Сочинения об авторе гессе

Сочинение на тему “Биография души” Германа Гессе» – по русскому языку и литературе

Герман Гессе, нобелевский лауреат 1946 года, – один из самых читаемых авторов XX века. Все свое творчество он называл «затянувшейся попыткой рассказать историю своего духовного развития», «биографией души». Одна из основных тем творчества писателя — судьба художника во враждебном ему обществе, место подлинного искусства в мире. Гессе (2.07.1877-9.08.

1962) был вторым ребенком в семье немецкого священника-миссионера. Детство он провел в обществе трех родных сестер и двух двоюродных братьев. Религиозное воспитание и наследственность оказали глубокое влияние на формирование мировоззрения Гессе. И тем не менее он не пошел по теологической стезе.

После побега из духовной семинарии в Маулбронне (1892), неоднократных нервных кризисов, попытки самоубийства и пребывания в лечебницах он краткое время работал механиком, а затем торговал книгами. В 1899 году Гессе выпустил свой первый — никем не замеченный — сборник стихов «Романтические песни» и написал большое число рецензий.

Обратите внимание

В конце своего первого базельского года он опубликовал «Оставшиеся письма и стихи Германа Лаушера» — произведение в духе исповеди. Это был первый случай, когда Гессе говорил от лица вымышленного издателя — прием, который он в дальнейшем активно использовал и развивал.

В своем неоромантическом романе воспитания «Петер Каменцинд» (1904) Гессе вывел типаж своих будущих книг — ищущего аутсайдера. Это история духовного формирования юноши из швейцарской деревни, который, увлекшись романтическими мечтами, отправляется в странствия, но не находит воплощения своих идеалов.

Разочаровавшись в большом свете, он возвращается в родную деревню к простой жизни и природе. Пройдя через горькие и трагические разочарования, Петер приходит к утверждению естественности и человечности как непреходящих жизненных ценностей.

В тот же год — год своего первого профессионального успеха — Гессе, теперь целиком посвятивший себя литературному творчеству, женился на швейцарке Марии Бернулли. Молодая семья переехала в Гайнхофен, отдаленное местечко на Бодензее. По-следовавший период оказался весьма плодотворным. В основном Гессе писал повести и рассказы с элементом автобиографизма.

Так, роман «Под колесами» (1906) во многом основан на материале школьных лет Гессе: чувствительный и тонкий школьник погибает от столкновения с миром и косной педагогикой. Во время первой мировой войны, которую Гессе охарактеризовал как «кровавую бессмыслицу», он работал в немецкой службе по делам военнопленных.

Писатель пережил тяжелый кризис, который по времени совпал с расставанием с психически больной женой (развод в 1918 году). После длительного курса терапии Гессе в 1917 году завершил роман «Демиан» , вышедший под псевдонимом «Эмиль Синклер»,— документ самоанализа и дальнейшего внутреннего освобождения писателя. В 1918 году была написана повесть «Последнее лето Клингзора» .

В 1920 году вышла «Сиддхартха. Индийская поэма» , в центре которой стоят основополагающие вопросы религии и признания необходимости гуманизма и любви. В 1924 году Гессе стал гражданином Швейцарии. После женитьбы на швейцарской певице Рут Венгер (1924; развод в 1927 году) и курса психотерапии вышел в свет роман «Степной волк» (1927), ставший своего рода бестселлером.

Это одно из первых произведений, открывающих собою линию так называемых интеллектуальных романов о жизни человеческого духа, без которых нельзя представить себе немецкоязычную литературу XX в. («Доктор Фаустус» Т.Манна. «Смерть Вергилия» Г. Броха, проза М.Фриша). Книга во многом автобиографична. Однако считать героя романа. Гарри Галлера, двойником Гессе было бы ошибкой.

Важно

Галлер, Степной волк, как он сам себя называет, мятущийся, отчаявшийся художник, измученный одиночеством в окружающем его мире, не находящий с ним общего языка. Действие романа охватывает около трех недель жизни Галлера. Некоторое время Степной волк живет в небольшом городе, а затем исчезает, оставив «Записки», которые и составляют большую часть романа.

Из «Записок» выкристаллизовывается образ талантливого человека, не способного найти свое место в мире, человека, живущего мыслью о самоубийстве, для которого каждый день становится мукой. В 1929 году Гессе добился самого громкого признания у публики повестью «Нарцисс и Златоцвет» .

Предметом повествования стала полярность духовной и мирской жизни, что было темой, типичной для того времени. В 1931 году Гессе в третий раз женился — на этот раз на Нинон Долбин, австриячке, историке искусства по профессии — и переехал в Монтаньолу (кантон Тессин).

В том же году Гессе начал работу над романом «Игра в бисер» (опубликован в 1943 году), который как бы суммировал все его творчество и поднял на небывалую высоту вопрос о гармонии духовной и мирской жизни.

В этом романе Гессе пытается разрешить всегда тревожившую его проблему — как совместить существование искусства с существованием бесчеловечной цивилизации, как спасти от губительного влияния так называемой массовой культуры высокий мир художественного творчества.

История фантастической страны Касталии и жизнеописание Иозефа Кнехта — «магистра игры» — якобы, написаны историком-касталийцем, живущем в неопределенном будущем. Страна Касталия основана избранными высокообразованными людьми, которые видят свою цель в сохранении духовных ценностей человечества.

Им чужд жизненный практицизм, они наслаждаются чистой наукой, высоким искусством, сложной и мудрой игрой в бисер, игрой «со всеми смысловыми ценностями нашей эпохи». Реальный облик этой игры остается туманным. Жизнь Кнехта — «магистра игры» — это история его восхождения к касталийским высотам и ухода его из Касталии. Кнехт начинает понимать всю опасность отчужденности касталийцев от жизни других людей. «Я жажду действительности»,— говорит он. Писатель приходит к выводу, что попытка поставить искусство вне общества превращает искусство в бесцельную, беспредметную игру. Символика романа, множество имен и терминов из различных областей культуры требуют от читателя большой эрудиции для понимания всей глубины содержания книги Гессе. В 1946 году Гессе присудили Нобелевскую премию за вклад в мировую литературу. В том же году он был удостоен премии Гете. В 1955 году ему вручили Премию мира, учрежденную немецкими книготорговцами, а через год группа энтузиастов учредила именную премию Германа Гессе. Гессе умер в возрасте 85 лет в 1962 году в Монтаньоле.

Сочинение на тему “Биография души” Германа Гессе»
Гессе Г.
Стр. 1

Сочинение на тему “Биография души” Германа Гессе»
Гессе Г.
Стр. 2

Сочинение на тему “Биография души” Германа Гессе»
Гессе Г.
Стр. 3

Источник: http://my-soch.ru/sochinenie/sochinenie-laquoquotbiografiya-dushiquot-germana-gesseraquo

Сочинение по тексту Германа Гессе о старости

(1)Без со­мне­ния, ста­рость – это сту­пень нашей
жизни, име­ю­щая, как и любая дру­гая её сту­пень, своё соб­ствен­ное лицо, соб­ствен­ную
ат­мо­сфе­ру, соб­ствен­ные ра­до­сти и го­ре­сти. (2)По­верь­те: у нас, се­до­вла­сых
ста­ри­ков, есть, как и у всех наших млад­ших со­бра­тьев, своя цель, при­да­ю­щая
смысл на­ше­му су­ще­ство­ва­нию.


(3)Быть ста­рым – такая же пре­крас­ная и не­об­хо­ди­мая
за­да­ча, как быть мо­ло­дым. (4)Ста­рик, ко­то­ро­му ста­рость и се­ди­ны толь­ко
не­на­вист­ны и страш­ны, такой же не­до­стой­ный пред­ста­ви­тель своей сту­пе­ни
жизни, как мо­ло­дой и силь­ный, ко­то­рый не­на­ви­дит своё за­ня­тие и каж­до­днев­ный
труд и ста­ра­ет­ся от них увиль­нуть.

