Готовое сочинение по повести С. А. Алексиевич «У войны не женское лицо»
Особой главой нашей отечественной литературы является проза о событиях военного времени.
Эта Готовое сочинение породила огромное количество выдающихся произведений, в которых описывается жизнь и борьба русского народа в годы Великой Отечественной войны с немецкими захватчиками. Но так уж случилось, что все наши представления о войне связаны с образом мужчины-солдата.
Это и понятно: воевали-то в основном представители сильного пола — мужчины. И почему-то обычно забывают сказать о женщинах, о том, что и они тоже многое сделали для победы.
В годы Великой Отечественной войны женщины не только спасали и перевязывали раненых, но и стреляли из «снайперки», подрывали мосты, ходили в разведку, летали на самолетах. Вот об этих женщинах-солдатах и идет речь в повести Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо». Именно об этой книге мне бы хотелось вам рассказать.
Здесь собраны воспоминания многих женщин-фронтовиков, в которых они повествуют о своей судьбе, о том, как сложилась их жизнь в те страшные годы, и обо всем, что они видели там, на фронте. Но это произведение не о прославленных снайперах, летчицах, танкистах, а об «обыкновенных военных девушках», как они сами себя называют.
Собранные вместе, рассказы этих женщин рисуют облик войны, у которой совсем не женское лицо.
«Все, что мы знаем о женщине, лучше всего вмещается в слово «милосердие». Есть и другие слова — сестра, жена, друг и самое высокое — мать… Женщина дает жизнь, женщина оберегает жизнь. Женщина и жизнь — синонимы» — так начинается книга С.
Алексиевич. Да, в нашем представлении женщина — это нежное, хрупкое, безобидное существо, которое само нуждается в защите. Но в те ужасные военные годы женщине пришлось стать солдатом, идти защищать Родину, чтобы сберечь жизнь будущим поколениям.
Когда я прочитала эту книгу, то меня очень поразило, что такое огромное число женщин воевало в годы Великой Отечественной войны. Хотя здесь нет, наверное, ничего необычного. Всякий раз, когда угроза нависала надРодиной, женщинавста-вала на ее защиту. Если вспомнить нашу историю, то можно найти множество примеров, подтверждающих эту истину.
Во все времена русская женщина не только провожала на битву мужа, сына, брата, горевала, ждала их, но в трудное время сама становилась рядом с ними. Еще Ярославна поднималась на крепостную стену и лила расплавленную смолу на головы врагов, помогая мужчинам защищать город.
И в годы Великой Отечественной войны женщина стреляла, убивая врага, обрушившегося с невиданной жестокостью на ее дом, ее детей, родственников и близких. Вот отрывок из рассказа Клавдии Григорьевны Крохиной, старшего сержанта, снайпера. «Мы залегли, и я наблюдаю. И вот я вижу: один немец приподнялся. Я щелкнула, и он упал.
И вот, знаете, меня всю затрясло, меня колотило всю». И не единственная она была такая. Не женское это дело — убивать. Все они не могли понять: как это можно убить человека? Это же человек, хоть он враг, но человек. Но этот вопрос постепенно исчезал из их сознания, а его заменяла ненависть к фашистам за то, что они делали с народом.
Ведь они беспощадно убивали и детей и взрослых, сжигали людей живьем, травили их газом. Я и раньше много слышала о зверствах фашистов, но то, что я прочитала в этой книге, произвело на меня огромное впечатление. Вот только единственный пример, хотя в этом произведении их сотни. «Подъехали машины-душегубки. Туда загнали всех больных и повезли.
Ослабленных больных, которые не могли передвигаться, снесли и сложили в бане. Закрыли двери, всунули в окно трубу от машины и всех их отравили. Потом, прямо как дрова, эти трупы бросили в машину».
И как мог кто-нибудь в то время думать о себе, о своей жизни, когда враг ходил по родной земле и так жестоко истреблял людей. Эти «обыкновенные девушки» и не задумывались над этим, хотя многим из них было по шестнадцать-семнадцать лет, как и моим ровесницам сегодня.
Они были простыми школьницами и студентками, которые, конечно, мечтали о будущем. Но в один день мир для них разделился на прошлое — то, что было еще вчера: последний школьный звонок, выпускной бал, первая любовь; и войну, которая разрушила все их мечты.
