Сочинения об авторе оруэлл

«1984», антиутопия Джорджа Оруэлла. Эссе по книге

Английский писатель и общественный деятель Томас Мор в 1516 году написал книгу, для краткости называемую «Утопия». В переводе с латинского это слово означает «несуществующее место». Когда про кого-то говорят, что его мечты утопичны – имеют в виду, что несбыточны, фантастичны.

Томас Мор стал основоположником литературного жанра утопии. До ХХ века люди еще верили в возможность построения на Земле идеального общества, где царили бы счастливый труд ради общего блага и всеобщее экономическое благоденствие.

А вот после Первой мировой войны и революции в России мир стал другим. Разочарование, тревога за будущее, рост атеизма – такие настроения охватили людей. Как следствие – родился жанр антиутопии. Если в утопиях представлено идеально хорошее общество, то в антиутопиях – идеально плохое. Это утопия, вывороченная наизнанку, пародия на нее.

А одну из самых страшных и сильных книг в этом жанре напишет в 1948 году еще один англичанин – Джордж Оруэлл.

Он назовет ее «1984», ибо как раз в этом году и разворачивается действие произведения. Начав читать его, уже вряд ли сможешь оторваться, пока не прочитаешь до конца.

Одноименный фильм смотреть не стоит, он практически дублирует книгу, и никакого достоинства в этом нет.

Действие книги разворачивается в Океании, а подразумевается Англия. Главный герой – Уинстон Смит, вдруг ощущающий себя последним нормальным человеком, но не могущим в этом признаться – везде мониторы и подслушивающие устройства. А в его квартире на удивление находится закуток, куда око монитора не достает. И Уинстон начинает вести дневник, понимая, что сильно рискует.

Всё в этом государстве поставлено с ног на голову. Например, Министерство Любви занимается войной, а Министерство Правды – ложью, фальсифицирует историю. Уинстон как раз там работает. Над всеми стоит Большой Брат. Внешне он весьма напоминает нашего Сталина. Никто и никогда его не видел, но культ существует и поддерживается.

Одна из самых сильных символических деталей – это образ будущего, сапог, наступающий на лицо человека. Океания – типичное тоталитарное государство. Всех держат в страхе и полном повиновении.

Если кто-то, как Уинстон и его любовница Джулия, дерзают иметь свое мнение, спорить и сомневаться, их заставляют признаться в содеянном и ломают как морально, так и физически.

Оруэлл написал книгу вскоре после войны, когда, казалось бы, нацисты потерпели поражение. Но роман написан как предупреждение: Гитлер проиграл войну на поле боя, а в умах людей – нет. Так что новая диктатура может установиться когда и где угодно, если для нее созреют соответствующие условия.

На кого можно надеяться? Уинстон надеется на восстание пролов, т.е. пролетариата. С этим трудно согласиться. Пролы никогда не восстанут. Они не живут, а существуют. Надежда только на то, что государство, построенное на страхе и ненависти, в конечном итоге рухнет само под тяжестью всего этого. Но сколько пройдет времени, прежде чем это произойдет – неизвестно.

В этом романе мало внешнего действия, но много описаний государственного и общественного устройства Океании, ее принципов, образа жизни граждан. Но скучно не становится. Напряжение нарастает от страницы к странице.

Сочинение из коллекции П.Н. Малофеева ©

Источник: http://s.bacenko.ru/1984-roman-dzhordzha-oruela-esse/

Джордж Оруэлл

Джордж Оруэлл — псевдоним английского писателя Эрика Артура Блэра. Он родился в англо-индийской семье среднего достатка. Детские годы его прошли в Бенгалии, тогда британской колонии, где впечатлительный ребенок видел много несправедливостей, кричащей нищеты и горя.

Учился он в Итоне — одном из самых привилегированных колледжей Англии. Диплом Итона открывал его выпускникам заманчивые перспективы, но Эрик Блэр не воспользовался этим. Он, по собственному признанию, добровольно принял в молодости крест «нищего и изгоя… во искупление колониального греха».

Вот почему он вновь уезжает в Индию, нанимается на работу в индийскую Имперскую полицию в Бирме (до 1937 года Бирма — часть индийских владений Великобритании), где служит в 1922—1927 годах. Затем возвращается в Европу. «…

Я около полутора лет жил в Париже, — вспоминает Джордж Оруэлл в автобиографической заметке, — писал романы и короткие рассказы, которые никто не хотел издавать.

Когда мои сбережения кончились, я несколько лет жил в крайне суровой бедности, сменив среди других профессии судомойки, репетитора и учителя бедной частной школы. Около года я был помощником продавца в лондонском книжном магазине…»

Впечатления парижских и лондонских мытарств отразились в первой книге Оруэлл а «Собачья жизнь в Париже и Лондоне» (Лондон, 1933). Писатель, сообщают его биографы, стеснялся своего относительного благополучия, сознательно приобщался к жизни низов. Его неизменно привлекали и волновали «идеи справедливости и равенства. Для Оруэлла, — замечает исследователь его творчества В. Чаликова, — это не умозрительные понятия, это личный опыт. Он — очень тонко организованное существо, и не случайно ему всю жизнь хотелось быть простым. Во всем быть простым: в одеждах, привычках, поведении». Он мог бы повторить строку, написанную Пастернаком: «Всю жизнь я быть хотел как все». Вот где истоки мировосприятия Оруэлла, его увлеченности в 1930-е годы идеями социализма.

«То, что я видел в Испании и позже во внутренней жизни левых политических партий, — признавался Джордж Оруэлл , — вселило в меня отвращение к политике».

Испанская республика, по убеждению Оруэлла, потерпела поражение не только из-за военного превосходства франкистов, которых поддерживали Гитлер и Муссолини. Непоправимый урон республиканцам нанесли чистки и расправы над теми защитниками республики, кто отстаивал независимые политические мнения.

Эти расправы осуществлялись по прямому указанию Сталина, который, как считал Джордж Оруэлл, не хотел допустить «настоящей (то есть демократической) революции в Испании», ибо «демократический социализм» был чужд Сталину, утвердившему в СССР диктатуру вождя и подчиненной ему бюрократии.

