Интересные люди. Мигель де Унамуно
Интересные люди. Мигель де Унамуноbadgun159August 11th, 2015Много слышал о Мигеле де Унамуно лестных слов, и вот пришла пора коротко ознакомиться с тем, кто же он такой и чем знаменит.Миге́ль де Унаму́но-и-Ху́го (1864 – 1936) – испанский философ, мыслитель, писатель, общественный деятель “поколения 98-го года”. При этом баск по национальности.
Биография:Родился в семье коммерсанта. Получил традиционное католическое образование. С 1880 года учится на факультете философии в Мадридском университете. В 1884 (да-да, это не опечатка), получает степень доктора. Преподавал латынь в школах.В 1891 году женится и переезжает в Саламанку, где становится профессором местного ВУЗа (Саламанкский университет).
В 1901 году становится ректором этого ВУЗа.В 1924 году открыто выступил против Примо де Риверы, за чт обыл сослан на Канары. Оттуда добровольно перебрался во Францию (т.е. за рубеж) до 1930 года.В 1930-м вернулся в Испанию, стал депутатом Кортесов, выстпал против республиканского строя в пользу короля. Поддержал в первые недели франкистов.
Но быстро понял, к чему они ведут, и выступил с резкой критикой Франко и его методов.
Известна история о том, как Унамуно отреагировал на выкрики генерала Хосе Мильяна-Астраи «Смерть интеллигенции! Да здравствует смерть!».
Он терпеливо объяснил, что смерть не может здравствовать, что Астрай – некрофил и калека, а все остальные неубедительные бугаи, которым только кирпичи ломать, а не с людьми общаться.
Фалангисты на Унамуно, конечно, обиделись. С должности ректора Саламанского университета его сняли, под домашний арест посадили, но казнить не казнили – слишком почитаем был его авторитет среди тех же фалангистов.Умер Мигель де Унамуно на Саламанке в 1936 году в возрасте 72 лет.
В первые творческие годы был сторонником социализма. Однако после религиозного кризиса (умер трёхлетний сын), разрабатывать философскую концепцию, предвосхитившую ряд положений персонализма и экзистенциализма.
Начиная с 1897 года и вплоть до последних произведений всё его творчество проникнуто раздумьями о вере и неверии, смерти и бессмертии, во всех его писаниях звучит трагическая нота.Очень подробно занимался вопросами личного бессмертия.
Описывает “трагическое чувство жизни”, являющееся результатом понимания неизбежности собственной смерти и одновременного “голода по бытию”. В этом же ключе Унамуно рассматривает и Бога. Бог становится проекцией тяги к жизни на вселенскую бесконечность.
После религиозного кризиса развивает идею “кихотизма”, т.е. борьбе во имя неосуществимого идеала, представляющейся разуму безумием.Подробно занимается вопросами духовной жизни личности, сосредоточенной на объединении конечного и бесконечного.
Унамуно утверждал личный, «экзистенциальный» характер философской истины, констатировал противоречия научного и духовного прогресса, считал возрождение личности («героическое безумие», «кихотизм») единственной возможностью выхода из тупика современного мира.
Библиография:
- Унамуно, Мигель де. Назидательные новеллы. М., Л.: ГИХЛ, 1962.
- Унамуно, Мигель де. О трагическом чувстве жизни. Киев: «Символ», 1997.
- Унамуно, Мигель де. Житие Дон Кихота и Санчо по Мигелю де Сервантесу Сааведре, объясненное и комментированное Мигелем де Унамуно. СПб.: «Азбука», «Азбука-Аттикус», 2011. — 416с. — ISBN 978-5-389-01484-8.
На мой взгляд, очень интересный человек. А разрабатываемые им идеи требуют очень пристального внимания. Особенно если мы говорим о необходимости придать Человеку осмысленность бытия.
- Важнейшим вопросом современности является вопрос о гуманизме. Классический западный гуманизм дал серьёзную трещину в конце XIX века и вылился в…
- Сегодня мы продолжаем рассказ об известных концептуалистах, чьи теории так или иначе изменили мир. На повестке дня у нас краткая биография, основные…
- Интересными, с точки зрения влияния на мир, людьми являются не только ныне живущие и недавно почившие представители рода человеческого, но и люди,…
Источник: https://badgun159.livejournal.com/373152.html
Университет Саламанки: с какими историческими личностями он связан? Мигель де Унамуно
После своего расцвета в 16 веке Университет немного пришел в упадок — да и у всей Испании настали не самые благословенные времена. Сильно пострадал город и при нашествии Наполеона в 1812 году. Воевали англичане с французами, но погибло и очень много местных жителей одновременно — при взрыве.
А в конце 30-х годов уже 20 века Саламанка стала практически новой столицей Испании. Все дело в том, что в период кровавой Гражданской войны город был резиденцией генерала Франко. Сейчас там самый большой государственный архив Гражданской войны.
Собственно говоря, Саламанка, как город консервативный, поддерживал Генералиссимуса на протяжении всего его длительного правления, но поддерживал все же не весь. И сейчас самое время вспомнить и отдать должное знаменитому философу 20 века и одновременно ректору Университета в Саламанке.
Точнее — трижды назначенному ректору, трижды уволенному ректору и почетному пожизненному ректору Университета Саламанки, писателю, поэту, публицисту, философу и гражданину.
Те, у кого старшие родственники выписывали в СССР «Библиотеку всемирной литературы», это имя могут помнить — Мигель де Унамуно:
«Мне говорят, что я пришел в этот мир ради осуществления какой-то социальной цели; но я-то чувствую, что я, точно так же как и каждый из моих собратьев, пришел, чтобы осуществить самого себя, чтобы прожить свою жизнь».
Унамуно был баском, родился в Бильбао 29 сентября 1864 года. Это важно, потому что в Стране Басков всегда существовали сепаратистские настроения, вплоть до кровавых террористических атак конца 20 века (организация ЭТА).
Унамуно полемизировал с сепаратистами, подобные идеи были ему чужды, при этом он прекрасно знал и писал на баскском языке (язык неизвестного происхождения, возможно, относящийся к сино-кавказским языкам, а может быть, и нет, но несколько десятилетий Эускера является официальным языком Страны Басков).