(5)Ко­ро­че го­во­ря, чтобы в ста­ро­сти ис­пол­нить
своё на­зна­че­ние и спра­вить­ся со своей за­да­чей, надо быть со­глас­ным со
ста­ро­стью и со всем, что она при­но­сит с собой, надо ска­зать ей «да».

(6)Без этого «да», без го­тов­но­сти от­дать­ся тому, чего тре­бу­ет от нас при­ро­да,
мы те­ря­ем – стары мы или мо­ло­ды – цен­ность и смысл своих дней и об­ма­ны­ва­ем
жизнь.

(7)Го­ни­мые же­ла­ни­я­ми, меч­та­ми, стра­стя­ми,
мы, как боль­шин­ство людей, мча­лись через не­де­ли, ме­ся­цы, годы и де­ся­ти­ле­тия
нашей жизни, бурно пе­ре­жи­вая удачи и разо­ча­ро­ва­ния, – а се­год­ня, осто­рож­но
ли­стая боль­шую ил­лю­стри­ро­ван­ную книгу нашей соб­ствен­ной жизни, мы удив­ля­ем­ся
тому, как пре­крас­но и слав­но уйти от этой гонки и от­дать­ся жизни со­зер­ца­тель­ной.
(8)Мы де­ла­ем­ся спо­кой­нее, снис­хо­ди­тель­нее, и чем мень­ше ста­но­вит­ся
наша по­треб­ность вме­ши­вать­ся и дей­ство­вать, тем боль­ше ста­но­вит­ся
наша спо­соб­ность при­смат­ри­вать­ся и при­слу­ши­вать­ся к свет­лой и ясной
жизни при­ро­ды и к жизни наших со­бра­тьев, на­блю­дая за её ходом без кри­ти­ки
и не пе­ре­ста­вая удив­лять­ся её раз­но­об­ра­зию, ино­гда с уча­сти­ем и
тихой гру­стью, ино­гда со сме­хом, чи­стой ра­до­стью, с юмо­ром.

(9)…Не­дав­но я стоял у себя в саду у ко­ст­ра, под­бра­сы­вая
в него ли­стья и сухие ветки. (10)Мимо ко­лю­чей из­го­ро­ди про­хо­ди­ла
какая-то ста­рая жен­щи­на, лет, на­вер­ное, вось­ми­де­ся­ти, она оста­но­ви­лась
и стала на­блю­дать за мной.

(11)Я по­здо­ро­вал­ся с ней, тогда она за­сме­я­лась
и ска­за­ла: «(12)Пра­виль­но сде­ла­ли, что раз­ве­ли костёр. (13)В нашем воз­расте
надо при­но­рав­ли­вать­ся к аду». (14)Так был задан тон раз­го­во­ру, в ко­то­ром
мы жа­ло­ва­лись друг другу на вся­че­ские бо­ляч­ки и беды, но каж­дый раз шут­ли­во.

(15)А в конце бе­се­ды мы при­зна­лись, что при всём при том мы ещё не так уж
страш­но стары.

(16)Когда со­всем мо­ло­дые люди с пре­вос­ход­ством
их силы и на­ив­но­сти сме­ют­ся у нас за спи­ной, на­хо­дя смеш­ны­ми нашу
тяжёлую по­ход­ку и наши жи­ли­стые шеи, мы вспо­ми­на­ем, как, об­ла­дая такой
же силой и такой же на­ив­но­стью, сме­я­лись когда-то и мы. (17)Толь­ко те­перь
мы вовсе не ка­жем­ся себе по­беждёнными и по­би­ты­ми, а ра­ду­ем­ся тому, что
пе­ре­рос­ли эту сту­пень жизни и стали не­мно­го умней и тер­пи­мей. (18)Чего
и вам же­ла­ем.

(по по Г. Гессе*)

* Гер­ман Гессе (1877–1962) – не­мец­кий пи­са­тель и
ху­дож­ник, ла­у­ре­ат Но­бе­лев­ской пре­мии.

Лауреат Нобелевской
премии, Герман Гессе рассказывает о старости как ступени человеческой жизни,
отвечая на вопрос, какой должна быть старость, чтобы «у седовласых стариков»
была цель и был смысл, чтобы в старости человек не терял цель жизни.

Можно сказать, что
Герман Гессе поднимают проблему правильного старения. Старик, которому
«старость и седины только ненавистны и страшны», – «недостойный представитель
своей ступени жизни», – считает Гессе.

Гессе отмечает, что в старости человек
лучше видит природу и радуется возможности «без критики», «с участием и тихой
грустью, иногда со смехом и чистой радостью» спокойно наблюдать за
быстротекущей деятельной жизнью.

Совет

Гессе считает, что в
старости человек радуется возможности «уйти от гонки и отдаться жизни
созерцательной».

Отвечая на вопрос, как правильно стареть, Гессе приходит к
выводу, что человек должен сказать старости «да», а к старческой немощи
относиться с юмором, как относятся его пожилые герои, разговаривая в саду у
костра, который они шутливо называют подготовкой к аду: «в нашем возрасте надо
приноравливаться к аду». И в конце беседы восьмидесятилетние люди со смехом и
самоиронией все-таки признаются, что они «не так уж страшно стары».

Я согласен с тем, что
нужно принимать старость такой, какая она есть. Примерно то же говорит герой
романа Гончарова «Обломов» Андрей Штольц, что сосуд жизни нужно пронести так,
чтобы не расплескать ни одной капли, и что человеческая жизнь как четыре
времени года, каждое из которых нужно прожить достойно.

Примером хорошей,
достойной старости для меня является Василий Иванович Базаров, рассуждающий о паллиативных
средствах и тихо радующийся здоровью и силам молодых. Примером плохой, тяжелой
старости можно считать случай старого князя Болконского.

Он ушел от дел, когда
еще способен был служить, затаил обиду и изводит близких и домашних. 

Источник: http://litera865.blogspot.com/2017/04/blog-post.html

Герман Гессе – Собрание сочинений (1969-2016) FB2

Список книг:

Романы
01. Гертруда
02. Демиан (пер. – Н. Берновская)
03. Демиан (пер. – С. Апт)
04. Игра в бисер (пер. – Д. Каравкина, В. Розанов)
05. Игра в бисер (пер. – С. Апт)
06. Нарцисс и Гольдмунд (пер. – Г. Барышникова)
07. Нарцисс и Гольдмунд (пер. – Р. Эйвадис)
08. Нарцисс и Златоуст (пер. – В. Седельник)
09. Петер Каменцинд (пер. – В. Седельник)
10. Петер Каменцинд (пер. – Р. Эйвадис)
11. Росхальде
12. Сиддхартха (пер. – Б. Прозоровская)
13. Сиддхартха (пер. – Н. Фёдорова)
14. Сиддхартха (пер. – Р. Эйвадис)
15. Сиддхартха (пер. – Г. Ноткин)
16. Степной волк

Повести

01. Душа ребёнка
02. Клейн и Вагнер
03. Кнульп
04. Курортник
05. Паломничество в страну Востока
06. Под колёсами
07. Последнее лето Клингзора