С конца 1930-х годов Джордж Оруэлл размышляет над тем, что способствует возникновению и укреплению тоталитарного режима, утверждающегося под лозунгами заботы о нуждах человека. Так родились замыслы, воплотившиеся в повести-притче «Скотный двор» (1945) и романе-антиутопии «1984» (1949).

Остросатирическая повесть «Скотный двор» приводит читателей на сельскую ферму и знакомит с обитающими там «угнетенными» животными. В изображении переворотов и интриг в жизни этих животных, напоминающих нам людей, ощутимо влияние традиций английского писателя-сатирика Джонатана Свифта.

Джордж Оруэлл признавался, что роман Свифта «Путешествие Гулливера» вызывает его «безграничное восхищение», отмечал, что Свифту «дана была грозная интенсивность видения, способного извлечь, увеличить… какую-то потаенную истину». «…

Будущие историки литературы, — говорил друг Оруэлла, английский писатель Артур Кёстлер, — увидят в Оруэлле связующее звено между Свифтом и Кафкой».

«Угнетенные» животные в повести-притче «Скотный двор» поднимают восстание, которое, однако, терпит крах. Так развертывается в притче тема «преданной революции», рождающей тоталитарный режим.

Развитием того же замысла стал и роман «1984».

Джордж Оруэлл так объяснял идейный смысл этой книги: «Мой роман не направлен против социализма или британской лейбористской партии (я за нее голосую), но против тех извращений централизованной экономики, которым она подвержена и которые уже частично реализованы в коммунизме и фашизме. Я не убежден, что общество такого рода обязательно должно возникнуть, но убежден (учитывая, разумеется, что моя книга — сатира), что нечто в этом роде может быть. Я убежден также, что тоталитарная идея живет в сознании интеллектуалов везде, и я попытался проследить эту идею до логического конца. Действие книги я поместил в Англию, чтобы подчеркнуть, что англоязычные нации ничем не лучше других и что тоталитаризм, если с ним не бороться, может победить повсюду».

Тревожным предупреждением о такой возможности звучит заглавие романа — с его достаточно близкой ко времени написания хронологией. Появилось же это заглавие неожиданно даже для самого Оруэлла. Он закончил работу над романом осенью 1948 года, но подходящего заглавия не находил.

Завершая авторскую правку рукописи, Джордж Оруэлл дошел до ее последней страницы, где стоял год написания книги: «1948». Он переставил местами две последние цифры и вынес эту дату в заглавие романа.

Джордж Оруэлл еще не знал, что это — последнее его произведение: через полтора года после завершения романа «1984» он умер от туберкулеза, мучившего его много лет.

Но он успел узнать о необыкновенном интересе читателей к его новой книге: она была мгновенно раскуплена в Англии и США, и сразу же появилась необходимость в ее переиздании.

Последний роман Оруэлла печатался огромными тиражами, был переведен на 60 языков, экранизирован в кино и на телевидении. Но это было уже после смерти писателя, создавшего роман-предупреждение, антиутопию.

Жанр этот восходит к жанру утопии, в сопоставлении с ним выявляя свои характерные черты и отличительные особенности. Слово утопия (от греческого: u — не, нет + topos — место, то есть место, которого нет) впервые появилось в сочинении английского писателя-гуманиста Томаса Мора «Золотая книжечка о наилучшем устройстве государства, или О новом острове Утопия». Здесь уже в заглавии определялась цель утопического жанра, передающего мечтания об идеальном общественном строе. На уроках истории вы знакомились и с другой знаменитой утопией — «Городом солнца» итальянского ученого и писателя Томмазо Кампанеллы. В отличие от идеализированных картин утопии с ее возвышенным пафосом, рождающим надежды на лучшее будущее, мир антиутопии оставляет у читателя горькие чувства. Причина этого — пессимистический пересмотр в антиутопиях утопических идеалов, выражавших веру в лучшее социальное устройство общества и научно-технический прогресс. Эта вера была подорвана тоталитарными режимами, возникшими в XX веке и заставившими чутких художников слова обратиться к жанру антиутопии. Эти тенденции мировой литературы мы находим и в произведениях русских писателей уже в XIX веке. Вспомним картины утопии — прекрасного будущего — в романе Чернышевского «Что делать?», в четвертом сне Веры Павловны. И уже иное, безотрадное чувство несут читателям страницы остросатирической антиутопии в «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина. XX век — время, когда антиутопия стала одним из распространенных жанров в мировой литературе. И роман Оруэлла среди них — один из самых выразительных. Герой романа — Уинстон Смит — не может принять жестокую бездуховность и насилие над личностью тоталитарного государства — Океании. Не может принять непрестанное искажение и переписывание истории страны, хотя вынужден принимать участие в таком переписывании: ведь сам он член безраздельно властвующей в Океании партии. Правда, состоит он во внешней партии. Позже, во 2-й части романа, мы узнаем о структуре власти в этой тоталитарной стране, во главе которой стоит «непогрешимый и всемогущий Старший Брат». «Под Старшим Братом — внутренняя партия; численность ее ограничена шестью миллионами — это чуть меньше двух процентов населения Океании. Под внутренней партией — внешняя партия; если внутреннюю уподобить мозгу государства, то внешнюю можно назвать руками. Ниже — бессловесная масса, которую мы привычно именуем “пролами”; они составляют, по-видимому, восемьдесят пять процентов населения». Суровые испытания ждут Уинстона. Его полюбит сослуживица по министерству правды, та самая молодая женщина, «веснушчатая, с густыми темными волосами», — Джулия, к которой он поначалу относился с опаской. Уинстон разделит это высокое чувство, проникнется им. А затем почувствует неожиданное доверие к О'Брайену, высокопоставленному члену внутренней партии. И это доверие приведет его в застенки министерства любви, которое «ведает охраной порядка». О'Брайен будет допрашивать его, пытать, добиваясь того, чтобы он отказался от своих «крамольных» взглядов и предал самого дорогого ему человека — Джулию. И он предаст ее.