Диссертация Унамуно называлась «О проблемах происхождения и предыстории басков».
«Я баск, а значит тем более испанец».
Галя Константинова, личный архив
Семья была большой, воспитание католическим. Свое главное образование Унамуно получает уже в Мадридском университете, где увлекается социалистическими идеями. В дальнейшем он отошел и от этих идей.
Унамуно возвращается на свою малую родину, преподает латынь, пишет первые очерки. Он женится на девушке из Герники — той самой баскской Герники, которую позже полностью разбомбят германские самолеты Люфтваффе, а Пикассо напишет свою знаменитую картину. У пары родится 8 детей.
После путешествия по Европе семья переезжает в Саламанку, Унамуно получает там кафедру древнегреческого языка, а впоследствии становится ректором Университета.
В работах, которые написаны в это время («О современном маразме Испании», «Об исконности», «Кризис патриотизма»), Унамуно заявляет свою позицию — «против этих и тех». Тогда же написан первый роман — «Мир в войне».
Название не случайное — влияние Льва Толстого на творчество Мигеля де Унамуно прослеживается всю его жизнь.
Унамуно резко выступает против диктатора Примо де Ривера. Его увольняют с должности ректора и отправляют в ссылку.
«Сослан на Канары» — для жителей бывшего СССР звучит, конечно, предельно странно. Но — тем не менее — ссылка.
Протест против высылки философа подписали Альберт Эйнштейн, Ромен Роллан, Томас Манн.
Потом — эмиграция во Францию, где родина всегда оставалась с ним:
«Вы и под небом родиныживете, как в изгнанииВо мне — и под небом — родиной
живет моя Испания»
.
Через несколько лет — возвращение, причем ждали его с нетерпением все стороны будущих кровавых событий. Унамуно стал депутатом, академиком, и снова — ректором в Университете Саламанки.
«Когда я говорю вам о моей Испании, я говорю вам о Саламанке».
Галя Константинова, личный архив
А в Испании уже — предчувствие гражданской войны. Над всей страной было отнюдь не безоблачное небо… При этом именно город Саламанка становится временной столицей Испании. Именно там заседает Генералиссимус Франко со своими генералами.
Первое время Унамуно поддерживает Франко.
К тому же республиканцы увольняют мыслителя с должности ректора, а восстанавливает его именно будущий диктатор. Но Мигель де Унамуно снова восстает против новой диктатуры.
Дальнейшее хорошо известно. На торжественном собрании 11 октября 1936 г., состоявшемся в университете по случаю годовщины открытия Америки, Унамуно схлестнулся с одним из франкистских генералов.
Тот произнес: «Если культура против нас, мы будем бороться против культуры. Долой интеллигенцию! Да здравствует смерть!»
Унамуно ответил:
«Порой молчать означает лгать. Ибо молчание можно понять как соучастие… Здесь храм разума. И я его верховный жрец. Это вы оскорбляете его священные пределы. Вы можете победить, потому что у вас в достатке грубой силы.
Но вы никогда не убедите. Потому что для этого надо уметь убеждать. Для этого понадобится то, чего вам не хватает в борьбе — разума и справедливости. Я все сказал».
Хью Томас. «Гражданская война в Испании».
Как пишут, после этой речи домой — в Ректорский дом — пожилого философа провожала жена самого Каудильо Франко. Но с поста ректора он был опять тут же смещен.
И из своего дома уже не выходил, то ли находясь под домашним арестом, то ли став добровольным узником. Через пару месяцев он умер.
Таким непокорным человеком был знаменитый философ и писатель, ректор Университета в Саламанке Мигель де Унамуно. Свой собственный Дон Кихот.
«Я полагаю, что стоило бы попробовать предпринять священный крестовый поход для освобождения Гроба Дон Кихота из-под власти бакалавров, священников, цирюльников, герцогов и каноников… дабы отвоевать Гроб Рыцаря Безумств у завладевших им вассалов Благоразумия».
Стоит его Дом-музей, высятся памятники, переиздаются книги. Правда, книги «О трагическом чувстве жизни» и «Агония христианства» внесены в папский индекс запрещенных книг, но они все равно переиздаются и переведены на все языки.
Глубокий философ, яркий и независимый человек — достойная жизнь и деятельность одного из самых знаменитых ректоров Саламанкского Университета.
«Мученики создали больше веры, чем вера создала мучеников».
(Мигель де Унамуно)
Галя Константинова, личный архив
Безусловно, в Саламанке и кроме Университета есть что посмотреть. Чего только стоит готический «ракушечный дом» 15 века или церковь святого Киприана, в пещере под которой «проповедовал сам Дьявол»! Но об этом как-нибудь в другой раз. И конечно же, в Саламанке есть своя собственная кухня, связанная с историей города. Вот к кухне и вернемся.
Что еще почитать по теме?
Источник: https://ShkolaZhizni.ru/biographies/articles/78006/
Мигель де Унамуно-и-Хуго (исп. Miguel de Unamuno y Jugo) — испанский философ, писатель, общественный деятель, крупнейшая фигура «поколения 98 года».
Родился 29 сентября 1864 в баскском городе Бильбао. В десятилетнем возрасте стал свидетелем осады Бильбао карлистами, впоследствии описал свои впечатления в первом романе Мир во время войны (Paz en la Guerra,
1897).
В 1884 окончил факультет философии и гуманитарных наук Мадридского университета; с 1890 профессор греческого языка и литературы Саламанкского университета; с 1901 его ректор.
За антимонархические выступления в 1914 был отстранен от своей должности, а в 1924 выслан на Канарские острова, откуда отправился в добровольное изгнание во Францию. На родину вернулся в 1930, был депутатом кортесов (1931–1932).
Поддержав в первые недели фашистский мятеж, впоследствии выступил с его осуждением. Был уволен с государственной службы и фактически помещен под домашний арест. Умер Унамуно в Саламанке 31 декабря 1936.
