исход дела не только не восстановил Колантину против него, но даже возвысил его в ее глазах, ибо она решила выйти замуж лишь за того, кто одолеет ее в судебном поединке, подобно тому как Атланта решила отдать свою любовь тому, кто победит ее в беге.
Итак, после процесса дружба Шароселя и Колантины стала еще теснее, но тут у Шароселя появился соперник – третий крючкотвор, невежда Белатр, с которым Колантина вела бесконечную тяжбу. Признаваясь Колантине в любви, Белатр говорил, что исполняет евангельский закон, который велит человеку возлюбить своих врагов.
Он грозился возбудить уголовное преследование против глаз Колантины, погубивших его и похитивших его сердце, и обещал добиться обвинительного приговора для них с личным арестом и возмещением проторей и убытков. Речи Белатра были гораздо приятнее Колантине, чем разглагольствования Шароселя. Окрыленный успехом, Белатр послал Колантине любовное письмо, изобиловавшее юридическими терминами.
Уважение ее к Белатру возросло, и она сочла его достойным еще более ожесточенного преследования. Во время одной из их перепалок вошел секретарь Белатра, принесший ему на подпись опись имущества покойного Мифофилакта. Все заинтересовались описью, и секретарь Волатеран стал читать.
После перечисления жалкой мебели и распоряжений завещателя следовал каталог книг Мифофилакта, среди которых был “Всеобщий французский глуповник”, “Поэтический словарь” и “Энциклопедия посвящений” в четырех томах, оглавление которой, а также расценку различных видов восхвалений секретарь прочитал вслух. Белатр сделал Колантине предложение, но необходимость прекратить с ним тяжбу стала препятствием для заключения брака. Шаросель также попросил руки Колантины и получил согласие. Трудно сказать, что подвигло его на этот шаг вероятно, он женился назло самому себе. Молодые только и делали что бранились: даже во время свадебного пиршества произошло несколько сцен, живо напомнивших битву кентавров с лапифами. Колантина потребовала развода и затеяла с Шароселем тяжбу. “Они все время судились, судятся сейчас и будут судиться столько лет, сколько Господу Богу угодно будет отпустить им жизни”.
Источник: https://home-task.com/meshhanskij-roman-fyuretera-v-kratkom-soderzhanii/
История французской литературы. К.Ловернья-Ганьер, А.Попер, И.Сталлони, Ж.Ванье. Бурлескная литература
|
Бурлескная литература.
Литературное брожение XVII в. порождает противоречивые течения. В ответ на прециозную поэзию и героико-галантный роман развивается буржуазная литература, которую в те времена называли «комической», а сегодня иногда квалифицируют как «реалистическую».
Желание изображать вещи в пародийном и порой тривиальном свете, буффонное или сатирическое остроумие, философская фантазия объединили под одним названием «бурлеск» (от итальянского слова, означающего шутку) писателей совершенно различного темперамента: Шарля Сореля, Поля Скаррона, Фюретьера и Сирано де Бержерака.
Шарль Сорель (1599 – 1674)
Сорель – близкий к либертенам плодовитый и недооцененный писатель, которого можно считать предвестником современного романа.
В его обширном творчестве (более сорока произведений различных жанров: поэзия, история, мораль) нас более всего интересуют романы, например, «Сумасбродный пастух» (1627), разновидность пародии на модные пасторали, и особенно одна из наиболее печатавшихся книг века «Правдивое комическое жизнеописание Франсиона», смесь романа воспитания, философской повести и бурлескной сатиры.
«Правдивое комическое описание Франсиона» (1623).
Дворянин из Бретани Франсион прибывает в Париж с намерением составить состояние. Он рассказывает нам о своих приключениях, о встрече с миром поэтов, о службе при знатном вельможе, о своих любовных опытах. Мы попадаем в различные места: провинцию, Италию, наблюдаем разные жизненные перипетии. В конце романа Франсион удачно женится.
Поль Скаррон (16610 – 1660).
Скаррон, как и Сорель, которому он подражает, – неутомимый и разносторонний автор. Церковная «должность» не мешает ему вести веселую, разгульную жизнь, по крайней мере до 1638 г., когда ревматическое заболевание превращает его в инвалида.