Рассказы

01. Авторский вечер
02. В гостях у массагетов
03. В старом «Солнце»
04. Вальтер Кёмпф
05. Волк
06. Воспоминания о Гансе
07. Заклинания
08. Июль
09. Казанова исправляется (пер. – В. Седельник)
10. Казнь (пер. – С. Ромашко)
11. Казнь (пер. – В. Куприянов)
12. Китайская притча
13. Когда я был школьником
14. Легенда об индийском царе
15. Маульброннский семинарист
16. Мраморная мастерская
17. Невеста
18. Ноктюрн ми-бемоль мажор
19. Обращение Казановы (пер. – С. Ромашко)
20. Обручение
21. Первое приключение
22. Пешая прогулка осенью
23. Полевой чёрт
24. Притча о слепых
25. Раритет
26. Реформатор мира
27. Роберт Эгион
28. Соната
29. Финал доктора Кнельге
30. Художник
31. Цзу Юнь
32. Циклон
33. Юность прекрасна

Книга россказней (сборник)

01. Chagrin d'amour
02. Арест
03. В Пресселевском садовом домике
04. Вечер у доктора Фауста (пер. – Е. Факторович)
05. Вечер у доктора Фауста (пер. – С. Ромашко)
06. Влюблённый юноша
07. Внутри и снаружи (пер. – Е. Факторович)
08. Детские годы Франциска Ассизского
09. Книжный человек
10. Кончина брата Антонио
11. Лесной человек
12. Невольное путешествие Антона Шифельбайна в Ост-Индию
13. Негостеприимная встреча
14. Некто по фамилии Циглер (пер. – С. Мороз)
15. Осада Кремны
16. Рассказчик
17. Три липы (пер. – Е. Факторович)
18. Три липы (пер. – С. Ромашко)
19. Ханнес
20. Человек по фамилии Циглер (пер. – Е. Факторович)
21. Человек по фамилии Циглер (пер. – С. Ромашко)
22. Что внутри и что вовне (пер. – С. Ромашко)

По следам сна (сборник)

01. «Трагично…» (пер. – Е. Факторович)
02. Город (пер. – С. Мороз)
03. Город (пер. – Р. Эйвадис)
04. Город (пер. – М. Гугнина)
05. Город (пер. – О. Кайдалова)
06. Детство волшебника (пер. – И. Алексеева)
07. Детство волшебника (пер. – С. Аверинцев)
08. Детство волшебника (пер. – О. Кайдалова)
09. Европеец (пер. – Г. Снежинская)
10. Европеец (пер. – В. Седельник)
11. Европеец (пер. – О. Кайдалова)
12. Запись (пер. – Г. Снежинская)
13. Король Ю (пер. – В. Седельник)
14. Король Ю (пер. – О. Кайдалова)
15. Король Юй (пер. – И. Алексеева)
16. Краткое жизнеописание (пер. – И. Городинский)
17. Краткое жизнеописание (пер. – С. Аверинцев)
18. О степном волке (пер. – И. Алексеева)
19. О степном волке (пер. – Е. Факторович)
20. По следам сна (пер. – В. Седельник)
21. Птица
22. Путешествия во сне (пер. – О. Кайдалова)
23. Сказка о плетёном стуле (пер. – И. Алексеева)
24. Сказка о плетёном стуле (пер. – В. Седельник)
25. Сказка о соломенном стуле (пер. – О. Кайдалова)
26. Трагедия (пер. – И. Алексеева)
27. Швабская пародия
28. Эдмунд (пер. – Г. Снежинская)
29. Эдмунд (пер. – В. Седельник)

Читайте также:  Сочинения об авторе по

Поздняя проза (сборник)

01. Баденские заметки
02. Нищий
03. Однокашник Мартин
04. Персиковое дерево
05. Подарок во сне
06. Прерванный урок
07. Рождество с двумя детскими историями
08. Украденный чемодан

Сказки

01. Август (пер. – И. Алексеева)
02. Август (пер. – С. Апт)
03. Августус (пер. – О. Кайдалова)
04. Ирис (пер. – С. Ошеров)
05. Ирис (пер. – О. Кайдалова)
06. Метаморфозы Пиктора (пер. – О. Кайдалова)
07. Необычайная весть с другой звезды (пер. – С. Апт)
08. Поэт (пер. – Р. Эйвадис)
09. Поэт (пер. – С. Ошеров)
10. Поэт (пер. – О. Кайдалова)
11. Превращение Пиктора (пер. – Е. Факторович)
12. Превращения Пиктора (пер. – А. Пономарёва)
13. Сновидение (пер. – С. Апт)
14. Сон о флейте (пер. – Г. Снежинская)
15. Сон о флейте (пер. – О. Кайдалова)
16. Странная весть о другой звезде (пер. – В. Фадеев)
17. Трудный путь (пер. – О. Кайдалова)
18. Тяжкий путь (пер. – И. Алексеева)
19. Удивительная новость с другой планеты (пер. – О. Кайдалова)
20. Фальдум (пер. – Н. Фёдорова)
21. Фальдум (пер. – О. Кайдалова)
22. Флейта мечты (пер. – Е. Факторович)
23. Череда грёз (пер. – О. Кайдалова)
24. Череда снов (пер. – И. Алексеева)

Эссе, воспоминания, статьи, письма

01. В антракте концерта
02. Воспоминание о лете Клингзора
03. Воспоминание об Андре Жиде
04. Воспоминания о С. Фишере
05. Вселяясь в новый дом
06. Встречи с прошлым
07. Всяческая почта
08. Два голоса мелодии жизни
09. Друг Петер
10. Из воспоминаний об Отмаре Шёке
11. Концерт виртуоза
12. Марулле
13. Мировая история
14. Моя вера
15. Музыка
16. На горе Риги. Дневник
17. Не убий
18. Некролог
19. Неотправленное письмо певице
20. Ночные игры
21. О душе
22. О слове «хлеб»
23. Одному музыканту
24. Описание одной местности
25. Осенние впечатления
26. Осмотр картин в Мюнхене
27. Пасхальные заметки
28. Письмо «по кругу» из Сильс-Марии
29. Посещение Вильгельма Раабе
30. Прогулка по комнате
31. Путешествие в Нюрнберг
32. Путь любви
33. Старинная музыка
34. Счастье
35. Траурный марш
36. Фантазии
37. Церкви и часовни в Тессине
38. Часы, проведенные за письменным столом

Сборники

01. Магия книги (пер. – А. Науменко)
02. Магия книги (пер. – Г. Снежинская)
03. Письма
04. Письма по кругу

Поэзия

01. Время в саду
02. Стихотворения

Автор сборки: Alex1801

Источник: https://elit-kniga.ru/details.php?id=70140

Герман Гессе – Эссе

Здесь можно скачать бесплатно “Герман Гессе – Эссе” в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Проза. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание “Эссе” читать бесплатно онлайн.

ГЕРМАН ГЕССЕ

ЭССЕ

Краткое жизнеописание Детство волшебника Толстой и Россия Новалис Друзья, не надо этих звуков!

КРАТКОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ

Я родился под конец Нового времени, незадолго до первых примет возвращения средневековья, под знаком Стрельца, в благотворных лучах Юпитера.

Рождение мое совершилось ранним вечером в теплый июльский день, и температура этого часа есть та самая, которую я любил и бессознательно искал всю мою жизнь и отсутствие которой воспринимал, как лишение.

Обратите внимание

Никогда не мог я жить в холодных странах, и все добровольно предпринятые странствия моей жизни направлялись на юг. Я был ребенком благочестивых родителей, которых любил нежно и любил бы еще нежнее, если бы меня уже весьма рано не позаботились ознакомить с четвертой заповедью.

Горе в том, что заповеди, сколь бы правильны, сколь бы благостны по своему смыслу они ни были, неизменно оказывали на меня худое действие; будучи по натуре агнцем и уступчивым, словно мыльный пузырь, я перед лицом заповедей любого рода всегда выказывал себя строптивым, особенно в юности. Стоило мне услышать “ты должен”, как во мне все переворачивалось и я снова становился неисправим.