В 1946 году Джордж Оруэлл печатает рецензию на роман Е. Замятина «Мы» — «любопытный литературный феномен нашего книгосжигательского века». «В романе Замятина, — отмечает Джордж Оруэлл, — в двадцать шестом веке жители Утопии настолько утратили свою индивидуальность, что различаются по номерам.

Живут они в стеклянных домах (это написано еще до изобретения телевидения), что позволяет политической полиции, именуемой “Хранители”, без труда надзирать за ними… Рассказчик (в романе “Мы”), Д-503…

влюбляется (а это, конечно, преступление) в некую 1-330, члена подпольного движения сопротивления, которой удается на время втянуть его в подготовку мятежа. Вспыхивает мятеж, и выясняется, что у Благодетеля (главы Единого Государства) много противников…

» Джордж Оруэлл пишет об «интуитивном раскрытии» в романе Замятина «иррациональной стороны тоталитаризма — жертвенности, жестокости как самоцели, обожания Вождя, наделенного божественными чертами».

Джордж Оруэлл выделяет в антиутопии Замятина те ее образы, картины и сюжетные повороты, которые будут им уже по-своему переосмыслены и отражены в его романе «1984», завершенном два с половиной года спустя. Получивший поистине мировой резонанс, этот роман Оруэлла стал одним из самых значительных произведений, представивших в XX веке жанр антиутопии.

Источник: http://www.sochuroki.com/dzhordzh-oruell/

Автор Джордж Оруэлл

Джордж Оруэлл (1903-1950) (псевдоним Эрика Артура Блэра) — известный английский писатель, является автором «1984», «Скотный Двор: Сказка» (или «Скотный Двор»), «Памяти Каталонии», «Фунты Лиха в Париже и Лондоне», «Дни в Бирме», «Да будет фикус»…

Оруэлл также написал много эссе: «Почему я пишу», «Вспоминая войну в Испании», «О радости детства…

», «Англичане», «Заметки о национализме», «Подавление литературы», «Казнь через повешение», «Убийство слона», «Чарльз Диккенс», «Марракеш», «Литература и тоталитаризм», «Писатели и Левиафан»…

и много статей: «Границы искусства и пропаганды», «Почему социалисты не верят в счастье», «Кислая месть», «Воспоминания книготорговца», «Мысли в пути», «Признания рецензента», «Чашка отменного чая»…

Киприана, в 1917 году получил именную стипендию и до 1921 года посещал Итон Колледж.

С 1922 по 1927 год служил в колониальной полиции в Бирме, затем долго жил в Великобритании и Европе, живя случайными заработками, тогда же начал писать художественную прозу и публицистику. С 1935 года публиковался под псевдонимом «Джордж Оруэлл».

Был участником Гражданской войны в Испании 1936—1939, сражаясь в рядах ополчения, сформированного партией ПОУМ, столкнулся с проявлениями фракционной борьбы в среде левых.

В повести «Скотный двор» (1945) показал перерождение революционных принципов и программ: «Скотный двор» — притча, аллегория нареволюцию 1917 года и последующие события в России[4].

Роман-антиутопия «1984» (1949) стал идейным продолжением «Скотного двора», в котором Оруэлл изобразил возможное будущее мировое общество как тоталитарный иерархический строй, основанный на изощрённом физическом и духовном порабощении, пронизанный всеобщимстрахом, ненавистью и доносительством. В этой книге впервые прозвучало известное выражение «Большой брат следит за тобой» (или, в переводе Виктора Голышева, «Старший брат смотрит на тебя»), а также введены ставшие широко известными термины «двоемыслие», «мыслепреступление», «новояз», «правоверность», «речекряк».

Также написал множество очерков и статей социально-критического и культурологического характера.

Во время Второй мировой войны вёл антифашистскую программу на Би-би-си.

Умер в Лондоне от туберкулёза 21 января 1950 года.

Источник: http://librebook.me/list/person/oruell_djordj

Так же здорово, как «1984». Критические эссе Джорджа Оруэлла

     Когда-то я была уверена в некоей универсальности писательского таланта. У меня не было сомнений в том, что пишущий художественную прозу с лёгкостью справился бы и с малым жанром — рассказами, очерками, и в публицистике проявил бы себя. Позднее мне стало казаться, что это не так. Что уметь писать — не значит одинаково хорошо писать и романы, и повести, и эссе.

Что писательский талант не подразумевает автоматически таланта публициста и журналиста. Что вообще-то непременного совмещения и не нужно вовсе. Однако Джордж Оруэлл, покоривший меня ранее своей замечательной прозой (роман-антиутопия «1984», повесть «Скотный двор»), немало удивил и увлёк позднее своими не менее прекрасными эссе, журналистскими заметками и критическими очерками.

     Джордж Оруэлл — это псевдоним английского писателя и журналиста, настоящее же его имя — Эрик Артур Блэр. Меня занимал вопрос, почему писатель взял себе такое имя. Есть мнение, что причина этому отчасти в том, что «Джордж» — имя гораздо более «народное», простое, просторечное, нежели чуточку претенциозное и аристократическое «Эрик».

Оруэлл уже тогда проявил себя как автор, пишущий на остросоциальные и политические темы, как литературный критик и своего рода «бунтарь», освещающий в своём творчестве не самые распространённые и зачастую не слишком «удобные» темы. Вероятно, такое имя и вправду больше соответствовало авторскому видению себя и своего амплуа.

Мне уже действительно кажется, что такие имя с фамилией и вправду больше подходят автору изумительных эссе и очерков, с которыми мне довелось познакомиться.

Фото с сайта abebooks.com

     Оруэлл-журналист писал на самые разные темы: ряд очерков он посвятил описанию происходивших с ним во время службы в полиции Бирмы событий, реалий и особенностей тамошней жизни; часть работ посвящена родной Англии, менталитету её жителей, особенностям истории и культуры, немало эссе критически освещают литературу.

Все оруэлловские очерки отличают прекрасный, точный, ясный язык, простота и логичность изложения, ирония и остроумие. Кроме того, многие из наблюдений писателя, очень актуальные для его времени, не потеряли своей остроты и в наши дни.

Оруэлл очень умело вскрывает разные пласты общественной жизни, порой те, о которых рядовой обыватель и не задумывается, но которые, тем не менее, могут непосредственно влиять на его жизнь. Так, в очерке «Down the mine» автор рассказывает о труде шахтёров, добывающих уголь в шахтах.