Тем не менее он женится на Франсуазе д'Обинье, будущей мадам де Ментенон (впоследствии тайной супруге Людовика XIV), и держит весьма популярный салон.
Его творчество характеризуется ярко выраженным пристрастием к пародии: он перелагает «Энеиду» в пространной эпической поэме «Вергилий наизнанку» (1648 – 1652), имитирует трагедию в пьесе «Дон Яфет Армянский» (1652) и высмеивает прециозный стиль в «Комическом романе».
«Комический роман « (1651 – 1657).
Юный аристократ Дестен (чье имя означает «судьба») и его невеста Звезда присоединяются к труппе странствующих комедиантов, чтобы скрыться от могущественного завистника. Роман повествует о «комических» (т. е.
театральных) перипетиях труппы, привлекая внимание читателя к нескольким интересным встречам, например с персонажем по имени Коротышка, уродливым адвокатом, комедиантом Злобой, судьей Ла – Рапиньером.
Основной сюжет прерывается многочисленными отступлениями.
«Комический роман» можно считать шедевром реалистической и бурлескной литературы. Живое, ритмичное повествование содержит талантливое описание мира комедиантов, язвительные наблюдения о провинциальных посредственностях, условности романного жанра (похищение, дуэли, сентиментальные сцены) и яркие пассажи, в которых Скаррон пародирует все литературные крайности.
Фюретьер (1619 – 1688)
Антуан Фюретьер – одновременно налоговый инспектор, аббат и поэт – стал академиком в 1662 г. В 1685 г.
он был исключен из Академии за попытку издать в одиночку словарь, конкурирующий со словарем Академии, работа над которым шла слишком медленно. Он пишет «Сатиры», «Пасквили» (на тему своего скандального дела).
Но более всего он известен как автор таких бурлескных произведений, как «Энеида наизнанку» (1649) и «реалистический» пародийный «Мещанский роман».
«Мещанский роман» (1666).
Это не столько роман, сколько сборник независимых историй, о разрозненности которых сам автор заявляет в «Слове к читателю»: «Заботу о связности я оставляю тому, кто перечтет сию книгу». Главная интрига строится вокруг любовных похождений Жавотты, дочери прокурора Воллишона, отказывающей предназначенному ей жениху и сбегающей со своим любовником.
Это странное произведение заключает в себе несколько забавных портретов, яростные нападки на некоторые институты власти, например правосудие, и ядовитое описание буржуазного общества. Роман также интересен современностью своей манеры: писатель отказывается воспринимать свое произведение всерьез и оспаривает его по мере того, как развивается интрига.
Сирано де Бержерак (1619 – 1655).
Сирано де Бержерак, прославившийся благодаря пьесе Эдмона Ростана, в которой больше вымысла, чем правды, является привлекательной фигурой и заслуживающим внимание писателем.
Его романтическая жизнь началась службой в гвардии, затем де Бержерак живет жизнью философа (эпикурейская школа Гассенди), ученого (он написал труд по физике), наконец, поэта и литератора, написавшего трагедию «Смерть Агриппины», комедию «Осмеянный педант» (подражание Мольеру) и два посмертных сочинения, в которых вольно выражается его бурлескная фантазия, его барочный пыл и либертинаж. Иногда оба эти произведения объединяют под заглавием «Иной свет».
«Иной свет, или Государства и империи луны» (1659), «Государства и империи солнца» (1662).
Эти два произведения устанавливают связь между утопическими сочинениями Томаса Мора и Кампанеллы, философскими повестями эпохи Просвещения и современными научно-фантастическими романами.
Автор благодаря хитроумной машине переносится в далекие миры, где жизнь противоположна жизни на Земле. Богатое воображение помогает писателю описать такие авангардные изобретения, как дирижабль или ракета.
Перипетии, приключения, встречи в романах столь же многочисленны, сколь неожиданны и забавны.