Философия Унамуно
Литературные и философские произведения Унамуно, как и его политическая деятельность, характеризовались неприятием внешних обязательств. Он не состоял ни в каких политических партиях, писал во всех жанрах, но не отдал предпочтения ни одному из них. В каждом отдельном случае он стремился так перевоссоздать форму, чтобы она выразила его глубинное убеждение в том, что воля индивидуального человека и духовные борения, вызываемые его страстями, составляют конечный смысл его существования. Так, Унамуно назвал один из своих романов Туман (Niebla,
1914), желая подчеркнуть ирреальность внешнего мира-«тумана» по сравнению со значимым миром, творимым волей главного героя. Демонстрируя свою независимость от традиционных художественных классификаций, он изобрел бурлескный жанр «нивола» («nivola», от «novela» – роман). В этом жанре написаны романы Авель Санчес (AbelSánchez, 1917), с которым впоследствии печатался один из лучших его рассказов Святой Мануэль Добрый, мученик (San Manuel Bueno, mártir, 1933), Тетя Тула (La tía Tula, 1921) и Три назидательные новеллы и один пролог (Tres novelas ejemplares y unprуlogo, 1920). В упомянутом Прологе блистательно изложена теория романа Унамуно. Не менее своеобразна лирическая поэзия Унамуно. Будучи поэзией действующей воли, она жаждет противостояния, собеседования. Ясность мысли, стремление убедить вытесняют созерцательность, обычную для лирики. За первым томом Стихотворений (Poesías, 1907) последовали Четки из лирических сонетов (El Rosario de sonetos líricos,
1911), уже своим названием утверждающие философско-религиозное содержание поэзии Унамуно. Вероятно, лучшим образцом его лирики стала поэма Христос Веласкеса (El Cristo de Velásquez, 1920). В 1953 был опубликован сборник из 1755 стихотворенийКансьонеро, поэтический дневник (Cancionero, diario poético), который он начал в изгнании в 1928 и продолжал вести до конца жизни.
Философия Унамуно была представлена вначале в книге По поводу традиционализма (En torno a casticismo, 1895), в которую вошли пять эссе об испанском национализме, и в сборнике Три эссе (Tres ensayos, 1900), а затем еще в целом ряде книг.
Первой из них стала Жизнь Дон Кихота и Санчо (Vida de Don Quijote y Sancho,
1905), в которой он попытался раскрыть в символике различных эпизодов великого романа подспудную философию испанской жизни («кихотизм»).
В 1913 Унамуно опубликовал, вероятно, самую значительную свою работу О трагическом чувстве жизни у людей и народов (Del sentimiento trágico de la vida en los hombres y en los pueblos).
Третья книга, в которой получили дальнейшее развитие идеи книги О трагическом чувстве жизни, – Агония христианства (La agonia del cristianismo, 1925), дает основание считать его провозвестником экзистенциализма.
Источник: http://filosof.at.ua/publ/biografii/migel_de_unamuno/2-1-0-286
“Авель Санчес” Унамуно в кратком содержании
Книга открывается коротким авторским уведомлением, что после смерти Хоакина Монегро в его бумагах были обнаружены записки, что-то вроде “Исповеди”, обращенной к дочери покойного. Записки эти кое-где иллюстрируют историю, рассказанную автором.
Авель Санчес и Хоакин Монегро росли вместе с младенческих лет, с той поры, когда с ними прогуливались кормилицы. С детства Хоакин выказывал более волевой характер, чем его приятель; зато тот, уступая, всегда умел поставить на своем. Поэтому за Хоакином укрепилась слава резкого и неприятного человека, а за Авелем – милого и славного.
Хоакин избрал своим поприщем медицину, а Авель решил посвятить себя живописи. Страстно влюбленный в свою кузину Елену, Хоакин сильно страдает: девушка не отвечает взаимностью на его любовь, но и не отвергает ее, играя чувством молодого человека. Когда Хоакин знакомит Авеля с Еленой, художник, потрясенный красотой девушки, решает написать ее портрет.
Работа над ним завершается их помолвкой, а затем и свадьбой, портрету же суждено стать той первой картиной, после которой внимание публики всегда будет сопровождать Авеля.
Хоакин сильно переживает успех своего друга: страдания влюбленного усугубляются уверенностью, что он родился отверженным, которого нельзя любить, а также подозрением, что Авелем двигала не столько любовь к Елене, сколько желание унизить Хоакина.
Молодожены уезжают в свадебное путешествие, а Хоакин с головой уходит в занятия наукой, ища в ней забвения от своего горя. По возвращении Авель тяжело заболевает и оказывается на грани жизни и смерти. Спасение его целиком зависит от Хоакина, который – не без внутренней борьбы – находит в себе силы сделать все для спасения Авеля; тот поправляется.
Хоакин решает жениться, хотя не верит ни в свою способность кого-то полюбить, ни в то, что он может вызвать ответное чувство. Он связывает свою судьбу с Антонией, воплощением нежности и сострадания, которая, почувствовав в Хоакине затаенную боль, полюбила его.
После свадьбы Хоакин продолжает работать как одержимый – он мечтает, чтобы его слава врача затмила известность Авеля-художника, которая все растет. Вся жизнь Хоакина подчинена мучительному, изматывающему его душу соперничеству с Авелем, в презрении которого он твердо уверен, и борьбе с ненавистью к бывшему другу, на которую уходят все его силы.
Ударом становится для Хоакина известие, что Елена ждет ребенка: и здесь он ощущает превосходство Авеля, ведь у них с Антонией пока нет детей. Мальчика называют Авелином, в честь отца. А скоро и у Антонии рождается ребенок – дочь Хоакинита, к которой отец необычайно сильно привязывается.
Его любовь к дочери проистекает не только из естественных родительских чувств, но и из надежды, что ребенок поможет его духовному обновлению, поможет ему избавиться от обуревавших его недобрых мыслей об Авеле Санчесе.
Тем временем Авель, уже прославленный художник, пишет картину “Авель и Каин”, навеянную “Каином” Байрона. Хоакин же склонен видеть в этом полотне отражение их сложных отношений и своих страданий, о которых художник не подозревает.
На банкете, посвященном новой картине Авеля Санчеса, Хоакин, прекрасный оратор, выступает с проникновенной речью, расхваливая новую работу художника. Речь эта оказывается столь блистательной, столь глубокой, что все забывают о картине и говорят лишь о выступлении Хоакина.