Оруэлл пишет о том, каких усилий требует не только сама работа по добыванию угля, но и даже путь к забою и обратно, занимающий время и требующий больших усилий: перемещаться рабочим приходилось пешком на большие расстояния согнувшись, в неестественном для тела положении, часто на высокой скорости.

Работа их тоже была тяжёлой физически и практически на протяжении дня непрерывной. А многие из тех, кто потреблял продукцию, добываемую этими шахтёрами, — топил очаги углём, например, — и не задумывался о том, в каких условиях и какой ценой это топливо добывалось.

     Немало оруэлловских эссе посвящены писательскому труду (например, наиболее, пожалуй, известное «Why I write?» – «Почему я пишу?»), его отношению к книгам (интересны его размышления-воспоминания о работе в букинистическом магазине «Bookshop memories»), обзоры на литературные произведения (эссе «Lear, Tolstoy and the Fool», рассказывающее о критической статье Льва Николаевича Толстого «О Шекспире и о драме», обличающей пьесы и творчество британского драматурга в целом, и приводящее аргументы в защиту последнего). Вообще, тема литературы, на мой взгляд, количественно преобладает в оруэлловском критическом творчестве. Интересно, однако, то, что автор не говорит в своих эссе на литературные темы исключительно о литературе. Разговоры о произведениях, тенденциях, течениях неразрывно связаны у него с вопросами политики и истории, проблемами общества, некими общими философскими идеями и мыслями. И всё это приправлено замечательно едким и порой убийственно точным чувством юмора, этаким «весёлым сарказмом», который делает авторские рассуждения неповторимо живыми, красочными, так что их хочется читать и перечитывать. Даже сейчас, хотя с момента написания некоторых произведений прошло уже без малого восемьдесят лет.

     Среди эссе Джорджа Оруэлла можно найти немало прекрасных произведений, способных удовлетворить разные читательские вкусы. Среди моих фаворитов — «Inside the whale», «Shooting an Elephant», «Bookshop memories», «The prevention of literature». Напоследок очень хочется привести несколько понравившихся цитат:

When I worked in a second-hand bookshop – so easily pictured, if you don’t work in one, as a kind of paradise where charming old gentlemen browse eternally among calf-bound folios – the thing that chiefly struck me was the rarity of really bookish people.

Источник: https://rainbowread.wordpress.com/2017/06/16/7511/

Роман Дж. Оруэлла «1984» – роман-антиутопия

Не думаю, что приход тоталитаризма вЕвропу задержали два романа — «1984» Оруэлла и«Слепящая тьма» Кёстлера… но они сыграли вэтом огромную роль.

Дж. Уэйн

В 1984 году мир отмечал странный юбилей — год, обозначивший время действия в книге Джорджа Оруэлла «1984». В библиографии утопической литературы, изданной в Бостоне в 1979 году, книга Оруэлла (Эрика Блера) названа классической негативной утопией.

В XX веке, начиная с тридцатых годов по семидесятые, выходило множество книг этого жанра, но почти все они забыты, а слава Оруэлла и его предшественников — Замятина и Хаксли не тускнеет.

И если мы не дожили до описанного ими будущего, то этим мы в какой-то мере обязаны им.

Романы Оруэлла, Замятина («Мы»), Хаксли («О новый дивный мир») относятся к жанру антиутопии. И утопия, и антиутопия создают некоторую модель государства и общества с целью показать новый государственный уклад. Но если утопическое произведение, например роман Т.

Морра «Утопия», давший название жанру, показывает счастливое государство и осчастливленного им человека, то в антиутопии человек всегда несчастлив по вине государства. Утопию можно назвать рецептом «счастливого будущего для человечества», а антиутопию — проверкой этого рецепта.

Антитутопия развенчивает мифы путем их столкновения с реальностью. Оруэлл писал свой роман в середине XX века, когда,отгородившись от всего мира железным занавесом холодной войны, тоталитарный режим Советского Союза создавал миф об идеальном обществе.

Мир 1984 года — это три тоталитарных государства: Океания, Евразия и Ост-азия, которые находятся в состоянии постоянной войны друг с другом. Один из партийных лозунгов гласит: «Война — это мир».

Главная цель современного общественного строя — не допустить повышения общего уровня жизни людей, так как рост благосостояния угрожает нарушению существующей иерархии общества. Цель войны — сохранить общественный строй, основанный на неравенстве.

И правящая партия будет вести эту войну вечно, охраняя свое привилегированное положение.

Министерство правды (на новоязе — «Миниправ») занимается как раз уничтожением правды и созданием мифа о стране Ангсоца (английском социализме) как о преуспевающем государстве. Полиция мыслей с помощью вертолетов, патрулей, телекранов круглосуточно следит за каждым и «распыляет» тех, кто еще способен мыслить.

Чтобы не сойти с ума, главный герой Уинстон Смит начинает писать дневник, хотя понимает, что это может стоить ему жизни. В описании вымышленного английского социализма 1984 года много реальных черт советского социализма, ставшего действительностью.

Это и идеологическое давление на человека: повсюду плакаты с изображением Старшего Брата, абсурдные лозунги, искажение и ограничение информации, вмешательство государства в досуг и личную жизнь, постоянные слежки и доносы. Это и нищенский быт, где «все убогое и потоптанное», а починка разбитого стекла может затянуться на два года.

Государственный аппарат настолько силен, что всякая борьба с ним бессмысленна.

Решившие вступить на этот путь Уинстон и Джулия проходят через пытки Министерства любви, где уничтожают все человеческое в людях. «В нашем мире, — говорит О'Брайен, — не будет иных чувств, кроме страха, гнева, торжества и самоуничижения…» Уинстона и Джулию сломили. Уинстона заставили наконец признать, что «2×2= 5», полюбить Старшего Брата и предать Джулию.

Оруэлл разгадал тайну тоталитаризма: «дважды два будет столько, сколько скажет вождь». И мир был потрясен этим открытием. Тоталитаризм — это государство лжи и насилия, он несет гибель и разорение. И «рецепт его приготовления» не выдержал проверки антиутопией Оруэлла.