Интерес к книге выходит за рамки простого удовольствия от романа, велико его философское значение: во имя материалистической концепции происхождения Вселенной ставятся под сомнение религиозные догмы, оспаривается королевская власть, высмеиваются тщеславные человеческие притязания. XVIII век, особенно через посредство Свифта и Вольтера, много позаимствует из этих двух удивительных и блистательных книг.
|
Источник: http://lit-prosv.niv.ru/lit-prosv/istoriya-francuzskoj-literatury-lgpsv/burlesknaya-literatura.htm
Краткое содержание Мещанский роман – Фюретьер Антуан
Мещанский роман Краткое содержание комедии Книгоиздатель предупреждает читателя, что книга эта написана не столько для развлечения, сколько с назидательной целью.
Автор обещает рассказать без затей несколько любовных историй, происшедших с людьми, которых нельзя назвать героями, ибо они не командуют армиями, не разрушают государств, а являются всего лишь обыкновенными парижскими мещанами, идущими не торопясь по своему жизненному пути.
В один из больших праздников пожертвования в церкви на площади Мобер собирала юная Жавотта. Сбор пожертвований – пробный камень, безошибочно определяющий красоту девицы и силу любви ее поклонников. Тот, кто жертвовал больше всех, считался наиболее влюбленным, а девица, собравшая наибольшую сумму, – самой красивой.
Никодем с первого взгляда влюбился в Жавотту. Хотя она была дочерью поверенного, а Никодем адвокатом, он стал ухаживать за ней так, как принято в светском обществе. Прилежный читатель “Кира” и “Клелии”, Никодем старался быть похожим на их героев.
Но когда он попросил Жавотгу оказать ему честь и позволить стать ее слугой, девушка ответила, что обходится без слуг и умеет все делать сама. На изысканные комплименты Никодема она отвечала с таким простодушием, что поставила кавалера в тупик.
Чтобы лучше узнать Жавотгу, Никодем подружился с ее отцом Волишоном, но от этого было мало проку: скромница Жавотта при его появлении либо удалялась в другую комнату, либо хранила молчание, скованная присутствием матери, которая не отходила от нее ни на шаг.
Чтобы получить возможность свободно говорить с девушкой, Никодему пришлось объявить о своем желании жениться. Изучив опись движимого и недвижимого имущества Никодема, Волишон согласился заключить контракт и сделал оглашение в церкви.
Многие читатели придут в негодование: роман какой-то куцый, совсем без интриги, автор начинает прямо со свадьбы, меж тем как она должна быть сыграна только в конце десятого тома. Но если у читателей есть хоть капля терпения, путь подождут, ибо, “как говорится, многое может произойти по дороге от стакана ко рту”. Автору ничего не стоило бы сделать так, чтобы в этом месте героиню романа похитили и в дальнейшем ее похищали столько раз, сколько автору заблагорассудится написать томов, но поскольку автор обещал не парадное представление, а правдивую историю, то он прямо признается в том, что браку этому помешал официальный протест, заявленный от имени некой особы по имени Лукреция, утверждавшей, что у нее имеется письменное обещание Никодема вступить с ней в брак. История молодой горожанки Лукреции Дочь докладчика судебной коллегии, она рано осиротела и осталась на попечении тетки, жены адвоката средней руки. Тетка Лукреции была завзятой картежницей, и в доме каждый день собирались гости, приходившие не столько ради карточной игры, сколько ради красивой девушки. Приданое Лукреции было вложено в какие-то сомнительные дела, но она тем не менее отказывала стряпчим и желала выйти по крайней мере за аудитора Счетной палаты или государственного казначея, полагая, что именно такой муж соответствует размерам ее приданого согласно брачному тарифу. Автор уведомляет читателя, что современный брак – это соединение одной суммы денег с другой, и даже приводит таблицу подходящих партий в помощь лицам, вступающим в брак. Однажды в церкви Лукрецию увидел молодой маркиз. Она очаровала его с первого взгляда, и он стал искать случая свести с ней знакомство. Ему повезло: проезжая в карете по улице, где жила Лукреция, он увидел ее на пороге дома: она поджидала запаздывавших гостей. Маркиз приоткрыл дверцу и высунулся из кареты, чтобы поклониться и попытаться завязать разговор, но тут по улице промчался верховой, обдав грязью и маркиза, и Лукрецию. Девушка пригласила маркиза в дом, чтобы почиститься или подождать, пока ему принесут свежее белье и одежду. Мещанки из числа гостей стали насмехаться над маркизом, приняв его за незадачливого провинциала, но он отвечал им столь остроумно, что пробудил интерес Лукреции. Она позволила ему бывать в их доме, и он явился на следующий же день. К сожалению, у Лукреции не было наперсницы, а у маркиза – оруженосца: обычно именно им герои романов пересказывают свои секретные разговоры. Но влюбленные всегда говорят одно и то же, и, если