Нетрудно представить себе, что свойство это нанесло немалый урон моему преуспеянию в школе.

Правда, учителя наши сообщали нам на уроках по забавному предмету, именовавшемуся всемирной историей, что мир всегда был ведом, правим и обновляем такими людьми, которые сами творили себе собственный закон и восставали против готовых законов, и мы слышали, будто люди эти достойны почтения; но ведь это было такой же ложью, как и все остальное преподавание, ибо, стоило одному из нас по добрым или дурным побудительным причинам в один прекрасный день набраться храбрости и восстать против какой-либо заповеди или хотя бы против глупой привычки или моды – и его отнюдь не почитали, не ставили нам в пример, но наказывали, поднимали на смех и обрушивали на него трусливую мощь преподавательского насилия.

По счастью, еще до начала школьных годов мне удалось выучиться самому важному и незаменимому для жизни: мои пять чувств были бодрственны, остры и тонки, я мог на них положиться и ждать себе от них много радости, и, если позднее я безнадежно поддался приманкам метафизики и временами даже налагал на свои чувства пост и держал их в черном теле, все же атмосфера развитой чувственной впечатлительности, особенно по части зрения и слуха, никогда не покидала меня и явственно играет свою роль и в мире моего мышления, каким бы абстрактным этот мир подчас ни казался.

Итак, некоторой оснасткой для жизни я обзавелся, согласно выше сказанному, еще задолго до школьных годов.

Я не был неучем в нашем родном городе, смыслил кое-что в птичниках и лесах, в виноградниках и мастерских ремесленников, я распознавал деревья, птиц и бабочек, умел распевать песни и свистать сквозь зубы, знал и другие вещи, не вовсе бесполезные для жизни.

К этому добавились школьные предметы, которые давались мне легко и славно меня развлекали, я получал особенно удовольствие от латыни и начал сочинять латинские стихи почти так же рано, как немецкие.

Важно

Что до искусства лжи и дипломатии, то ему я обязан второму школьному году, когда господин учитель и помощник учителя обогатили меня соответствующими навыками, между тем как до того я, по моей ребяческой открытости и доверительности, навлекал на себя одну неприятность за другой.

Оба вышеназванных наставника сумели исчерпывающе разъяснить мне, что честность и правдолюбие суть свойства, отнюдь не желательные в школьнике.

Они приписали мне один случившийся в классе пустячный проступок, в котором я был решительно неповинен; поскольку же им не удалось побудить меня сознаться в несодеянном, из сущей безделицы проистекло форменное судебное расследование, и оба совместными усилиями после долгого мучительства извлекли из меня если не желаемое признание, то последние остатки веры в порядочность учительской касты. Позднее мне встречались, благодарение богу, и настоящие учителя, достойные самого глубокого почтения, но непоправимое уже свершилось, и мое отношение не только к школьным педагогам, но и ко всякому авторитету было извращено и отравлено. В общем же, я, был на протяжении первых семи или восьми школьных годов хорошим учеником, по крайней мере место мое было всегда среди первых в классе. Лишь при начале тех испытаний, которых не минует ни один человек, обреченный стать личностью, я вступил в конфликт со школой, становившийся все тяжелее и тяжелее. Понять смысл этих испытаний мне удалось лишь два десятилетия спустя, тогда же они были голой данностью и отовсюду обступали меня против моей воли, как тяжкое несчастье.

Дело обстояло так: с тринадцати лет мне было ясно одно – я стану либо поэтом, либо вообще никем. Но к этой определенности постепенно прибавилось другое открытие, и оно было мучительно.

Можно было стать учителем, постором, врачом, ремесленником, торговцем, почтовым служащим, даже музыкантом, даже архитектором или живописцем – ко всем на свете профессиям вела какая-то дорога, проходившая через подготовку, через школу, через обучение начинающих.

Только для поэта не существовало ничего подобного! Что разрешалось и даже считалось за честь, так это быть поэтом, то есть получить в качестве поэта успех и признание-по большей части, увы, лишь после смерти. Но вот стать поэтом было немыслимо, а желать им стать было смешно и постыдно, как я очень скоро имел случай убедиться.

В один миг вывел я тот урок, который только и можно было вывести из ситуации: поэт есть нечто, чем дозволено быть, но не дозволено становиться. И еще: наклонность к поэзии и личный к ней талант делают тебя в глазах учителей подозрительным и навлекают то неудовольствие, то насмешки, а то и смертельное оскорбление.

С поэтом дело обстояло в точности так, как с героем и со всеми могучими или прекрасными, великодушными или небудничными людьми и порывами: в прошедшем они были чудны, любой учебник в изобилии воздавал им хвалу, но в настоящем, в действительной жизни их ненавидели, и позволительно было заподозрить, что учителя затем и были поставлены, чтобы не дать вырасти ни одному яркому; свободному человеку, не дать состояться ни одному великому, разительному деянию.

Совет

И вот я увидел между мною самим и моей далекой целью одни пропасти, все стало сомнительным, все потеряло цену, оставалось только одно: что я намерен стать поэтом, легко это или трудно, смешно или почетно. Внешние результаты этого решения – или этого несчастья – были следующими.

Когда мне исполнилось тринадцать лет и вышеозначенный конфликт только начался, поведение в родительском доме и в стенах школы оставляло желать столь многого, что меня отправили в изгнание в иногороднюю школу.

Годом позднее я стал питомцем одной теологической семинарии, учился выписывать буквы древнееврейского алфавита и уже готовился узнать что есть “дагеш форте имплицитум”, как вдруг внутри меня разразились бури, которые привели к моему бегству из монастырской школы, к наказанию строгим карцером, к прощанию с семинарией.

Некоторое время я силился продвинуть вперед мои знания в одной гимназии, однако и здесь скоро все окончилось карцером и расставанием.

Затем я три дня пробыл учеником в торговом доме, снова сбежал и пропал на несколько дней и ночей, к немалой тревоге моих родителей.

В течение полугода я был помощником моего отца, в течение полутора лет я работал ктикантом в механической мастерской и на фабрике башенных часов.

Короче говоря, более четырех лет все попытки сделать из меня что-нибудь путное кончались неукоснительным провалом, ни одна школа не хотела удержать меня в своих стенах, ни в какой выучке я не мог протянуть сколько-нибудь долго.

Любая попытка сделать из меня общественно полезного человека оканчивалась неудачей, иногда позором и скандалом, иногда бегством и изгнанием – а между тем за мной признавали хорошие способности и даже известную меру доброй воли! Притом я всегда был довольно трудолюбив; к высокой добродетели ничегонеделания я неизменно относился с почтительным восхищением, но никогда не усвоил ее сам. В пятнадцать лет, потерпев неудачу в школе, я принялся сознательно и энергично работать над самообразованием, и для меня было радостью и блаженством, что в доме моего отца обреталась огромная дедовская библиотека, целый зал, наполненный старыми книгами и содержавший, в частности, всю немецкую литературу и философию восемнадцатого столетия. Между шестнадцатым и двадцатым годами я не только исписал кучу бумаги своими первыми литературными опытами, но и прочел за эти годы половину всей мировой литературы и занимался историей искусства, языками и философией с таким усердием, которого за глаза хватило бы для занятий по обычному школьному курсу.

Затем я сделался книготорговцем, чтобы наконец-то самому зарабатывать свой хлеб.

Источник: https://www.libfox.ru/18904-german-gesse-esse.html

Сочинение-эссе по роману немецкого писателя Германа Гессе «Игра в бисер»

Начать стоит с того, что роман перевернул мои представления о литературе.

Произведение такого уровня заставило меня ощутить, что очень многое, прочитанное ранее – не более чем «первые шаги начинающих писателей».