На этой странице материал по темам:

• 1984 оруэлл тест
• 1984 сочинение
• 1984 краткое содержание
• название романа оруэлла (антиутопия)
• романы антиутопии

Источник: http://iessay.ru/ru/writers/foreign/o/oruell/sochineniya/1984/roman-dzh.-oruella-1984-roman-antiutopiya

Описание и анализ романа “1984” Оруэлла

«1984» — антиутопия Джорджа Оруэлла. Опубликована в 1949 г. Заглавие произведения было найдено почти случайно: закончив рукопись, автор поставил под нею дату, а затем переменил местами две последние цифры.

Тем не менее историю Оруэлла многие предпочли прочитать как пророчество о мире, в котором безраздельную победу одержит тоталитаризм. В 1984 г.

в разных странах прошли дискуссии, основной темой которых была степень точности нарисованной в книге картины будущего в сопоставлении с реально свершившейся историей.

Изображая государство, где все подчинено воле диктатора, именуемого Старшим Братом (его изображения красуются повсюду, но никто никогда его не видел и само существование Вождя, возможно, только миф, нужный для упрочения режима), писатель подразумевал прежде всего сталинизм.

Однако книга «1984» Оруэлла не являлась только политическим памфлетом с нескрываемой антисоветской тенденцией. Оруэлл стремился воссоздать механизм функционирования тоталитарной системы, которая, на его взгляд, представляла серьезную угрозу для всего человечества.

Поэтому действие романа происходит не в вымышленной стране, а в английской столице, постоянно напоминающей реальный Лондон первых послевоенных лет.

Книга была для писателя завершением давнего спора с западными либералами левой ориентации, для которых «чистки, повальная слежка, массовые казни, особые совещания и т.п. — вещи слишком незнакомые, чтобы испытать страх». Подобный квиетизм становился, в глазах Оруэлла, преступным.

«1984» — образец литературы предостережения, в которой нынешние опасные тенденции в развитии общества оказываются представлены как полностью осуществившиеся и приведшие к катастрофическим последствиям для мира.

Оруэлл следовал свифтовским «Путешествиям Гулливера»: описанию государства Требниа, где научились в зародыше истреблять любое недовольство действиями власти, а также Академии прожектёров, разрабатывающей систему насильственно внедряемого единомыслия.

Эта высшая задача достигается в книге Оруэлла «1984» не только средствами запугивания, но в еще большей степени посредством насильственного подавления и разрушения естественных связей между людьми.

Язык, хранящий память о столетиях культуры, должен быть изуродован и заменен мертворожденным новоязом («Ортодоксальности не требуется способность думать, требуется, чтобы пропало желание думать»).

Область интимных отношений, в которой труднее всего достичь абсолютной унификации, именно в силу этого обстоятельства должна находиться под неусыпным контролем власти: трагедия героев романа — Уинстона Смита и его возлюбленной Джулии — во многом предопределена попыткой уклониться от такого контроля, что воспринимается как посягательство на фундаментальные принципы режима. Историческая память осознается как угроза стабильности государства, и обязательной становится доктрина «изменяемого прошлого», повелевающая постоянно переписывать историю так, чтобы она соответствовала сиюминутным интересам власти. Для этого создано министерство правды, ведомство, занятое изготовлением подобных фальсификаций и уничтожением свидетельств, по которым когда-либо стало бы возможно восстановить истину. Министерству любви предписано всеми средствами уничтожать потенциальных противников режима, инакомыслящих, хотя реальное сопротивление диктатуре Старшего Брата уже давно прекратилось. Но «цель подавления есть подавление. Цель пытки есть пытка. Цель власти есть власть».

Воспринятая первыми читателями как образец литературной футурологии в духе романов Г. Уэллса и Е.И. Замятина, книга Оруэлла «1984» на самом деле явилась опытом гротескного изображения реальности XX века.

Лишенная оттенков фаталистичности, она воссоздает мир, в котором перевернуты все привычные ценности, нормы и принципы человеческих отношений, но так и не побеждена человеческая природа. На взгляд Оруэлла, она всегда оставляет возможность преодоления тоталитарных режимов.

Источник: Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С.В. Стахорского. – М.: ВАГРИУС, 1998

Источник: http://classlit.ru/publ/zarubezhnaja_literatura/drugie_avtori/opisanie_i_analiz_romana_1984_oruehlla/62-1-0-1482

Оруэлл Джордж

Джордж Оруэлл – это псевдоним писателя, его реальное имя – Эрик Артур Блэйр. Он родился в 1903 г. в городе Матихари, Бенгалия.

Джордж учился в школе св. Киприана, где в 1917 г. ему вручили именную стипендию. Затем до 1921 г. он посещал Итон-колледж. На протяжении 5 лет служил в полиции в Бирме. А, вернувшись домой на время отпуска в 1927 г., он принял решение подать в отставку и заняться писательской деятельностью.

Ранние книги Оруэлла в большей мере автобиографичные. Материал для своего первого произведения писатель получил из прогулок по английским селам, из опыта судомоя в Париже и сборщика хмеля в Кенте. Книга получила название “Собачья жизнь в Париже и Лондоне”. Повесть “Дни в Бирме” в большой степени отображает восточный период жизни писателя. Затем в 1936 г.

Оруэлл отправился на север Англии для изучения жизни безработных людей в рабочих кварталах, результатом поездки стало гневное документальное произведение “Дорога на Уиган-Пирс”, в котором был раскритикован английский социализм.

Когда в Испании разразилась гражданская война, в жизни Джорджа возник второй кризис. В то время писатель отправился в Испанию в качестве журналиста, но по прибытии в Барселону сразу же присоединился к отряду партизанов марксистской партии. Он воевал на Теруэльском и Арагонском фронтах, где получил тяжелые ранения.

Из-за преследования тайной полицией Оруэлл вынужден был бежать из страны. Повествование “Памяти Каталонии” о гражданской войне раскрывает намерения сталинистов осуществить захват власти в Испании. Впечатления об этой войне никогда не отпускали Оруэлла.