Вот как началась война для медсестры Лилии Михайловны Будко: «Первый день войны… Мы на танцах вечером. Нам по шестнадцать лет. Мы ходили компанией, проводим вместе одного, потом другого…
И вот уже через два дня этих ребят, курсантов танкового училища, которые нас провожали с танцев, привозили калеками, в бинтах. Это был ужас… И я сказала маме, что пойду на фронт».
А Вера Даниловцева мечтала стать актрисой, готовилась в театральный институт, но началась война, и она ушла на фронт, где стала снайпером, кавалером двух орденов Славы. И таких историй об искалеченных жизнях множество.
У каждой из этих женщин была своя дорога на фронт, но их объединяло одно — желание спасти Родину, защитить ее от немецких оккупантов и отомстить за смерть близких.
«У нас у всех было одно желание: только в военкомат и только проситься на фронт», — вспоминает минчанка Татьяна Ефимовна Семенова.
Конечно, война — это не женское дело, но эти «обыкновенные девушки» были нужны на фронте. Они были готовы к подвигу, но не знали девчонки, что такое — армия и что такое — война. Пройдя шестимесячные, а то иногда и трехмесячные курсы, они уже имели удостоверения медсестер, зачислялись саперами, летчицами.
У них уже были военные билеты, но солдатами они еще не были. И о войне, и о фронте у них были только книжные, часто совершенно романтические представления. Поэтому трудно им было на фронте, особенно в первые дни, недели, месяцы. Тяжело было привыкнуть к постоянным бомбежкам, выстрелам, убитым и раненым.
«Я до сих пор помню своего первого раненого. Лицо помню… У него был открытый перелом средней трети бедра. Представляете, торчит кость, осколочное ранение, все вывернуто. Я знала теоретически, что делать, но, когда я…
это увидела, мне стало плохо», — вспоминает Софья Константиновна Дубнякова, санинструктор, старший сержант. Выдержать на фронте надо было не кому-нибудь, а девчонке, которую до войны мать еще баловала, оберегала, считая ребенком.
Светлана Катыхина рассказала, как перед самой войной мать не отпускала ее без провожатого к бабушке, мол, еще маленькая, а через два месяца эта «маленькая» ушла на фронт, стала санинструктором.
Да, не сразу и не легко давалась им солдатская наука. Потребовалось обуть кирзачи, надеть шинели, привыкнуть к форме, научиться ползать по-пластунски, копать окопы. Но они со всем справились, девушки стали отличными солдатами.
Они проявили себя в этой войне как отважные и выносливые воины. И я думаю, что только благодаря их поддержке, их храбрости и смелости мы смогли победить в этой войне.
Девчонки прошли через все трудности и испытания, чтобы спасти свою Родину и защитить жизнь будущего поколения.
Завтра я проснусь и надо мной будет сиять солнце. Я буду уверена, что оно будет светить и на следующий день, и через месяц, и через год. И именно для того, чтобы мы жили беззаботно и счастливо, чтобы это «завтра» для меня состоялось, те девушки т – мои ровесницы — пятьдесят лет назад шли в бой.
Источник: http://www.testsoch.info/gotovoe-sochinenie-po-povesti-s-a-aleksievich-u-vojny-ne-zhenskoe-lico/
Рецензия на книгу Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики»
Опомнись, мир,
пока еще не поздно!
А. Вознесенский
На полке книжного шкафа среди произведений Константина Симонова, Бориса Васильева и Константина Воробьева стоит книга Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики».
Несколько минут я раздумываю: познакомиться с творчеством белорусской писательницы или же перечитать произведения о Великой Отечественной войне. Я еще не сделала свой выбор, а рука уже сама тянется к книге с загадочным и одновременно пугающим названием: «Цинковые мальчики».
Я не знаю, почему «цинковые», не догадываюсь, что передо мной документальная повесть, основанная на свидетельствах очевидцев и участников почти десятилетней войны, но уверена, что не отложу это произведение в сторону, не дочитав до конца.
Два слова, поставленные в ряд, обладают притягательной силой, рисунок на суперобложке (резкая граница между черным и серым полями, контрастная надпись на темном фоне и россыпь патронов — на светлом) завораживает.