Именно эта книга определила для меня, что является классикой, а что не является. И дело не во времени написания, не в стиле, но в идее, нет – идее, которую произведение несёт.

С первых страниц романа читатель понимает, что здесь не в машинки играют, и даже не в политику, а как минимум в историю. Охват темы идёт не в рамках одной семьи, не в рамках города, а в рамках целой «фельетонистической» эпохи.

Обратите внимание

Повествователями во введении выступают некие сторонние наблюдатели, с недовольством и усмешкой наблюдающие за, казалось бы, жалким существованием и духовным разложением людей определенного времени.

И, как это свойственно гениальным произведениям, нынешняя ситуация мало чем отличается от той, что описана в романе (он был впервые опубликован в 1943 году), а внутренняя сила и обещание дойти до самых глубин сознания читателя ощущаются уже на первых страницах.

Ещё мало что понятно, но дороги назад больше нет: произведение затягивает в себя, поражает своей масштабностью и грандиозностью попытки разобраться в основополагающих вещах и вопросах духовности.

Автор предлагает три пути: принесение себя в жертву ради будущего, необходимость оставить ученика после себя для продолжения своего дела и «уход в нирвану», признание всего в жизни иллюзией. Сам Г. Гессе не даёт однозначного ответа, потому как все три пути находят отклик в его душе.

Сразу видно, что роман пробуждает не только чувственное его восприятие, но скорее заставляет думать, осознавать, вчитываться в каждую фразу и бесконечно анализировать. Не раз, прочитав всего абзац, откладываешь книгу, а в голове – эхом только что прочитанная фраза и – далее, её осмысление, осознание снова и снова.

В главе «Призвание» жизнеописания Йозефа Кнехта мальчик сомневался, старый ли уклад жизни отошёл от него, или он сам оставил тот привычный родной мир, оказавшись во власти «честолюбия и высокомерия».

Читайте также:  Краткая биография страхов

Его «однокашники» совершенно различно восприняли рекомендацию Кнехта к переводу в школу элиты. Гессе горько, но очень верно подмечает, что большая их часть проявляла зависть, грубо прикрытую насмешками.

Всего в нескольких строках автор раскрывает трагедию юноши, вновь отмечая, что именно он достоин этого перевода как человек, духовно более зрелый:

Порой он (Кнехт) тяжело страдал от подобных взрывов чувства отчуждения между собой и своими товарищами, сам же на себя никогда не смотрел как на «избранника», в своём призвании он не видел повышения в ранге, для него оно прозвучало как внутренний оклик или ободрение.

Важно

Передо мной открылся больше, чем роман. Эта книга – послание, как знак, давший прямые и ясные ответы на многие вопросы. Совершенно медитативное чтение, погружающее в себя, увлекающее вслед за авторской мыслью, вызывающее глубокие, чувственные, даже мистические переживания. Красота слов, изящество фраз приводят к умиротворению, указывают путь к Гармонии и равновесию.

История Йозефа явилась для меня исповедью на её юношеском этапе и грозным пророчеством во время зрелости Кнехта, предложила варианты развития, указала на подстерегающие опасности, шероховатости Пути.

Каждая строка романа напоминает о «бренности всего сущего», заставляет задуматься о необходимости обличить итоги своей жизни в нечто полезное, существенное, предлагает отказаться от «искусства ради искусства».

Существование самой духовной провинции совершенно тщетно, в некоторой мере даже паразитично без созидания, без реальных результатов их трудов.

Одна фигура всколыхнула меня, пробудила от восприятия книги разумом к восприятию её душой.

Магистр Музыки – почтенный старец, светлый, чистый, нашедший внутренний свет и счастье в молчании, озаряющий всех, кто понял, блаженным сиянием, своим примером побуждающий к отказу от суетности повседневности.

Не Кнехт, а именно этот герой явил для меня желаемое будущее, предпочтительный вариант смерти, если это, конечно, можно выбирать.

Роман показывает, как два человека пытались примирить духовный и идеализированный мир Касталии с реальным миром. Плинио Дезиньори сломался под гнетом грубой реальности, озлобившись вместо того, чтобы поддерживать Свет в себе и гармонизировать окружение.

Совет

В то же время Йозеф нашёл способ перекинуть мост между мирами, но его постигла участь не лучше, чем товарища. Хаос внешнего мира поглотил его гармоничную личность, великого Мастера Игры настигла глупая, неправильная смерть.

Не отход от жизни, а, скорее, языческое буйство, ослепительно яркая вспышка, исчезновение, растворение в небытие в момент расцвета своей жизни.

Герман Гессе – больше, чем писатель. Для меня он открылся как великий мистик, врачеватель души, в какой-то мере прорицатель. Он писал не на языке разума или чувств, но на языке души – самом полном, проникающем и универсальном.

Книга, одушевленная жизнью её творца – это больше, чем литературное произведение. Она исповедь, пророчество, средоточие духа, дарующее бессмертие её автору. Тот восторг, то восхищение, которое я испытываю, выражаются не аплодисментами стоя, нет, это нечто большее.

Поклон творцу до земли, преклонение перед его гением.

Источник: http://litera.su/literature-articles/glass-bead-game-hesse-essay-on-novel

Читать книгу «Магия книги. Эссе о литературе» онлайн— Герман Гессе — Страница 1 — MyBook

© Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 1970

All rights reserved by and controlled through Suhrkamp Verlag Berlin

© Г. Снежинская, состав, перевод, предисловие, 2018

© ООО «Издательство К. Тублина», 2017

© А. Веселов, оформление, 2018

«В этот край я снова возвращаюсь…»

В 1945 году Герман Гессе писал: «Область всемирной литературы, что посещал я в течение моей жизни чаще и узнал лучше прочих, – это литература Германии, бесконечно далекой от нас сегодня, да пожалуй, уже ставшей легендой Германии 1750–1850 годов, столетия, центр и вершину которого являет собой Гете.

В этот край, где не подстерегают меня ни разочарования, ни сенсации, я снова и снова возвращаюсь из всех путешествий по древним временам и дальним странам, возвращаюсь к поэтам и писателям, авторам писем и биографий, ибо все они – истинные гуманисты, и вместе с тем почти все они были верны духу своего народа и своей земли».

И с этим волшебным краем, и с древностью, и с далекими от Европы областями всемирной литературы Гессе был неразрывно связан всю жизнь не только как писатель, и не только как страстный книгочей, но в значительной мере и как рецензент, автор очерков, вступительных статей и послесловий, сопровождающих издания произведений художественной литературы, и, что немаловажно, как автор статей и эссе, в которых отразились его философские размышления о судьбах книги, типах читателя и характере чтения в двадцатом веке. В чем магия книги? Ведь в наше время книги сделались общедоступными, книги – даже Библия! – необычайно распространились, вошли в повседневный быт, чтение и письмо перестали быть таинствами, а книга – тайной. Почему так неожиданно порой воскресают давно и, казалось бы, прочно забытые книги и авторы, почему возвращаются в славе некогда отверженные изгнанники, почему, наконец, снова и снова находятся немногие, призванные, наделенные способностью открывать для себя магию книги и устремляющиеся в обитель духа – его храм, святилище, «где тысячи залов и притворов, где витает дух всех времен и народов, в каждый миг ожидающий нового пробуждения к жизни, чтобы стать единым целым, многоголосым хором разнообразнейших явлений»?.. И каждому истинному читателю бесконечно огромный мир книг открывается по-своему, каждый в нем ищет и находит еще и себя самого. К этим вопросам Гессе постоянно возвращался на протяжении своей долгой жизни.

После окончания гимназии Гессе работал в издательстве в Кальве, затем в книжных магазинах в Эслингене, Тюбингене и Базеле. Свою первую рецензию Гессе напечатал в 1899 г. в газете «Allgemeine Schweizer Zeitung», и с тех пор добрых полвека сотрудничал с издательствами и редакциями многих немецких, австрийских и швейцарских журналов и газет.