В своей последней предвоенной повести “За глотком свежего воздуха” он повествует о  ценностях и нормах, принятых в современном мире.

В 1945 г. был написан  «Скотный двор». Этот роман является сатирой на русскую революцию и конец порожденным ею надеждам. Она излагается в форме притчи, в которой рассказывается о том, как на одной ферме животные стали хозяевами.

Эта книга прославила писателя.

Смерть Оруэлла наступила 21 января 1950 в Лондоне.

Источник: http://bibloman.ru/autors/oruell-dzhordzh.html

Книга Сборник рассказов, эссе. Автор: Оруэлл Джордж. Страница 23

Рецензия на «МЫ» Е. И. Замятина

Перевод с английского: 1988 А. Шишкин

[13 ]

В мои руки наконец-то попала книга Замятина «Мы», о существовании которой я слышал еще несколько лет тому назад и которая представляет собой любопытный литературный феномен нашего книгосжигательского века. Из книги Глеба Струве[14 ] «Двадцать пять лет советской русской литературы» я узнал следующее.

Замятин, умерший в Париже в 1937 году, был русский писатель и критик, он опубликовал ряд книг как до, так и после революции.

«Мы» написаны около 1923 года, и, хотя речь там вовсе не о России и нет прямой связи с современной политикой – это фантастическая картина жизни в двадцать шестом веке нашей эры, – сочинение было запрещено к публикации по причинам идеологического характера.

Копия рукописи попала за рубеж, и роман был издан в переводах на английский, французский и чешский, но так и не появился на русском. Английский перевод был издан в США, но я не сумел достать его; но французский перевод (под названием «Nous Autres») мне наконец удалось заполучить.

Первое, что бросается в глаза при чтении «Мы», – факт, я думаю, до сих пор не замеченный, – что роман Олдоса Хаксли «О дивный новый мир», видимо, отчасти обязан своим появлением этой книге.

Оба произведения рассказывают о бунте природного человеческого духа против рационального, механизированного, бесчувственного мира, в обоих произведениях действие перенесено на шестьсот лет вперед.

Атмосфера обеих книг схожа, и изображается, грубо говоря, один и тот же тип общества, хотя у Хаксли не так явно ощущается политический подтекст и заметнее влияние новейших биологических и психологических теорий.

В романе Замятина в двадцать шестом веке жители Утопии настолько утратили свою индивидуальность, что различаются по номерам. Живут они в стеклянных домах (это написано еще до изобретения телевидения), что позволяет политической полиции, именуемой «Хранители», без труда надзирать за ними.

Все носят одинаковую униформу и обычно друг к другу обращаются либо как «нумер такой-то», либо «юнифа» (униформа). Питаются искусственной пищей и в час отдыха маршируют по четверо в ряд под звуки гимна Единого Государства, льющиеся из репродукторов.

В положенный перерыв им позволено на час (известный как «сексуальный час») опустить шторы своих стеклянных жилищ. Брак, конечно, упразднен, но сексуальная жизнь не представляется вовсе уж беспорядочной.

Для любовных утех каждый имеет нечто вроде чековой книжки с розовыми билетами, и партнер, с которым проведен один из назначенных сексчасов, подписывает корешок талона. Во главе Единого Государства стоит некто, именуемый Благодетелем, которого ежегодно переизбирают всем населением, как правило, единогласно.

Итак, сходство с романом «О дивный новый мир» разительное. И хотя книга Замятина не так удачно построена – у нее довольно вялый и отрывочный сюжет, слишком сложный, чтобы изложить его кратко, – она заключает в себе политический смысл, отсутствующий в романе Хаксли.

У Хаксли проблема «человеческой природы» отчасти решена, ибо считается, что с помощью дородового лечения, наркотиков и гипнотического внушения развитию человеческого организма можно придать любую желаемую форму физического и умственного развития.

Первоклассный научный работник выводится так же легко, как и полуидиот касты Эпсилон, и в обоих случаях остатки примитивных инстинктов вроде материнского чувства или жажды свободы легко устраняются. Однако остается непонятной причина столь изощренного разделения изображаемого общества на касты. Это не экономическая эксплуатация, но и не стремление запугать и подавить.

Тут не существует ни голода, ни жестокости, ни каких-либо лишений. У верхов нет серьезных причин оставаться на вершине власти, и, хотя в бессмысленности каждый обрел счастье, жизнь стала настолько пустой, что трудно поверить, будто такое общество могло бы существовать.

Книга Замятина в целом по духу ближе нашему сегодняшнему дню. Вопреки воспитанию и бдительности Хранителей многие древние человеческие инстинкты продолжают действовать.

Рассказчик, Д-503, талантливый инженер, но, в сущности, заурядная личность вроде утопического Билли Брауна из города Лондона, живет в постоянном страхе, ощущая себя в плену атавистических желаний.

Он влюбляется (а это, конечно, преступление) в некую I-330, члена подпольного движения сопротивления, которой удается на время втянуть его в подготовку мятежа.

Власти объявляют, что причина недавних беспорядков установлена: оказывается, ряд людей страдают от болезни, именуемой фантазия. Организован специальный нервный центр по борьбе с фантазией, и болезнь излечивается рентгеновским облучением.

Д-503 подвергается операции, после чего ему легко совершить то, что он всегда считал своим долгом, то есть выдать сообщников полиции. В полном спокойствии наблюдает он, как пытают I-330 под стеклянным колпаком, откачивая из-под него воздух. «Она смотрела на меня, крепко вцепившись в ручки кресла, смотрела, пока глаза совсем не закрылись. Тогда ее вытащили, с помощью электродов быстро привели в себя и снова посадили под Колокол. Так повторялось три раза – и она все-таки не сказала ни слова. Другие, приведенные вместе с этой женщиной, оказались честнее: многие из них стали говорить с первого же раза. Завтра они все взойдут по ступеням Машины Благодетеля».

23

Источник: https://www.booklot.org/authors/oruell-djordj/book/sbornik-rasskazov-esse/read/23/

Джордж Оруэлл “1984”

        Эрик Артур Блэр родился 25 июня 1903 года в Мотихари (Индия) в семье британского торгового
агента. Оруэлл обучался в школе св.