Это глубоко оскорбляет Елену, усматривающую в поведении врача зависть и желание затмить ее мужа, хотя сам Авель и не разделяет такую точку зрения.
Хоакин же в глубине души сожалеет, что не пошел дальше – не сказал о нарочитости и фальши искусства Авеля, его холодности и подражательности.
После этого случая, уступая просьбам жены, врач начинает ходить к исповеди, где не бывал уже много лет. Авель пишет Деву Марию с младенцем – точный портрет Елены и своего сына.
Картина имела успех, с нее было сделано множество репродукций, перед одной из которых часто молится Хоакин.
Узнав об интрижке Авеля с натурщицей, Хоакин еще больше укрепляется в мысли, что Авель женился на Елене не по любви, а лишь ради того, чтобы унизить друга; прошлое чувство к Елене вспыхивает в душе Хоакина с новой силой.
Выбрав время, когда Авеля нет дома, он отправляется к Елене и признается ей в своей страсти, в том, что перед ее образом, стоя на коленях, молится Богородице.
Натолкнувшись на холодность женщины, Хоакин не останавливается перед тем, чтобы сообщить ей о связи ее мужа с натурщицей, но тщетно – Елена неумолима, и никаких чувств, кроме презрения, к Хоакину не выказывает.
Отныне все помыслы и силы врача сосредоточены на обожаемой дочери, на ее воспитании и обучении. Между тем сын Авеля пошел по медицинской части, и когда он завершил образование, отец обратился к Хоакину с просьбой взять юношу ассистентом.
Тот соглашается, в глубине души надеясь, что Авелин окажется посредственностью и его поражение на научном поприще с лихвой отплатит Хоакину за непомерную славу отца. Однако Авелин оказывается очень способным, и неожиданно они с Хоакином проникаются друг к другу горячей симпатией.
Юноша уговаривает учителя написать книгу, где тот мог бы обобщить все свои знания, но поскольку Хоакин не может оставить практику, они решают, что книгу – по запискам Хоакина – напишет Авелин.
От юноши врач узнает, что тот тоже считает своего отца холодным и рассудочным человеком; он жалуется, что отец никогда не уделял ему внимания.
Между юношей и Хоакином складываются такие теплые, доверительные отношения, что у врача рождается мысль выдать за ассистента свою дочь. Однако замысел этот наталкивается на неожиданное препятствие: Хоакина решила посвятить себя Богу и уйти в монастырь.
Из задушевного разговора с дочерью отец узнает, что такое решение продиктовано желанием излечить отца от разъедающих его душу страданий, об истоках которых девушка не имеет ни малейшего представления, но которые остро чувствует.
Как любящая дочь, Хоакина уступает мольбам отца и соглашается отменить свое решение уйти в монастырь и быть благосклонной к ухаживаниям Авелина. Вскоре состоялась помолвка молодых людей. После свадьбы они живут в доме Хоакина, где сразу становится теплее и уютнее.
Елена часто навещает детей, стараясь по своему вкусу изменить быт и уклад дома, внести в него светское изящество и элегантность.
Антония, со свойственной ей покорностью, обычно соглашается со всеми предложениями Елены; примеру матери следует и Хоакина, но свекровь постоянно ощущает ее скрытое недовольство, и отношения между двумя женщинами довольно напряженные. Хоакина, сама естественность и простота, не может побороть неприязненного отношения к деланной светскости Елены; к тому же ей известно, что когда-то эта женщина отвергла любовь ее отца, причинив ему немало страданий.
Когда у молодых рождается первенец, его после колебаний называют Хоакином. Ребенок растет здоровым и красивым, и хотя все его балуют, он непроизвольно тянется к Авелю: ему нравятся его рассказы, его рисунки, краски. Все это пробуждает в душе Хоакина-старшего былую ненависть к Авелю, от которой, как он полагал, ему давно удалось избавиться.
И тогда он решается откровенно поговорить с Авелем, умоляя не лишать его любви внука. Разговор принимает резкий характер, мужчины осыпают друг друга упреками, припоминая старые обиды и отлично зная больные места друг друга.
В какой-то момент, не выдержав, Хоакин хватает Авеля за горло, но тут же разжимает пальцы – Авель начинает хрипеть и испускает дух.
Хоакин переживает Авеля на год. И все это время его мучает мысль, что это он стал причиной смерти бывшего друга, оказался в роли Каина, убившего Авеля. Какая-то таинственная, непонятная болезнь укладывает его в постель. Почувствовав приближение смерти, Хоакин вызывает жену, детей и Елену.
Когда все собираются у его постели, он признается, что считает себя виноватым в смерти Авеля, который умер почти в его руках, в тот момент, когда Хоакин схватил его за горло. Умирающий рассказывает, каким кошмаром была вся его жизнь, и просит прощения у близких, в первую очередь у Антонии, которую считает своей главной жертвой.
Оплакиваемый собравшимися и больше всех преданной Антонией, Хоакин отходит в мир иной.
Источник: https://home-task.com/avel-sanches-unamuno-v-kratkom-soderzhanii/
Унамуно Мигель
Унамуно Мигель, де (Miguel de Unamuno, 1864—1937) — испанский писатель. Баск по происхождению, Унамуно родился в Бильбао, там же прошел и среднюю школу, окончил философский факультет в Мадриде. С 1891 — профессор античной литературы и философии, а потом ректор университета в Саламанке, где проходила большая часть его жизни.
Годы диктатуры Примо де Ривера (1924—1930) провел в изгнании во Франции; с падением диктатора возвратился в Испанию и по провозглашении республики солидаризовался с ней. В июле 1936 стал на сторону генерала Франко и франкистских войск, но очень скоро вступил в конфликт с ними, подвергся преследованиям и умер фактически в плену у франкистов.
У.
начал лит-ую деятельность как один из главных представителей так наз. «поколения 1898 года», литературного движения эпохи крушения колониального могущества Испании. В этом движении У. занял реакционные, феодально-дворянские позиции, отстаивая значение особой «миссии» испанской расы, необходимость возврата к средневековым традициям и т. д.