Wi-Fi сегодня — это не просто дань моде, а вполне полезная и функциональная технология, которая позволяет «раздавать» обычный интернет, удобно подключать ноутбуки, КПК, сотовые телефоны и другие устройства из любых комнат. Все, что касается настройки Wi-Fi, тут уже без особых знаний и навыков не обойтись.
Можно попробовать сделать по инструкции, но, а если не получается? Тогда для вас эта ссылка http://krotek.ru/internet-v-noginske-elektrostali. Сервисный центр фирмы«КРОТЕК» придет вам на помощь.
Из аннотации узнаю, что книга рассказывает о реальных, событиях воны в Афганистане.
Открываю первую страницу и сразу же погружаюсь в необычный мир – мир откровений и чистосердечных признаний.
Слышу, голос молодого солдата, который делится впечатлениями пережитого ужаса. Для него «Афган – не увлекательная история, не детектив», а страшная действительность. Сумев выжить в нечеловеческих условиях и вернуться на Родину, он уже никогда не перестанет бояться темных углов, оглядываться на улице и реагировать на каждый скрип, неожиданный звук, не избавиться ему и от ночных кошмаров.
Чтение повести подталкивает к размышлению. Почему же романтически настроенные юноши, выполнив свой «интернациональный долг», стали не только «социальными преступниками», но и нравственными калеками, «потерянным поколением, лишними людьми»? Ответ на это вопрос пытаются найти и герои книги, и Светлана Алексиевич, и читатель, терпеливо выслушивающий исповеди персонажей.
Ужасно обидно за молодых ребят, которым внушали что они будут делать революцию, что впереди их ждут подвиги и награды, которым «вдалбливали», что их долг — не остаться в стороне от «справедливых» событий в Афгане.
Ложь, обман, сплошной обман…
А вот правда, рассказанная Светланой Алексиевич и ее героями.
Как только солдаты добирались до места назначения, их возвращали с небес на землю, говоря, что здесь они должны уметь две вещи — быстро ходить и метко стрелять.
От ребят скрыли, что «стреляешь и входишь в азарт», что «люди видят кровь и звереют», что «убивать может понравиться» и «превратиться в удовольствие». Из них сделали послушных марионеток, машины, их сломали…
Другая история: собрали восемнадцати-девятнадцатилетних военнослужащих и сказали, что они поедут «целину обрабатывать», а когда самолет приземлился в Афгане, раздали водку, чтобы легче было смириться с реальностью.
Разве вправе один человек распоряжаться судьбой другого, решать, кому жить, кому умирать?.. Конечно же, нет, но командование поступило именно так, послав подчиненных на верную гибель.
Посмеете ли вы после этого утверждать, что афганская война — справедливая?..
«Идите на святое дело», — говорили офицеры солдатам, в через пару часов уже поучали: «Десантник должен иметь наглую морцу, железный кулак и ни грамма совести. Совесть — это роскошь для десантника».
Передо мной около сотни откровений. В каждом из них — боль, обида, слезы разочарования и отчаяния.
Откройте одну страницу — и увидите измученное, заплаканное лицо матери, потерявшей единственного сына, на другой — нежное личико ребенка с широко раскрытыми грустными глазами.
Они спросят у вас, непременно спросят: «Почему погиб мой папа?.. Кто убил его?.. За что?..» Молчите! Не говорите правду, ведь не такую правду ждет этот малыш, но и не лгите: хватят лжи!..
Только сейчас, прочитан повесть «Цинковые мальчики», я поняла, почему афганцев приглашают в школы рассказывать детям о войне, а они не приходят. О чем могут поведать они прошедшие все испытания ада, нашему поколению, чему могут научить будущего призывника?..
Разве станет солдат описывать коллекцию засушенных ушей — боевые трофеи?.. А чем может гордиться врач, которого всю жизнь учили лечить, а потом заставляли убивать?.. Постараются они скрыть свою зависть к мертвым: тех больше не обманут.
Уверена, что умолчат афганцы о том, что «во время боевых операций «деды» шли впереди, прикрывали… спасали», а возвращались в казарму, я снова слышно за спиной: «А ну-ка, чижик, оближи мне носки».