Киприана, в 1917 году получил именную стипендию и до 1921 года посещал Итон Колледж.

С 1922 по 1927
год служил в колониальной полиции
в Бирме, затем долго жил в Великобритании и Европе,
пробавляясь случайными заработками, тогда же начал писать художественную прозу
и публицистику.

С 1935
года публиковался под псевдонимом
«Джордж Оруэлл».

Участник Гражданской войны в
Испании 1936—1939 

Написал множество эссе и статей
социально-критического и культурологического характера. Во время Второй мировой войны вел антифашистскую программу на Би-би-си.

Писатель умер в Лондоне от туберкулёза 21 января 1950 года.

В повести “Скотный двор” (1945)
показал перерождение революционных принципов и программ: «Скотный двор» —
притча, аллегория на революцию
1917 года и последующие события в
России.

Роман-антиутопия «1984» (1949) стал идейным продолжением
«Скотного двора».

В этой
книге впервые прозвучало известное выражение “Большой брат следит за тобой”, а
также введены ставшие широко известными термины «двоемыслие»,
«мыслепреступление» и “новояз”.

 В романе-антиутопии «1984» Оруэлл
изобразил возможное будущее мировое общество как тоталитарный иерархический
строй, основанный на изощрённом физическом и духовном порабощении, пронизанный
всеобщим страхом и ненавистью.

Оруэлл показывает”людей, не
подвергшихся никаких психологическим модификациям, сознание которых управляется
чисто культурным гипнозом: они воспринимают свое пародийное существование без
малейших сомнений и живут в мире, где язык изменился настолько, что сама идея
свободы стала невыразима. Они не знают и не могут вообразить ничего
другого.”

Для “пролов”,
обычных людей, выпускается непрерывная пропаганда, и они съедают ее безо всяких
вопросов –– особенно когда дело касается бесконечных войн, которые государство
ведет по своим собственным, невразумительным и негласным причинам.

Особо ценная значимость книги Оруэлла в
том, что она выразила новое настроение беспомощности, которое наполнило собой
наше время, до того как это настроение овладело сознанием людей. 

Основной вопрос, который поднимает Оруэлл,
это есть ли вообще такое понятие как «правда». Руководящая партия утверждает:
«Не существует объективного мира вне нас. Реальность существует лишь у человека
в голове и больше нигде… что Партия объявит правдой, то и будет правдой».

Если
это верно, то, контролируя человеческое сознание, Партия контролирует правду. В
драматическом диалоге между представителем Партии и избитым повстанцем,
диалоге, достойном сравнения с разговором Инквизитора с Иисусом у Достоевского,
объясняются основные принципы партии.

Однако, в отличие от Инквизитора, лидеры
Партии даже не притворяются, что их система создана, чтобы сделать человека
счастливее, потому что люди, будучи жалкими и боязливыми созданиями, хотят
избежать свободы и не могут смотреть правде в глаза. Лидеры осознают, что у них
самих есть лишь одна цель, и цель эта – власть.

 Для них «власть это
не цель, это конец. Власть это
возможность наносить сколько угодно боли и страдания другому человеку.» таким образом, власть для них создаёт
и реальность, и правду.

Позицию, к которой Оруэлл относит здесь правящую элиту,
можно назвать самой высшей формой философского идеализма, но ближе к истине
будет заметить, что концепция правды и реальности, представленная в «1984» –
это высшая форма прагматизма, при котором правда поставлена в полную
зависимость от Партии.

«Двоемыслие значит, что человек может одновременно держать в голове два
абсолютно противоречивых понятия, и будет принимать их обоих.

… Этот процесс
должен быть сознательным , иначе он не пройдёт с нужной точностью, но, в то же
время, он должен быть бессознательным, иначе он может принести чувство
поддельности и, таким образом, чувство вины.»

Ещё одна точка в оруэлловской дискуссии
тесно связано с «двоемыслием», а именно то, что при удачном манипулировании
сознанием человека, человек не говорит противоположного тому, что думает, а
думает противоположное правде.

Таким образом, например, если человек полностью
потерял свою независимость честность, если он ощущает себя вещью, частью
государства, партии или корпорации, тогда дважды два – пять, или «Рабство – это
Свобода», и он считает себя правым, ведь он больше не осознаёт различия между
правдой и ложью.

Партия «отрекается и очерняет каждый
принцип, на котором основывалось социалистическое движение, и предпочитает
делать это во имя социализма». Её содержание перевёрнуто с ног на голову, но
люди всё равно верят, что оно значит именно то, о чём говорит.

Конечно, картина Оруэлла чересчур
депрессивна, особенно, если, как и сам Оруэлл заметить, что это картина не
только «врага», но и всего рода человеческого в конце двадцатого века. Можно
двояко реагировать на эту картину – или стать ещё более беспомощным и
уступчивым, или осознать, что ещё есть время и действовать с большей
решимостью.

«1984» Оруэлла – это выражение настроения
и ещё это предупреждение. Настроение, которое оно выражает, очень близко к
отчаянию за будущее человека, а предупреждение заключается в том, что, если
курс движения истории не изменится, то люди по всему миру потеряют свои самые
человечные качества, превратятся в бездушные автоматы, и, причём, даже не будут
подозревать об этом. 

Источник: http://uchitel-slovesnosti.ru/publ/zarubezhnaja_literatura/analiz_proizvedenij_zarubezhnykh_avtorov/dzhordzh_oruehll_1984/85-1-0-1483

Джордж Оруэлл – Сборник рассказов, эссе

Джордж ОРУЭЛЛ

ЭССЕ. КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ

Перевела с английского М. Теракопян

В Бирме был сезон дождей. Промозглым утром из-за высоких стен в тюремный двор косыми лучами падал слабый, напоминавший желтую фольгу свет. Мы стояли в ожидании перед камерами смертников, похожими на клетки сараев, с двумя рядами прутьев вместо передней стенки.

Камеры эти размером примерно десять на десять футов были почти пустыми, если не считать дощатой койки и кружки для воды. Кое-где у внутреннего ряда прутьев сидели на корточках, завернувшись в одеяла, безмолвные смуглые люди.

Их приговорили к повешению, жить им оставалось неделю или две.