Человек огромной эрудиции в самых различных областях гуманитарных знаний, большого агитаторского и полемического темперамента, У. приобрел сильное влияние на самые разнообразные слои интеллигенции; подменяя конкретную социально-экономическую действительность абстрактными понятиями «духа», «расы», «личности», «человечества» и пр.
, Унамуно постоянно впадал в непоследовательность, в противоречия с самим собой; его индивидуалистический бунт не открывал никаких путей борьбы, а поиски новых форм жизни упирались в преданность традициям; он метался от крайности к крайности, доходя до идеи бунта во имя бунта. Будучи в годы изгнания (1923—1930) руководителем интеллигенции, оппозиционной монархии, У.
в период буржуазной республики выступил против марксизма, являясь одним из воинствующих защитников идеи «национального духа».
Этими антиобщественными чертами отмечено как чисто художественное, так и научно-философское творчество У.
, чрезвычайно разнообразное по своим жанрам: романы, повести, поэмы, стихи, драмы, научные и философские трактаты, статьи, фельетоны и т. д. В лучшем из своих романов «Мир и война» (Paz en la guerra, 1897), посвященном одной из карлистских войн, У.
в большей мере занимается психологией отдельных героев, чем изложением или объяснением исторических событий и их социальных основ. Остальные его романы — «Туман» (Niebla, 1914), «Абел Санчес» (Abel Sanchez, 1937), «Тетя Тула» (Tia Tula, 1921) — и повести написаны, по его собственным словам, «вне пространства и времени, скелетно, наподобие интимных драм».
Обладая значительными достоинствами: тонким психологическим анализом, изяществом стиля, обнаруживая порою весьма своеобразные художественные приемы, они в то же время не дают ничего для реального осмысления жизни, заводят читателя в тупик парадокса или пессимистической безысходности. То же относится к стихам и драмам У.
Философские произведения У.
почти никогда не дают никакой системы, а ограничиваются критическим комментированием того или иного явления идеологического порядка («Жизнь Дон-Кихота и Санчо Панса (Vida de Don Quijote y Sancho Pansa, 1905, семь томов «эссе» (Ensayos), 1916—1918)), сопоставлениями, часто весьма остроумными, различнейших фактов человеческой культуры. Когда же У.
пытается привести свои идеи в систему, они приобретают мрачно-пессимистический характер; в них доминируют представления об обреченности человека на страдание, безвыходности исконного трагизма человеческого существования.
Наиболее яркое отражение находят эти мысли в книге «О трагическом смысле жизни» (Del sentimento tragico de la vida en los hombres y en los pueblos, 1913).
Гражданская война 1936 застала У. на посту пожизненного ректора Саламанкского университета. Верный своим взглядам, У. первоначально солидаризировался с лагерем Франко.
Однако интервенция иностранных войск в Испании, полное подчинение испанских «патриотов» иностранным интервентам заставили Унамуно пересмотреть свою позицию. Незадолго до смерти, последовавшей в Саламанке 2 января 1937, Унамуно вступил в резкий конфликт с франкистскими властями.
Свое осуждение реакции он выразил в речи на торжественном акте в университете, вызвавшей протест со стороны генерала Мильяна-Астрай, в словах «вы сможете победить, но не убедить», а также в предсмертном письме, которое должен был передать европейским левым писателям голландский католический писатель Брауэр.
Перемена, происшедшая в У. перед его смертью, страдания, им перенесенные (есть версия, что У. был убит франкистами), заставили передовую испанскую интеллигенцию изменить свое к нему отношение. Сейчас происходят попытки оправдать У., вернуть его народной Испании (статьи Хосе Бергамина и др.), показав, что реакционные взгляды У. были результатом неверно направленного чувства патриотизма.
Список литературы
I. Три повести о любви с прологом, перев. М. В. Коваленской, М., 1929.
II. Кельин Ф., Литературная Испания, «Интернациональная литература», 1934, № 3—4
Его же, «Испанские очерки». Две смерти, «Интернациональная литература», № 7, 1936
Переда Вальдес, М. У. и испанская революция, «Интернац. литература», 1935, № 5
Кельин Ф. В., Смерть У., «Лит. газета», 10/I 1937
Sorel J., Los hombres del 98: Unamuno, Madrid, 1917
Saldaña Q., Mentalidades espaoles: M. de Unamuno, Madrid, 1919
Madariaga S., de (вступительная статья к английскому переводу: The tragic sense of life, L., 1921)
Verdad M., M. de Unamuno, Roma, 1924
Romera Navarro M., M. de Unamuno novelista, poeta ensayista, Madrid, 1928 (дана литература)
Obregon A., Un estreno de Unamuno, «España Nuvea», 1930, № 4, Brenes E., The tragic sense of life in M. de Unamunox, Toulouse, 1931, Gaceta Literaria, 1930, 15/III (номер, посвященный У., ряд статей и библиография).
Источник: http://www.neuch.ru/referat/78505.html
Мигель де Унамуно – Мир среди войны
Здесь можно скачать бесплатно “Мигель де Унамуно – Мир среди войны” в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Классическая проза, издательство «Симпозиум», год 2000.
Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
На Facebook
В Твиттере
В Instagram
В Одноклассниках
Мы Вконтакте
Описание и краткое содержание “Мир среди войны” читать бесплатно онлайн.
Чтобы правильно понять замысел Унамуно, нужно помнить, что роман «Мир среди войны» создавался в годы необычайной популярности в Испании творчества Льва Толстого.
И Толстой, и Унамуно, стремясь отразить всю полноту жизни в описываемых ими мирах, прибегают к умножению центров действия: в обоих романах показана жизнь нескольких семейств, связанных между собой узами родства и дружбы.
В «Мире среди войны» жизнь течет на фоне событий, известных читателям из истории, но сама война показана в иной перспективе: с точки зрения людей, находящихся внутри нее, людей, чье восприятие обыкновенно не берется в расчет историками и самое парадоксальное в этой перспективе то, что герои, живущие внутри войны, ее не замечают…
Мигель де Унамуно
Мир среди войны
Предисловие
Святой Мануэль и другие
(о творчестве Мигеля де Унамуно)
Из четырех Мигелей, этих четырех гигантов, которые воспринимают и выражают самую сущность Испании (Мигель Сервет, Мигель де Сервантес, Мигель де Молина и Мигель де Унамуно), Унамуно – последний по времени, но никоим образом не самый малый.
