Сочинения об авторе кассиль

Проблема преодоления трудностей. По Л.Кассилю

Сочинение написано учеником общеобразовательной школы. Могут быть ошибки.

Текст Льва Абрамовича Кассиля:

(1)На Западном фронте мне пришлось некоторое время жить в землянке техника – интенданта Тарасникова. (2)0н работал в оперативной части штаба гвардейской бригады. (3)Тут же, В землянке, помещалась его канцелярия.

(4)Целые дни он надписывал и заклеивал пакеты, припечатывал их сургучом, согретым над лампой, рассылал какие-то донесения, принимал бумага, перечерчивал карты, стучал одним пальцем на заржавленной машинка, тщательно выбивая каждую букву.

(5)0днажды вечером, когда я вернулся в нашу халупку, основательно промокнув под дождём, и сел на корточки перед  печкой, чтобы растопить её, Тарасников встал из-за стола и подошел ко мне.
-(6)Я, видите ли, — сказал он несколько виновато, – решил временно не топить печки. (7)А то, знаете, печка угар даёт, и это, видимо, отражается на её росте.

(8)0на совсем расти перестала.
-(9)Да кто расти перестал?                 
-(10)А вы что же, до сих пор не обратили внимания? – уставившись на меня с негодованием, закричал Тарасников. — (11)А это что? (12)Не видите?
(12)И он с внезапной нежностью поглядел на низкий бревенчатый потолок нашей землянки.

(14)Я привстал, поднял лампу и увидел, что толстый кругляш вяза в потолке пустил зелёный росток. (15)Бледненький и нежный, с зыбкими листочками, он протянулся под потолок. (16)В двух местах его поддерживали белые тесёмочка, приколотые кнопками к потолочине.
-(17)Понимаете? — заговорил Тарасников. — (18)Всё время росла. (19)Такая славная веточка вымахнула.

(20)А тут стали мы с вами топить часто, а ей, видно, не нравится. (21)Я вот тут зарубочки делал на бревне, и даты у меня проставлены. (22)Видите, как сперва быстро росла. (23)Иной день по два сантиметра вытягивала. (24)Даю вам честное благородное слово! (25)А как стали мы с вами чадить тут, вот уже три дня не наблюдаю роста. (26)Так ей и захиреть недолго.

(27Давайте уж воздержимся. (28)А меня, знаете, интересует: доберётся он до выхода? (29)Ведь так и тянется поближе к воздуху, где солнце, чует из-под земли.
(30)И мы легли спать в нетопленой, сырой землянке. (31)На другой день я сан уже заговорил с ним о его веточке.
– (32)Представьте себе, почти на полтора сантиметра вытянулась. (33)Я же говорил, топить не надо.

(34)Просто удивительное это явление природы!…
(35)Ночью немцы обрушили на наше расположение массированный артиллерийский огонь. (36)Я проснулся от грохота близких разрывов, выплёвывая землю, которая от сотрясения обильно посыпалась на нас сквозь бревенчатый потолок. (37)Тарасников тоже проснулся и зажёг лампочку. (38)Всё ухало, дрожало и тряслось вокруг нас.

(39)Тарасникоа поставил лампочку на середину стола, откинулся на койке, заложи! руки за голову:
– (40)Я так думаю, что большой опасности нет. (41)Не повредит её? (42)Конечно, сотрясение, но тут над нами три наката. (43)Разве уж только прямое попадание. (44)А я её, видите, подвязал. (45)Словно предчувствовал…
(46)Я с интересом поглядел на него.

(47)Он лежал, запрокинув голову на подложенные за затылок руки, и с нежной заботой смотрел на зелёный слабенький росточек, вившийся под потолков. (48)Он просто забыл, видимо, о том, что снаряд может обрушиться на вас самих, разорваться в землянке, похоронить нас заживо под землёй.

(49)Нет, он думах только о бледной зелёной веточке, протянувшейся под потолком нашей халупы. (50)Только за неё беспокоился он.
(51)И часто теперь, когда я встречаю на фронте и в тылу взыскательных, очень занятых, сухих и чёрствых на первый взгляд, малоприветливых как будто людей, я вспоминаю техника-интенданта Тарасникова и его зелёную веточку.

(52)Пусть грохочет огонь над головой, пусть промозглая сырость земли проникает в самые кости, всё равно — лишь бы уцелел, лишь бы дотянулся до солнца, до желанного выхода робкий, застенчивый зелёный росток.

(53)И кажется мне, что есть у каждого из нас своя заветная зелёная веточка. (54)Ради неё готовы мы перенести все мытарства и невзгоды военной поры, потому что твёрдо знаем: там, за выходом, завешенным сегодня отсыревшей плащ- палаткой, солнце непременно встретит, согреет и даст новые силы дотянувшейся, нами выращенной и сбережённой ветке нашей.

(По Л. Кассилю*)

Сочинение по тексту:

Лев Абрамович Кассиль – знаменитый русский прозаик и один из первых детских и юношеских литераторов. В своем произведении он  рассуждает о проблеме преодоления трудностей.
 Автор задается вопросом: что помогает человеку преодолеть страх и чувство одиночества.

Он пишет про техника-интенданта Тарасникова, который отказывался топить землянку ради ростка, ростка который стремился к солнечному свету. Он с заботой смотрел на маленький зеленый стебелек, вившийся под потолком.
 Л.А.

Кассиль считает, что человек может преодолевать внутренние слабости, чувство страха и одиночества чувствуя жизненную силу природы, наблюдая за веточкой, которая растет с срубленного дерева, в непригодных для жизни обстоятельствах.

 Я не могу не согласиться с автором, ведь действительно, природа, а также множество других вещей играет важную роль в жизни человека во время трудностей.
 Обратимся к произведению В. А. Закруткина «Матерь человеческая».

Порой, когда увидишь росток пробирающийся сквозь асфальт к солнцу, начинаешь задумываться. Начинаешь понимать, что твои проблемы практически ничего не требуют, для их решения, по сравнению с тем ростком.
 В заключение хочу сказать, что человек способен на многое, ему лишь нужна поддержка, либо понимание того, что он кому-то нужен. Человек должен понимать, что у него важная роль в отношении кого-либо.

Источник: https://vopvet.ru/news/problema_preodolenija_trudnostej_po_l_kassilju/2015-03-03-812

Лев Кассиль. История жизни

Сегодня, мы поговорим об очень известном Советском писателе и сценаристе, талантливом военном корреспонденте, который в 1951 году стал лауреатом Государственной премии Советского Союза, Льве Абрамовиче Кассиле. 

Кассиль Лев Абрамович

На противоположном берегу Волги, где стоит старинный Саратов, раскинулась Покровская Слобода. В скором времени её переименовали в город Энгельс. Именно здесь, десятого июля тысяча девятьсот пятого года появился на свет Лев Абрамович Кассиль. Отец работал врачом.

Мама давала частные уроки музыки и сама была, достаточно талантливым музыкантом. Как и все дети того времени, маленький Лев отдавался детским фантазиям, в которых представлял себя: то строителем кораблей, то извозчиком, то известным путешественником и натуралистом.

Он успешно закончил, Единую трудовую школу после октябрьских событий и добился рекомендации для поступления в ВУЗ. Проучившись 3 курса на физмате МГУ, он подрабатывал написанием очерков в “Московской газете”, “Правде Востока” и “Советская Сибирь”.

Печатался в “Известиях”, в журнале “Пионер”, что сделало его профессиональным мастером пера. 

В тысяча девятьсот двадцать седьмом году Маяковский обратил внимание на талантливого литератора и пригласил его в издание “Новый ЛЕФ”. Знакомство с известными и влиятельными писателями и поэтами сделали Кассиля вхожим в круг избранных и очень популярных литераторов.

Уже в тысяча девятьсот тридцатом году были выпущены его первые книги, которые он создавал для детей. “Вкусная фабрика”, “Лодка-вездеход”, “Планетарий”, знаменитая и увлекательная “Кондуит и Швамбрания” – эти названия были знакомы каждому ребенку.

Дети и взрослые стали подходить к нему на улице и задавать наивные вопросы, так писателю пришла популярность и слава.

После чего, он с самозабвением ушел в работу и создал целое множество рассказов и очерков, посвященных молодежной и детской тематике. “Вратарь Республики”, “Черемыш, брат героя”, “Ход белой королевы”, “Великое противостояние” и множество других произведений вышло из-под пера писателя довоенные годы.

После нападения фашисткой Германии на Советский Союз, Кассиль отправился на фронт и проработал до окончания войны военным корреспондентом. Его военные очерки и рассказы стали мощным оружием для поднятия боевого духа и воспитания патриотизма.

После огненных лет войны, Лев Кассиль продолжал плодотворно работать в литературе. 

Получение этого звания стало лишним доказательством того, что Лев Абрамович Кассиль не зря прожил свою жизнь. Сердце литератора остановилось 21 июня 1970 года. Могила известного писателя находится в Москве.

Отдавая дань его заслугам, как и многие известные люди страны, он получил упокоение на Новодевичьем кладбище.

Источник: https://www.lang-lit.ru/2016/05/lev-kassil-istoriya-zhizni.html

Рассказ об отсутствующем. Лев Кассиль

Когда в большом зале штаба фронта адъютант командующего, заглянув в список награжденных, назвал очередную фамилию, в одном из задних рядов поднялся невысокий человек. Кожа на его обострившихся скулах была желтоватой и прозрачной, что наблюдается обычно у людей, долго пролежавших в постели. Припадая на левую ногу, он шел к столу.

Командующий сделал короткий шаг навстречу ему, вручил орден, крепко пожал награжденному руку, поздравил и протянул орденскую коробку.

Награжденный, выпрямившись, бережно принял в руки орден и коробку. Он отрывисто поблагодарил, четко повернулся, как в строю, хотя ему мешала раненая нога.

Секунду он стоял в нерешительности, поглядывая то на орден, лежавший у него на ладони, то на товарищей по славе, собравшихся тут. Потом снова выпрямился.

— Разрешите обратиться?

— Пожалуйста.

— Товарищ командующий… И вот вы, товарищи, — заговорил прерывающимся голосом награжденный, и все почувствовали, что человек очень взволнован. — Дозвольте сказать слово.

Он протянул к сидящим в зале руку, на ладони которой поблескивал золотой ободок ордена, и обвел зал просительными глазами.

— Дозвольте мне, товарищи, свой долг выполнить перед тем, кого тут нет сейчас со мной.

— Говорите, — сказал командующий.

— Просим! — откликнулись в вале. И тогда он рассказал.

— Вы, наверное, слышали, товарищи, — так начал он, — какое у нас создалось положение в районе Р. Нам тогда пришлось отойти, а наша часть прикрывала отход. И тут нас немцы отсекли от своих. Куда ни подадимся, всюду нарываемся на огонь. Бьют по нас немцы из минометов, долбят лесок, где мы укрылись, из гаубиц, а опушку прочесывают автоматами.

Время истекло, по часам выходит, что наши уже закрепились на новом рубеже, сил противника мы оттянули на себя достаточно, пора бы и до дому, время на соединение оттягиваться. А пробиться, видим, ни в какую нельзя. И здесь оставаться дольше нет никакой возможности. Нащупал нас немец, зажал в лесу, почуял, что наших тут горсточка всего-навсего осталась, и берет нас своими клещами за горло.

Вывод ясен — надо пробиваться окольным путем.

А где он — этот окольный путь? Куда направление выбрать? И командир наш, лейтенант Буторин Андрей Петрович, говорит: «Без разведки предварительной тут ничего не получится. Надо порыскать да пощупать, где у них щелка имеется. Если найдем — проскочим». Я, значит, сразу вызвался.

«Дозвольте, говорю, мне попробовать, товарищ лейтенант?» Внимательно посмотрел он на меня. Тут уже не в порядке рассказа, а, так сказать, сбоку, должен объяснить, что мы с Андреем из одной деревни — кореши. Сколько раз на рыбалку ездили на Исеть! Потом оба вместе на медеплавильном работали в Ревде. Одним словом, друзья-товарищи.

Посмотрел он на меня внимательно, нахмурился. «Хорошо, говорит, товарищ Задохтин, отправляйтесь. Задание вам ясно?»

Вывел меня на дорогу, оглянулся, схватил за руку. «Ну, Коля, говорит, давай простимся с тобой на всякий случай. Дело, сам понимаешь, смертельное. Но раз вызвался, то отказать тебе не смею.

Выручай, Коля… Мы тут больше двух часов не продержимся. Потери чересчур большие…» — «Ладно, говорю, Андрей, мы с тобой не в первый раз в такой оборот угодили. Через часок жди меня. Я там высмотрю, что надо.

Ну, а уж если не вернусь, кланяйся там нашим, на Урале…»

И вот пополз я, хоронюсь по-за деревьями. Попробовал в одну сторону — нет, не пробиться: густым огнем немцы по тому участку кроют. Пополз в обратную сторону. Там на краю лесочка овраг был, буерак такой, довольно глубоко промытый. А на той стороне у буерака — кустарник, и за ним — дорога, поле открытое.

Пригляделся, вижу: ступни маленькие, на подошвах грязь присохла и отваливается, как штукатурка, пальцы тоже грязные, поцарапанные, а мизинчик на левой ноге синей тряпочкой перевязан — видно, пострадал где-то… Долго я глядел на эти пятки, на пальцы, которые беспокойно шевелились над моей головой. И вдруг, сам не знаю почему, потянуло меня щекотнуть эти пятки… Даже и объяснить вам не могу.

А вот подмывает и подмывает… Взял я колючую былинку да и покорябал ею легонько одну из пяток. Разом исчезли обе ноги в кустах, и на том месте, где торчали из ветвей пятки, появилась голова. Смешная такая, глаза перепуганные, безбровые, волосы лохматые, выгоревшие, а нос весь в веснушках.

— Ты что тут? — говорю я.

— Я, — говорит, — корову ищу. Вы не видели, дядя? Маришкой зовут. Сама белая, а на боке черное. Один рог вниз торчит, а другого вовсе нет… Только вы, дядя, не верьте… Это я все вру… пробую так. Дядя, — говорит, — вы от наших отбились?

— А это кто такие ваши? — спрашиваю.

— Ясно, кто — Красная Армия… Только наши вчера за реку ушли. А вы, дядя, зачем тут? Вас немцы зацапают.

— А ну, иди сюда, — говорю. — Расскажи, что тут в твоей местности делается.

Голова исчезла, опять появилась нога, а ко мне по глиняному склону на дно оврага, как на салазках, пятками вперед, съехал мальчонка лет тринадцати.

— Дядя, — зашептал он, — вы скорее отсюда давайте куда-нибудь. Тут немцы. У них вон у того леса четыре пушки стоят, а здесь сбоку минометы ихние установлены. Тут через дорогу никакого ходу нет.

— И откуда, — говорю, — ты все это знаешь?

— Как, — говорит, — откуда? Даром, что ли, с утра наблюдаю?

— Для чего же наблюдаешь?

— Пригодится в жизни, мало ль что…

Стал я его расспрашивать, и малец рассказал мне про всю обстановку. Выяснил я, что овраг идет по лесу далеко и по дну его можно будет вывести наших из зоны огня. Мальчишка вызвался проводить нас.

Только мы стали выбираться из оврага, в лес, как вдруг засвистело в воздухе, завыло и раздался такой треск, словно вокруг половину деревьев разом на тысячи сухих щепок раскололо. Это немецкая мина угодила прямо в овраг и рванула землю около нас. Темно стало у меня в глазах.

Потом я высвободил голову из-под насыпавшейся на меня земли, огляделся: где, думаю, мой маленький товарищ? Вижу, медленно приподымает он свою кудлатую голову от земли, начинает выковыривать пальцем глину из ушей, изо рта, из носа.

— Вот это так дало! — говорит. — Попало нам, дядя, с вами, как богатым… Ой, дядя, — говорит, — погодите! Да вы ж раненый.

Хотел я подняться, а ног не чую. И вижу — из разорванного сапога кровь плывет. А мальчишка вдруг прислушался, вскарабкался к кустам, выглянул на дорогу, скатился опять вниз и шепчет:

— Дядя, — говорит, — сюда немцы идут. Офицер впереди. Честное слово! Давайте скорее отсюда. Эх ты, как вас сильно…

— Эх, дядя, дядя, — говорит мой дружок и сам чуть не плачет, — ну, тогда лежите здесь, дядя, чтоб вас не слыхать, не видать. А я им сейчас глаза отведу, а потом вернусь, после…

Побледнел он так, что веснушек еще больше стало, а глаза у самого блестят. «Что он такое задумал?» — соображаю я. Хотел было его удержать, схватил за пятку, да куда там! Только мелькнули над моей головой его ноги с растопыренными чумазыми пальцами — на мизинчике синяя тряпочка, как сейчас вижу… Лежу я и прислушиваюсь. Вдруг слышу: «Стой!… Стоять! Не ходить дальше!»

Заскрипели над моей головой тяжелые сапоги, я расслышал, как немец спросил:

— Ты что такое тут делал?

— Я, дяденька, корову ищу, — донесся до меня голос моего дружка, — хорошая такая корова, сама белая, а на боке черное, один рог вниз торчит, а другого вовсе нет. Маришкой зовут. Вы не видели?

— Какая такая корова? Ты, я вижу, хочешь болтать мне глупости. Иди сюда близко. Ты что такое лазал тут уж очень долго, я тебя видел, как ты лазал.

— Дяденька, я корову ищу, — стал опять плаксиво тянуть мой мальчонка. И внезапно по дороге четко застучали его легкие босые пятки.

— Стоять! Куда ты смел? Назад! Буду стрелять! — закричал немец.Над моей головой забухали тяжелые кованые сапоги. Потом раздался выстрел. Я понял: дружок мой нарочно бросился бежать в сторону от оврага, чтобы отвлечь немцев от меня. Я прислушался, задыхаясь. Снова ударил выстрел.

И услышал я далекий, слабый вскрик. Потом стало очень тихо… Я как припадочный бился. Я зубами грыз землю, чтобы не закричать, я всей грудью на свои руки навалился, чтобы не дать им схватиться за оружие и не ударить по фашистам. А ведь нельзя мне было себя обнаруживать. Надо выполнить задание до конца.

Погибнут без меня наши. Не выберутся.

Опираясь на локти, цепляясь за ветви, пополз я… После уже ничего не помню. Помню только — когда открыл глаза, увидел над собой совсем близко лицо Андрея…

Ну вот, так мы и выбрались через тот овраг из лесу.

Он остановился, передохнул и медленно обвел глазами весь зал.

— Вот, товарищи, кому я жизнью своей обязан, кто нашу часть вызволить из беды помог. Понятно, стоять бы ему тут, у этого стола. Да вот не вышло… И есть у меня еще одна просьба к вам… Почтим, товарищи, память дружка моего безвестного — героя безымянного… Вот даже и как звать его, спросить не успел…

Источник: http://smartfiction.ru/prose/story_of_the_missing/

Лев Кассиль – Рассказ об отсутствующем

Здесь можно скачать бесплатно “Лев Кассиль – Рассказ об отсутствующем” в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Прочая детская литература. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.

Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.

На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте

Описание и краткое содержание “Рассказ об отсутствующем” читать бесплатно онлайн.

Кассиль Лев

Рассказ об отсутствующем

Лев Абрамович Кассиль

РАССКАЗ ОБ ОТСУТСТВУЮЩЕМ

Когда в большом зале штаба фронта адъютант командующего, заглянув в список награжденных, назвал очередную фамилию, в одном из задних рядов поднялся невысокий человек.

Кожа на его обострившихся скулах была желтоватой и прозрачной, что наблюдается обычно у людей, долго пролежавших в постели. Припадая на левую ногу, он шел к столу.

Награжденный, выпрямившись, бережно принял в руки орден и коробку. Он отрывисто поблагодарил, четко повернулся, как в строю, хотя ему мешала раненая нога. Секунду он стоял в нерешительности, поглядывая то на орден, лежавший у него на ладони, то на товарищей по славе, собравшихся тут. Потом снова выпрямился.

– Разрешите обратиться?

– Пожалуйста.

– Товарищ командующий… И вот вы, товарищи,- заговорил прерывающимся голосом награжденный, и все почувствовали, что человек очень взволнован.- Дозвольте сказать слово.

Он протянул к сидящим в зале руку, на ладони которой поблескивал золотой ободок ордена, и обвел зал просительными глазами.

– Дозвольте мне, товарищи, свой долг выполнить перед тем, кого тут нет сейчас со мной.

– Говорите,- сказал командующий.

– Просим! – откликнулись в зале.

И тогда он рассказал.

– Вы, наверное, слышали, товарищи,- так начал он,- какое у нас создалось положение в районе Р. Нам тогда пришлось отойти, а наша часть прикрывала отход. И тут нас немцы отсекли от своих. Куда ни подадимся, всюду нарываемся на огонь. Бьют по нас немцы из минометов, долбят лесок, где мы укрылись, из гаубиц, а опушку прочесывают автоматами.

Время истекло, по часам выходит, что наши уже закрепились на новом рубеже, сил противника мы оттянули на себя достаточно, пора бы и до дому, время на соединение оттягиваться. А пробиться, видим, ни в какую нельзя. И здесь оставаться дольше нет никакой возможности. Нащупал нас немец, зажал в лесу, почуял, что наших тут горсточка всего-навсего осталась, и берет нас своими клещами за горло.

Вывод ясен – надо пробиваться окольным путем.

А где он – этот окольный путь? Куда направление выбрать? И командир наш, лейтенант Буторин Андрей Петрович, говорит: “Без разведки предварительной тут ничего не получится. Надо порыскать да пощупать, где у них щелка имеется. Если найдем – проскочим”. Я, значит, сразу вызвался.

“Дозвольте, говорю, мне попробовать, товарищ лейтенант?” Внимательно посмотрел он на меня. Тут уже не в порядке рассказа, а, так сказать, сбоку, должен объяснить, что мы с Андреем из одной деревни кореши [1]. Сколько раз на рыбалку ездили на Исеть! Потом оба вместе на медеплавильном работали в Ревде. Одним словом, друзья-товарищи.

Посмотрел он на меня внимательно, нахмурился. “Хорошо, говорит, товарищ Задохтин, отправляйтесь. Задание вам ясно?”

Вывел меня на дорогу, оглянулся, схватил за руку. “Ну, Коля, говорит, давай простимся с тобой на всякий случай. Дело, сам понимаешь, смертельное. Но раз вызвался, то отказать тебе не смею. Выручай, Коля…

Ну, а уж если не вернусь, кланяйся там нашим, на Урале…”

И вот пополз я, хоронюсь по-за деревьями. Попробовал в одну сторону нет, не пробиться: густым огнем немцы по тому участку кроют. Пополз в обратную сторону. Там на краю лесочка овраг был, буерак такой, довольно глубоко промытый. А на той стороне у буерака – кустарник, и за ним дорога, поле открытое.

Пригляделся, вижу: ступни маленькие, на подошвах грязь присохла и отваливается, как штукатурка, пальцы тоже грязные, поцарапанные, а мизинчик на левой ноге синей тряпочкой перевязан – видно, пострадал где-то… Долго я глядел на эти пятки, на пальцы, которые беспокойно шевелились над моей головой. И вдруг, сам не знаю почему, потянуло меня щекотнуть эти пятки… Даже и объяснить вам не могу.

А вот подмывает и подмывает… Взял я колючую былинку да и покорябал ею легонько одну из пяток. Разом исчезли обе ноги в кустах, и на том месте, где торчали из ветвей пятки, появилась голова. Смешная такая, глаза перепуганные, безбровые, волосы лохматые, выгоревшие, а нос весь в веснушках.

– Ты что тут? – говорю я.

– Я,- говорит,- корову ищу. Вы не видели, дядя? Маришкой зовут. Сама белая, а на боке черное. Один рог вниз торчит, а другого вовсе нет… Только вы, дядя, не верьте… Это я все вру… пробую так. Дядя,говорит,- вы от наших отбились?

– А это кто такие ваши? – спрашиваю.

– Ясно, кто – Красная Армия… Только наши вчера за реку ушли. А вы, дядя, зачем тут? Вас немцы зацапают.

– А ну, иди сюда,- говорю.- Расскажи, что тут в твоей местности делается.

Голова исчезла, опять появилась нога, а ко мне по глиняному склону на дно оврага, как на салазках, пятками вперед, съехал мальчонка лет тринадцати.

– Дядя,- зашептал он,- вы скорее отсюда давайте куда-нибудь. Тут немцы. У них вон у того леса четыре пушки стоят, а здесь сбоку минометы ихние установлены. Тут через дорогу никакого ходу нет.

– И откуда,- говорю,- ты все это знаешь?

– Как,- говорит,- откуда? Даром, что ли, с утра наблюдаю?

– Для чего же наблюдаешь?

– Пригодится в жизни, мало ль что…

Стал я его расспрашивать, и малец рассказал мне про всю обстановку. Выяснил я, что овраг идет по лесу далеко и по дну его можно будет вывести наших из зоны огня.

Мальчишка вызвался проводить нас. Только мы стали выбираться из оврага, в лес, как вдруг засвистело в воздухе, завыло и раздался такой треск, словно вокруг половину деревьев разом на тысячи сухих щепок раскололо.

Потом я высвободил голову из-под насыпавшейся на меня земли, огляделся: где, думаю, мой маленький товарищ? Вижу, медленно приподымает он свою кудлатую голову от земли, начинает выковыривать пальцем глину из ушей, изо рта, из носа.

– Вот это так дало! – говорит.- Попало нам, дядя, с вами, как богатым… Ой, дядя,- говорит,- погодите! Да вы ж раненый.

Хотел я подняться, а ног не чую. И вижу – из разорванного сапога кровь плывет. А мальчишка вдруг прислушался, вскарабкался к кустам, выглянул на дорогу, скатился опять вниз и шепчет:

– Дядя,- говорит,- сюда немцы идут. Офицер впереди. Честное слово! Давайте скорее отсюда. Эх ты, как вас сильно…

Попробовал я шевельнуться, а к ногам словно по десять пудов к каждой привязано. Не вылезти мне из оврага. Тянет меня вниз, назад…

– Эх, дядя, дядя,- говорит мой дружок и сам чуть не плачет,- ну, тогда лежите здесь, дядя, чтоб вас не слыхать, не видать. А я им сейчас глаза отведу, а потом вернусь, после…

Заскрипели над моей головой тяжелые сапоги, я расслышал, как немец спросил:

– Ты что такое тут делал?

– Я, дяденька, корову ищу,- донесся до меня голос моего дружка,хорошая такая корова, сама белая, а на боке черное, один рог вниз торчит, а другого вовсе нет. Маришкой зовут. Вы не видели?

– Какая такая корова? Ты, я вижу, хочешь болтать мне глупости. Иди сюда близко. Ты что такое лазал тут уж очень долго, я тебя видел, как ты лазал.

– Дяденька, я корову ищу,- стал опять плаксиво тянуть мой мальчонка. И внезапно по дороге четко застучали его легкие босые пятки.

– Стоять! Куда ты смел? Назад! Буду стрелять! – закричал немец.

Над моей головой забухали тяжелые кованые сапоги. Потом раздался выстрел. Я понял: дружок мой нарочно бросился бежать в сторону от оврага, чтобы отвлечь немцев от меня. Я прислушался, задыхаясь. Снова ударил выстрел. И услышал я далекий, слабый вскрик. Потом стало очень тихо…

Я как припадочный бился. Я зубами грыз землю, чтобы не закричать, я всей грудью на свои руки навалился, чтобы не дать им схватиться за оружие и не ударить по фашистам. А ведь нельзя мне было себя обнаруживать. Надо выполнить задание до конца. Погибнут без меня наши. Не выберутся.

Опираясь на локти, цепляясь за ветви, пополз я… После уже ничего не помню. Помню только – когда открыл глаза, увидел над собой совсем близко лицо Андрея…

Источник: https://www.libfox.ru/25888-lev-kassil-rasskaz-ob-otsutstvuyushchem.html

КАССИЛЬ, ЛЕВ АБРАМОВИЧ

КАССИЛЬ, ЛЕВ АБРАМОВИЧ (1905–1970), советский русский писатель. Родился 27 июня (10 июля) 1905 в Покровской слободе (ныне г.Энгельс) Саратовской губ. в семье врача и учительницы музыки. С детства неуемный фантазер, в юности активный общественник, Кассиль был командирован на учебу в МГУ (физико-математический факультет, не окончил).

С 1925 начал литературную деятельность, был привлечен В.В.Маяковским к работе в журнале «Новый ЛЕФ» (1927), в конце 1920–1930-х годов сотрудничал с журналом «Пионер», выступал в газете «Известия» с очерками (Ледовый комиссар – о «челюскинской» эпопее О.Ю.

Шмидта, Поднят потолок мира – о полете стратостата «СССР», Искусство удивляться – об успехах советской авиации, и т.п.).

Тогда же выходят в свет первые книги Кассиля для детей: научно-популярные очерки Вкусная фабрика (1930), Планетарий (1931), Лодка-вездеход (1933) и принесшие ему быструю и долговременную читательскую любовь и славу одного из классиков детской отечественной литературы 20 в.

Изображая здесь события Первой мировой войны и Февральской и Октябрьской революций 1917 через призму восприятия детей из семьи среднего интеллигентного (и, в духе времени, не чуждого симпатиям к антимонархическому радикализму) круга, Кассиль с неиссякаемым остроумием показывает жизнь двух маленьких мальчиков-братьев в семье и вне дома, ломку старой гимназии и первые годы становления советской «единой трудовой» школы. Цементирующим же началом этого повествования, ведущегося от первого лица, является не столько сюжетная канва, сколько процесс прорыва детского сознания из будней повседневности, скучно-«правильного» царства взрослых в романтический мир выдуманного «Великого Государства Швамбранского», в описании которого сказалась и свойственная возрасту страсть к путешествиям и приключениям, и жажда справедливости, и определенный социальный опыт, в т.ч. негативный.

Глубокое знание интересов, увлечений, вкусов, нравов, языка и манер, всей системы ценностей современной ему молодежи, тяготения к реальному бытописанию, а в нем – к изображению людей «экстремальных» профессий (спортсменов, летчиков, художников, актеров и т.п.

), определили тематику (и стиль) произведений Кассиля, написанных для детей и юношества: романы Вратарь Республики (1938), отразивший, в числе прочего, не охладевающую у писателя на протяжении всей жизни страсть футбольного болельщика; Ход белой королевы (1956), посвященный шахматному спорту; Чаша гладиатора (1960) – о жизни циркового борца и судьбах русских людей, оказавшихся после 1917 в эмиграции; повести Черемыш, брат героя (1938), Великое противостояние (ч. 1–2, 1941–1947), передающей процесс духовного взросления «незаметной» девочки Симы Крупицыной, благодаря мудрому человеку и выдающемуся режиссеру неожиданно открывшей в себе талант не только и не столько актрисы, сколько незаурядной и сильной личности; Дорогие мои мальчишки (1944) – о детях, в годы войны заменивших в тылу отцов; Улица младшего сына (1949, совм. с М.Поляновским; Государственная премия, 1951), рассказавшая о жизни и смерти юного партизана Володи Дубинина; Ранний восход (1952) – также документальное повествование, посвященное светлой и короткой жизни начинающего художника Коли Дмитриева, трагически погибшего от рук религиозного фанатика в возрасте 15 лет; Будьте готовы, Ваше высочество! (1964), посвященная жизни в интернациональном и равноправном для всех советских пионерском лагере; Так было (1970, совм. с М.Поляновским).

Кассиль оставил также рассказы, многие из которых посвящены будням Великой Отечественной войны, хорошо знакомым Кассилю по собственному опыту военного корреспондента, и детям на фронте и в тылу (в т.ч.

Рассказ об отсутствующем, Линия связи, Зеленая веточка, Все вернется, У классной доски, Отметки Риммы Лебедевой, Держись, капитан!), публицистические книги, построенные как дружеский разговор с ребенком о насущном и важном (Твои защитники, 1942, – об армии и борьбе с фашизмом; Про жизнь совсем хорошую, 1959, – о строительстве прекрасного коммунистического «завтра» в советской стране), книги о творчестве (Дело вкуса, 1958), о близких ему писателях (Маяковский – сам, 1940; Сергей Михалков, 1954) и др. выдающихся современниках (К.Э.Циолковском, В.П.Чкалове, О.Ю.Шмидте – в книгах Люди нового века, Человек, шагнувший к звездам, обе 1958), литературно-критические очерки об А.Гайдаре, М.Ильине, А.Алтаеве и др., автобиографические заметки. Совместно с С.В.Михалковым издал не лишенную послевоенной политической эйфории книгу путевых очерков Европа – слева! По маякам пятнадцати стран (1947).

В 1965 Кассиль был избран членом-корреспондентом Академии педагогических наук СССР.

Умер Кассиль в Москве 21 июня 1970.

См. также РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА.

Источник: https://www.krugosvet.ru/enc/psihologiya-i-pedagogika/kassil-lev-abramovich