После Второй мировой войны издательство Петера Зуркампа обратилось к нему, прославленному писателю, награжденному в 1946 г.

Нобелевской премией, с предложением составить и издать отдельный, объемистый том его критических и литературоведческих работ, но Гессе, охотно предоставивший Зуркампу свой сборник политических статей и писем («Война и мир»), наотрез отказался – в литературе его привлекало творчество, а не анализ прошлого, свою первейшую задачу он видел в создании романов, повестей, рассказов.

По этой же причине и в семитомное собрание сочинений писателя, изданное в 1957 году, ни очерки о литературе, ни рецензии не были включены.

Гессе уже восемьдесят, он прославленный мастер немецкой прозы, почта что ни день приносит в его дом пачки писем от читателей, на мнение Гессе то и дело ссылаются, к его авторитету апеллируют – зачастую вне контекста, неверно или неточно, или утрируя и искажая его взгляды.

Публикация в собрании сочинений критических работ могла бы лишь ухудшить ситуацию, которая и без того тяготила Гессе, считавшего, что обнародовать свои индивидуальные суждения и оценки – значит навязывать их всем и каждому, а это бессмысленно, так как обречено на провал в отличие от вдумчивого и тонкого воспитания вкуса отдельной личности.

В то же время в одном из очерков он настоятельно советует: если вы любите писателя, не упускайте возможности познакомиться с его письмами и дневниками, с каждой строчкой, вышедшей из-под его пера, это позволит вам лучше, глубже понять его, человека и друга, которого вы уже узнали и полюбили по его книгам.

Обратите внимание

Рецензии и очерки Гессе о книгах и писателях сегодня иногда удивляют тем, насколько не похожи они на его прозу, для которой так характерна выверенная, тщательно продуманная композиция, многослойность и сложность, филигранная тонкость отделки. Критические работы и рецензии, таким образом, дополняют наши представления о художественном творчестве писателя, вернее открывают его интеллектуально-рационалистическую сторону. И если при жизни Гессе эти работы так и не были изданы отдельным сборником, то в двенадцатитомном собрании сочинений Г. Гессе, вышедшем в издательстве «Зуркамп» в 1970 году, впервые опубликованные предисловия и послесловия, очерки и рецензии заняли два тома. Вообще же счет их идет на тысячи, это целая история всемирной литературы, ибо круг чтения Гессе не просто широк – огромен.

В 1927 году Гессе по просьбе издательства Ф. Реклама написал очерк «Библиотека всемирной литературы», в заглавии которого поместил введенное Гете в немецкий язык и немецкую культуру понятие всемирной литературы (Weltliteratur).

Гессе не только прослеживает четкую связь (зависимость) подлинной образованности человека с бесконечным изучением всемирной литературы и бесконечным наслаждением ее неисчерпаемыми богатствами, не только дает практические советы тем, кто по-настоящему глубоко хочет понять и освоить прочитанное, но и любовно «составляет» по своему вкусу идеальную библиотеку всемирной литературы.

Любовно – это слово надо считать ключевым в отношении Гессе к книгам, к тому, как их читать, как обращаться с ними, собирая у себя дома, подобно кругу подлинных добрых друзей.

Примечательно, что Гессе писал литературно-критические работы исключительно о тех книгах, которые оценивал положительно, – он рекомендовал их читателям, как своих хороших знакомых, иначе говоря, находил в этих книгах добрый пример и образец, нечто положительное и в этом смысле существенное и характерное для той или иной эпохи.

Если книга не вызывала доброго чувства, он откладывал ее в сторону. В письме к современнику Гессе отмечает: «Видеть и подчеркивать < в книгах > положительное начало и щедрый дар всегда казалось мне главной задачей того, кто выступает как посредник между книгами и читателями. Поэтому я лишь в очень редких случаях публично высказывал свое отрицательное отношение к какой-либо книге.

Если похвалить не за что, я молчу». Поэтому и некоторые написанные по заказу издательства рецензии Гессе читаются как поэтичные лирические эссе, искренние признания в любви – к Новалису, Гофману, Андерсену, Стендалю, китайцам, которых Гессе, открыв для себя сравнительно поздно, ценил необычайно высоко.

Важно

Вместе с тем встречаются и довольно сдержанные отзывы, такова, например, заметка о Готфриде Бенне, однако и здесь Гессе прежде всего старается вникнуть, как можно лучше понять Бенна, а самому себе объяснить, в чем же заключалась причина неприязни и каковы те условия и обстоятельства в жизни великого поэта, что лишали его «воздуха, пригодного для дыхания».

Эти моменты порой открываются только при знакомстве с дневниками или письмами поэтов и писателей, и Гессе настоятельно советует издателям их печатать, читателям же – не игнорировать, а наоборот – коль скоро речь идет о любимом писателе – отдавать свидетельствам «из первых рук» предпочтение перед научными монографиями или специальными критическими работами.

Его отзывы позитивны, в них не стоит искать полемику с автором.

Напротив, критика эпохи сплошь и рядом находит себе место на страницах литературных заметок Гессе, и почти всюду ее предметом оказывается общий культурный и политический фон, на котором книга, составляющая собственный предмет разговора с читателем, выделяется самым выгодным образом.

Принцип Гессе – говорить только о добром, вещи неудачные или такие, о каких он не хочет высказываться, он не обсуждает, категорический тон ему несвойствен – слишком часто сам он, как автор, страдал от безапелляционной самоуверенности критиков-профессионалов.

При этом «ранг» писателя, его принадлежность к «первому» или «второму» ряду, не говоря уже о списках номинантов и лауреатов, ему абсолютно безразличны. Очерки и заметки Гессе знакомят с автором, побуждают к чтению, помогают сориентироваться в огромном потоке книжной продукции, причем Гессе не скрывает своего намерения обеспечить хорошей книге как можно более многочисленную читательскую аудиторию.

Выбранные для настоящего издания очерки и заметки Гессе лишь в небольшой степени отражают все богатство этого пестрого собрания. Из рецензий представлены те, в которых Гессе не ограничивается сугубо информационной, условно говоря – энциклопедической справкой о книге и авторе и – неизменно положительным – отзывом.

В первую очередь интересны очерки, в которых воплощен глубокий тезис Гессе: чтение и письмо – это магическое занятие, волшба, это процессы, благодаря которым дух овладевает природой, подчиняет себе природу. «Сегодня, – пишет Гессе в 1930 году, – все не так.

Мир книги… и духа, открыт всем и каждому, – так мы думаем, – и уже нет магической ауры, уже исчезло волшебство». Не стало тайны, происходит, набирая темпы, вульгаризация духа, девальвация духовных ценностей.