Одного из осужденных уже вывели из камеры. Это был маленький тщедушный индус с бритой головой и неопределенного цвета водянистыми глазами. На лице, как у комического киноактера, топорщились густые усы, до смешного огромные по сравнению с маленьким туловищем.

Стражники окружили осужденного плотным кольцом, их руки ни на секунду не выпускали его из осторожных, ласкающих, но крепких объятий, словно ощупывая, в неотступном желании убедиться, что он никуда не исчез. Подобным образом обычно обращаются с еще трепыхающейся рыбиной, норовящей выпрыгнуть обратно в воду.

Осужденный вроде и не замечал происходящего: он не оказывал ни малейшего сопротивления, вялые руки покорялись веревке.

Пробило восемь часов, и во влажном воздухе раздался слабый безутешный звук рожка, донесшийся из отдаленных казарм.

«Френсис, поторопитесь, ради Бога, – раздраженно произнес он, – Осужденный уже давно должен быть мертв. Вы что, все еще не готовы?»

Старший надзиратель Фрэнсис, толстый дравид в твидовом костюме и золотых очках, замахал смуглой рукой. «Нет, сэр, нет, – поспешно проговорил он, – у нас ффсе ффполне готово. Палач шшдет. Можем идти».

«Тогда давайте поскорее. Пока мы не покончим с этим делом, заключенные не получат завтрака».

Мы направились к виселице. Слева и справа от заключенного шагало по два стражника с винтовками на плечо, еще двое шли сзади него, вплотную, одновременно поддерживая и подталкивая его в спину. Судьи и все прочие следовали чуть поодаль.

Пройдя десять ярдов, процессия, без всякой команды или предупреждения, вдруг резко остановилась. Произошло нечто ужасающее: одному Богу известно, откуда во дворе появилась собака. С громким лаем она подлетела к нам и принялась скакать вокруг, виляя всем телом, обезумев от радости при виде большого количества людей.

Все застыли в оцепенении, настолько потрясенные, что никто даже не пытался удержать животное. «Кто пустил сюда эту чертову скотину? – со злостью выкрикнул начальник тюрьмы. – Поймайте же ее!»

Выделенный из эскорта стражник неуклюже бросился ловить пса; пес же подпрыгивал и вертелся, подпуская его совсем близко, однако в руки не давался, расценив, видимо, все это как часть игры. Молодой стражник-индус подхватил горсть гравия и хотел отогнать пса камнями, но он ловко увернулся и снова бросился к нам. Радостное тявканье эхом отдавалось в тюремных стенах.

Во взгляде осужденного, которого крепко держали двое стражников, читалось прежнее безразличие: будто происходящее было очередной формальностью, неизбежно предшествующей казни. Прошло несколько минут, прежде чем собаку удалось изловить. Тогда мы привязали к ошейнику мой носовой платок и снова двинулись в путь, волоча за собой упиравшееся и жалобно скулившее животное.

До виселицы оставалось ярдов сорок. Я смотрел на смуглую обнаженную спину шагавшего впереди меня осужденного. Он шел со связанными руками, на вид неуклюжей, но уверенной походкой индусов – не выпрямляя колен.

При каждом шаге мышцы идеально точно выполняли свою работу, завиток волос на голове подпрыгивал вверх-вниз, ноги твердо ступали по мокрому гравию.

Один раз, несмотря на державших его за плечи людей, он шагнул чуть в сторону, огибая лужу на дороге.

Как ни странно, но до этой минуты я до конца не понимал, что значит убить здорового, находящегося в полном сознании человека.

Работали все органы: в желудке переваривалась пища, обновлялся кожный покров, росли ногти, формировались ткани – исправное функционирование организма, теперь уже заведомо бессмысленное. Ногти будут расти и тогда, когда он поднимется на виселицу, и когда рухнет вниз, отделяемый от смерти лишь десятой долей секунды.

Глаза все еще смотрели и на желтоватый гравий, и на серые стены, мозг все еще понимал, предвидел, размышлял, даже о лужах. Он и мы вместе составляли единую группу движущихся людей, видящих, слышащих, чувствующих, понимающих один и тот же мир.

Но через две минуты резкий хруст возвестит о том, что одного из нас больше нет – станет одним сознанием, одной вселенной меньше.

Виселица находилась в маленьком, заросшем высокими колючками дворике, отделенном от основного двора тюрьмы. Это было кирпичное сооружение наподобие сарая с тремя стенами, с дощатым помостом, над которым возвышались столбы с перекладиной и болтающейся на ней веревкой.

Возле механизма стоял палач – седой заключенный, одетый в белую тюремную форму. Когда мы вошли, он рабски согнулся в знак приветствия. По сигналу Фрэнсиса стражники, еще крепче ухватив узника, то ли подвели, то ли подтолкнули его к виселице и неловко помогли ему взобраться по лестнице.

Потом наверх поднялся палач и накинул веревку на его шею.

Мы ждали, остановившись ярдах в пяти. Стражники образовали вокруг виселицы нечто вроде круга. Когда на осужденного набросили петлю, он принялся громко взывать к своему Богу.

Визгливо-высокий повторяющийся крик: «Рама! Рама! Рама!», не исполненный, как молитва или вопль о помощи, ни отчаяния, ни ужаса, но мерный, ритмичный, напоминал удары колокола. В ответ жалобно заскулила собака.

Снова и снова, ни на миг не прерываясь, раздавались равномерные крики: «Рама! Рама! Рама!» Начальник тюрьмы, глядя вниз, медленно водил тростью по земле; возможно, он подсчитывал крики, отпустив осужденному лишь определенное число их – может, пятьдесят, может, сто. Лица у всех изменились.

Индусы посерели, как плохой кофе; один или два штыка дрожали. Мы смотрели на стоявшего на помосте связанного человека с мешком на голове, слушали его глухие крики: каждый крик – еще один миг жизни. И все мы чувствовали одно и то же: убейте же его, убейте скорее, сколько можно тянуть, оборвите этот жуткий звук…

Источник: https://libking.ru/books/prose-/prose-classic/98554-dzhordzh-oruell-sbornik-rasskazov-esse.html