Рассказывать о мародерстве, о продаже боевого оружия, о бизнесе, которым «занимались командиры и солдаты, герои и трусы», о наркотиках, которые помогали забыться и избавиться от чувства страха?.. Нет, не увидите вы афганцев в школах. Вольно и жутко вспоминать им прошлое.
Я читаю о нечеловеческих испытаниях, которые уготовила судьба воинам Афгана, я мне становится страшно, хочется, чтобы поскорее закончилась книга, по лицу текут слезы, кружится голова — представляю себя в роли жены или матери одного из этих ребят.
С другой же стороны, не могу остановиться на середине произведения: чувствую, что не имею морального права, так как должна выслушать каждого исповедующегося с каждым разделить его боль.
Только узнав и проанализирован все истории, мы можем попытаться понять афганцев, но должны помнить, что не вправе обвинять ни одного из них.
Источник: https://www.bolshoy-beysug.ru/sochineniya/retsenzii/1139-tsinkovye-malchiki.html
Решу егэ
(1)…Мы недавно поженились. (2)Ещё ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли. (3)Всегда вдвоём. (4)Я говорила ему: «Я тебя очень люблю».
(5)Я ещё не знала, как я его любила… (6)Мы жили в общежитии пожарной части, где он служил. (7)И тут среди ночи какой-то шум – на Чернобыльской АЭС пожар.
(8)Уехали они без брезентовых костюмов: как были в одних рубашках, так и уехали. (9)Их не предупредили.
(10)Вызвали на обыкновенный пожар…
(11)А теперь – клиника острой лучевой болезни… (12)После операции по пересадке костного мозга мой Вася лежал уже не в больничной палате, а в специальной барокамере, за прозрачной плёнкой, куда заходить не разрешалось, поскольку уровень радиации был очень высокий.
(13)Там такие специальные приспособления есть, чтобы, не заходя под плёнку, вводить уколы, ставить катетер… (14)Но всё на липучках, на замочках, и я научилась ими пользоваться: открывать и пробираться к нему.
(15)Ему стало так плохо, что я уже не могла отойти ни на минуту. (16)Звал меня постоянно.
(17)Звал и звал… (18)Другие барокамеры, где лежали Васины сослуживцы, тоже получившие большую дозу облучения, обслуживали солдаты, потому что штатные санитары отказывались, требуя защитной одежды. (19)А я своему Васе всё хотела делать сама…
(20)Потом кожа начала трескаться на его руках, ногах, всё тело покрылось волдырями. (21)Когда он ворочал головой, на подушке оставались клочья волос. (22)А всё такое родное. (23)Любимое… (24)Я пыталась шутить: «Даже удобно: не надо носить расчёску».
(25)Если бы я могла выдержать физически, то я все двадцать четыре часа не ушла бы от него и сидела рядышком.
(26)Потому что, верите ли, мне каждую минутку, которую я пропустила, было жалко… (27)И я готова была сделать всё, чтобы он только не думал о смерти… (28)И о том не думал, что болезнь его ужасная и я его боюсь.
(29)Помню обрывок какого-то разговора, кто-то увещевает:
− (30)Вы должны не забывать: перед вами уже не муж, не любимый человек, а радиоактивный объект с высокой плотностью заражения. (31)Вы же не самоубийца. (32)Возьмите себя в руки.
(33)А я как умалишённая:
− (34)Я его люблю! (35)Я его люблю!
(36)Он спал, а я шептала: «Я тебя люблю!» (37)Шла по больничному двору: «Я тебя люблю!» (38)Несла судно: «Я тебя люблю!»
(39)О том, что ночую у него в барокамере, никто из врачей не знал.
(40)Не догадывался. (41)Пускали меня медсёстры. (42)Первое время тоже уговаривали:
− (43)Ты – молодая. (44)Что ты надумала? (45)Сгорите вместе.
(46)А я, как собачка, бегала за ними, стояла часами под дверью, просила-умоляла. (47)И тогда они:
− (48)Чёрт с тобой! (49)Ты – ненормальная!