Антонио Мачадо
Для русских читателей Мигель де Унамуно до сих пор остается неизвестным известным испанским писателем – так сложилась судьба его книг в нашей стране. Отдельным произведениям дона Мигеля «повезло»: в Советском Союзе были изданы сборник прозы Унамуно «Назидательные новеллы» (М.; Л.
, 1962), книжка поэтических переводов С. Гончаренко (М., 1980), двухтомник «Избранное» (Л., 1981); романы «Туман» и «Авель Санчес» издавались в серии «Библиотека всемирной литературы» (М., 1973).
И все же до середины 1990-х годов добрая половина произведений Унамуно, принесших ему мировую славу писателя и мыслителя, не была издана на русском языке.
Любопытно при этом, что и в советское время Унамуно был, пожалуй, самым цитируемым испанским автором XX века – без упоминания его имени, без его афоризмов не обходились исследования по истории Испании, испанской литературе, европейской экзистенциальной философии.
Думается, что судьба книг Унамуно в нашей стране во многом была предопределена факторами, не имеющими прямого отношения к мнению читателей.
Унамуно не был в числе тех деятелей культуры, кто в 20 – 30-е годы выступил в поддержку Советской России, неоднозначным было отношение дона Мигеля к Испанской республике, в его «агонических» романах нелегко было найти черты реализма, его философские произведения, вдохновленные трагическим чувством жизни, представлялись еще более спорными с точки зрения советской идеологии.
Отношение к Унамуно стало меняться в последние годы: изданы два его больших философских произведения – «О трагическом чувстве жизни у людей и народов» и «Агония христианства» (М.
, 1996); в книге «Западная философия: итоги тысячелетия» опубликовано небольшое, но важное для понимания мировоззрения Унамуно эссе «Фарисей Никодим» (Екатеринбург, 1997); сейчас в серии «Литературные памятники» готовится к выходу «Житие Дон Кихота и Санчо».
Наконец, публикуются на русском языке первая (1897) и последняя (Î933) книги прозы Мигеля де Унамуно – «Мир среди войны» и «”Святой Мануэль Добрый, мученик” и еще три истории».
Между 1897 и 1933 годами лежит почти вся творческая жизнь дона Мигеля – это время, когда «первый испанец» (так называл Мигеля де Унамуно Гарсиа Лорка) был фигурой европейского значения, когда к его словам прислушивались писатели и дипломаты, диктаторы и ученые.
Историю Испании конца XIX – первой трети XX столетия невозможно написать, не упомянув Мигеля де Унамуно; с другой стороны, и сама его биография тесно связана с историей его родины.[1]
Мигель де Унамуно-и-Хуго родился в 1864 году в Бильбао, столице Страны Басков, в семье коммерсанта. Унамуно писал свои книги по-испански, но родным языком для него был баскский.
Философ Хосе Ортега-и-Гассет, младший современник Унамуно, впоследствии утверждал, что это обстоятельство повлияло на его неповторимый стиль, на его интерес к этимологии слов: «Когда язык выучен, наше сознание спотыкается о слово как таковое.
Вот потому-то Унамуно и останавливается так часто в удивлении перед словом и видит в нем больше того, что оно значит обычно, при повседневном употреблении, когда теряет свою прозрачность».[2]
Мигелю было восемь лет, когда в Испании началась Вторая карлистская война. Это была гражданская война, война «карлистов» – сторонников претендента на престол Карлоса VII – против «либералов», приверженцев парламентской монархии короля Альфонса XII.
Как и в Первой карлистской войне 1833–1840 годов (когда претендентом был Карл ос V), сражения шли по преимуществу на территории Каталонии, Валенсии и Страны Басков, где у дона Карлоса, обещавшего восстановить прежние привилегии этих исторических областей, нашлось немало сторонников.
Как и Первая, Вторая карлистская война закончилась победой либералов.
Одним из поворотных пунктов войны была длительная, но неудавшаяся осада Бильбао войсками карлистов.
Семья Унамуно жила в осажденном городе, от регулярных бомбардировок спасались «в мрачной и сырой пристройке, где было темно даже днем, потому что входная дверь – единственный источник света – была заложена тюфяками».
Воспоминания об этом времени позже станут основой первого романа Унамуно «Мир среди войны» и других произведений писателя.
В 1880 году Унамуно отправляется в Мадрид, в университет. В 1884-м защищает диссертацию «О проблемах происхождения и предыстории басков», получив степень доктора, возвращается в Бильбао.
В 1891 году дон Мигель женится на Кармен Лисаррага – она станет спутницей всей его жизни и родит ему девятерых детей.
В том же году Унамуно получает место преподавателя на кафедре греческого языка Саламанкского университета; в 1901 году он становится ректором этого университета – на многие годы.
Первые литературные опыты Унамуно относятся к 80-м годам и посвящены его родному краю – это зарисовки быта басков, пейзажа, старинных городов; вот одно из ранних стихотворений Унамуно – «Горы моей родины»:
Бискайя, страна-горянка,
бескрайне-морская,
тебя небеса обнимают
и море ласкает.
Я вместе с тобой, Бискайя,
подъят и низринут:
твоими вершинами – в небо,
подножьем – в пучину.
(Пер. В. Андреева.)
В 1895 году Унамуно-мыслитель заявил о себе сборником эссе «О кастицизме», где он формулирует оригинальную концепцию интраистории. Унамуно противопоставляет «истории» как ряду биографий великих личностей «интраисторию» – жизнь простого народа, хранителя вечной традиции.
«Все, о чем сообщают ежедневно газеты, вся история “современного исторического момента” – всего-навсего поверхность моря… В газетах ничего не пишут о молчаливой жизни миллионов людей без истории. Эта интраисторическая жизнь, молчаливая и бесконечная, как морские глубины, и есть основа прогресса, настоящая традиция, вечная традиция».