читатели откроют “Амадиса”, “Кира” или “Астрею”, они сразу найдут там все, что нужно. Маркиз пленил Лукрецию не только приятной наружностью и светским обхождением, но и богатством. Однако она уступила его домогательствам лишь после того, как он дал формальное обещание вступить с ней в брак. Поскольку связь с маркизом была тайной, поклонники продолжали осаждать Лукрецию. В числе поклонников был и Никодем. Однажды (это случилось незадолго до знакомства с Жавоттой) Никодем сгоряча также дал Лукреции письменное обещание вступить с ней в брак. Лукреция не собиралась замуж за Никодема, но все же сохранила документ. При случае она похвасталась им соседу – поверенному по казенным делам Вильфлаттэну. Поэтому, когда Волишон сообщил Вильфлаттэну, что выдает дочь за Никодема, тот без ведома Лукреции заявил от ее имени протест. К этому времени маркиз уже успел бросить Лукрецию, похитив перед этим свое брачное обязательство. Лукреция ждала ребенка от маркиза, и ей необходимо было выйти замуж раньше, чем ее положение станет заметно. Она рассудила, что если выиграет дело, то получит мужа, а если проиграет, то сможет заявить, что не одобряла судебного процесса, начатого Вильфлаттэном без ее ведома. Узнав о протесте Лукреции, Никодем решил откупиться от нее и предложил ей две тысячи экю, чтобы дело было немедленно прекращено. Дядя Лукреции, бывший ее опекуном, подписал соглашение, даже не поставив племянницу в известность. Никодем поспешил к Жавотте, но после уличения в распутстве ее родители уже раздумали выдавать ее за Никодема и успели приискать ей более богатого и надежного жениха – скучного и скупого Жана Беду. Кузина Беду – Лоране – представила Беду Жавотте, и девушка так понравилась старому холостяку, что тот написал ей напыщенное любовное послание, которое простодушная Жавотта не распечатывая отдала отцу. Лоране ввела Жавотту в один из модных кружков Парижа. Хозяйка дома, где собиралось общество, была особой весьма образованной, но скрывала свои познания как нечто постыдное. Ее родственница была полной ее противоположностью и старалась выставить напоказ свою ученость. Писатель Шаросель (анаграмма Шарля Сореля) жаловался на то, что книгоиздатели упорно не желают печатать его произведения, не помогает даже то, что он держит карету, по которой сразу видно хорошего писателя. Филалет читал свою “Сказку о заблудшем Амуре”. Панкрас с первого взгляда влюбился в Жавотту, и, когда она сказала, что хотела бы научиться так же складно говорить, как другие барышни, прислал ей пять томов “Астреи”, прочитав которые Жавотта почувствовала пламенную любовь к Панкрасу. Она решительно отказала Никодему, чем очень порадовала родителей, но когда дело дошло до подписания брачного контракта с Жаном Беду, вышла из дочернего повиновения и наотрез отказалась взять в руки перо. Разгневанные родители отправили строптивую дочь в монастырь, а Жан Беду скоро утешился и возблагодарил Бога за то, что он избавил его от рогов, неминуемо грозивших ему в случае женитьбы на Жавотте. Благодаря щедрым пожертвованиям Панкрас каждый день навешал возлюбленную в монастыре, все остальное время она посвящала чтению романов. Перечитав все любовные романы, Жавотта заскучала. Поскольку родители готовы были забрать ее из монастыря только если она согласится выйти замуж за Беду (они не знали, что он уже раздумал жениться), Жавотта приняла предложение Панкраса увезти ее. Лукреция стала очень набожной и удалилась в монастырь, где познакомилась и подружилась с Жавоттой. Когда ей пришло время рожать, она оповестила друзей, что нуждается в уединении и просит ее не тревожить, а сама, покинув монастырь и разрешившись от бремени, перебралась в другой монастырь, известный строгостью устава. Там она познакомилась с Лоранс, навещавшей подругу-монахиню. Лоране решила, что Лукреция будет хорошей женой ее кузену, и Беду, который после неудачи с ветреной Жавоттой решил жениться на девушке, взятой прямо из монастыря, женился на Лукреции. Читатели узнают о том, счастливо или несчастливо они жили в браке, если придет мода описывать жизнь замужних женщин. В начале второй книги, в обращении к читателю автор предупреждает, что эта книга не является продолжением первой и между ними нет связи. Это ряд мелких приключений и происшествий, что же до связи между ними, то заботу о ней автор предоставляет переплетчику. Читателю следует забыть, что перед ним роман, и читать книгу как отдельные рассказы о всяких житейских происшествиях. История Шароселя, Колантины и Белатра
Шаросель не желал называться сочинителем и хотел, чтобы его считали дворянином и только, хотя его отец был просто адвокатом. Злоязычный и завистливый, Шаросель не терпел чужой славы, и каждое новое произведение, созданное другими, причиняло ему боль, так что жизнь во Франции, где много светлых умов, была для него пыткой.