(50)А мне было всё равно: я его любила и ничего не боялась. (51)Утром, перед восьмью часами, когда начинался врачебный обход, показывали мне через плёнку: «Беги!» (52)На час сбегаю в гостиницу. (53)А с девяти утра до девяти вечера у меня пропуск. (54)Ноги мои посинели до колен, распухли, настолько я уставала. (55)Но моя душа была крепче тела… (56)Моя любовь…
(57)Понимаю: о смерти люди не хотят слушать. (58)О страшном…
(59)Но я вам рассказала о любви… (60)Как я любила… (61)И люблю…
(62)А когда есть такая любовь, нет страха, нет усталости, нет сомнений, нет препятствий.
(по С. А. Алексиевич*)
*Светлана Александровна Алексиевич (род. 1948 г.) – всемирно известный белорусский прозаик, пишущий на русском языке. Автор прозы о войне, о Чернобыле. Создатель уникального документально-художественного метода, основанного на беседах с реальными людьми.
Источник: https://rus-ege.sdamgia.ru/problem?id=5595
Виктория Шохина. Почему Алексиевич? / Православие.Ru
Светлана Алексиевич
Итак, лауреатом Нобелевской премии 2015 года стала Светлана Алексиевич (р.1948). Ожидаемо для букмекеров Ladbrokes, которые оценивали её шансы как 5/1. И в то же время — неожиданно. Ибо было слишком много пунктов, по которым Алексиевич никак не могла получить эту премию. Однако получила…
Алексиевич — автор книг «У войны не женское лицо», «Цинковые мальчики», «Чернобыльская молитва», «Время секонд-хэнд», которые считаются документальными. В связи с «Цинковыми мальчиками» против неё было подано несколько исков — от тех, кто воевал в Афганистане, и от матерей погибших «афганцев» (из судебного иска Тараса Кецмура: «…все, что изложено С. Алексиевич в газетной статье и в книге „Цинковые мальчики“, — вымысел и не имело места в действительности, так как я с ней не встречался и ничего ей не говорил».). Некоторые из этих исков были удовлетворены. Притом общественность, которую тогда, в начале 1990-х, принято было называть демократической, громко кричала о «политическом судилище».
То, что Нобелевская премия бывает не в меру политизирована, хорошо известно. Особенно по отношению к русской литературе. Но всё-таки её русских лауреатов — Бунина, Пастернака, Шолохова, Солженицына, Бродского — награждали, исходя не только из политической конъюнктуры, но и из литературных достоинств. Случай русскоязычной Алексиевич, которую, правда, наградили как белорусскую писательницу, — уникален и удивителен.
Наградили Алексиевич с формулировкой — «за многоголосное творчество — памятник страданию и мужеству в наше время». А что её «многоголосое творчество» часто просто придумано, причем придумано довольно однообразно, этого Нобелевский комитет как бы и не заметил. Или, может, и правда, не заметил?
Последнее достижение Алексиевич, благодаря которому она и попала в кандидаты на премию, — «Время секонд хэнд», заключительная часть проекта «Голоса Утопии». Книга охватывает два периода нашей истории — 1991−2001 (часть первая), 2002−2012 (часть вторая). Цель автора — показать homo soveticus и запечатлеть следы советской цивилизации. Характерны названия главок: «Про то, что мы выросли среди палачей и жертв», «О времени, когда всякий, кто убивает, думает, что он служит Богу», «О людях, которые сразу стали другими после коммунизма». Но это пусть…
Главная беда — ощущение фальши, которое остаётся после чтения этого вроде бы документального повествования, вроде бы verbatim и non-fiction. Речи обыкновенных людей, записанные на диктофон, поражают воображение — люди говорят так, будто пишут дурную, тенденциозную публицистику: «Геополитика пришла к нам в дом. Россия распадается… Скоро от империи останется одно Московское княжество…» «Советское время… У Слова был священный, магический статус. И по инерции на интеллигентских кухнях еще говорили о Пастернаке, варили суп, не выпуская из рук Астафьева и Быкова, но жизнь все время доказывала, что это уже неважно…» И т.п.
Homo soveticus предстаёт со страниц этой книги в лучшем случае безнадёжными лузером. Он гордится честной бедностью, новой жизни не знает, её не принимает и знать не хочет. Для него
чтение «Доктора Живаго» и др. — главное в жизни. Один из плохо придуманных эпизодов книги — молодая женщина с больным ребёнком в больнице: «У меня всегда был под мышкой „Архипелаг ГУЛАГ“ — я его в ту же минуту открывала. На одной руке умирает ребенок, а в другой — Солженицын. Книги заменяли нам жизнь. Этот был наш мир».