[3] Интраисторическим видением мира проникнут и роман «Мир среди войны», который Унамуно писал в течение 12 лет и закончил в 1897 году.В конце 90-х годов XIX века мировоззрение Унамуно претерпевает значительные изменения – во многом из-за трагического события в личной биографии дона Мигеля: в 1897 году заболевает менингитом и умирает его маленький сын.
Дон Мигель ощутил смерть сына как проявление вселенской трагедии, состоящей в том, что человек хочет, но не может жить вечно.
Начиная с 1897 года и вплоть до последних произведений писателя все его творчество проникнуто раздумьями о вере и неверии, смерти и бессмертии, во всех его писаниях звучит трагическая нота.
Трагической оказалась и судьба Испании на рубеже двух столетий: в 1898 году Испания потерпела сокрушительное поражение в войне с Соединенными Штатами Америки и потеряла свои заокеанские колонии: Кубу, Филиппины, Пуэрто-Рико.
Вместе со старым деревянным флотом, сгоревшим в Манильской бухте, Испания утратила престиж мировой колониальной державы. Для многих представителей испанской интеллигенции бесславное поражение в войне стало поводом задуматься об исторической судьбе своей родины.
Позже это идейно-культурное течение, к которому принадлежали Пио Бароха, Асорин (Хуан Мартинес Руис), Рамиро де Маэсту, Валье-Инклан, Антонио Мачадо и другие писатели, философы, публицисты, получило название «поколение 98 года».
«Собственно, “поколение 98 года” было не столько поколением кризиса – Испания находилась в состоянии кризиса при многих поколениях подряд, кризис стал перманентным, «естественным» состоянием Испании, – сколько поколением осознания кризиса.
За иллюзорной Испанией представители “поколения 98 года” открывают Испанию подлинную. Или, по крайней мере, честно хотят открыть ее».[4] Унамуно, искавший путь к возрождению Испании прежде всего в духовном обновлении личности, становится идеологом, признанным вождем «поколения».
Олицетворением Испании и всего человечества для Унамуно является его любимый герой – Дон Кихот, или Дон Кихот и Санчо Панса как единая личность.
В 1905 году, в год отмечавшихся по всей Испании торжеств и честь трехсотлетия «Дон Кихота», выходит в свет «Житие Дон Кихота и Санчо по Мигелю де Сервантесу, объясненное и комментированное Мигелем де Унамуно» – одна из самых глубоких и одновременно самых своеобразных философско-психологических интерпретаций романа Сервантеса. Структурно книга Унамуно почти полностью повторяет роман Сервантеса: она состоит из пролога и двух частей, главы в которых названы так же, как в «Дон Кихоте», каждая глава «Жития» является комментарием к событиям, описанным в соответствующей главе романа Сервантеса. Этим, собственно, и исчерпывается сходство двух произведений: события и образы сервантесовских героев получают в толковании Унамуно совершенно иное наполнение. Унамуно присваивает право не соглашаться с Сервантесом и по-своему толковать жизнь Дон Кихота.
Источник: https://www.libfox.ru/396350-migel-de-unamuno-mir-sredi-voyny.html
Мигель де Унамуно. Детство Дон Кихота
Мигель де Унамуно
Детство Дон Кихота
Мигель де Унамуно. Житие Дон Кихота и Санчо по Мигелю де Сервантесу Сааведре, объясненное и комментированное Мигелем де Унамуно. СПб.: Наука, 2002, с. 289-291.
http://www.ec-dejavu.net/d/Don_Quixote.html
Мне все никак не отделаться — с той самой минуты, как меня ранила эта мысль, — от раздумий о детстве Дон Кихота, именно Дон Кихота, а не Алонсо Кихано Доброго.
Было ли у Дон Кихота детство? Существует ли детская форма кихотизма? Был ли Дон Кихот когда-либо ребенком? Сервантес говорит, что было нашему идальго под пятьдесят, и мы привыкаем к мысли, что в этом возрасте он и родился.
Ну а разве беспокойные комментаторы Священного Писания не задавались вопросом, для нас абсурдным, о возрасте Адама, когда его создал Бог? Великолепный парадокс: в каком возрасте родился Адам? Для тех, кто не наделен духовным разумом, все это праздные умствования; совсем другое дело — для людей духовного склада, не для умствующих эрудитов…
Тереса де Хесус и ее братишка, совсем еще дети, уже мечтают о рыцарских деяниях, но во имя Божие, не столько ради героизма, сколько ради святости. 1 Ведь если в жизни святого детство значит очень много, в жизни героя оно значит совсем немного. Но как же разделить героизм и святость? Ведь и доброта Алонсо Кихано Доброго иногда возвышалась до святости Дон Кихота.
В главе XVIII Евангелия от Матфея рассказывается, что когда ученики спросили Иисуса, кто больше в царстве небесном, Иисус, призвав дитя, поставил его среди них и сказал: «… Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (…
) кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном». Так и святой; герой же рожден для того, чтобы завоевывать царства земные. Но то, что завоевал Дон Кихот, было небесным или земным? И было ли царством? Возможно, оно было тем, что лежит между землей и небом.
И как у некоторых людей, кажется, никогда не было детства, так и у некоторых народов: они словно рождены взрослыми, вполне зрелыми; народы эти, может быть, уже ушли в историю.
Народы, исполненные серьезности, что объясняется преждевременной зрелостью, так сказать, преждевременностью. Вас не удивляло, читатели, что дети в испанской литературе занимают столь незначительное место и играют столь несущественную роль? Театр, конечно же, их избегает.
Обратимся к последнему испанскому классику, к Гальдосу, — а он бесспорно классик, — и мы увидим, что в отличие от Диккенса, который часто служил для него образцом, дети почти не появляются на страницах его книг, а если и появляются, то остаются в тени — эти дети его творений.
У Гальдоса нет воспоминаний о его собственном детстве, детстве на острове Гран Канариа. 2 Кажется, он давно забыл о нем.
Но зато существуют и целые народы, и отдельные лица, которые словно привязаны к своему детству, пропитаны комплексом инфантильности, если можно так сказать. Народы, которые один наш друг именует фольклорными. 3 И при мысли о которых вспоминается так называемый Эдипов комплекс, но в чистом и достойном его аспекте.
В моем родном городе жил человек, которого прозвали Amagazio, что на баскском языке означает «под боком у маменьки». Как говорится, «маменькин сыночек».
И сколько таких, кто не в состоянии разорвать связь с материнским духовным началом! Прекрасный случай войти в царство исторических небес; ну а чтобы завоевать земное царство, тоже историческое? Горе народам, которые мнят себя очень древними, считают себя тысячелетними, потому что ощущают себя детьми! И страдают комплексом инфантильности.
С поступками и страстями детей. И даже с некоторой долей детского простодушного лукавства. Народы, которые, пытаясь решить свои политические проблемы, обращаются к народным пляскам, песням, нарядам, обычаям, празднествам, местным святым и прочим детским играм.
Пишущий эти строки как-то раз, по поводу одного aplec de la protesta 4 в Барселоне, на котором он присутствовал — и который произвел на него сильнейшее впечатление! — сказал: «Вы навсегда останетесь детьми, левантийцы! Вы захлебываетесь в эстетике».
5 И произнес это голосом, словно бы исходившим из самого нутра кантабрийского — а точнее, баскского, — ведь и баскам, и каталонцам присуща инфантильность то ли морского, то ли приморского происхождения.
Не море ли придает детскость народу и не сама ли земля, в своей чистоте и простоте, придает ему аскетическую зрелость? Не равнина ли Ламанчи, кастильское голое нагорье явились причиной того, что Дон Кихот предстает перед нами уже взрослым, словно у него и не было детства?
Сравните грека и римлянина, Улисса и Рема и Ромула, вскормленных волчицей. Римлянин, хотя и рожден вблизи моря, связан с землями внутри страны; грек, особенно островитянин, всегда мореходец и, подобно морю, всегда переменчив. А их языки? Греческий — подвижен и изменчив, как море, латинский — неизменен и тверд, как земля.
Великие завоеватели, даже если они отправлялись с берегов и родились и воспитывались в прибрежных землях, происходят от родов, проживающих в глубине страны, на плато или в горах. Так пересекли океан Кортес, Писарро, Орельяна… 6 Другие же, жители морских берегов, становятся колонизаторами, а не завоевателями. Они делаются поселенцами, жителями колонии.
Даже на собственной приморской земле они обычно создают колонию.
Эти-то бредовые разглагольствования сей фантастической науки, которую нарекли философией истории и которую вытеснила ужасная социология, побудили автора к размышлениям о последнем приключении Дон Кихота, когда на берегу латинского Средиземного моря он одержал победу, поборов себя, что и явилось его победой. Духовное детство кончается в человеке, когда он сталкивается со смертью, понимая, что предстоит умереть; когда ему сообщает об этом зрелость, — как хорошо это знал Леопарди!7 Но Дон Кихот, у которого не было детства, с самого начала чувствовал смерть. И почувствовал он ее как славу, как бессмертие. Дон Кихот, подобно его народу почувствовал бессмертие смерти. И Тереса де Хесус могла сказать: «Умираю оттого, что еще не умираю». А вот народы-дети, хотя они и понимают (ведь не глупы же они, а некоторые даже очень умны), что должны умереть, не верят в это умом. И в любом случае, пока длится наша жизнь…
И ты чувствуешь себя погруженным в море загадок. И не приходишь к согласию с самим собой. Ведь индивидуум — одинокий, изолированный, может не быть существом единодушным, если у него не одна душа. Случается, что у него и морская душа, и земная, и душа гор. И еще другие. И борется в нем святость и героизм; ведь мы, в большей или меньшей степени, обладаем и тем и другим.
После всего сказанного вновь зададимся вопросом: бывает ли донкихотовское детство? Мы ведь не пытаемся создать политическую программу. И все эти рассуждения вовсе не прагматические, скорее они напоминают пролог. А это совсем другое дело.
1932 г.
1 Тереса де Хесус и ее братишка… — Тереса де Сепеда и Аумада, в монашестве Тереса де Хесус, Тереса Авильская (1515-1582) – святая римско-католической церкви, наряду со св. Иаковом считается покровительницей Испании.
2 Обратимся к последнему испанскому классику, к Гальдосу… — Бенито Перес Гальдос (1843—1920) — писатель, самый яркий представитель испанского реализма XIX в., автор семидесяти семи романов, а также драм, публицистических и литературно-критических произведений. Родился в г. Лас-Пальмас-де-Гран Канариа, столице провинции, которую составляют острова Гран Канариа, Лансароте, Фуэртевентура.
3 Народы, которые один наш друг именует фольклорными… — О ком идет речь, установить не удалось.
4 митинга протеста (кат.)
5 Пишущий эти строки как-то раз, по поводу одного aplec de la protesta в Барселоне… — Унамуно приводит строку из своего стихотворения «Митинг протеста» («L'aplec de la protesta», 1906). С середины XIX в. Барселона — крупнейший центр рабочего движения в Испании.
6 Так пересекли океан Кортес, Писарро, Орельяна… — Франсиско Орельяна (1470—1550) — конкистадор, сподвижник Франсиско Писарро.
7 Духовное детство кончается в человеке, когда он сталкивается со смертью… — Размышления о смерти и безысходности жизни характеризуют все творчество итальянского поэта-романтика Джакомо Леопарди (1798—1837); он, в частности, выдвинул идею «infelicita» (букв.: «несчастье») — универсального зла как источника вечных страданий всего живого. По-видимому имеется в виду стихотворение «Последняя песнь Сафо» (1822), в котором есть такие строки: «Здесь, на земле, лишь я одна блаженства / Из кубка скряги Зевса не вкушала, / Когда рассталась с наважденьем детства. / Дни радости бесследно исчезают. / Их заменяют старость и болезни, / И смерти хладной неотступна тень» (Леопарди Д. Последняя песнь Сафо / Пер. А. Махова // Леопарди Д. «Стих итальянский напоен слезами…»: Стихотворения. М., 1998. С. 47—49).
Источник: http://svr-lit.ru/svr-lit/articles/spain/migel-de-unamuno-detstvo-don-kihota.htm
Загрузка...