В молодые годы на его долю выпал кое-какой успех, но стоило ему перейти к более серьезным сочинениям, как книги его перестали продаваться и, кроме корректора, никто их не читал. Если бы автор писал роман по всем правилам, ему трудно было бы придумать приключения для своего героя, который никогда не знал любви и посвятил всю свою жизнь ненависти.
Самым длительным оказался его роман с девицей, имевшей такой же злобный нрав, как у него. Это была дочь судебного пристава по имени Колантина. Познакомились они в суде, где Колантина вела одновременно несколько тяжб.
Явившись к Колантине с визитом, Шаросель пытался прочитать ей что-нибудь из своих произведений, но она без умолку рассказывала о своих тяжбах, не давая ему вставить ни слова. Они расстались очень довольные тем, что порядком досадили друг другу.
Упрямый Шаросель решил во что бы то ни стало заставить Колантину выслушать хоть какое-нибудь из его сочинений и регулярно навещал ее. Однажды Шаросель с Колантиной подрались, потому что Колантина никак не хотела считать его дворянином.
Колантине досталось меньше, но кричала она громче и, натерев за отсутствием увечий руки графитом и налепив несколько пластырей, добилась денежной компенсации и приказа об аресте Шароселя. Испуганный Шаросель укрылся в загородном доме одного из своих приятелей, где стал писать сатиру на Колантину и на весь женский пол.
Шаросель свел знакомство с неким поверенным из Шатле, который возбудил дело против Колантины и добился отмены прежнего постановления суда.
Удачный для Шароселя исход дела не только не восстановил Колантину против него, но даже возвысил его в ее глазах, ибо она решила выйти замуж лишь за того, кто одолеет ее в судебном поединке, подобно тому как Атланта решила отдать свою любовь тому, кто победит ее в беге.
Итак, после процесса дружба Шароселя и Колантины стала еще теснее, но тут у Шароселя появился соперник – третий крючкотвор, невежда Белатр, с которым Колантина вела бесконечную тяжбу. Признаваясь Колантине в любви, Белатр говорил, что исполняет евангельский закон, который велит человеку возлюбить своих врагов.
Он грозился возбудить уголовное преследование против глаз Колантины, погубивших его и похитивших его сердце, и обещал добиться обвинительного приговора для них с личным арестом и возмещением проторей и убытков. Речи Белатра были гораздо приятнее Колантине, чем разглагольствования Шароселя.
Окрыленный успехом, Белатр послал Колантине любовное письмо, изобиловавшее юридическими терминами. Уважение ее к Белатру возросло, и она сочла его достойным еще более ожесточенного преследования. Во время одной из их перепалок вошел секретарь Белатра, принесший ему на подпись опись имущества покойного Мифофилакта (под этим именем Фюретьер вывел самого себя).
Все заинтересовались описью, и секретарь Волатеран стал читать. После перечисления жалкой мебели и распоряжений завещателя следовал каталог книг Мифофилакта, среди которых был “Всеобщий французский глуповник”, “Поэтический словарь” и “Энциклопедия посвящений” в четырех томах, оглавление которой, а также расценку различных видов восхвалений секретарь прочитал вслух. Белатр сделал Колантине предложение, но необходимость прекратить с ним тяжбу стала препятствием для заключения брака. Шаросель также попросил руки Колантины и получил согласие. Трудно сказать, что подвигло его на этот шаг вероятно, он женился назло самому себе. Молодые только и делали что бранились: даже во время свадебного пиршества произошло несколько сцен, живо напомнивших битву кентавров с лапифами. Колантина потребовала развода и затеяла с Шароселем тяжбу. “Они все время судились, судятся сейчас и будут судиться столько лет, сколько Господу Богу угодно будет отпустить им жизни”.
(No Ratings Yet)
Loading…
Новела із роману вершники подвійне коло.
Ви зараз читаєте: Краткое содержание Мещанский роман – Фюретьер Антуан« Юрій Андрухович – Балада ПоверненняТвір на тему: Жовтень зриває листя (Твір-опис у художньому стилі) »
Источник: https://ukr-lit.com/kratkoe-soderzhanie-meshhanskij-roman-fyureter-antuan/
Тьер, Адольф
Тьер, Адольф (1797-1877) – французский политический деятель, палач Парижской Коммуны. До 1830 года Тьер был известен как оппозиционный журналист и историк.
После вступления на престол Луи Филиппа Тьер был назначен членом Государственного совета, а в 1832 году – министром внутренних дел в правительстве Сульта; находясь на этом посту, Тьер жестоко подавил восстания 1834 года в Париже и Лионе.
В 1836 году и в марте-октябре 1840 года Тьер был председателем Совета министров и министром иностранных дел. В связи с египетским кризисом 1839-1841 годов (…) при Тьере резко обострились отношения Франции с Англией, а также с другими европейскими державами.
Тьер, который “любил перед лицом Европы размахивать мечом Наполеона I” (К. Маркс), привёл Францию к состоянию изоляции и крупному внешнеполитическому поражению в восточном вопросе (см. Лондонская конвенция 1840 года). 20.
X 1840 года Тьер вышел в отставку, уступив пост министра иностранных дел своему старому сопернику Гизо (…).
В 1848-1851 годы Тьер был вождём реакционной “партии порядка”. После бонапартистского переворота 2. XII 1851 (см. Наполеон III) Тьер был на короткое время выслан из Франции; к активному участию в политической жизни он вернулся в 1863 году, когда был избран в законодательный корпус и возглавил там умеренную монархическую оппозицию.
“Тьер,- писал Маркс, – принимал участие во всех позорных делах Второй империи – от занятия Рима французскими войсками до войны с Пруссией”. Когда Вторая империя пала, Тьер был направлен правительством “национальной обороны” в Петербург, Лондон, Вену и Флоренцию, чтобы добиться дипломатической поддержки Франции.
Поездка Тьера по европейским столицам почти не дала результатов.
После заключения перемирия с Пруссией (январь 1871 года) Национальное собрание избрало Тьера главой исполнительной власти. 26. II 1871 года правительство Тьера заключило прелиминарный мирный договор в Версале. Пруссия получала Эльзас, Восточную Лотарингию и 5 млрд. фр. контрибуции.
Немедленно вслед за подписанием Версальского договора Тьер взялся за подавление революционного движения в стране. Его попытка обезоружить трудящихся Парижа вызвала всеобщее восстание в столице (18. III 1871) и образование Парижской Коммуны. Тьер тотчас обратился за помощью против своего народа к пруссакам, окончательный мир с которыми ещё не был подписан.
Началось тесное сотрудничество Тьера и Бисмарка в борьбе против Коммуны. По Руанской конвенции, заключённой с Пруссией, Тьер получил право увеличить французскую армию с 40 тыс. чел. до 80 тыс. чел. Кроме того, Бисмарк согласился отпустить из плена несколько десятков тысяч французских солдат.
Предав интересы Франции, Тьер без труда согласился на значительное ухудшение условий Версальского прелиминарного договора; в обмен на это Бисмарк подверг восставший Париж блокаде и беспрепятственно пропускал войска версальцев через прусские линии. Франкфуртский мирный договор 1871 года (…), подписанный 10.
V, характерен для внешнеполитической деятельности Тьера, которая, по словам Маркса, всегда “приводила к крайнему унижению Франции”.
Тьер был организатором зверской расправы французской буржуазии над защитниками Парижской Коммуны. В августе 1871 года Тьер был избран президентом Франции. 24. V 1873 года он вышел в отставку.
Дипломатический словарь. Гл. ред. А. Я. Вышинский и С. А. Лозовский. М., 1948.
Тьер (Thiers), Адольф (14.IV.1797 – 3.IX.1877) – французский государственный деятель, историк. Член Французской академии (1833). В 1821 году Тьер переехал из Экса, где был адвокатом, в Париж. Сотрудничал в либерально-буржуазных газетах (“Constitutionnel” и др.). Совместно с А. Каррелем и Ф.
Минье (своим ближайшим другом и политическим единомышленником) Тьер в январе 1830 года основал газету «Насьональ». Редактировал и подписал в числе других оппозиционных журналистов декларацию протеста против Июльских ордонансов 1830 года. Содействовал вступлению на престол Луи Филиппа Орлеанского.
В 1830 году Тьер стал членом Государственного совета, с 1830 года до начала 1831 года – заместителем министра финансов, в 1832-1836 годы (с перерывом) – министр внутренних дел, в феврале-августе 1836 года и марте-октябре 1840 года возглавлял правительство, занимая одновременно пост министра иностранных дел.
Будучи в период Реставрации одним из руководителей либерально-буржуазной оппозиции, Тьер после Июльской революции превратился в крайне реакционного буржуазного политика: организовал в апреле 1834 года жестокое подавление республиканских восстаний в Лионе, Париже и других городах (особенно зверской была расправа над восставшими в Париже – так называемая Трансноненская бойня), поддержал антидемократические законы 1835 года против свободы печати, против республиканского движения. В 1840 году Тьер вынужден был уйти с поста председателя Совета министров из-за разногласий с королем по вопросу о поддержке египетского паши Мухаммеда-Али, выступившего против турецкого султана (см. Египетские кризисы). В февральские дни 1848 года Луи Филипп пытался поставить Тьера во главе правительства. Тьер советовал королю вывести войска из Парижа, чтобы предотвратить их переход на сторону революции. В июне 1848 года Тьер был избран депутатом Учредительного собрания. В дни Июньского восстания 1848 года выступал за диктатуру генерала
Л. Э. Кавеньяка. Вскоре Тьер возглавил монархическую «Партию порядка». В августе 1848 года опубликовал брошюру «О праве собственности» (“Du droit de propriété”), направленную против социалистических идей, в декабре 1848 года поддержал кандидатуру Луи Наполеона Бонапарта на пост президента. В 1850 года принял участие в выработке законов о передаче народного образования под контроль духовенства, об ограничении избирательного права. После бонапартистского переворота 2 декабря 1851 года Тьер был выслан из Франции (жил в Бельгии, Англии, Италии, Швейцарии), вернулся на родину в 1852 году. В 1863 году Тьер был избран депутатом Законодательного корпуса, где примкнул к умеренно либеральной оппозиции. В июле 1870 года высказывался против войны с Пруссией, ссылаясь на военную неподготовленность Франции. После падения Второй империи (4 сентября 1870 года) Тьер был направлен «Правительством национальной обороны» в Лондон, Петербург, Вену и Флоренцию для переговоров о поддержке Франции другими державами в войне против Пруссии и об их посредничестве в заключении мира, но не добился успеха. В начале февраля 1871 года был избран депутатом Национального собрания и в том же месяце назначен главой исполнительной власти. Правительство Тьер заключило унизительный для Франции прелиминарный мирный договор с Пруссией (февраль 1871 года). Реакционная политика правительства Тьера привела к резкому обострению политической обстановки в Париже и некоторых других городах Франции. Попытка Тьера обезоружить рабочие кварталы столицы вызвала революционное восстание 18 марта 1871 года, приведшее к провозглашению Парижской Коммуны 1871 года. Тьер бежал в Версаль. Заручившись поддержкой правительства Германии, Тьер с исключительной жестокостью подавил Парижскую Коммуну, стяжав себе позорную славу кровавого палача коммунаров. К. Маркс дал в «Гражданской войне во Франции» уничтожающую характеристику Тьера (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 17, с. 317-70). 31 августа 1871 года Национальное собрание избрало Тьера президентом Французской республики. Тьер заключил несколько внешних займов для уплаты военной контрибуции Германии. Во внутренней политике был ярым противником каких-либо прогрессивных реформ, распустил национальную гвардию, выступал против всеобщего и обязательного светского начального обучения, отстаивал протекционистскую таможенную политику. В мае 1873 года между правительством Тьера и монархическим большинством Национального собрания возник острый конфликт (Тьер, учитывавший политическую обстановку, приверженность большинства населения к республике, противился восстановлению монархии). 23 мая 1873 года Тьер подал в отставку, 24 мая она была принята; его заменил на посту президента ярый монархист Мак-Магон. На этом политическая карьера Тьера фактически закончилась. Правда, в 1876 году он был избран в Палату депутатов (в 1877 году примкнул к группе депутатов, выразивших недоверие кабинету Брольи).