Чаще же этот homo soveticus — редкостный подонок и сволочь. Так, переживший оккупацию еврей (в Белоруссии) рассказывает, как он впервые услышал слово «жид» — именно от советских людей, своих соседей. И советские крестьяне на евреев доносили. И советские партизаны над евреями издевались… Нет, немцы, конечно, тоже присутствуют — всё-таки война, гетто, — но как-то по касательной. А некоторые даже проявляют человечность: так, один немец, поняв, что мать рассказчика — русская, посоветовал ей не прыгать в общую яму-могилу.
Бывший энкавэдэшник-палач вспоминает: «…на войне я отдыхал. Расстреливаешь немца — он кричит по-немецки. А эти… эти кричали по-русски… Вроде свои… В литовцев и поляков было легче стрелять. […] Мы все в крови… вытирали ладони о собственные волосы… Иногда нам выдавали кожаные фартуки… Работа была такая. Служба».
А вот и лихие 90-е, в вспоминания о которых почему-то вмешивают Сталина: «Каждое утро во дворе находили труп, и уже мы не вздрагивали. Начинался настоящий капитализм. С кровью. Я ожидал от себя потрясения, а его не было. После Сталина у нас другое отношение к крови… Помним, как свои убивали своих…»
Сегодняшний день не лучше. Армянка, беженка из Баку, говорит дочери, которая хочет«походить по Красной площади». — «Туда не пойдем, доченька. Там — скинхеды. Со свастикой. Их Россия — для русских. Без нас».
Ошибки в мелочах тоже свидетельствуют против подлинности. Так, некто неизвестный («Из уличного шума и разговоров на кухне (2002−2012)») рассказывает о том, как он в 1993 году, отвечая на призыв Егора Гайдара к «москвичам, всем россиянам, которым дороги демократия и свобода», пошёл к Белому дому и там вроде бы таскал раненых. Однако те, кто отвечал на призыв Гайдара, не могут не знать, что он призывал прийти и спасать демократию не к Белому дому, а к Моссовету.
Есть места совсем уж несуразные. Вот несчастная мать вспоминает о любимом сыне, в 14 лет покончившим с собой. И уснащает свой рассказ множеством стихотворных цитат — от обэриута Введенского до Высоцкого. Читает стихи и «Василий Петрович Н., член коммунистической партии с 1922 года, 87 лет» (в версии 1993 года — с 1920 года, но это пустяки). Он же наизусть (!) воспроизводит пассаж из романа «Что делать?», будто бы своего любимого. А для придания разговорной живости этой слишком уж литературной речи то здесь, то там вставлены ремарки: «Из-за кашля опять неразборчиво»; «Почти кричит»; «Удивленно» и т. п. Но это дела не спасает.
Есть места совсем уж невероятные. Женщина, у которой в Чечне погибла дочь («Олеся Николаева — младший сержант милиции, 28 лет»), вдруг вставляет в свою историю длинную историю воевавшего в Чечне офицера, которого случайно встретила в электричке. Излагает её она от его имени и в художественных подробностях: «Стоит старый чеченец и смотрит: нас полная машина дембелей. Смотрит и думает: нормальные русские парни, а только что были автоматчики, пулеметчики… снайперы. . И его самобличения эта женщина будто бы слово в слово запомнила: «Можно многое себе позволить… Ты — пьяная скотина и у тебя оружие в руках. В голове — один сперматозоид… …Работа палаческая… Умирали за мафию, которая нам еще и не платила».Ну и как можно поверить в то, что несчастная мать действительно всё это запомнила и рассказала на диктофон! И вот что интересно: Алексиевич даже не пытается придать своим сочинениям хотя бы правдоподобие, она напрочь лишена художественного слуха.
По Алексиевич, мы — фашисты, бандиты, стукачи, палачи, иногда жертвы или идиоты с томиком Солженицына под мышкой… Это такой сильно ношеный секонд хэнд из мифологии, которую принято называть либеральной. Предисловие к книге Алексиевич назвала «Записки соучастника», вроде бы смиренно признавая, что она — тоже homo soveticus. Но это всего лишь еще один художественный приём, ничего по сути не меняющий. Скорее — усугубляющий дело.
