Краткая биография бакланов

Григорий Яковлевич Бакланов

Советская литература

Бакланов (настоящая фамилия — Фридман) Григорий Яковлевич (1923 — 2009) — прозаик, публицист. Родился 11 сентября в Воронеже. Рано потеряв родителей, воспитывался в семье дяди. Детские и юношеские годы прошли в Воронеже.

Когда началась война, экстерном сдал экзамены за 10 классов (прошел слух, что на фронт будут брать только окончивших десятилетку). Фронт был главной целью, которую удалось осуществить только зимой, уже находясь в эвакуации. Попал в гаубичный артиллерийский полк на Северо-Западном фронте, затем был послан в артиллерийское училище (ускоренный выпуск).

Офицером вернулся на фронт, командовал батареей, сражаясь до конца войны на Юго-Западном фронте. Впечатления и переживания фронтовой жизни лягут в основу его будущих произведений. В 1946−51 Бакланов учился в Литературном институте им. М. Горького (в семинаре К. Паустовского).

В 1971 закончил работу над сценарием «Был месяц май…», по которому был снят фильм, имевший большой успех. Результатом заграничных поездок стали путевые заметки «Темп вечной погони» и «Канада». В 1979 вышла повесть «Навеки девятнадцатилетние». В 1986−96 Г.

 Бакланов являлся главным редактором журнала «Знамя», много делая для развития и популяризации российской литературы. В 1988 публикует книгу рассказов «Свет вечерний»; в 1993 — «Свой человек» (повесть и рассказы); в 1995 — книгу «Я не был убит на войне» (роман, повести, рассказы).

Умер 23 декабря 2009 года в Москве.

Григорий Яковлевич Бакланов (Фридман) родился 11 сентября 1923 года в Воронеже в семье зубных врачей. Рано потеряв родителей воспитывался в семье своего дяди. На начало Великой Отечественной войны работал слесарем на авиазаводе, который специализировался на выпуске штурмовиков Ил-2. Чтобы попасть в военное училище Григорий экстерном сдал экзамены за 10 класс, но не продолжил дальше учебу, а вступил добровольцем в гаубичный артиллерийский полк.

Воевал на Северо-Западном фронте, далее в его жизни было ускоренное обучение в артиллерийском училище, из которого Григорий попал на Юго-Западный фронт, где в октябре 1943 года под Запорожьем получил тяжелое ранение. Через полгода, хоть и признан был негодным к строевой службе, вернулся в свой полк, с которым прошел Украину, Молдавию, Румынию, Венгрию, Австрию, откуда мобилизовался начальником разведки артдивизиона. За время войны заслужил множество орденов («Красной Звезды», «За заслуги перед отечеством», «Дружбы народов» и другие) и медалей.

Все его волнения и переживания, связанные с войной, нашли отражение в его будущих книгах. С 1946 по 1951 года учился в Литературном институте им. М. Горького. Первую свою повесть «Южнее главного удара» Григорий Яковлевич издал в 1957 году, которая сразу получила хорошие отзывы как читателей, так и критиков. В 1971 году Григорий Яковлевич занялся новым для себя делом – написанием сценария «Был месяц май…», по которому был снят отличный фильм, заслуживший всеобщее признание. С 1986 по 1996 год работал главным редактором журнала «Знамя». Всё своё время писатель посвящал делу популяризации и развития русской литературы и, выпустив в 1997 году книгу «И тогда приходят мародеры», сразу был удостоен Государственной премии Российской Федерации.

Григорий Яковлевич остро выступал против войны в Афганистане и против чеченской войны. 23 октября 2009 года в Москве ушел из жизни.

Источник: https://www.allsoch.ru/baklanov/

Бакланов Григорий Яковлевич. Биографическая справка

2009-12-23T18:58Z

2009-12-23T18:58Z

https://ria.ru/20091223/201038916.html

https://cdn23.img.ria.ru/images/20103/53/201035305_0:0:2731:1999_1036x0_80_0_0_b83fd41d51698457fc2d29cb8b61d1d8.jpg

РИА Новости

https://cdn22.img.ria.ru/i/export/ria/logo.png

РИА Новости

https://cdn22.img.ria.ru/i/export/ria/logo.png

23 декабря 2009 года в Москве на 87-м году жизни скончался писатель Григорий Бакланов.

Прозаик, драматург, киносценарист  Григорий Яковлевич Бакланов (наст.фам. Фридман) родился 11 сентября 1923 года в Воронеже. Рано потеряв родителей, воспитывался в семье дяди. Детские и юношеские годы Григория Бакланова впрошли в Воронеже. 

Воевал он на Северо Западном фронте; после окончания 2 го Ленинградского артиллерийского училища попал на Юго Западный (позже   3 й Украинский) фронт.

В октябре 1943 года в боях за Запорожье Бакланов был тяжело ранен, но через полгода вернулся в свой полк и с боями прошел Молдавию, воевал в Венгрии, в районе озера Балатон, штурмовал Будапешт и Вену.

Войну лейтенант артиллерийской разведки Григорий Бакланов закончил в Австрии. В декабре 1945 года он демобилизовался, поступил в Литературный институт,  который и окончил в 1951 году.

Первые военные повести “Южнее главного удара” (1957), “Пядь земли” (1959) были доброжелательно встречены читателями и критикой.

Успех вдохновил писателя: в 1961 году появилось одно из лучших его произведений   повесть “Мертвые сраму не имут”.

В 1964 году  Баклановым был написан первый роман   “Июль 41 года”, затем роман “Друзья” (1975).

В 1986 1996 годах Бакланов являлся главным редактором журнала “Знамя”, много делая для развития и популяризации российской литературы.

Он был секретарем правления Союза писателей СССР (избран восьмым съездом СП СССР 1986), членом совета историко просветительского общества “Мемориал”.

В 1988 году опубликовал книгу рассказов “Свет вечерний”; в 1993 году “Свой человек” (повесть и рассказы), в 1995 году книгу “Я не был убит на войне” (роман, повести, рассказы).

Издана книга мемуаров Григория  Бакланова “Жизнь, подаренная дважды”.

По книгам и по сценариям Григория Бакланова снято восемь фильмов, из которых он самым близким считал телефильм “Был месяц май”, поставленный Марленом Хуциевым по рассказу “Почем фунт лиха”.