Безрадостная картина, но на вопрос, исчезнут ли книги, потеснят ли их кино и радио (появление новых, более хитроумных, комбинированных СМИ Гессе также предвидит), – он решительно отвечает: «Нет!» Кинематограф, радиопередачи и прочее удовлетворяют совсем другие потребности людей, прежде всего, потребность в развлечении, они служат, разумеется, и для просвещения, но все это вещи иного рода, и к книге вернутся, убежден Гессе, ее достоинство и авторитет. Потому что у книги другие задачи и другое назначение. Потому что слово, выражающее мысль, слово, облеченное в письменную форму, – это единственное средство фиксировать ход Истории и творить Историю, единственное средство самосознания, каким располагает человечество, а других средств у него нет и не будет. Что касается функций, которые радио, кино и т. п. могут присвоить себе, забрав у книги, – жалеть о них не придется, так как не они составляют ее сущность. Итак, «древнее волшебство еще живо? И понятие «магия книги» не ушло в прошлое безвозвратно, не обратилось в легенду?» Конечно, нет, – отвечает Гессе, – потому что законы духа столь же неизменны, как законы природы, их нельзя «упразднить» в ходе технического «прогресса». По существу – пишет он, – в духовном мире ничего не изменилось за то время, что прошло после перевода Лютером Библии и изобретения Гутенбергом печатного станка. Магия книги по-прежнему существует. Духом владеет группа избранных, адептов, но это не те люди, кто правит бал в СМИ, и не те, кто формирует общественное мнение, потому что представляемые ими виды деятельности не тождественны и не могут быть тождественны творчеству. Эта мысль сказывается и в самих словах, которые Гессе использует для именования творца. Гессе последовательно и строго разделяет понятия Dichter, то есть поэт, писатель, художник слова, артист, и Schriftsteller – литератор, писатель; есть у него в запасе еще и Literat, в устах Гессе – малопочтенное обозначение пишущего на потребу публике сочинителя дешевых романчиков вроде «Тарзана» (его он особенно недолюбливает). Таково неизбежное «разделение труда».

Совет

Наиболее активный период журналистской и издательской деятельности Гессе приходится на годы Первой мировой войны, которая стала для писателя глубочайшим потрясением, что, вместе с целым рядом других причин, привело в 1916–1917 годах к тяжелому душевному кризису.

Читайте также:  Сочинения об авторе олдридж

Как во время самой войны, так и в начале двадцатых годов, Гессе работал не щадя сил: он основал центр помощи немецким военнопленным (их было около полумиллиона человек), издавал в Швейцарии благотворительные газеты и журналы, формировал многотомные книжные серии, антологии и отдельные издания.

В это время Гессе снова и снова задается вопросом о последствиях катастрофической массовой бойни, прежде всего – ее духовных последствиях. Сын миссионера, убежденный и страстный пацифист, он высказал свою позицию в целом ряде газетных и журнальных статей, призывая писателей и художников «не расшатывать фундамент будущей Европы».

С событиями войны и революции связано пристальное внимание Гессе к России и двум гигантам ее литературы, Толстому и, особенно, Достоевскому, чье влияние ощутимо в некоторых повестях Гессе (в первую очередь это «Клейн и Вагнер», 1919).

Очерки о творчестве русского писателя Гессе издал под многозначительным заглавием «Взгляд в хаос», имея в виду попытку заглянуть в новую эпоху, идущую следом за войной и революцией. Достоевский – пророк и провидец эпохи хаоса – карамазовщины.

Анализируя романы Достоевского, Гессе прежде всего задается вопросом, волновавшим западноевропейскую интеллигенцию: что отличает русских от европейцев, каких угроз ждать Европе от России, что порождает хаос, который уже надвигается на добропорядочную, приверженную традициям морали и культуры Европу? Зерна «хаоса», то есть варварства и аморализма, он уверенно различает в тех моментах, когда князь Мышкин готов принять в свою душу как добро, так и зло, когда добро и зло с легкостью могут поменяться местами и все моральные ценности становятся относительными и утрачивают реальный смысл. Полное же и цельное воплощение опасного русского типа являют собой, по Гессе, братья Карамазовы, они, все четверо, вместе, в совокупности своих полярно противоположных черт, и представляют «русского человека». Хаос и губителен, прежде всего для культуры, и, одновременно, плодотворен, так как из него должны родиться новые формы, но он может сокрушить европейскую цивилизацию, если та не будет прислушиваться к «потаенной России» и ее «восточным» добродетелям, которые состоят в душевности, древней христианской любви и по-детски наивной жажде спасения. Мысль о недопустимости отторжения России и ее духовной культуры от Европы и единого человечества особенно отчетливо высказана в статье «Толстой и Россия». (Так рассуждал Гессе в 1915 году, в статьях же 20-х годов о Достоевском его отношение к России существенно изменилось в свете охватившего весь мир кризиса духовной культуры). Если Достоевский – пророк и провидец грядущего хаоса, то Толстой, с которым Гессе сближает нравственная беспощадность к себе (ее мы находим в повести Гессе «Душа ребенка»), Толстой, соединивший в себе противоречивые и ярко характерные русские черты, – глубокий мыслитель, неустанно борющийся за постижение истины, последним итогом которого является любовь.

Глубоки и многосторонни отзывы Гессе о современниках, писателях его поколения и более молодых, без которых мы сегодня не мыслим себе историю западноевропейской литературы.

В этом плане поразительны вкус и зоркость Гессе-критика, в огромном многообразии книг и журнальных публикаций безошибочно верно выбиравшего произведения, которые впоследствии выдержали проверку временем.

Так, он открыл немецким читателям Кафку и Сельму Лагерлеф, одним из первых горячо поддержал Марселя Пруста, Андре Жида, Томаса Манна, Тракля и Музиля, Георга Гейма, Элиаса Канетти, Анну Зегерс, Макса Фриша, Арно Шмидта и многих других. Особое место в гессевской «истории литературы» принадлежит, естественно, немцам и австрийцам.

Обратите внимание

В ряде очерков Гессе отдал дань глубокого уважения умам, существенно повлиявшим на развитие культуры в XX веке, – достаточно назвать хотя бы такие имена, как Кьеркегор и Фрейд, Шпенглер и Эрнст Юнгер.

Здесь, так же, как в литературно-критических статьях и заметках, прежде всего нас привлекают размышления большого художника и мыслителя, проницательно распознавшего многие важнейшие тенденции в развитии современной культуры.

Легко заметить, что тексты, вошедшие в этот сборник[1], возникли в иной последовательности, чем та, в какой они расположены здесь. Собрание получилось чуть ли не калейдоскопически пестрым, но оно и не могло получиться иным.

Как сказано, эти очерки, заметки, рецензии Гессе писал на протяжении всей своей долгой жизни, которая была бесконечным поиском духовности и открытием новых духовных миров: христианского и буддистского, даосского и индуистского, идеалов романтиков и гуманизма классиков, нравственного учения Толстого, бездн Достоевского и т. д.

Некоторые очерки или заметки датированы дважды, поскольку автор возвращался к ним, подготавливая для нового издания, и это исключило хронологический принцип расположения. Лишь в некоторой степени удалось сгруппировать тексты тематически.

Наверное, вполне закономерно, что живую мысль Гессе, обращенную к книгам, их авторам и читателям, к тому же часто связанную с глубоким анализом сложнейших проблем истории и современной эпохи, невозможно втиснуть в строгие формальные рамки.

«…Будь я сегодня молод и полон сил, я не занимался бы ничем, кроме издания книг», – это написано Гессе в 1945 году. Коротко говоря, весь смысл своего творчества он видел в неустанных «трудах во имя непрерывной жизни духа».

173 000 книг и 11 000 аудиокнигПервый месяц подписки за 199 ₽

Источник: https://MyBook.ru/author/german-gesse/magiya-knigi-esse-o-literature/read/

Сочинение по повести “Демиан” Г.Гессе

rebe11i0nя уже писал про эту книгу, но вот к зачету по “культуре детства” сочинил сочинение еще.
Тема сочинения: “Духовная биография героя повести Г.Гессе «Демиан»”.

Повесть, изначально названная «Демиан: История юности, написанная Эмилем Синклером», была создана Гессе в 1919 году. Известно, что к моменту написания книги Г.

Гессе имел в своей биографии попытку самоубийства и лечение в клинике нервных болезней, также Гессе проходил психоанализ. Все это, как мне кажется, отразилось на характере произведения «Демиан». В повести мы можем наблюдать постепенное развитие героя, с детства до юности. В большей мере это касается развития представления героя о себе, о мире, о Боге.