Потому что перед читателем не verbatim и не non-fiction, а беллетризованная публицистика, за которой проступает глобальная — пропагандистская — неправда.
Источник: https://pravoslavie.ru/86674.html
Сочинение на тему Рецензия на повесть С. А. Алексиевич «У войны не женское лицо» – по русскому языку и литературе
Я ушла из детства в грязную теплушку. В эшелон пехоты, в санитарный взвод… Я пришла из школы в блиндажи сырые, От Прекрасной Дамы в “мать” и “перемать”. Потому что имя ближе, чем Россия, Не смогла сыскать… Ю. Друнина Особой главой нашей отечественной литературы является проза о событиях военного времени.
Эта тема породила огромное количество выдающихся произведений, в которых описывается жизнь и борьба русского народа в годы Великой Отечественной войны с немецкими захватчиками. Но так уж случилось, что все наши представления о войне связаны с образом мужчины-солдата. Это и понятно: воевали-то в основном представители сильного пола — мужчины.
И почему-то обычно забывают сказать о женщинах, о том, что и они тоже многое сделали для победы. В годы Великой Отечественной войны женщины не только спасали и перевязывали раненых, но и стреляли из “снайперки”, подрывали мосты, ходили в разведку, летали на самолетах. Вот об этих женщинах-солдатах и идет речь в повести Светланы Алексиевич “У войны не женское лицо”.
Именно об этой книге мне бы хотелось вам рассказать. Здесь собраны воспоминания многих женщин-фронтовиков, в которых они повествуют о своей судьбе, о том, как сложилась их жизнь в те страшные годы, и обо всем, что они видели там, на фронте. Но это произведение не о прославленных снайперах, летчицах, танкистах, а об “обыкновенных военных девушках”, как они сами себя называют.
Собранные вместе, рассказы этих женщин рисуют облик войны, у которой совсем не женское лицо. “Все, что мы знаем о женщине, лучше всего вмещается в слово “милосердие”. Есть и другие слова — сестра, жена, друг и самое высокое — мать… Женщина дает жизнь, женщина оберегает жизнь. Женщина и жизнь — синонимы” — так начинается книга С. Алексиевич.
Да, в нашем представлении женщина — это нежное, хрупкое, безобидное существо, которое само нуждается в защите. Но в те ужасные военные годы женщине пришлось стать солдатом, идти защищать Родину, чтобы сберечь жизнь будущим поколениям. Когда я прочитала эту книгу, то меня очень поразило, что такое огромное число женщин воевало в годы Великой Отечественной войны.
Хотя здесь нет, наверное, ничего необычного. Всякий раз, когда угроза нависала надРодиной, женщинавста-вала на ее защиту. Если вспомнить нашу историю, то можно найти множество примеров, подтверждающих эту истину. Во все времена русская женщина не только провожала на битву мужа, сына, брата, горевала, ждала их, но в трудное время сама становилась рядом с ними.
Еще Ярославна поднималась на крепостную стену и лила расплавленную смолу на головы врагов, помогая мужчинам защищать город. И в годы Великой Отечественной войны женщина стреляла, убивая врага, обрушившегося с невиданной жестокостью на ее дом, ее детей, родственников и близких. Вот отрывок из рассказа Клавдии Григорьевны Крохиной, старшего сержанта, снайпера. “Мы залегли, и я наблюдаю.
И вот я вижу: один немец приподнялся. Я щелкнула, и он упал. И вот, знаете, меня всю затрясло, меня колотило всю”. И не единственная она была такая. Не женское это дело — убивать. Все они не могли понять: как это можно убить человека? Это же человек, хоть он враг, но человек.
Но этот вопрос постепенно исчезал из их сознания, а его заменяла ненависть к фашистам за то, что они делали с народом. Ведь они беспощадно убивали и детей и взрослых, сжигали людей живьем, травили их газом. Я и раньше много слышала о зверствах фашистов, но то, что я прочитала в этой книге, произвело на меня огромное впечатление.
Вот только единственный пример, хотя в этом произведении их сотни. “Подъехали машины-душегубки. Туда загнали всех больных и повезли. Ослабленных больных, которые не могли передвигаться, снесли и сложили в бане. Закрыли двери, всунули в окно трубу от машины и всех их отравили. Потом, прямо как дрова, эти трупы бросили в машину”.