В историографии Тьер – один из создателей (наряду с О. Тьерри, Ф. Гизо, Ф. Минье) нового направления, признающего борьбу классов «… ключом к пониманию всей французской истории» (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 26, с. 59 (т. 21, с. 42)), но считающего закономерной лишь классовую борьбу буржуазии с дворянством.
В 20-х годах Тьер опубликовал свою главную историческую работу – «История французской революции» (“Histoire de la révolution française”, t. 1-10, P., 1823-27), написанную с позиций либеральной буржуазии. В этом труде Тьер дал подробное изложение событий, основанное на большом фактическом материале.
Он резко осуждал королевский двор, феодальную аристократию, контрреволюционных эмигрантов, но одновременно крайне враждебно отзывался о революционным выступлениях народных масс. Для философско-исторической концепции Тьера характерно преклонение перед успехом: он всегда на стороне победителя.
В своей книге он выражал сочувствие сначала фельянам, затем жирондистам и, наконец, термидорианцам. К якобинцам он относился отрицательно, но все же оправдывал их крутые меры против жирондистов (работа Тьера подверглась резкой критике со стороны Э. Кабе).
После Июльской революции Тьер, превратившийся из умеренного либерала в ярого реакционера, стал перерабатывать свою «Историю французской революции» в откровенно реакционном духе (последнее переработанное Тьером издание, вышедшее при его жизни, относится к 1870-1872 годам).
Второй обширный труд Тьера «История консульства и империи» (“Histoire du Consulat et de l'Empire”, t. 1-21, P., 1845-69) представляет собой панегирик Наполеону I; книга содержит большой фактический материал, но извращает многие исторические события.
А. И. Молок. Москва.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 14. ТААНАХ – ФЕЛЕО. 1971.
Далее читайте:
Проспер Оливье Лиссагарэ. История Парижской Коммуны 1871 г. 1876 г.
Майская «кровавая неделя», последние бои защитников Парижской коммуны 1871 года с войсками версальского правительства 21—28 мая.
Исторические лица Франции (биографический справочник).
Сочинения:
Discours parlamentaires, v. 1-16, P., 1879-89; Notes et souvenirs. 1870-1873, P., 1903.
Литература:
Добрер В. К., Падение Тьера (24 мая 1873 г.), “Уч. зап. Ленингр. гос. пед. института”, 1939, т. 22; его же, Армия и правительство в первые годы Третьей республики, там же, 1948, т. 62; Реизов Б. Г., Франц. романтич. историография, (Л.), 1956, гл. 7; Историография нового времени стран Европы и Америки, М., 1967 (см. указатель); Küntzel G.
, Thiers und Bismarck, Bonn, 1905; Dreyfus R., M-r Thiers contre l'Empire…, P., (1928); Reclus M., M-r Thiers, P., (1929); Roux G., Thiers, P., 1948; Lucas-Dubreton J., Aspects de Thiers, (20 éd.), P., (1948); Pomaret Ch., Thiers et son siècle, P., (1948); Charles-Roux F., Thiers et Méhémet-Ali, P., (1951); Descaves P., M-r Thiers, (P., 1961).
Источник: http://www.hrono.ru/biograf/bio_t/tieradolf.php
Загрузка...