Григорий Бакланов был лауреатом Государственной премии СССР 1982 года в области литературы, искусства и архитектуры за повесть “Навеки девятнадцатилетние”, Государственной премии РФ 1997 года за книгу “И тогда приходят мародеры”. Был награжден Орденом Трудового Красного Знамени (1983).

Источник: https://ria.ru/20091223/201038916.html

Григорий Бакланов – биография, список книг, отзывы читателей

Григорий Яковлевич Бакланов (настоящая фамилия – Фридман; 11 сентября 1923, Воронеж – 23 декабря 2009) – русский прозаик еврейского происхождения.
Вырос в интеллигентной семье. Рано осиротел, его и старшего брата (студент Московского университета, погиб в октябре 1941 под Москвой в ополчении) вырастили родственники.

В 1940 перешёл из школы в авиационный техникум, в 1941 после начала войны сдал экстерном экзамены за среднюю школу – разнёсся слух, что в армию сначала будут брать тех, кто закончил десятилетку. Осенью 1941 ушёл добровольцем в армию, служил рядовым в гаубичном полку на Северо-Западном фронте, был самым молодым солдатом в полку. В ноябре 1942 Бакланова направили в артиллерийское училище.

После окончания училища в августе 1943 (это был ускоренный выпуск) командовал взводом управления артиллерийской батареи на Юго-Западном и Третьем Украинском фронтах – воевал в Украине, Молдове, Румынии, Венгрии, Австрии. Был тяжело ранен, имеет военные награды.

Первый рассказ Бакланов написал после войны, ожидая демобилизации; в 1946 был принят в Литературный институт имени Максима Горького, который окончил в 1951. Публиковаться начал в 1950. Писал очерки и рассказы, много ездил по стране, в основе первой повести “В Снегирях” (1954) – впечатления от этих поездок.

Через несколько лет писатель обращается к жизненному материалу Великой Отечественной войны, и основанные на нём произведения принесли ему широкую известность. Бакланов много работал в кино: по его сценариям поставлено 8 кинофильмов (часть из них – экранизации его сочинений), самая большая удача – “Был месяц май” (1970), снятый Марленом Хуциевым по рассказу “Почём фунт лиха”.

Работал и для театра – следует отметить пьесу “Пристегните ремни” (1975), поставленную в Театре на Таганке Юрием Любимовым.

В 1986-1993 возглавлял журнал “Знамя”, сыгравший заметную роль в духовно-нравственной перестройке общества, в преодолении укоренившегося в литературе в сталинские и “застойные” времена идейного и эстетического догматизма, в разрушении возводившегося годами частокола запретов и табу.

В январе 1945 Илья Эренбург писал: “Если нашим детям повезёт, будущий Толстой покажет душу молодого советского офицера, который сейчас умирает под зимними звёздами” (Эренбург И. Летопись мужества. М., 1974. С.355). В эти январские дни, вспоминал Бакланов, “мы брали Секешфехервар, и отдавали, и снова брали, и однажды я даже позавидовал убитым.

Мела позёмка, секло лицо сухим снегом, а мы шли сгорбленные, вымотанные до бесчувствия. А мёртвые лежали в кукурузе – и те, что недавно убиты, и с прошлого раза, – всех заметало снегом, ровняло с белой землёй. Словно среди сна очнувшись, я подумал, на них глядя: они лежат, а ты ещё побегаешь, а потом будешь лежать так”.

Только пережив подобное, можно рассказать о том, что было на душе молодого офицера, умиравшего на поле боя под зимними звёздами.

Тяжёлые бои с превосходящими силами врага, бои, когда в победном 45-м приходится и отступать, и прорываться из окружения, – это шло вразрез с официальной историографией войны.

А то, как они изображены в повести, – без замалчивания жестоких батальных, бытовых, психологических подробностей, то, какими предстают её герои – не чудо-богатырями, которым всё нипочём, а обыкновенными смертными, чью жизнь в любой момент может оборвать пуля или осколок, которые страдают от голода, холода, усталости, – всё это не укладывалось в господствовавшую тогда, поддерживаемую властями фанфарно-парадную эстетику. Василь Быков, тоже бывший офицер-артиллерист, участник тех же боёв за Секешфехервар, свидетельствовал, что в повести правдиво запечатлена “неприкрашенная военная действительность”. Однако эта повесть Бакланова во многом ещё была пробой пера, ей не хватало худож. выразительности.
Последовавшая за ней повесть “Пядь земли” (1959) стала событием лит. жизни: она имела большой успех у читателей и громкий резонанс в критике. Это произв. послужило благодарным материалом для осознания своеобразия, существенных особенностей литературы фронтового поколения (или, как её ещё называли, “лейтенантской литературы”), вызвало продолжавшиеся больше четверти века споры о “некрасовском направлении” в современной отечественной словесности (имеется в виду Виктор Некрасов и его повесть “В окопах Сталинграда”), “окопной правде”, “ремаркизме”, “дегероизации”, “абстрактном гуманизме”. Если первая повесть Бакланова представляла собой авторское описание событий, то “Пядь земли” написана от первого лица, это рассказ о том, что происходит здесь и сейчас, на небольшом плацдарме на правом берегу Днестра, который у противника как кость в горле, и он стремится выбить оттуда не слишком многочисленных его защитников. Это рассказ о том, что наполняло повседневную жизнь на переднем крае. Происходящее столь приближено к читателю, что в сущности перестаёт быть лишь созерцаемой им картиной, – возникает эффект присутствия, более глубоким становится сопереживание. “Пядь земли” – исповедальная проза: “на виду” не только каждый поступок и каждое слово героя – лейтенанта-артиллериста Мотовилова, но и его мысли и чувства, затаённые движения души. В сущности повесть представляет духовный портрет поколения, к которому принадлежит Мотовилов. “Это было, – говорил Бакланов, – поколение достойное, гордое, с острым чувством долга… Когда разразилась война, поколение это в большинстве своём шло на фронт добровольцами, не дожидаясь призыва, считая, что главное дело нашей жизни – победить фашизм, отстоять Родину. И почти всё оно осталось на полях битв”.

Позднее в повести “Навеки – девятнадцатилетние” (1979, Государственная премия СССР, 1982) Бакланов снова вернётся к судьбе этого поколения. У героя повести лейтенанта Третьякова много общего с лейтенантом Мотовиловым – и в короткой биографии (родительский дом, школа, фронт), и в житейских правилах и представлениях, неизменно справедливых, и в складе мыслей и чувств. Но теперь автор стремится показать, что его герой, на которого всей страшной тяжестью обрушилась война, ещё мальчик, лишь ступивший на порог юности, мало что видевший в жизни, незащищённый. “Навеки – девятнадцатилетние” – реквием по скошенному войной поколению, не щадившему себя, сражаясь с захватчиками.

последствиях. Беззакония, массовые репрессии породили страх, подозрительность, смятение, воспитывали психологию “винтиков”, нерассуждающих исполнителей предначертаний вождя и партии, взаимную отчуждённость, атрофию гражданского самосознания, боязнь ответственности. А чтобы выстоять в так страшно начавшейся войне, надо было прежде всего хотя бы в какой-то степени (пускай, увы, и не до конца) преодолеть эти духовно-нравственные деформации, ослабить их разрушительное действие. При военном превосходстве врага дело должен решать дух армии и народа – в этом отдают себе отчёт герои романа, мучительно размышляя над тем, что произошло, почему мы терпим такие поражения, почему нам приходится отступать. Таков круг исторических и духовно-нравственных проблем романа “Июль 41 года”. Их исследование писатель продолжил уже на материале современности, ибо “тридцать седьмой год” был лишь крайним проявлением тоталитарного режима, родовые черты этого строя сохранялись и в более благополучные годы.

По-прежнему Бакланова больше всего интересуют люди военного поколения, он стремится проследить их судьбу в мирное время, показать, выдерживают ли они испытания, уготованные им гнетущими и растлевающими условиями командно-административной системы. Несправедливые и тяжкие удары судьбы преследуют героя повести “Карпухин” (1965): в войну он за чужие грехи попал в штрафную роту, а в годы послевоен. разорения за малую вину получил непомерно большой срок. И вот, когда только-только стала налаживаться его жизнь, он опять без вины под судом. И то, что с ним будет, зависит от непредвзятости, совестливости и мужества судей и свидетелей. А они повязаны служебными отношениями и очередными указаниями начальства, весы правосудия накренены в эту сторону. У всех свои заботы и интересы – карьерные и семейные, а иным и вовсе нет дела до человека, судьба которого в их руках, и не о нём они думают, а о себе. И засудили невинного. Нравственный суд, который вершит писатель над героями, происходит в традициях Льва Толстого – приверженность Бакланова этим традициям проступает тут ещё явственнее, чем в “военных” произведениях.

В романе “Друзья” (1975) охвачен более широкий диапазон социально-нравств. проблем. Жизненный успех – подлинный и мнимый, приспособленчество, сделки с совестью ради материального и карьерного преуспеяния, нравств. компромиссы и суетность, разрушающие талант, приводящие к бесплодию в творчестве, – об этом размышляет автор, описывая крушение давней дружбы двух архитекторов, бывших фронтовиков. Один из них решил добиться успеха любой ценой. Он предаёт и друга, и своё призвание. Правда, автор выписал друзей чересчур контрастными красками, здесь моралист потеснил художника. Интереснее в романе др. персонаж – маститый архитектор Немировский. Трансформация его, человека способного, умного, неплохого, но душевно нестойкого, неравнодушного к жизненным благам, а особенно к занимаемому положению, в интеллигентного чиновника, погружённого в хитросплетения бюрократических игр, показана в романе во всей её неприпядности, но без упрощений. Немировский не всегда ничтожен, он не лишён обаяния и иногда вызывает сочувствие.
Ещё один фронтовик – герой повести “Меньший среди братьев” (1981) Илья Константинович переживает духовный кризис, мучается, что живёт не так, как хотел бы, не вровень со своей военной юностью. Многое не устраивает героя и в его семейных, и в его профессорско-преподавательских делах, время и силы уходят впустую, и ему не удаётся завершить работу, в которой заключён смысл его жизни. Это исследование, цель которого доказать, что Вторая мировая война не была неизбежной, её можно было предотвратить, – таким ему видится самый важный урок войны для современности. Герой судит свою суетную жизнь, свои прегрешения без всякого снисхождения. Поэтому он вызывает уважение. Не всякий способен на такую мужественную очистительную духовную работу, без которой человеческая личность деградирует, без которой нет пути к правде и добру.

Бакланов написал книги зарубежных очерков “Темп вечной погони” (1972) и “Канада” (1976), выступает и как эссеист (главная тема – война, её последствия, память о ней). В последние годы публикует мемуарные, “невыдуманные” рассказы, к ним примыкают воспоминания о писателях – Александре Твардовском, Юрии Трифонове, Сергее Орлове.

Источник: http://readly.ru/author/8822/

Легенда Кавказа – казачий генерал Яков Петрович Бакланов

Казачий генерал Яков Петрович Бакланов, один из колоритнейших героев Кавказской войны позапрошлого века – угрюмый двухметровый богатырь, неутомимый гонитель горцев и турок, враг политкорректности и “демократии” в любых их проявлениях. Он, как и многие его современники, добывал для Родины воинские победы и создавал славу России.

Будущий гроза Кавказа родился 15 марта 1809 года в станице Гугнинской (Баклановской) Донского войска. Воспитывался Яков Петрович на улице родной станицы с детьми простых казаков. К шестнадцати годам Яков научился читать, писать и считать, но лучше всего обучился он владеть пикой и шашкой, метко стрелять и стал лихим наездником.

С 1826 года начинается его воинская служба, он зачисляется урядником в казачий полк Попова. К 1828 году Яков Петрович получил погоны хорунжего. Участвовал в войне против Турции. Отличился в деле под Бургасом. В боях Яков Бакланов был храбрым, дерзким, порой не в меру пылким. В 1834 году полк Бакланова был переведен на Кавказ. Именно кавказский период службы принес Якову Петровичу наибольшую известность и помог удалому казаку стать блестящим боевым офицером. Под началом командующего Кубанской линии барона Г.Х.Засса, которого он всю жизнь называл своим учителем, участвовал во многих экспедициях и боях. За удаль и бесстрашие был награжден орденом св.Владимира 4-ой степени. Правда, уже в первых серьезных стычках Яков Петрович мог запросто сложить свою буйную голову. В июле 1836 года он увлекся преследованием неприятеля и оказался с небольшим отрядом против вооруженных до зубов горцев, превосходящих силы казаков втрое. За час Бакланову удалось отразить более десяти атак, а затем он сам перешел в наступление, подбодрив своих бойцов известием, что к ним идет подкрепление. На самом деле надвигалась гроза, и раскаты грома сметливый командир выдал за выстрелы русской артиллерии. Дерзкая акция удалась – черкесы в беспорядке бежали. В другой раз, производя разведку и вновь оказавшись в засаде, он тут же свалил двух неприятелей из двустволки, а после того как под ним уложили лошадь, спешившись, зарубил четырех чеченцев шашкой и сумел увернуться от выстрелов их товарищей. Спасшись от верной гибели, Бакланов немедленно вернулся к командованию и сумел надежно прикрыть переправу своего отряда через горную реку Лабу. Тогда же в горах стали распространяться невероятные слухи о великане-казаке, которого не берет пуля. В 1845 году войсковой старшина Бакланов был назначен командиром 20-го Донского полка. Следует отметить, что полк к этому моменту отличался крайне низкой боеспособностью: донские казаки, непривычные к условиям горной войны, уступали линейным казакам, а часть казаков вообще находилась на подсобных работах… Бакланов не мог смириться с такой ситуацией. В первую очередь он вернул в строй всех казаков своего полка. Установил строжайший контроль за содержанием коней (мог запороть за пропитый овес) и оружие. Также ввел обучение казаков саперному и артеллерийскому делу, и разведовательной службе. В полку была организована седьмая сотня, где под присмотром Бакланова обучались младшие командиры и пластунские команды для проведения особенно опасных дел – своего рода “спецназ”. Да и во многом другом Яков Петрович находил неожиданные и нестандартные решения. Так, он приказал спрятать уставную форму до лучших времен, а полк перевел на обмундирование и вооружение исключительно трофейным имуществом. Таким образом, через некоторое время 20-й полк был одет в черкески, а казаки щеголяли друг перед другом дорогими кинжалами, отличными черкесскими шашками и нарезными ружьями. В бою Бакланов был страшен. В трудные минуты боевой обстановки он с шашкой в руках первый бросался на своем коне вперед. Его знаменитый “баклановский удар” рассекал врага от темени до седла. Бакланов был непримиримо строг и безжалостен к трусам и говорил обычно оплошавшему казаку, показывая огромный кулак: “Еще раз струсишь, видишь этот мой кулак? Я тебя этим самым кулаком и размозжу!” Зато за храбрость поощрял всячески и по возможности берег своих подчиненных, поучая при этом: – “Покажи врагам, что думка твои не о жизни, а о славе и чести Донского казачества”. За строгий нрав, отвагу и могучее здоровье (Бакланов был ранен более десяти раз) его называли “Ермаком Тимофеевичем”. Казаки любили, гордились и дорожили своим командиром. В одном бою Яков Петрович неудачно подставился под прицельный огонь горских стрелков. Не раздумывая, его своим телом закрыл знаменитый разведчик-пластун Скопин, имевший к тому времени три георгиевских креста. Пуля раздробила ему плечо, но Бакланов был спасен. За этот подвиг Скопин был произведен в офицерский чин хорунжего. Полк Бакланова не упускал малейшей возможности сразиться с горцами, равно как и нанести им урон в виде карательной экспедиции, засады, сожженного аула, вытоптанных посевов или угнанного стада. В общем, Яков Петрович отплачивал горцам их же монетой, а его 20-й полк вскоре стал образцовым партизанским соединением. Имея разветвленную сеть агентов среди горцев, на которых он тратил почти все свое жалование, Бакланов мог опережать их хищнические набеги. В этой ситуации горцы из нападающей стороны вынуждены были стать обороняющейся. Теперь речь уже шла не о нападении на казачьи станицы и русские поселения, а о том как самим не стать жертвами набегов баклановцев. На склоне лет покоритель Кавказа подсчитал, что под его руководством казаки реквизировали у чеченцев 12 тысяч голов крупного рогатого скота и 40 тысяч овец – поражающие воображение масштабы. Начальство было в восторге от достигнутых результатов и не обращало внимания на его партизанщину. За достигнутые успехи в войне с горцами Яков Петрович награждается орденом св.Анны 2-й степени и золотым оружием.

Люди и лошади при Бакланове недостатка в провизии не испытывали, а сам командир, убежденный сторонник идеи самообеспечения войск, мог запросто перехитрить самых лукавых горцев, которые безуспешно пытались упрятать свои отары от прожорливого воинства 20-го полка.

Накануне Пасхи 1849 года Яков Петрович преподнес своим казакам большой подарок. Разговеться вроде бы было нечем – старые запасы баранины были съедены, а свои стада чеченцы укрыли от посторонних глаз.

Расторопный Бакланов во время Великого поста самолично разведал все тайные тропки и накануне светлого праздника совершил удачную вылазку за скотом.

Растерянным аборигенам не оставалось ничего другого, как подозревать казачьего командира в дружбе с самим дьяволом. Горцы так и прозвали своего заклятого недруга – Даджал (Сатана) и считали его заговоренным от смерти. Один только вид “Шайтана-Боклю (Лев) наводил на них мистический и суеверный ужас – два метра роста, богатырское сложение, изрытое оспой лицо, огромный нос, кустистые брови, густые длинные усы, переходящие в бакенбарды, которые зловеще развевались на ветру, и в кумачовой рубахе – он был в их глазах живым воплощением и посланцем ада. Даже его соотечественники не могли надивиться на фактуру Якова Петровича. Автор известных мемуаров Александр Васильевич Никитенко описал его внешность так: “… на физиономии Бакланова как будто отпечатана такая программа, что если он хоть четвертую часть ее исполнил, то его десять раз стоило повесить”. Свою демоническую репутацию Яков Петрович всячески поддерживал. Как-то посмотреть на казачьего полководца пришли чеченские старейшины – им не терпелось убедиться, что с ними воюет истинный пособник дьявола. Одного баклановского вида было достаточно для нужного впечатления, а уж когда наш герой встретил гостей в вывороченном тулупе, с перепачканным сажей лицом и безостановочно вращающимися глазами, никаких дополнительных доказательств не потребовалось.

Горцы были уверены, что “Шайтана-Боклю” можно убить только серебряной пулей, стреляли в него и такими, но они не брали казака.

Известный среди горцев стрелок Джанем, специально посланный Шамилем, поклялся на Коране уложить ненавистного “Боклю” с первого выстрела и похвалялся, что с пятидесяти шагов разбивает куриное яйцо, на это наслышанные о двухметровом казаке горцы спокойно отвечали, что Бакланов и в муху попадет шагов со ста пятидесяти. Поединок произошел на холме у реки Мичик.

Яков Петрович предстал перед Джанемом на лошади. В решающий момент чеченский снайпер замешкался и сделал два неточных выстрела. Бакланов, не спешиваясь, спокойно прицелился и пустил сопернику пулю между глаз. Когда Бакланов, повернув лошадь, начал спускаться с холма, в русских войсках загремело ура!..

С тех пор по Чечне стала гулять поговорка, применяемая к безнадежным хвастунам: “Не хочешь ли убить Бакланова?” Не меньший ужас наводило на горцев и черное знамя 20-го полка. На черном шелковом полотнище с вышитой на нем мертвой Адамовой головой (черепом) и двумя скрещенными под ней костями горела золоченая надпись из “Символа веры” – “Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь.” Знамя являлось баклановским значком 20-го полка и было визитной карточкой отчаянного воина. Яков Петрович до конца своих дней не расставался с этой боевой походной реликвией. Один из очевидцев писал: ” Где бы неприятель не узрел это страшное знамя, высоко развевающееся в руках статного донца, тенью следующего за своим командиром, – там же являлась и чудовищная образина Бакланова, и нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшему на пути.”

По окончанию службы, теперь уже знаменитого на весь Кавказ 20-го полка, по личной просьбе главнокомандующего войсками на Кавказе М.С.Воронцова, направленной императору (Воронцов – военному министру: “Передайте, дорогой князь, государю, что я умоляю его оставить нам Бакланова”), Бакланов был оставлен на второй срок. Ему был доверен в управление 17-й Донской полк.

Любовь казаков к своему предводителю была столь глубока, что вместе с ним остались многие командиры и рядовые казаки 20-го полка. Вскоре и 17-й полк становится образцовым – и снова бои, разведки, засады…

28 июля 1851 года Бакланов был награжден орденом св.Владимира 3-й степени за оказанное отличие при поражении горцев на Шалинской поляне, а 16 ноября того же года ему было объявлено Высочайшее благоволение за отличие при истреблении аула Дахин-Ирзау.

В феврале 1852 года, по приказанию начальника левого фланга Кавказской линии князя Барятинского, с отрядом из 3-х пехотных батальонов, 4-х орудий и своего казачьего полка, Бакланов окончил просеку от Куринского укрепления к реке Мичик.

В это же время князь Барятинский выступил из крепости Грозной к Автурам для дальнейшего следования через Большую Чечню и Маиор-Туп в Куринское. 17-го февраля Бакланов с двумя сотнями своего полка выехал на Кочкалыковский хребет. Лазутчики принесли известия что Шамиль с 25 тысячным войском стоит за рекой Мичик, против просеки, чтобы отрезать Бакланову обратный путь.

Сосредоточив к ночи 5 рот пехоты, 6 сотен казаков и 2 орудия, Яков Петрович сумел обмануть бдительность Шамиля, пробрался с отрядом сквозь его линию, без дорог, по самой дикой местности и присоединился к князю Барятинскому в тот самый момент, когда последний более всего имел необходимость в поддержке при проходе через леса.

Командуя вслед за тем арьегардом князя, Бакланов совершил ряд новых подвигов, за что и был пожалован орденом св.Георгия 4-й степени и произведен в звание генерал-майора.

“В воздаянии отличных подвигов мужества и храбрости оказанных против горцев при занятии с боя места назначенного для переправы войск Чеченского отряда, и нанесению совершенного поражения скопищам Шамиля.”

10 апреля 1854 года за отличие оказанное при атаке неприятельской позиции у аула Гурдали и совершенном рассеянии кавалерии Шамиля, Бакланов был награжден орденом св.Станислава 1-ой степени и назначен начальником кавалерии всего Кавказского корпуса. В 1855 году Бакланов был направлен на кавказский театр Крымской войны. При штурме крепости Карс Бакланов был контужен, но остался в строю.За отличие и мужество при штурме вражеских позиций, он был награжден орденом св. Анны 1-й степени, а в 1860 году был произведен в генерал-лейтенанты.

Во время Польского восстания в 1863 году, Бакланова назначили командующим донскими полками в Виленском округе. В Польше Яков Петрович действовал совершенно иными методами, чем в Чечне. Он высказал себя суровым, но в высшей степени справедливым начальником.

Вопреки предписаниям он не конфисковал без разбора имение повстанцев, но по возможности учреждал опеки над малолетними детьми сосланых поляков и сохранял за ними имущество.

Но удаль была уже не та – старого воина беспокоила больная печень, а в 1864 году большой пожар в Новочеркасске лишил его дома и всего имущества. С 1867 года Яков Петрович доживал свой век в Санкт-Петербурге – всю свою генеральскую пенсию он раздавал увеченым воинам и нищим. Умер он 18 февраля 1873 года в бедности и безвестности. Похоронили героя за счет “признательного войска донского” на кладбище Воскресенского девичьего монастыря в Петербурге. На могиле был поставлен памятник скульптора Набокова, поражавший воображение очевидцев: на куске гранитной скалы брошена бурка, папаха, шашка и знаменитый баклановский значок из темной бронзы. 4 октября 1911 года прах Бакланова вместе с памятником перенесли в столицу донского казачества Новочеркасск.

При большевиках память о герое Кавказской войны постарались стереть, как и о многих других героях России не вписывающихся в доктрину мирового интернационального братства. В 30-е годы памятник подвергся частичному разрушению. С него содрали бурку, папаху, шашку и бронзовый череп со скрещенными костями. Только в 1996 году монумент восстановили в первоначальном виде.

Токарев Юрий

Первоисточник: “Православный Воин”

Источник: http://zema.su/blog/legenda-kavkaza-kazachii-general-yakov-petrovich-baklanov

Биография и книги автора Бакланов Григорий

Об авторе

Григорий Яковлевич БАКЛАНОВ
(имя собств. Фридман)

(род. 1923)

БАКЛАНОВ Григорий Яковлевич (11.9. 1923, Воронеж) — прозаик. Вырос в интеллигентной семье. Рано осиротел, его и старшего брата (студент Московского ун-та, погиб в окт. 1941 под Москвой в ополчении) вырастили родственники.

В 1940 перешел из школы в авиационный техникум, в 1941 после начала войны сдал экстерном экзамены за среднюю школу — разнесся слух, что в армию сначала будут брать тех, кто закончил десятилетку. Осенью 1941 ушел добровольцем в армию, служил рядовым в гаубичном полку на Северо-Западном фронте, был самым молодым солдатом в полку. В нояб. 1942 Б. направили в артиллерийское училище.

После окончания училища в авг. 1943 (это был ускоренный выпуск) командовал взводом управления артиллерийской батареи на Юго Западном и 3-м Украинском фронтах — воевал на Украине, в Молдавии, Румынии, Венгрии, Австрии. Был тяжело ранен, имеет воен. награды. Как хорошо сказал однажды А.

написал после войны, ожидая демобилизации; в 1946 был принят в Лит. ин-т им. М. Горького, который окончил в 1951. Печататься начал в 1950. Писал очерки и рассказы, много ездил по стране, в основе первой пов. «В Снегирях» (1954) — впечатления от этих поездок. Через неск. лет писатель обращается к жизненному материалу Великой Отеч. войны, и осн. на нем произв.

принесли ему широкую известность. Б. много работал в кино: по его сценариям поставлено 8 к/ф (часть из них — экранизации его соч.), самая большая удача — «Был месяц май» (1970), снятый М. Хуциевым по рассказу «Почем фунт лиха». Работал и для театра — следует отметить пьесу «Пристегните ремни» (1975), поставленную в Театре на Таганке Ю Любимовым. В 1986-93 возглавлял ж.

«Знамя», сыгравший заметную роль в духовно-нравственной перестройке общества, в преодолении укоренившегося в лит-ре в сталинские и «застойные» времена идейного и эстетического догматизма, в разрушении возводившегося годами частокола запретов и табу. В янв. 1945 И.

Эренбург писал: «Если нашим детям повезет, будущий Толстой покажет душу молодого советского офицера, который сейчас умирает под зимними звездами» (Эренбург И. Летопись мужества М., 1974. С. 355). В эти январские дни, вспоминал Б., «мы брали Секешфехервар, и отдавали, и снова брали, и однажды я даже позавидовал убитым.

Только пережив подобное, можно рассказать о том, что было на душе молодого офицера, умиравшего на поле боя под зимними звездами. Первая военная пов. Б. «Южнее главного удара» (1957; первоначальное назв. — «Девять дней») и рассказывает об этом сражении за Секешфехервар.

Тяжелые бои с превосходящими силами врага, бои, когда в победном 45-м приходится и отступать, и прорываться из окружения,— это шло вразрез с официальной историографией войны.

А то, как они изображены в повести,— без замалчивания жестоких батальных, бытовых, психологических подробностей, то, какими предстают ее герои — не чудо-богатырями, которым все нипочем, а обыкновенными смертными, чью жизнь в любой момент может оборвать пуля или осколок, которые страдают от голода, холода, усталости,— все это не укладывалось в господствовавшую тогда, поддерживаемую властями фанфарно-парадную эстетику. В. Быков, тоже бывший офицер-артиллерист, участник тех же боев за Секешфехервар, свидетельствовал, что в повести правдиво запечатлена «неприкрашенная военная действительность». Однако эта повесть Б. во многом еще была пробой пера, ей не хватало худож. выразительности. Последовавшая за ней пов. «Пядь земли» (1959) стала событием лит. жизни: она имела большой успех у читателей и громкий резонанс в критике. Это произв. послужило благодарным материалом для осознания своеобразия, существенных особенностей лит-ры фронтового поколения (или, как ее еще называли, «лейтенантской литературы»), вызвало продолжавшиеся больше четверти века споры о «некрасовском направлении» в совр. отеч. словесности (имеется в виду В. Некрасов и его пов. «В окопах Сталинграда»), «окопной правде», «ремаркизме», «дегероизации», «абстрактном гуманизме». Если первая повесть Б. представляла собой авт. описание событий, то «Пядь земли» написана от первого лица, это рассказ о том, что происходит здесь и сейчас, на небольшом плацдарме на правом берегу Днестра, который у противника как кость в горле, и он стремится выбить оттуда не слишком многочисленных его защитников. Это рассказ о том, что наполняло повседневную жизнь на переднем крае. Происходящее столь приближено к читателю, что в сущности перестает быть лишь созерцаемой им картиной,— возникает эффект присутствия, более глубоким становится сопереживание. «Пядь земли» — исповедальная проза: «на виду» не только каждый поступок и каждое слово героя — лейтенанта-артиллериста Мотовилова, но и его мысли и чувства, затаенные движения души. В сущности повесть представляет духовный портрет поколения, к которому принадлежит Мотовилов. «Это было,— говорил Б.,— поколение достойное, гордое, с острым чувством долга… Когда разразилась война, поколение это в большинстве своем шло на фронт добровольцами, не дожидаясь призыва, считая, что главное дело нашей жизни — победить фашизм, отстоять Родину. И почти все оно осталось на полях битв». Позднее в пов. «Навеки — девятнадцатилетние» (1979, Гос. премия СССР, 1982) Б. снова вернется к судьбе этого поколения. У героя повести лейтенанта Третьякова много общего с лейтенантом Мотовиловым — и в короткой биографии (родительский дом, школа, фронт), и в житейских правилах и представлениях, неизменно справедливых, и в складе мыслей и чувств. Но теперь автор стремится показать, что его герой, на которого всей страшной тяжестью обрушилась война, еще мальчик, лишь ступивший на порог юности, мало что видевший в жизни, незащищенный. «Навеки — девятнадцатилетние» — реквием по скошенному войной поколению, не щадившему себя, сражаясь с захватчиками. Если в первых двух воен. повестях Б. авт. внимание сосредоточено на духовных, нравств. истоках сопротивления, то позднее в его произв. на первый план выступают и др. проблемы, выходящие за пределы войны. «Мы не только с фашизмом воюем,— мы воюем за то, чтоб уничтожить всякую подлость, чтобы после войны жизнь на земле была человечной, правдивой, чистой»,— уверен Мотовилов. От книги к книге этот мотив звучит у Б. все сильнее и сильнее, острее и глубже становится критика бездушия и шкурничества, безнравственности и приспособленчества, демагогии и беззакония. В пов. «Мёртвые сраму не имут» (1961) начальник штаба артиллерийского дивизиона Ищенко, равнодушный служака, занятый лишь своей карьерой, благополучием, в трудную минуту, спасая свою жизнь, бежит с поля боя, предав товарищей и подчиненных и свалив потом свою вину на погибших. В ром. «Июль 41 года» (1964), повествуя о горьких событиях начала войны, автор стремится проникнуть в коренные, глубинные причины наших сокрушительных поражений. Они сфокусированы писателем (герои знают и понимают еще меньше) на том, что стали называть «тридцать седьмым годом» (который в действительности начался много раньше и кончился много позже обозначенных выше временных рамок), на его общественных и нравств. последствиях. Беззакония, массовые репрессии породили страх, подозрительность, смятение, воспитывали психологию «винтиков», нерассуждающих исполнителей предначертаний вождя и партии, взаимную отчужденность, атрофию гражданского самосознания, боязнь ответственности. А чтобы выстоять в так страшно начавшейся войне, надо было прежде всего хотя бы в какой-то степени (пусть, увы, и не до конца) преодолеть эти духовно-нравстр. деформации, ослабить их разрушительное действие. При воен. превосходстве врага дело должен решать дух армии и народа — в этом отдают себе отчет герои романа, мучительно размышляя над тем, что произошло, почему мы терпим такие поражения, почему нам приходится отступать. Таков круг ист. и духовно-нравственных проблем ром. «Июль 41 года». Их исследование писатель продолжил уже на материале современности, ибо «тридцать седьмой год» был лишь крайним проявлением тоталитарного режима, родовые черты этого строя сохранялись и в более благополучные годы. По-прежнему Б. больше всего интересуют люди воен. поколения, он стремится проследить их судьбу в мирное время, показать, выдерживают ли они испытания, уготованные им гнетущими и растлевающими условиями командно-административной системы. Несправедливые и тяжкие удары судьбы преследуют героя пов. «Карпухин» (1965): в войну он за чужие грехи попал в штрафную роту, а в годы послевоен. разорения за малую вину получил непомерно большой срок. И вот, когда только-только стала налаживаться его жизнь, он опять без вины под судом. И то, что с ним будет, зависит от непредвзятости, совестливости и мужества судей и свидетелей. А они повязаны служебными отношениями и очередными указаниями начальства, весы правосудия накренены в эту сторону. У всех свои заботы и интересы — карьерные и семейные, а иным и вовсе нет дела до человека, судьба которого в их руках, и не о нем они думают, а о себе. И засудили невинного. Нравств. суд, который вершит писатель над героями, происходит в традициях Л. Толстого — приверженность Б. этим традициям проступает тут еще явственнее, чем в «военных» произведениях. В ром. «Друзья» (1975) охвачен более широкий диапазон социально-нравств. проблем. Жизненный успех — подлинный и мнимый, приспособленчество, сделки с совестью ради материального и карьерного преуспеяния, нравств. компромиссы и суетность, разрушающие талант, приводящие к бесплодию в творчестве,— об этом размышляет автор, описывая крушение давней дружбы двух архитекторов, бывших фронтовиков. Один из них решил добиться успеха любой ценой. Он предает и друга, и свое призвание. Правда, автор выписал друзей чересчур контрастными красками, здесь моралист потеснил художника. Интереснее в романе др. персонаж — маститый архитектор Немировский. Трансформация его, человека способного, умного, неплохого, но душевно нестойкого, неравнодушного к жизненным благам, а особенно к занимаемому положению, в интеллигентного чиновника, погруженного в хитросплетения бюрократических игр, показана в романе во всей ее неприпядности, но без упрощений. Немировский не всегда ничтожен, он не лишен обаяния и иногда вызывает сочувствие. Еще один фронтовик — герой пов. «Меньший среди братьев» (1981) Илья Константинович переживает духовный кризис, мучается, что живет не так, как хотел бы, не вровень со своей военной юностью. Многое не устраивает героя и в его семейных, и в его профессорско-преподавательских делах, время и силы уходят впустую, и ему не удается завершить работу, в которой заключен смысл его жизни. Это исследование, цель которого доказать, что 2-я мировая война не была неизбежной, ее можно было предотвратить, — таким ему видится самый важный урок войны для современности. Герой судит свою суетную жизнь, свои прегрешения без всякого снисхождения. Поэтому он вызывает уважение. Не всякий способен на такую мужественную очистительную духовную работу, без которой человеческая личность деградирует, без которой нет пути к правде и добру. Если Илья Константинович судит себя судом своей фронтовой юности, то для вельможного чиновника Евгения Степановича — героя пов. «Свой человек» (1990) воен. молодость — не более, чем выигрышная запись в «объективке», которая может способствовать карьере и которой надо умело, не чураясь «приписок», пользоваться. Вся жизнь отдана им одной цели — пробиваться ступень за ступенью «наверх», стать там «своим человеком». Это восхождение «наверх» сопровождается нравств. падением, духовным опустошением. В соответствии с волчьими нравами номенклатурной «стаи» семья превратилась в инструмент карьеры, друзей нет — вокруг только «нужные» люди. Жизнь его пронизана постоянным страхом — как бы не «выбраковали», как бы вообще не сменилась нынешняя правящая «стая». Втайне герой тоскует по «стабильным» сталинским временам: «При нем был порядок. А сейчас что? Все стало какое-то недолговечное». Автор изнутри показал мир тех, кто служил опорой тоталитарного режима, присвоив дорогой ценой одержанную народом победу. Б. написал книги зарубежных очерков «Темп вечной погони» (1972) и «Канада» (1976), выступает и как эссеист (главная тема — война, ее последствия, память о ней). В последние годы публикует мемуарные, «невыдуманные» рассказы, к ним примыкают воспоминания о писателях — А. Твардовском, Ю. Трифонове, С. Орлове. Соч.: Собр. соч: В 4 т. М., 1983-85; Свой человек: Пов. Рассказы. М., 1993; Входите узкими вратами: [Восп.]. М., 1996; И тогда приходят мародеры: [Сб.]. М., 1996; Жизнь, подаренная дважды. М., 1999. Лит.: Токарев К. Раздумье над полем боя // Молодая гвардия. 1960. № 3; Кузьмичев И. Заметки о совр. воен. романе // Октябрь. 1965. № 3; Бочаров А. Истоки победы // 3намя. 1965. № 5; Кардин В. Четыре плюс двадцать // Сибирские огни. 1965. № 9; Быков В. Верность памяти // Лит. Россия. 1973. 14 сент.; Дедков И. О судьбе и чести поколения // Новый мир. 1983. № 5; Лазарев Л И. Пядь отвоеванной земли: О прозе Г. Бакланова // Лазарев Л. И. Это наша судьба. М., 1983; Быков В. О правде войны и правде мира [Заметки о прозе Г. Бакланова] // Дружба народов. 1996. № 11. Л. И. Лазарев.

(Из биографического словаря “Русские писатели XX века”)

Добавим немного. 🙁

Григорий Бакланов скончался 23 декабря 2009 года в Москве, похоронен 26 декабря 2009 года на Троекуровском кладбище.
Награждён:

* орденом Красной Звезды, * орденом Отечественной войны 1-й степени, * орденом Трудового Красного Знамени, * орденом «Знак Почёта», * орденом Дружбы народов, * орденом «За заслуги перед Отечеством» 3 степени,

* медалями.

Источник: https://www.rulit.me/authors/baklanov-grigorij

Автор: Бакланов Григорий Яковлевич

Григо́рий Я́ковлевич Бакла́нов (настоящая фамилия Фри́дман; (11 сентября 1923—23 декабря 2009) — русский советский писатель и сценарист, один из представителей «[1].

Родился 11 сентября 1923 года в Воронеже[1] в еврейской семье. Отец — Яков Минаевич Фридман, служащий (ум. 1933[1]), мать — Ида Григорьевна Кантор, зубной врач[1] (ум. 1935[1])[источник не указан 921 день]. После смерти родителей воспитывался в семье своего дяди. Детские и юношеские годы провёл в Воронеже. Окончив 9-й класс, поступил в авиационный техникум[1].

Когда началась война, работал слесарем на 18-м авиазаводе, который выпускал штурмовики Ил-2. Для того, чтобы попасть в военное училище, экстерном сдал экзамены за 10 класс[1].

В 1941 году Воронежским РВК был призван в армию[2]. Окончил артиллерийское училище[3]; в 1942 году[источник не указан 921 день] вступил в ВКП(б). С 1943 года воевал на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах[2]. Участвовал в боях на Украине, в Молдавии, Румынии, Венгрии, Австрии[4].

В сентябре 1943 года был ранен в районе г. Запорожье. За декабрьские бои 1944 года под Секешфехерваром получил орден Красной Звезды[2]. Также был награждён медалями за взятие Будапешта[5] и Вены, за победу над Германией, в 1985 году — орденом Отечественной войны I степени[3].

На январь 1945 года лейтенант, командир огневого взвода 1232-го пушечного артиллерийского полка 115-й пушечной артиллерийской Криворожской бригады[2]. Закончил войну начальником разведки артиллерийского дивизиона[6][7].

В 1951 году окончил Литературный институт имени А. М. Горького, в этом же году начал печататься — рассказ «Выговор» в журнале «Крестьянка»[3]. В 1956 был принят в Союз писателей СССР[3].

Первые повести о войне, которые принесли Бакланову известность, «Южнее главного удара» (1957) и «Пядь земли»[8] (1959), подверглись резкой критике. Впоследствии произведения о войне Бакланова выходили с трудом (см.

список изданий).[источник не указан 921 день].

Самой трудной была судьба романа «Июль 41 года» (1964), в котором описано уничтожение Сталиным офицерского корпуса Красной армии. После первой публикации «Июль 41 года», хотя и не был формально запрещен, не переиздавался в СССР 14 лет.[9]

Книги Григория Бакланова переведены на многие языки[3] и изданы в 36 странах мира[источник не указан 921 день]. По книгам и сценариям Бакланова снято несколько художественных фильмов и поставлено несколько театральных спектаклей.

К самым известным относятся телефильм «Был месяц май» режиссёра Марлена Хуциева по рассказу «Почём фунт лиха», который и Бакланов переименовал потом в «Был месяц май»[4], и спектакль Театра на Таганке «Пристегните ремни!» (постановка Юрия Любимова, 1975).

Фильм «Был месяц май» награждён призом международного фестиваля телефильмов в Праге (1971)[источник не указан 921 день].

В годы перестройки на посту главного редактора журнала «Знамя» (1986—1993) Бакланов, как и другие главные редакторы «толстых» журналов того времени, публиковал ранее запрещённые произведения: «Собачье сердце» Михаила Булгакова, «По праву памяти» Александра Твардовского, «Верный Руслан» Георгия Владимова, «Новое назначение» Александра Бекa, «Добро вам!» Василия Гроссмана[10] и др.[11]

Делегат XIX конференции КПСС (1988).

Бакланов выступал за вывод войск из Афганистана и против чеченской войны. В октябре 1993 года подписал открытое «письмо сорока двух». В апреле 2001 года подписал письмо в поддержку политики В. В. Путина в Чечне. В 2004 году опубликовал публицистическую повесть «Кумир», направленную против Солженицына[источник не указан 921 день].

Занимал руководящие должности в Союзе писателей. Был председателем комиссии по литературному наследию К. А. Икрамова (с 1990 года), сопредседателем фонда «Знамя» (с 1993 года), газеты «Культура» (с 1996), Стратегического правления фонда «Культурная инициатива» (затем Институт «Открытое общество» — фонд Дж.

Сороса), членом Русского ПЕН-центра, авторского совета РАО (с 1993), Совета по культуре и искусству при Президенте РФ (1996[3]—2001), совета международного историко-просветительского общества «Мемориал»[источник не указан 921 день], межрегиональной общественной организации «Академия российского искусства» (с 1995 года)[3].

Умер 23 декабря 2009 года в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище[12].

Источник: https://www.litmir.me/a/?id=3069