И как мог кто-нибудь в то время думать о себе, о своей жизни, когда враг ходил по родной земле и так жестоко истреблял людей. Эти “обыкновенные девушки” и не задумывались над этим, хотя многим из них было по шестнадцать-семнадцать лет, как и моим ровесницам сегодня. Они были простыми школьницами и студентками, которые, конечно, мечтали о будущем.
Но в один день мир для них разделился на прошлое — то, что было еще вчера: последний школьный звонок, выпускной бал, первая любовь; и войну, которая разрушила все их мечты. Вот как началась война для медсестры Лилии Михайловны Будко: “Первый день войны… Мы на танцах вечером. Нам по шестнадцать лет. Мы ходили компанией, проводим вместе одного, потом другого…
И вот уже через два дня этих ребят, курсантов танкового училища, которые нас провожали с танцев, привозили калеками, в бинтах. Это был ужас… И я сказала маме, что пойду на фронт”. А Вера Даниловцева мечтала стать актрисой, готовилась в театральный институт, но началась война, и она ушла на фронт, где стала снайпером, кавалером двух орденов Славы.
И таких историй об искалеченных жизнях множество. У каждой из этих женщин была своя дорога на фронт, но их объединяло одно — желание спасти Родину, защитить ее от немецких оккупантов и отомстить за смерть близких. “У нас у всех было одно желание: только в военкомат и только проситься на фронт”, — вспоминает минчанка Татьяна Ефимовна Семенова.
Конечно, война — это не женское дело, но эти “обыкновенные девушки” были нужны на фронте. Они были готовы к подвигу, но не знали девчонки, что такое — армия и что такое — война. Пройдя шестимесячные, а то иногда и трехмесячные курсы, они уже имели удостоверения медсестер, зачислялись саперами, летчицами. У них уже были военные билеты, но солдатами они еще не были.
И о войне, и о фронте у них были только книжные, часто совершенно романтические представления. Поэтому трудно им было на фронте, особенно в первые дни, недели, месяцы. Тяжело было привыкнуть к постоянным бомбежкам, выстрелам, убитым и раненым. “Я до сих пор помню своего первого раненого. Лицо помню… У него был открытый перелом средней трети бедра.
Представляете, торчит кость, осколочное ранение, все вывернуто. Я знала теоретически, что делать, но, когда я… это увидела, мне стало плохо”, — вспоминает Софья Константиновна Дубнякова, санинструктор, старший сержант. Выдержать на фронте надо было не кому-нибудь, а девчонке, которую до войны мать еще баловала, оберегала, считая ребенком.
Светлана Катыхина рассказала, как перед самой войной мать не отпускала ее без провожатого к бабушке, мол, еще маленькая, а через два месяца эта “маленькая” ушла на фронт, стала санинструктором. Да, не сразу и не легко давалась им солдатская наука. Потребовалось обуть кирзачи, надеть шинели, привыкнуть к форме, научиться ползать по-пластунски, копать окопы.
Но они со всем справились, девушки стали отличными солдатами. Они проявили себя в этой войне как отважные и выносливые воины. И я думаю, что только благодаря их поддержке, их храбрости и смелости мы смогли победить в этой войне. Девчонки прошли через все трудности и испытания, чтобы спасти свою Родину и защитить жизнь будущего поколения. Завтра я проснусь и надо мной будет сиять солнце. Я буду уверена, что оно будет светить и на следующий день, и через месяц, и через год. И именно для того, чтобы мы жили беззаботно и счастливо, чтобы это “завтра” для меня состоялось, те девушки т- мои ровесницы — пятьдесят лет назад шли в бой.
Сочинение на тему Рецензия на повесть С. А. Алексиевич «У войны не женское лицо»
Алексиевич С.А.
Стр. 1
Сочинение на тему Рецензия на повесть С. А. Алексиевич «У войны не женское лицо»
Алексиевич С.А.
Стр. 2
Сочинение на тему Рецензия на повесть С. А. Алексиевич «У войны не женское лицо»
Алексиевич С.А.
Стр. 3
Источник: http://my-soch.ru/sochinenie/27191
Загрузка...