С французского «demi» переводится как половина. Я обнаружил это случайно, однако, мне представляется, что это важно.

Важно

В предисловии, написанном позже, чем повесть, Гессе пишет: «Жизнь каждого человека есть путь к самому себе».

Я понял, что для Гессе «путь к себе» заключается в признании в себе противоречивых начал, «добра» и «зла», и достижении гармонии между ними. Звучит коротко и просто, но об этом вся повесть.

Уже первая часть повести называется «Два мира», где мир разделяется на два полюса. Один полюс – это мир родителей героя, светлый, опрятный, «в этом мире существовали прямые пути, /…

/, существовали долг и вина, нечистая совесть и исповедь, прощение и добрые намерения, любовь и почтение, библейское слово и мудрость».

Другой мир, совсем иной, он «иначе пахнул, иначе говорил, другое обещал, другого требовал», Эмиль называет второй мир «ожесточенный мир», где были мирские пороки, нечистая сила, в большей мере этот мир принадлежал низшим сословиям. При этом два мира постоянно соприкасаются и взаимопроникают.

Разделение очень четкое, один полюс содержит в себе все светлое и хорошее, это полюс безопасности и защищенности, мира и спокойствия, любви и светлого будущего; второй полюс – все темное и злое, все страсти, «плохие» эмоции, запретные мысли.

С этой точки зрения мне сразу подумалось, что мир родителей отнюдь не так хорош, хотя он и содержит в себе все самое лучшее. Плох он как раз тем, что из него вычеркнуто столь многое, что есть в человеке, но по причинам сословным и религиозным не допускается. Т.е. это что-то вытесненное, что-то запретное, что-то подавленное. И я не мог не подумать, что это плохо для психического здоровья героя.

То, что это плохо для героя, мучительно для него, становится понятно, когда он говорит о несоответствии своего внутреннего содержания внешним требованиям родительского дома. Такое несоответствие порождает чрезмерное чувство вины, осознание собственной порочности и делает пребывание в таком «светлом» мире невыносимым.

Первым, отправным, пунктом истории Эмиля Синклера был эпизод с соседским мальчишкой Францем Кромером, сыном портного, который был старше, чем, видимо, породил в Эмиле желание ему понравиться.

Совет

Эмиль рассказал ему выдуманную историю, поклялся в ее правдивости, и Кромер стал его шантажировать и потребовал денег. Ужасное противоречие не позволяло Эмилю как взять свои слова обратно, так и попросить помощи у родителей.

Пришлось идти на поводу у шантажиста, это приближало шаг за шагом к «темному миру» и удаляло от «светлого», и ощущалось им как духовное падение, как некое «изгнание из рая».

Именно наличие внутри чего-то, чему нет места в обычном мире послужило, на мой взгляд, толчком к будущему развитию героя. Тяжело метаться меж двух миров.

И вот в поле зрения Синклера попадает Макс Демиан, он сильно выделяется на фоне остальных, он уникален. Хотя он явно не принадлежит светлому миру, и Эмиль воспринимает его как представителя того же темного мира, он все же отличается и от темного мира, от его представителей.

Его трактовка Библии подрывает слепую веру Синклера так, что когда приближается конфирмация он говорит, что “готов вступить не в церковь, но в орден мысли и личности”. Появляется идея, что уходить от самого себя это грех.

Тут, правда, Синклер, на мой взгляд, совершает некоторую ошибку, которую, впрочем, вряд ли можно не совершить в его возрасте, он отвергает все светлое и отдается тьме. Детство разваливается, начинаются пирушки с приятелями и кутеж.

И хотя в пирушках он находит некоторое признание собутыльников, что тешит его самолюбие, он говорит, что больше всего ему не хватает друга.

Любопытно, что Синклер не ставит под сомнение существование Бога вообще. Он лишь ищет ту его форму, которая бы не ущемляла его и не подавляла.

Обратите внимание

Он чувствует одиночество и сетует, что бог разными способами через одиночество приводит нас к самим себе. Из разгула он вышел благодаря тому, что нашел новый идеал.

Конечно, он его искал, хотел выйти из этого ужасного состояния безразличия к своей судьбе, только это происходило на бессознательном уровне.

Итак, он нашел новый светлый образ, новый идеал, и схватился за него обеими руками. То, как эффективно он использовал мимолетную встречу говорит о многом – о сильном стремлении обрести гармонию в себе, мир с самим собой.

Этим светлым образом была девушка, которую он случайно увидел на прогулке. Казалось бы, ну и что, скольких людей мы видим каждый день на улице. Но этот образ позволил Эмилю почувствовать желание освободиться от злого и темного в себе.

С помощью этого идеала он начал создавать новый светлый мир, уже свой собственный. Он начал рисовать.

Вообще, Гессе пользовался несколькими приемами, чтобы показать что происходит в бессознательном героя – это сны, это рисование и символ. Это действительно важно, мы видим, что неосознанно в герое происходят перемены, которые сам он осознает и вербализует только позже.

Однажды на уроке Эмиль слышит про учение об Абраксасе, божестве, объединяющем в себе божественное и дьявольское. Понятно, что эта идея – божества, что приемлет и свет, и тьму – очень близка Синклеру. И вот однажды он встречает Учителя, органиста, чью музыку он слушал. Любопытно, Синклер отметил, что ему нравится музыка, поскольку в ней мало нравственности.

Органиста звали Писториус, Эмиль ходил к нему домой, где они беседовали о философии. Благодаря этим беседам Синклер научился пребывать в состоянии некоего контакта с окружающими его вещами, он описывает это как “чувство согласия нашей души с волей, сотворившей структуру”. Можно сказать, что это переживания контакта с Богом в предметах.

Важно

Писториус также помог Эмилю научиться сохранять мужество и уважение к самому себе и полагаться на внутренний голос. Это действительно очень важно. До встречи с Писториусом Синклер думал отчего так сложно подчиняться внутреннему голосу.

Думаю, как раз из-за недостатка доверия и уважения к самому себе, а это происходило из-за того, что как раз внутренние голоса говорили вещи, противоречащие “светлому миру”.

В какой-то момент Синклер понимает, что он взял у Писториуса все, что тот мог ему дать. Тяжело расставаться с человеком, который помог столь многое в себе изменить, но которого уже перерос. Это важный момент в жизни Эмиля, видно, что он стал подвижен, что он слышит свои чувства и принимает их.

Синклер говорит: «Истинное призвание каждого состоит только в одном – прийти к самому себе. /…/ Его дело – найти собственную, а не любую судьбу и отдаться ей внутренне, безраздельно и непоколебимо.

Все прочее- это половинчатость, это попытка улизнуть, это уход назад в идеалы толпы, это приспособленчество и страх перед собственной сутью».

Но в таком поиске, в проживании уникальной судьбы, в мужестве не отступить в толпу есть и истинное одиночество.

Концовка книги мне не очень понятна. Эмиль отправился в путешествия в поисках матери Макса Демиана. В итоге он находит Макса, его мать. Он обретает новый круг людей, в котором чувствует себя комфортно, где ему наконец-то хорошо.

Важно, что он обрел новую общность, общность людей познавших истинное одиночество. Тут он такой, как он есть, он принимает себя и его принимают. Но – война. На войне Макс Демиан погибает, обещая Синклеру всегда быть внутри него.

Совет

Демиан сказал что стоит обратить взгляд глубоко внутрь себя, Эмиль получит его помощь. В этом я вижу символ окончательного принятия Синклером своей целой формы.

Итак, от осознания двоякости мира, Эмиль Синклер прошел сложным и тяжелым путем, он метался от одного полюса к другому, и, пройдя через отчаяние одиночества, обрел гармонию и пришел к самому себе.

Источник: https://rebe11i0n.livejournal.com/49398.html

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector