Краткая биография музиль

Музиль Роберт — Биография

Ро́берт Му́зиль (нем. Robert Musil; 6 ноября 1880, Клагенфурт — 15 апреля 1942, Женева) — австрийский писатель, драматург и эссеист.

Автор циклов рассказов «Соединения», «Три женщины», прозаического сборника «Прижизненное наследие», драмы «Мечтатели» и комической пьесы «Винценц и подруга значительных мужей», двух романов «Душевные смуты воспитанника Тёрлеса» и «Человек без свойств» (оставшегося незаконченным), а также многочисленных эссе, речей, театральных и литературно-критических статей.

Музей писателя находится в городе Клагенфурт, где он родился и прожил первый год жизни. Умер 15 апреля 1942 года в Женеве. Наследие Музиля содержится в отделе рукописей Австрийской национальной библиотеки.

До 1918 года

Роберт Музиль был единственным сыном в семье инженера Альфреда Музиля (происходящего из старой австрийской дворянской семьи) и его жены Эрмине Бергауэр.

Учился в средних школах в нескольких городах, где работал его отец, с 1891 года в Брно, где Альфред Музиль получил место в техническом университете, с 1892 по 1894 год в военном училище в Айзенштадте, затем в Технической Военной Академии в Границе (Mährisch-Weisskirchen).

По окончании академии в 1897 году он решает отказаться от карьеры офицера и начинает посещать Технический Университет Брно, где работал его отец. В 1901 году он сдал экзамен на звание инженера.

В 1906 году изобрёл цветной круг Музиля — устройство из двух наложенных цветных кругов для создания непрерывной гаммы цветов.

Через два года, в 1908 году, защитил диссертацию на получение звания доктора под руководством известного психолога Карла Штумпфа (заглавие диссертации: Вклад в оценку учения Эрнста Маха).

Предложенную ему возможность хабилитации (аналога докторской диссертации в России) отклонил, так как решил избрать профессию писателя.

В 1910 году Музиль переехал в Вену и стал библиотекарем в Венском техническом университете. 15 апреля 1911 года женился на Марте Маркофальди, урождённой Хайманн. До начала Первой мировой войны также работал журналистом в различных газетах. Так, в 1914 году газета Neue Rundschau напечатала эссе Музиля «Europäertum, Krieg, Deutschtum».

В Первой мировой войне Музиль как офицер запаса принял участие и закончил её в звании ландштурмхауптманна и с многими знаками отличия. Он был размещён в Южном Тироле, затем на итальянско-сербском фронте.

22 сентября 1915 года в Тренто едва не погиб во время бомбардировки. Этот опыт позже лёг в основу его знаменитого рассказа «Die Amsel». В 1916 и 1917 годах издавал газету Soldaten-Zeitung (Солдатская газета).

22 октября 1917 года отец Музиля получил наследственный дворянский титул, и фамилия Музиля стала читаться как Эдлер фон Музиль. В 1919 году титулы отменили, и фамилия снова стала Музиль.

1918—1938

С 1918 года Музиль ведет жизнь независимого писателя. В начале 1920 года он знакомится в Берлине со своим будущим издателем Эрнстом Ровольтом. С 1921 года он также публиковался как театральный критик.

В 1921 году Музиль закончил большую пьесу Die Schwärmer, которая поставлена (в Берлине) только в 1929 году, так как критики считали её неподходящей для постановки на сцене, хотя в 1923 году пьеса была удостоена премии Клейста. Режиссёр настолько изменил текст произведения, что сам Музиль дистанцировался от постановки.

Второе его драматическое произведение, комедия Винценц и подруга значительных мужей (нем. Vinzenz und die Freundin bekannter Männer), оказалось намного успешнее .

С 1931 года Роберт Музиль снова жил в Берлине. В это время Курт Глазер основал там Общество Музиля, которое было распущено в 1934 году после того, как писатель в 1933 году вернулся в Вену, но снова образовано уже в Вене.

В Вене Музиль жил в Третьем округе по адресу Rasumofskygasse 20, и сегодня там находится его музей-квартира.

В 1936 году в возрасте 56 лет Музиль перенёс инсульт, от которого так полностью и не оправился.

1938—1942

В 1938 году вместе с женой эмигрировал в Цюрих, в этом же году его книги были запрещены в Германии (аннексировавшей Австрию). По экономическим причинам они в 1939 переехали в Женеву и жили там в чрезвычайно стеснённых обстоятельствах. Единственным источником их существования было пособие швейцарского фонда помощи немецким учёным.

15 апреля 1942 года Роберт Музиль умер в Женеве от кровоизлияния в мозг. Его прах был развеян в пригороде Женевы. В 2011 памятник писателю установлен на женевском Кладбище Королей ().

Марта Музиль умерла в Риме в доме своего сына от первого брака в 1949 году.

Источник: http://pomnipro.ru/memorypage9478/biography

Клуб пергам: литература глазами читателей

Автор циклов рассказов «Соединения», «Три женщины», прозаического сборника «Прижизненное наследие», драмы «Мечтатели» и комической пьесы «Винценц и подруга значительных мужей», двух романов «Душевные смуты воспитанника Тёрлеса» и «Человек без свойств» (оставшегося незаконченным), а также многочисленных эссе, речей, театральных и литературно-критических статей.

В сети интернет:

Писатель не для каждого: простой и сложный, австрийский и немецкий, ревниво относящийся к своему творчеству, требующий понимания и глубокого вчитывания. Он избегал людей, замыкался в себе, чувствовал себя чужим и лишним в эпохе Цвейга и Верфеля, не находил себе места в ряду таких писателей, как Дж. Джойс и Г. Брох, настороженно относился к Томасу Манну. Вместе с тем, для современников его имя стало своего рода символом. Он сам, как никто другой, был этой закатившейся Австрией, и это сознание давало ему в каком-то смысле право на особую чувствительность, чего явно никто не понимал.
Источник

Критика:

Точность исторических характеристик – а уж они у Музиля, как правило, отточены до блеска, до афористичности – это лишь необходимый фон, самый верхний пласт художественной структуры. И пласт, можно сказать, подчиненный; упомянутый блеск не должен вводить нас в заблуждение относительно главной заботы Музиля.

Она – в том, чтобы показать мир сознания современного человека; сквозь него преломлены все реалии, оно их отбирает и располагает по значимости, оно их интерпретирует. Музиль сам сказал об этом с некоторым нажимом в одном из своих интервью в 1926 году: “Реальное объяснение реальных событий меня не интересует. Память у меня плохая.

Исследователи не раз обращали внимание на глубинную перекличку в проблематике творчества Музиля и Томаса Манна.

В самом деле, разве история “отрешения от прошлого”, “саморасслабления” и безоглядного погружения в стихию инстинктивного и “внеморального” не была уже раньше воплощена в судьбе Густава фон Ашенбаха в “Смерти в Венеции”? Испытание “в горах” – разве не повторяется эта модель в “Волшебной горе”? Таких параллелей можно привести немало, и дело тут не столько во “влияниях”, сколько в пристальном внимании обоих писателей к одной и той же эпохальной проблематике и в осмыслении одного и того же духовного наследия. Прежде всего, это глубокая и для обоих писателей небезболезненная переоценка традиции иррационалистической мысли, той роли, которую она сыграла в германской истории.
Альберт Карельский. Утопии и реальность

***

Проблема взаимоотношения, взаимосвязи и взаимоисключения таких понятий, как “тело” и “слово”, привлекала Музиля. Его герои пытаются постичь свое тело, найти в нем мысль и слова. Души в этом теле нет (герои Музиля с Богом находятся в сложных отношениях: вспомнить хотя бы ироничное высказывание Ульриха из главы “Святые разговоры” “Человека без свойств”, в котором связь души с Богом остроумно высмеивается, или постоянное чувство его сестры Агаты, что, кроме тела, у нее ничего нет). Конечно, для писателя дискуссии героев о теле и о беспомощности слова – не просто их внутренняя речь, не просто сквозные диалоги в ряду других диалогов, составляющих сюжеты произведений, не просто характеристика-описание персонажей и не просто техника письма. Это и не столкновение точек зрения героев. У всех у них она, как это ни странно, одна: они колеблются, они не понимают, тело заставляет их мыслить и чувствовать, именно оно дает им импульс к действию и познанию себя самого (тела) и своего “я”. Для автора же “тело” и “слово” превратились в самостоятельные величины, в концепты, он выстраивает определенно и математически четко свою философскую систему. И его герои помогают ему в этом.
М. Киселева. Роберт Музиль. Тело и слово как способ познания героев

***

***
Илья Франк. Роберт Музиль
Отзывы на книгу Музиля Душевные смуты воспитанника Терлеса

Источник: http://pergam-club.ru/book/6451

Роберт Музиль. Имперская наука бесконечности :: Частный Корреспондент

Большая проза — идеально имперский жанр. То и другое неоднородно, нетривиально структурировано и вполне самодостаточно. «Человек без свойств» — роман безграничный, универсальный, как империя.

Роман лишён сакральных свойств поэзии, как империя — сакральных свойств царства (мы не в Китае), и это, казалось бы, должно упрощать задачу интерпретатора. Но бесконечность требует деликатного обращения. Микроподходы недостаточно сильны, макро- слишком грубы. Отважимся оперировать макрокатегориями с микроточностью.

В русле идей Штайнера, считавшего революцию мощным теургическим средством изменения мира, Белый приветствует Февральскую революцию сбивчиво, но образно: «Сначала источник бьёт грязно; и косность земли взлетает сначала в струе, но струя очищается, революционное очищение — организация хаоса в гибкость движения новорождаемых форм». Революция для него — «Мировая мистерия», Советы депутатов — начало соборной радости.

Андрей Белый: вечное возвращение

Подход оправдан вот ещё почему — о Музиле пишут обширнейшие монографии, детали его биографии известны и документированы, и в то же время принято считать, что о жизни его толком ничего не известно.

Эта вполне ренессансная, редкая в новое время зыбкость подсказывает, что какое-то подобие истины в данном случае следует искать не в частном, а в общем, а детали необходимы разве что для дисциплины.

Следует оговориться. В собрании сочинений Роберта Музиля — девять томов, из которых «Человеку без свойств» отводятся только два.

Говорить же мы будем в основном о романе (как из обязательств, накладываемых жанром короткой статьи, так и потому, что любому мало-мальски сведущему в крупной прозе человеку понятно: если в работе большой зрелый роман, то эссе, афоризмы, дневники и даже мемуары отодвигаются на второй план либо, вернее, вливаются в текст романа).

Роберт Музиль появился на свет 6 ноября 1880 года в Клагенфурте, в Каринтии, чтобы немедленно вступить на стандартный Lebensweg уроженца Австро-Венгерской империи: единственный сын в средне устроенной провинциальной семье, слабость здоровья, несмотря ни на что военная школа, долгое изживание последствий муштры, гражданское образование, переезд в Вену, радикальная смена рода деятельности. Если выбор оказывался за писательством, путь сужался, но дальнейшие его этапы тоже были узнаваемы: путешествия, умеренное признание, невозможность заработать на жизнь и, наконец, смерть в Швейцарии, нейтральнейший из финальных аккордов.

То же прошёл Рильке, принадлежавший к тому же поколению. Детали инициаций могли разниться (Лу Андреас-Саломе в одном случае и венерическая болезнь в другом), но переходы со ступеньки на ступеньку происходили в строго положенное время и в довольно радикальных формах. В этой параллельности очень много внутренних связей и пересечений. У Рильке тоже был роман о взрослении («Записки Мальте Лауридса Бригге»). Первым переводчиком «Душевных смут воспитанника Тёрлеса» на французский язык был Пьер Клоссовски, внебрачный пасынок Рильке. В январе 1927 года, в Берлине, Музиль произносит речь на смерть Рильке, которая стала классикой этого печального жанра во многом потому, что Музиль оплакивал и собственную судьбу. Швейцарская точка Рильке была поставлена, а у Музиля впереди оставалось ещё 15 лет жизни и роман «Человек без свойств», возвращающий к тем временам, когда ничто не предвещало скорого распада империи.

Не находящая себе места императрица Сисси ведёт рифмованный дневник и мечется по Европе с неизменным шприцом в дорожном несессере.

Её сын Рудольф, наследный принц, хрупкий и нервный, страдает от отсутствия матери и от жёсткости, если не жестокости, вояк-воспитателей; кое-как возмужав, отвергает одну за другой всех предлагаемых принцесс, всё-таки женится на бельгийской, несчастен в браке и в конце концов обнаружен в собственном охотничьем павильоне простреленным из собственного охотничьего ружья.

Только Франц-Иосиф, пережив покушения, революции, войны, смерть дочери, брата, сына, жены, непоколебимо правит империей.

Все имперские ужасы (бездушность отлаженной государственной машины и пр.), казалось бы, должны неминуемо проникнуть в прозу, роману следует называться «Вена».

В немецком игры слов, правда, не получается, рассуждения о разливающейся по жилам имперской отраве остаются за кадром, но повествование о страшном городе, со времён Марка Аврелия губящем своих жителей, для опытного автора не составило бы труда.

Аллюзия, быть может, слишком груба для нашего просвещённого читателя, но от этого не становится менее явственной.

Андрей Белый — тёмный двойник Роберта Музиля. Оба родились в 1880 году, второй на две недели позже первого, оба воспитывались в сходных условиях, хотя и в разных империях, оба писали и не дописывали большие романы.

В Австрии присутствует и славянский надрыв, и прямой контакт с Востоком, даже некоторая ориентальность. Кормилицей Захер-Мазоха была крестьянка-украинка из ближайшей к Львову деревни. Языки, немецкий и русский, благородны непроисхождением от солдафонской латыни.

Ломоносов ошибался: Карл V, император Священной Римской империи (это уже четвёртая упомянутая сегодня империя, позволим себе согласиться с читателем), говорил по-немецки не с неприятелем, а с собственным конём. Но параллели совершенно обоснованны. Оба языка несут в себе идею чёткости, выстроены на ней. Страшные для иностранных студиозусов падежи структурируют — речь ли, текст ли, — задают направление движения уже в процессе произнесения, написания, чтения фразы. В немецком языке есть дополнительное коварно-прекрасное свойство — последнее слово фразы способно полностью изменить её смысл.

В 1912—1913 годах Музиль и Белый оказываются в Берлине, может быть, встречаются на улице взглядами, но духовные их пути не пересекаются: Музиль не искал знакомства с Рудольфом Штейнером. Провидец Белый всю жизнь носился в поисках гуру, Музиль сам стал гуру, ненавязчивым, но несомненным.

Музиль не только сын профессора, но и героя своего Ульриха делает математиком.

Путь от науки к литературе — возможно, и не путь вовсе. Это не разъединённые области. Дурацкое «либо-либо» — удел и оценка неспособных охватить целое.

Самый достойный путь в литературу идёт из общности универсального знания, либо, вернее, литература есть квинтэссенция этой общности, превосходя тем самым философию, которая явилась для Музиля, как всегда, отработанным в наивысшем качестве (докторская диссертация по Маху), но промежуточным этапом. Человек без свойств есть homo universalis, способный заниматься всем и получающий превосходные результаты во всём, но прибегающий, в силу неспециализированности, к вербальной демиургии. Жёсткая или гибкая, но несомненно определённая структура знания, eine gut gezeichnete Struktur, пронизывает пространство и не позволяет затеряться в бесконечности.

Изначальная нейтральность происхождения и заданного импульса неизбежно сменяется системой ловушек, определяющих свойства-специализации. В современном обществе совершенство и зрелость ассоциируются со специализацией.

Der Mann, а не ein Mann — именно этот, уникальный, человек.

На минуту позволим себе соотнести автора с персонажем. Последняя из ловушек — сравнительная литературная непопулярность. Скажем, литературные карьеры мало кого ныне интересующих Антона Вильдганса (младше Музиля на год) или Франца Верфеля (младше на десять лет) складывались намного успешнее. Одно из объяснений феномена — нарушение табу.

Роман из нарратива превращается в трактат, перейдены границы весьма локальной области, отводимой беллетристике.

Откуда взялись литературно-цеховые законы? Во-первых, из какого-то подобия честности. Беллетрист, иными словами, знает своё место. Но ещё и из страха. За границами уютной страны беллетристики свищут метафизические ветры и клацают зубами хищные формулы.

Цеховой принцип ясен — табу надо блюсти. Но если неосмотрительный, не соблюдающий конвенцию коллега табу всё-таки нарушил, следует вести себя так, как будто ничего не происходит, как будто роман-бесконечность вполне помещается в рамки, отведённые унитарному беллетристическому образцу.

Разумеется, понятие литературной границы — исключительно инсайдерское, непосвящённому границы не предъявляются, напротив, есть масса способов их упрятать.

Французский импрессионизм, крупный пуантилизм, как будто отодвигает границу, но на самом деле громоздит искусственные преграды в каждой точке пространства, чтобы тут же их размыть.

Английская боязнь границы по-островному объяснима — стоит переступить предел, промочишь ноги и заработаешь инфлюэнцу, если же не остановишься на этом, то можешь и захлебнуться. Русские… мы вторичны, увы, и сбиты с толку пахотой графа.

Заметим, что во всех трёх упомянутых случаях имеем дело с имперскими культурами.

Несчастный Орлёнок, сын Наполеона, не нужный никому, кроме Ростана и австрийской родни, воспитывался и умирал в Шёнбрунне. Каждая империя для другой — всё-таки иллюзия, пересечения невозможны.

Империя даётся, чтобы понять: тебе никуда не деться ни от этого мира, ни от этого языка. Тебе повезло, о носитель главного языка империи, аудитория твоя огромна.

Империи хрупки, обширны в пространстве, но не во времени; нужно отдавать себе в этом отчёт прежде, чем их бояться. Нужно пользоваться имперскими бенефициями, пока они ещё возможны, ибо завтра может быть поздно.

За пределами империи (если только у империи бывают пределы) вряд ли стоит искать чудес, там варвары, всего лишь какие-то варвары, даже если выглядят цивилизованно.

Здесь мы сталкиваемся с уловкой Музиля. Он чрезвычайно положительно относился к Австро-Венгерской империи, рассуждая о ней как о лучшем из возможных государственных устройств. В 1920—1930-е годы, когда писался роман, империя уже прекратила существование. Изменился ли мир? Безусловно, да. Пришёл ли ему конец? Безусловно, нет. Это к вопросу о закате Европы.

Проблема не в том, что заблуждение существует: чем больше теорий, тем разнообразнее жизнь. Проблема в том, что оно носит массовый характер. Мир несовершенен, с этим никто не спорит. Освальд Шпенглер (родился в 1880-м, а как же) полагает, что мир деградирует. В этой теории среди прочего содержится вера в идеальное (идеализированное) прошлое.

Музиль же считает, что мир незрел. Более логичной представляется идея маятника, но она предполагает начать с дефиниций того, что такое хорошо и что такое плохо.

Если из Ницше выводится нацизм, то из Музиля можно при желании вывести коммунизм, но позволим себе этим не заниматься, вернёмся лучше к незаконченному роману.

Мы знаем, что юбилей правления Франца-Иосифа, назначенный на 1918 год, отпразднован не будет. В 1916 году император умрёт, а вскоре империя и вовсе прекратит существование. Из возможных финалов биографии главного героя — та же Швейцария, конечно.

Швейцария, империя наоборот, инкарнирует или, если угодно, инкартирует совсем другую тему — тему смерти. В империях и романах структурировано всё, кроме конца.

Роберт Музиль, представитель доминирующего этноса, горько язвил, что-де мудрено ощущать себя австро-венгром, поскольку и слова-то такого нет, и вообще Австро-Венгерская империя погибла «от непроизносимости своего названия».

Уловки — на поверхности. Допустим, человек без свойств упражняется в украшении своего Schlösschen, мини-замка, где и так уж наличествовали три стиля, и путь предстоял один — дальнейшая эклектика. При этом одежда, ближайшая из телесных оболочек, никаких метаморфоз не претерпевает.

Первый сигнал: таких домов в Вене совсем мало. Гуго фон Гофмансталь владел похожим домом, но был совсем не похож на человека без свойств. Поэтому вариант с апоплексическим ударом вследствие самоубийства сына можно не разрабатывать.

Богатство Гуго фон Гофмансталя без его уязвимости открывает большие просторы.

Второй сигнал: герой носит откровенно немецкое имя. Почему бы не назвать его, скажем, Робертом? Намёк: миссия героя не выскальзывает из немецкого языкового пространства.

Мы прикоснулись к опаснейшей из тем. Инцест — одно из явлений, отношение к которому полностью меняется в зависимости от деталей.

В метафизическом смысле физическая любовь есть всегда немного инцест, люди склонны выбирать себе партнёров по подобию своему. В прямом же смысле диапазон распростирается от деревенского гнусного разврата до фараоновых божественных браков. По понятным причинам низкая интерпретация отметается сразу.

История с инцестом — знак очень серьёзной инициации. Музилю явно хотелось, чтобы его персонаж его превзошёл. А о самом Музиле, как сказано, мы ничего не знаем.

Работа современного читателя в том, чтобы сворачивать абстракции, уметь понять, что события столетней давности — это вчерашний день.

Уже тогда человек рождался в больнице и умирал в больнице, читал Ницше, готовился прочесть Шпенглера и учился читать Музиля.

ОТПРАВИТЬ:
      

Источник: http://www.chaskor.ru/article/robert_muzil_imperskaya_nauka_beskonechnosti_20804

Роберт Музиль в списке 100 лучших книг всех времен

Об авторе:

Роберт Музиль (6 ноября 1880 — 15 апреля 1942) — австрийский писатель, драматург и эссеист. Биография

До 1918 года

Роберт Музиль был единственным сыном в семье инженера Альфреда Музиля (происходящего из старой австрийской дворянской семьи) и его жены Эрмине Бергауэр. Учился в средних школах в нескольких городах, где работал его отец, с 1891 года в Брно, где Альфред Музиль получил место в техническом университете, с 1892 по 1894 год в военном училище в Айзенштадте, затем в Технической Военной Академии в Хранице (Mährisch-Weisskirchen). По окончании академии в 1897 году он решает отказаться от карьеры офицера и начинает посещать Технический Университет Брно, где работал его отец. В 1901 году он сдал экзамен на звание инженера. В том же году он начал воинскую службу в пехотном полку Freiherr von Heß Nr. 49, расположенном в Брно, затем с 1902 по 1903 год работал научным сотрудником в техническом университете Штутгарта. Разочаровавшись в профессии инженера, он в 1903 году начинает изучать философию и психологию в Берлине, где входит в дружеские отношения с будущими писателями Альфредом Керром и Францем Бляем.
В 1906 году изобрёл цветной круг Музиля — устройство из двух наложенных цветных кругов для создания непрерывной гаммы цветов. Через два года, в 1908 году, защитил диссертацию на получение звания доктора под руководством известного психолога Карла Штумпфа (заглавие диссертации: Вклад в оценку учения Эрнста Маха). Предложенную ему возможность хабилитации (аналога докторской диссертации в России) отклонил, так как решил избрать профессию писателя. В 1910 году Музиль переехал в Вену и стал библиотекарем в Венском техническом университете. 15 апреля 1911 года женился на Марте Маркофальди, урождённой Хайманн. До начала Первой мировой войны также работал журналистом в различных газетах. Так, в 1914 году газета Neue Rundschau напечатала эссе Музиля «Europäertum, Krieg, Deutschtum». В Первой мировой войне Музиль как офицер запаса принял участие и закончил её в звании ландштурмхауптманна и с многими знаками отличия. Он был размещён в Южном Тироле, затем на итальянско-сербском фронте. 22 сентября 1915 года в Тренто едва не погиб во время бомбардировки. Этот опыт позже лёг в основу его знаменитого рассказа «Die Amsel». В 1916 и 1917 годах издавал газету Soldaten-Zeitung (Солдатская газета). 22 октября 1917 года отец Музиля получил наследственный дворянский титул, и фамилия Музиля стала читаться как Эдлер фон Музиль. В 1919 году титулы отменили, и фамилия снова стала Музиль.

1918—1938

С 1918 года Музиль ведет жизнь независимого писателя. В начале 1920 года он знакомится в Берлине со своим будущим издателем Эрнстом Ровольтом. С 1921 года он также публиковался как театральный критик.
В 1921 году Музиль закончил большую пьесу Die Schwärmer, которая поставлена (в Берлине) только в 1929 году, так как критики считали её неподходящей для постановки на сцене, хотя в 1923 году пьеса была удостоена премии Клейста. Режиссёр настолько изменил текст произведения, что сам Музиль дистанцировался от постановки. Второе его драматическое произведение, комедия Винценц и подруга значительных мужей (нем. Vinzenz und die Freundin bekannter Männer), оказалась намного успешнее. Между 1923 и 1929 годами Музиль входил в правление Комитета Защиты Немецких Писателей в Австрии, вместе с Гуго фон Гофмансталем. В 1923 году он получил премию Клейста, в 1924 — художественную премию города Вены, а в 1929 — премию Герхарта Гауптмана. С 1931 года Роберт Музиль снова жил в Берлине. В это время Курт Глазер основал там Общество Музиля, которое было распущено в 1934 году после того, как писатель в 1933 году вернулся в Вену, но снова образовано уже в Вене. В Вене Музиль жил в Третьем округе по адресу Rasumofskygasse 20, и сегодня там находится его музей-квартира.
В 1936 году в возрасте 56 лет Музиль перенёс инсульт, от которого так полностью и не оправился.

1938—1942

В 1938 году вместе с женой эмигрировал в Цюрих, в этом же году его книги были запрещены в Германии (аннексировавшей Австрию). По экономическим причинам они затем переехали в Женеву и жили там в чрезвычайно стеснённых обстоятельствах. Единственным источником их существования было пособие швейцарского фонда помощи немецким учёным. 15 апреля 1942 года Роберт Музиль умер в Женеве от кровоизлияния в мозг. Его прах был развеян в пригороде Женевы.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии

Источник: http://www.100bestbooks.ru/name_info.php?id=546

Роберт Музиль

1999
Издательство: Кучково поле, Канон-Пресс-Ц
Серия: Зарубежная литература XX века

С о д е р ж а н и е:
Том 1 Душевные смуты воспитанника Роман, Соединения Новелла, Пьесы

Том 2 Три женщины Роман, Прижизненное наследие Статья, Афоризмыz, Из дневников Статья, Эссе

С о д е р ж а н и е:
Человек без свойств.

С о д е р ж а н и е:
Душевные смуты воспитанника Тёрлеса

Португалка

1906 — Душевные смуты воспитанника Тёрлеса / Die Verwirrungen des Zöglings Törleß
1911 — Vereinigungen [рассказы] 1921 — Die Schwärmer
1924 — Vinzenz und die Freundin bedeutender Männer
1924 — Drei Frauen [рассказы] 1936 — Nachlaß zu Lebzeiten [рассказы] 1937 — Über die Dummheit

1930/1933/1943 — Человек без свойств / Der Mann ohne Eigenschaften

Молодой Терлесс / Der Junge Törless – Германия (Ф.Шлендорфф)

Роберт Музиль — австрийский писатель, драматург и эссеист.

Учился в средних школах в нескольких городах, где работал его отец, с 1891 — в Брно, где Альфред Музиль получил место в техническом университете, с 1892 по 1894 — в военном училище в Айзенштадте, затем в Технической Военной Академии в Хранице.

По окончании академии в 1897 он решает отказаться от карьеры офицера и начинает посещать Технический Университет Брно, где работал его отец. В 1901 он сдал экзамен на звание инженера.

В том же году он начал воинскую службу в пехотном полку Freiherr von Heß Nr. 49, расположенном в Брно, затем с 1902 по 1903 работал научным сотрудником в техническом университете Штутгарта. Разочаровавшись в профессии инженера, он в 1903 начинает изучать философию и психологию в Берлине, где входит в дружеские отношения с будущими писателями Альфредом Керром и Францем Бляем.

В 1906 изобрёл цветной круг Музиля — устройство из двух наложенных цветных кругов для создания непрерывной гаммы цветов.

Через два года, в 1908, защитил диссертацию на получение звания доктора под руководством известного психолога Карла Штумпфа (заглавие диссертации: «Вклад в оценку учения Эрнста Маха»).

Предложенную ему возможность хабилитации (аналога докторской диссертации в России) отклонил, так как решил избрать профессию писателя.

В 1910 Музиль переехал в Вену и стал библиотекарем в Венском техническом университете. 15 апреля 1911 женился на Марте Маркофальди, урождённой Хайманн. До начала Первой мировой войны также работал журналистом в различных газетах.

22 октября 1917 отец Музиля получил наследственный дворянский титул, и фамилия Музиля стала читаться как Эдлер фон Музиль. В 1919 титулы отменили, и фамилия снова стала Музиль.

С 1918 Музиль ведёт жизнь независимого писателя. В начале 1920 он знакомится в Берлине со своим будущим издателем Эрнстом Ровольтом. С 1921 он также публиковался как театральный критик.

В 1921 Музиль закончил большую пьесу Die Schwärmer, которая была поставлена (в Берлине) только в 1929, так как критики считали её неподходящей для постановки на сцене, хотя в 1923 пьеса была удостоена премии Клейста. Режиссёр настолько изменил текст произведения, что сам Музиль дистанцировался от постановки.

В 1936 в возрасте 56 лет Музиль перенёс инсульт, от которого так полностью и не оправился.

В 1938 вместе с женой эмигрировал в Цюрих, в этом же году его книги были запрещены в Германии (аннексировавшей Австрию). По экономическим причинам они затем переехали в Женеву и жили там в чрезвычайно стеснённых обстоятельствах. Единственным источником их существования было пособие швейцарского фонда помощи немецким учёным.

15 апреля 1942 Роберт Музиль умер в Женеве от кровоизлияния в мозг. Его прах был развеян в пригороде Женевы. Марта Музиль умерла в Риме в доме своего сына от первого брака в 1949.

Источник: http://bookinistic.narod.ru/sovr_in/austria/muzil.htm

Роберт Музиль

Роберт Музиль при жизни был известен лишь узкому кругу знатоков и ценителей как автор небольшого романа и нескольких повестей. Широкую популярность он снискал уже посмертно благодаря роману «Человек без свойств», который создавал в течение почти двадцати лет и все же не успел завершить. Музиль родился в Клагенфурте.

По окончании кадетского училища поступил в Высшую техническую школу в Штутгарте, затем изучал в Берлинском университете философию, психологию и математику.

Ободренный успехом первого своего романа «Душевные смуты воспитанника Тёрлеса» (1908), он стал профессиональным литератором. С 1924 г. Музиль почти непрерывно работал над романом «Человек без свойств».

Он соединял в себе феноменальную эрудицию, незаурядные способности аналитика, редкий дар художественного выражения. Насыщенное сложнейшими проблемами XX в., творчество Музиля возникло на стыке литературы и философии.

Уже в первом романе, пристально исследуя атмосферу общественной жизни Австро-Венгрии, писатель приходит к выводу о трагической безысходности человеческого одиночества в современном мире.

Стремясь выявить причины отчуждения личности, Музиль точно вскрывает одно из глубинных противоречий буржуазной цивилизации периода упадка.

Это – утрата людьми единства и целостности, вызванная спецификой капиталистического разделения труда. Обстоятельное исследование окружающей жизни и в особенности внутреннего мира личности Музиль осуществлял разнообразными и эффективными художественными средствами.

Об этом свидетельствует малая проза писателя: цикл новелл «Объединения» (1911), а также повести «Гриджия», «Тонка» и «Португалка», образовавшие книгу «Три женщины» (1924).

Выделяется повесть «Тонка», в которой традиционный для австрийской литературы сюжет – история любви богатого молодого человека к девушке из народа – разработан удивительно правдиво. «Тонка» может послужить образцом экономного и точного стиля Музиля.

 Неприятие действительности усиливалось в творчестве писателя неуклонно. Его редкие выступления в печати и многочисленные дневниковые записи обнаруживают глубокое понимание противоречий капитализма.

Источник: http://www.uznaem-kak.ru/robert-muzil/

Музиль Николай Игнатьевич – Молодежное театральное искусство

Совет: А чтобы не потерять эту страницу, просто нажмите на кнопочку ниже, и адрес этой страницы сохраниться на стене вашей соц.сети Оцените материал

Имя при рождении:

Когда родился (Дата рождения):

Где родился (Место рождения):

Когда умер (Дата смерти):

Где умер (Место смерти):

Кто по профессии:

Какое имеет гражданство:

В каком амплуа:

В каких театрах играл:

Какие имеет награды:

Имя актера на русском (кириллицей): Николай Музиль

Николай Игнатьевич Музиль

14 26 ноября 1839

Москва, Российская империя

26 июня 9 июля 1906 66 лет

Москва, Российская империя

актёр

Российская империя

трагикомический актёр

Малый театр

Заслуженный артист Императорских театров

Никола́й Игна́тьевич Му́зиль (1839 — 1906) — российский актёр, заслуженный артист императорских театров (1903). Из артистичной династии Бороздиных — Музиль: супруг Варвары Петровны Бороздиной, отец Варвары Николаевны Рыжовой.

Содержание

• 1 Биография
• 2 Семья
• 3 Признание и заслуги
• 4 Достойные внимания факты
• 5 Творчество
• 6 Литература
• 7 Примечания
• 8 Ссылки

Биография

Происходил из семьи обрусевших германцев. Дед Николая Игнатьевича, выходец из Германии, тоже был актёром и выступал в амплуа комик-резонёр. Отец, Игнатий Музиль, негоциант 3-й гильдии, был удостоен звания «Личный почётный гражданин городка Москвы» (с 1846 года) за безвозмездную передачу земляного участка в Столичном уезде, для устройства Московско-Орловской стальной дороги.

Музиль закончил 1-ю Московскую гимназию, где участвовал в постановке любительских спектаклей под управлением Аполлона Александровича Григорьева.

Начинал в любительском театральном кружке Секретарёва, где был частым партнёром Модеста Писарева

В 1865 году дебютировал в Малом театре. В 1866 зачислен в труппу и служил в Малом до конца жизни.

Соответствующий и комедийный актёр, Музиль стремился к глубочайшему раскрытию внутренней сути изображаемых образов и тщательности их отделки.

Узкий художник-реалист, обладавший острой наблюдательностью, он вносил в исполняемые им роли много соответствующих бытовых подробностей, подсмотренных в самой реальности.

Скончался в 1906 году. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Семья

• Жена — Варвара Петровна Музиль-Бороздина, актриса Малого театра.
• Дочь — Варвара Николаевна Рыжова, Народная артистка СССР, актриса Малого театра.
• Дочь — Надежда Николаевна Музиль-Бороздина, актриса театра Корша в Москве, Суворинского театра в Санкт-Петербурге.

• Дочь — Лена Николаевна Музиль — «Музиль 2-я», актриса Малого театра.
• Отпрыск — Николай Николаевич Музиль — «Музиль 2-й», артист Малого театра.
• Внук — Николай Иванович Рыжов, Народный артист СССР, актёр Малого театра.

• Правнучка — Татьяна Николаевна Рыжова, актриса Малого театра.

Признание и заслуги

• заслуженный артист Императорских театров (1903)
• награждён перстнем от Наместника на Кавказе Величавого князя Миши Николаевича (1868)

Достойные внимания факты

• Музиль поступил в императорский Малый театр поддавшись на уговоры публики, при условии управления театра, что жалование за сыгранные спектакли получать не будет. При всем этом артист выходил на сцену практически раз в день и вносил свою лепту в сборы, которые делала труппа.

  Чтоб чем-нибудь обеспечить своё вещественное положение, Музиль устраивал музыкально-литературные вечера, которые публика охотно посещала.

  Спустя какое-то время, когда Музиль уже получал маленькое жалованье, столичная театральная публика в денек еще одного бенефиса подносила подарок артисту — дешевый серебряный кубок, в который помещались билеты внутреннего муниципального займа. Этим подарком публика пополняла небогатое жалованье, на которое артисту удавалось содержать многочисленную семью.

  Такие подарки подавались публикой Музиля раз в год до того времени, пока он не получил от театра достойное содержание. Можно смело сказать, что столичная публика содержала в императорском театре профессионального и возлюбленного артиста за собственный счёт.

• Для постановки пьесы Островского «Правда — отлично, а счастье лучше», когда дирекция Малого театра отказалась возвести на сцене садовую беседку, Музиль оплатил её заказ и изготовка из собственных средств: по воззрению драматурга, беседка была принципиальным сценическим решением и её отсутствие делало неосуществимым постановку спектакля.

  Пьеса прошла с фуррором и когда она поступила в неизменный репертуар и была уже сыграна пару раз с означенной беседкой, занесённой уже в инвентарь Малого театра, Музиль попросил, чтобы расход на беседку был ему возвращён. В этой просьбе артисту было отказано и ему был изготовлен выговор от дирекции за то, что он осмелился произвести расход, который не был «разрешён».

Надгробие на могиле артиста на Ваганьковском кладбище

• В артистичной среде тех пор винили Островского в пристрастии к своим друзьям — Музиль сыграл во всех 20 пьесах создателя, 10 из которых были бенефисами Музиля.

  В этом была взаимная выгода: артист получал возможность сыграть в спектакле, хотя бы и не главные роли, чем совершенно не тяготился Музиль, а драматург мог рассчитывать на вознаграждение от бенефицианта за то, что его пьеса была представлена на бенефис, проходивший за рамками репертуара театра.

  Гласили о том, что Бурдин и Музиль ездят в Щелыково за пьесами для бенефисов, винили Островского в пристрастии к своим друзьям. Не обходилось, разумеется, и без пристрастий. Чем все-таки другим можно разъяснить предназначение роли красавчика Окоёмова в пьесе «Красавец-мужчина» М.П.

  Садовскому, наружные данные которого совсем не подходили для этого вида?

• Скончался в 1906 году от рака. Ваганьковское кладбище числилось более применимым для захоронения тела известного артиста, но Музиль при жизни был лютеранином и духовенство Ваганьково было против захоронения, ввиду того, что кладбище числилось православным. Разрешение мог дать только Митрополит, но он в схожих случаях обычно отказывал. Но столичная общественность достигнула, что разрешение было получено и Митрополит охотно пошёл на просьбу о захоронении в именитом «актёрском» некрополе.

• В Москве пребывал: в 1860-е на Мытной ул.; сначала 1870-х в Гагаринском пер., 35; до середины 1880-х в Кривоарбатском пер., 12 (дом не сохранился); и последние годы жизни — на Садово-Каретной, 9 (дом не сохранился).

Творчество

Исполнитель ролей в произведениях А. Н. Островского, Музиль в первый раз на сцене Малого театра сыграл 20 ролей в пьесах создателя: Гаврила («Горячее сердце», 1869), Пётр («Лес», 1871), Шмага («Без вины виноватые», 1884) и другие.

Островский, высоко ценивший Музиля за познание российской жизни, простоту и искренность игры, дал ему для бенефисов 10 собственных новых пьес: «Не было ни гроша да вдруг алтын» (Елеся, 1872), «Поздняя любовь» (Дормидонт, 1873), «Правда — отлично, а счастье лучше» (Платон, 1876), «Последняя жертва» (Салай Салтаныч, 1877), «Бесприданница» (Робинзон, 1878), «Невольницы» (Мирон Ипатыч, 1880) и другие. Современники считали шедевром актёрского мастерства выполнение Музилем роли Нарокова («Таланты и поклонники», 1881).

Искусство Музиля высоко ценил К. С. Станиславский, который, упоминая о нём в собственных дневниках, показывает на особенности и приёмы актёрской работы. Спектакль «За чем пойдёшь, то и найдёшь» («Женитьба Бальзаминова») А. Н. Островского, Станиславский мог созидать на сцене Малого театра 3 февраля 1885 г., когда Константину Сергеевичу было 22 года.

Реплика Бальзаминова, приведённая Станиславским в дневнике при описании игры Музиля, отсутствует в тексте Островского. По-видимому, Станиславский записал её неточно, по памяти, либо же в игре Музиля имела место словесная импровизация.

Из дневника Станиславского (6 февраля, 1885).

Лицезрел в Малом театре пиесу Островского «Женитьба Бальзаминова» с Музилем в большей роли.

Отмечу маленькую деталь, которой нареченный артист скрасил одно вялое место в пиесе.

В первом действии есть сцена, где мама Бальзаминова вкупе со свахой напускаются с потоком упрёков на юного жениха (Музиля), причём последний, свыкшийся с схожими семейными сценами, сначала длительно остаётся холоден к речам дам и, запустив руку в кармашек, разгуливает по комнате, ловя мух по стенкам.

Музиль очень потешно и правдиво нацеливался на надуманную муху и, промахнувшись, длительно вроде бы смотрел за улетавшим насекомым. Когда же ему удавалось изловить, то он с особенным удовольствием лупил муху об пол, причём это всё выходило у него очень мило, потому что не было ни мельчайшей утрировки.

Отчего бы не повторить описанной детали при комфортном случае, хотя бы в роли какого-либо шалопая из чиновников.

Из книжки С.Г. Кара-Мурзы «Малый театр. Очерки и впечатления» (Москва, 1924).

Каковы же были плюсы и недочеты Музиля? К сценическим недочетом его необходимо отнести некую сиповатость голоса, которая вобщем по счастливой случайности оказывалась совсем подходящей к его ролям, как к примеру: к роли повара из «Плодов просвещения», к Шмаге, к юродивому, к Иерониму и пр. Не считая того, у него была привычка растягивать речь, в особенности приметная в последние годы, что расхолаживало воспоминание от игры. К числу плюсов сценического выполнения Музиля необходимо отнести необычную чёткость и ясность игры, практически скрупулёзную обработку мелочей, отчётливую чеканку деталей. Это свойство артиста обусловливается отсутствием в нём горячности и порыва; в нём не было полёта вдохновения, и поэтому он строил силу собственного искусства в кропотливом рисунке вида, в колоритности и виртуозности, законченности выполнения. В этой размеренности и мелочной обдуманности каждого шага сказывалось, мне думается, чешское происхождение артиста; он принимал, изучал и воспроизводил роль, как в свое время чехи-латинисты учили нас читать и переводить Корнелия Непота с фотографической близостью к подлиннику, и не только лишь к духу, да и к буковке текста. Н. И. играл на сцене, как чешка Ванда Ландовска игралась на клавесинах до педантичности точно, но без вдохновения, как будто вышивала на пяльцах. Это не исключает того, что при всей филигранности отделки, и ювелирности обработки игра Музиля была полна задушевности и искренности тона, ибо он обладал большой способностью к сценической характерности и психическим зарисовкам. Фуррор Н. И. на сцене покоился на техническом совершенстве игры, искупающем недочеты конкретного художественного творчества.

Роли в театре

• Любен («Жорж Данден» Мольера, 1866)
• Митрофан и Кутейкин («Недоросль», 1866, 1882)
• 1-й крестьянин и Дворцовый повар («Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» А.Н.

  Островского, 1867)

• Сбригони («Государь де Пурсоньяк» Мольера, 1867)
• Гаврила («Горячее сердце», 1869)
• Пётр («Лес», 1871)
• Елеей («Не было ни гроша, да вдруг алтын», 1872)
• Дормидонт («Поздняя любовь», 1873)
• Платон («Правда — отлично, а счастье лучше», 1876)
• Салай Салтаныч («Последняя жертва», 1877)
• Робинзон («Бесприданница», 1878)
• Мирон Ипатыч («Невольницы», 1880)
• Юродивый («Борис Годунов», 1880)
• Нароков («Таланты и поклонники», 1881)
• Загорецкий и Тугоуховский («Горе от ума», 1882, 1902)
• Добчинский («Ревизор», 1883)
• Шмага («Без вины виноватые», 1884)
• Жевакин («Женитьба», 1889)
• майор Форд («Виндзорские проказницы» Шекспир, 1890)
• Чугунов («Волки и овцы», 1893)
• Митрич («Власть тьмы», 1895)

Литература

• Островский А. Н., Полное собр. соч., т. 16, M., 1953, с. 33, 146, 151, 163-65, 185;
• Николай Игнатьевич Музиль, «ЕИТ». Сезон 1902—1903, приложения, кн. 3, СПБ , с. 11-12;
• Кара-Мурза С. Г., Малый театр. Очерки и воспоминания.

  1891—1924, M., 1924, с. 147-58;

• Юрьев Юр., Записки. 1872—1893, Л.-M., 1939, с. 32, 98, 116, 128, 136, 138, 139;
• Яблочкина А., 75 лет в театре, М., I960, с. 219-22.
• Музалевский М. «Заслуженные артисты императорских театров». М., 2008.

Источник: http://www.onteatr.ru/aktery/rossii/muzil-nikolaj-ignatevich