Жан де Лабрюйер – краткая биография
Жан Лабрюйер – известный французский писатель, моралист, сатирик, член Французской академии, литератор, причисленный к сонму т.н. «великих классиков». Появился на свет в Париже 16 августа 1645 г., был отпрыском состоятельных аристократов, которые обеспечили ему достойное образование.
Жан Лабрюйер выучился на юриста, работал адвокатом, чиновником. Знатное происхождение и прекрасное образование определили его дальнейшую биографию – помогли ему стать в 1684 г. гувернером юного герцога Бурбонского, приходившегося внуком великому принцу Конде.
Оставался Лабрюйер при дворе и когда его подопечный вырос и женился.
Постоянное вращение в высшем аристократическом обществе помогло писателю получить прекрасное представление о нравах знати, наблюдать за человеческими страстями, за стремлением удовлетворять свои амбиции, добиться максимально возможных благ, за хитросплетением интриг, борьбой за расположение вышестоящих персон, первых лиц государства. Самому Лабрюйеру было крайне дискомфортно ощущать себя в зависимом положении, пребывание в доме Конде его тяготило, он старался держаться по возможности отстраненно, и единственными отдушинами для него стали чтение и работа над собственными сочинениями.
Многочисленные наблюдения, накапливающийся жизненный опыт он излагал на бумаге, используя литературные формы кратких портретов, эпиграмм, размышлений, которые постепенно сложились в большую книгу под названием «Характеры, или Нравы нынешнего века».
В ее начале Лабрюйер приводит перевод «Характеров» другого автора – древнегреческого моралиста Теофраста, дополняя его собственным, существенно большим по объему «приложением», в котором описывает нравы французского общества, блестящим знатоком коих он являлся.
Несмотря на аристократическое происхождение самого Лабрюйера, его труд носил не только морализаторский, но и сатирический характер.
Не особенно серьезно относясь к своей затее, Жан Лабрюйер предложил рукописи приятелю-книгопродавцу, тот решил рискнуть – и в 1687 г. увидело свет первое издание.
Книга стала невероятно популярной, поэтому выдержала еще 7 изданий, каждое из которых дополнялось новыми портретами нравов и рассуждениями писателя.
Очень быстро «Характеры» распространились по континенту и оказались переведенными на все основные европейские языки. Окончательное, восьмое, издание было опубликовано в 1694 г.
Сочинение Жана Лабрюйера не являлось для своего времени новаторским с точки зрения замысла и формы, однако оно отличалось глубиной, серьезностью проблематики, яркостью изображения исторического периода.
Не ставя перед собой задачи проникновения в глубины человеческой психики, автор, тем не менее, мастерски фиксирует наиболее характерные и выразительные черты того или иного явления, в совокупности дающие чрезвычайно «выпуклые», цельные картины.
В 1693 г. Жана Лабрюйер становится членом Французской академии. В парижском Версале 10 мая 1696 г. великий классик скончался.
Источник: http://www.wisdoms.one/biografiya_jan_labryuier.html
Жан де Лабрюйер. Подробная биография
Жан де Лабрюйер – французский писатель-моралист – родился 16 августа 1645 года близ Парижа в семье генерального контролера рент Парижского муниципалитета Жана де Лабрюйера.
Благодаря материальной поддержке своего дяди получил превосходное для своего времени образование.
Был воспитателем герцога Бурбонского, внука Великого Конде, при дворе которого сохранил место и после женитьбы своего ученика. Жизнь среди придворного блеска давала Лабрюйеру возможность наблюдать развитие человеческих страстей, возбуждаемых погоней за земными благами, честолюбием, интригами, близостью к «великим мира сего».
Этими наблюдениями Лабрюйер воспользовался для литературных целей, но в жизни он держался вдали от людей, среди которых принужден был вращаться, и сильно страдал от своего зависимого положения в доме Конде.
Научившись отказываться от всего и сдерживать свои чувства и порывы, он находил удовольствие лишь в чтении и работе.
Свой жизненный опыт он облекал в форму размышлений, эпиграмм, кратких портретов. Так составилась, мало-помалу, обширная книга, издать которую он предложил, как бы шутя, своему приятелю, книгопродавцу Мишалле. Последний рискнул на издание и заработал на нем 300000 франков.
Первое издание книги Лабрюйера вышло в 1687 под скромным заглавием «Les Caractères de Théophraste, traduits du grec, avec les Caractères ou les Moeurs de ce siècle»; успех книги был громадный, и ободренный этим автор прибавлял к каждому новому изданию новые размышления и новые портреты.
В 1694 вышло 8-е, окончательное издание, в которое включена была речь Лабрюйера во французской академии, членом которой он избран был в 1693.
«Характеры» («Caractères») Лабрюйера, единственное произведение всей его жизни, состоят из 16 глав, из которых две посвящены церковному красноречию и свободомыслию; здесь Лабрюйер является верующим христианином, противником атеистов и скептиков. Во всех остальных главах Лабрюйер не затрагивает ни религиозных, ни чисто философских вопросов.
Он не вносит в жизнь своих идеалов, а прилагает к поступкам и характерам людей мерило существующих условий.
Цельного миросозерцания, философской системы в его книге найти нельзя; он показывает только смешную сторону какой-нибудь моды, гнусность того или другого порока, несправедливость какого-нибудь мнения, суетность человеческих чувств — но эти разрозненные мысли не сведены к одной основной идее.
Жан де Лабрюйер умер 10 мая 1696 года в Версале.
Биография
Произведения
Критика
Ключевые слова: Жан де Лабрюйер, Jean de La Bruyère, Характеры, писатели-моралисты, биография Жана де Лабрюйера, скачать подробную биографию, скачать бесплатно, французская литература 17 в, жизнь и творчество Жана де Лабрюйера
Источник: http://md-eksperiment.org/post/20180919-biografiya-zhana-de-labryujera
Характеры, или Нравы нынешнего века
В предисловии к своим «Характерам» автор признается, что целью книги является попытка обратить внимание на недостатки общества, «сделанные с натуры», с целью их исправления.
В каждой из 16 глав он в строгой последовательности излагает свои «характеры», где пишет следующее: «Все давно сказано». Убедить других в непогрешимости своих вкусов крайне трудно, чаще всего получается собрание «благоглупостей».
Более всего невыносима посредственность в «поэзии, музыке, живописи и ораторском искусстве».
Пока ещё не существует великих произведений, сочинённых коллективно.
Чаще всего люди руководствуются «не вкусом, а пристрастием».
Не упустите случая высказать похвальное мнение о достоинствах рукописи, и не стройте его только на чужом мнении,
Автор должен спокойно воспринимать «злобную критику», и тем более не вычёркивать раскритикованных мест. «Высокий стиль газетчика — это болтовня о политике».
Продолжение после рекламы:
Напрасно сочинитель хочет стяжать восхищённые похвалы своему труду. Глупцы восхищаются. Умные одобряют сдержанно.
Высокий стиль раскрывает ту или иную истину при условии, что тема выдержана в благородном тоне.
«Критика — это порою не столько наука, сколько ремесло, требующее скорей выносливости, чем ума».
«Неблагодарно создавать громкое имя, жизнь подходит к концу, а работа едва начата».
Внешняя простота — чудесный убор для выдающихся людей.
Хорошо быть человеком, «о котором никто не спрашивает, знатен ли он?»
В каждом поступке человека сказывается характер.
Ложное величие надменно, но сознаёт свою слабость и показывает себя чуть-чуть.
Мнение мужчины о женщинах редко совпадает с мнением женщин.
Женщин надо разглядывать, «не обращая внимания на их причёску и башмаки».
Нет зрелища прекраснее, «чем прекрасное лицо, и нет музыки слаще звука любимого голоса».
Женское вероломство полезно тем, «что излечивает мужчин от ревности».
Если две женщины, твои приятельницы, рассорились, «то приходится выбирать между ними, или терять обеих».
Женщины умеют любить сильнее мужчин, «но мужчины более способны к дружбе».
«Мужчина соблюдает чужую тайну, женщина же свою».
Сердце воспаляется внезапно, дружба требует времени.
Мы любим тех, кому делаем добро, и ненавидим тех, кого обидим.
«Нет излишества прекраснее, чем излишество благодарности».
«Нет ничего бесцветнее характера бесцветного человека».
Умный человек не бывает назойлив.
Быть в восторге от самого себя и своего ума — несчастье.
Талантом собеседника отличается «не тот, кто говорит сам, а тот, с кем охотно говорят другие».
«Не отвергай похвалу — прослывёшь грубым».
Брифли существует благодаря рекламе:
«Тесть не любит зятя, свёкор любит невестку; тёща любит зятя, свекровь не любит невестку: все в мире уравновешивается». «Легче и полезнее приладиться к чужому нраву, чем приладить чужой нрав к своему».
«Склонность к осмеиванию говорит о скудости ума».
Друзья взаимно укрепляют друг друга во взглядах и прощают друг другу мелкие недостатки.
Не подавай советов в светском обществе, только себе навредишь.
«Догматический тон всегда является следствием глубокого невежества».
«Не старайтесь выставить богатого глупца на осмеяние — все насмешки на его стороне».
Богатство иных людей приобретено ценой покоя, здоровья, чести, совести — не завидуй им.
В любом деле можно разбогатеть, притворяясь честным.
Тот, кого возвысила удача в игре, «не желает знаться с равными себе и льнёт только к вельможам».
Не удивительно, что существует много игорных домов, удивительно, как много людей, которые дают этим домам средства к существованию. «Порядочному человеку непростительно играть, рисковать большим проигрышем — слишком опасное мальчишество».
«Упадок людей судейских и военного звания состоит в том, что свои расходы они соразмеряют не с доходами, а со своим положением».
Столичное общество делится на кружки, «подобные маленьким государствам: у них свои законы, обычаи, жаргон. Но век этих кружков недолог — от силы два года».
Тщеславие столичных жительниц противнее грубости простолюдинок.
«Вы нашли преданного друга, если, возвысившись, он не раззнакомился с вами».
Высокую и трудную должность легче занять, чем сохранить. «Давать обещания при дворе столь же опасно, сколь трудно их не давать».
Наглость — свойство характера, врождённый порок.
«К высокому положению ведут два пути: протоптанная прямая дорога и окольная тропа в обход, которая гораздо короче»,
Не ждите искренности, справедливости, помощи и постоянства от человека, который явился ко двору с тайным намерением возвыситься. «У нового министра за одну ночь появляется множество друзей и родственников». «Придворная жизнь — это серьёзная, холодная и напряжённая игра». И выигрывает её самый удачливый.
«Раб зависит только от своего господина, честолюбец — от всех, кто способен помочь его возвышению».
«Хороший острослов — дурной человек». От хитрости до плутовства — один шаг, стоит прибавить к хитрости ложь, и получится плутовство.
Вельможи признают совершенство только за собой, однако единственное, что у них не отнимешь, это большие владения и длинный ряд предков. «Они не желают ничему учиться — не только управлению государством, но и управлению своим домом».
Швейцар, камердинер, лакей судят о себе по знатности и богатству тех, кому служат.
Участвовать в сомнительной затее опасно, ещё опасней оказаться при этом с вельможей. Он выпутается за твой счёт.
Храбрость — это особый настрой ума и сердца, который передаётся от предков к потомкам.
Не уповай на вельмож, они редко пользуются возможностью сделать нам добро. «Они руководствуются только велениями чувства, поддаваясь первому впечатлению».
«О сильных мира сего лучше всего молчать. Говорить хорошо — почти всегда значит льстить, говорить дурно — опасно, пока они живы, и подло, когда они мертвы».
Самое разумное — примириться с тем образом правления, при котором ты родился.
У подданных деспота нет родины. Мысль о ней вытеснена корыстью, честолюбием, раболепством.
«Министр или посол — это хамелеон. Он прячет свой истинный нрав и одевает нужную в данный момент личину. Все его замыслы, нравственные правила, политические хитрости служат одной задаче — не даться в обман самому и обмануть других».
Монарху не хватает лишь одного — радостей частной жизни.
Фаворит всегда одинок, у него нет ни привязанностей, ни друзей.
«Все процветает в стране, где никто не делает различия между интересами государства и государя».
В одном отношении люди постоянны: они злы, порочны, равнодушны к добродетели.
«Стоицизм — пустая игра ума, выдумка». Человек в действительности выходит из себя, отчаивается, надсаживается криком. «Плуты склонны думать, что все остальные подобны им; они не вдаются в обман, но и сами не обманывают других подолгу».
«Гербовая бумага — позор человечества: она изобретена, дабы напоминать людям, что они дали обещания, и уличать их, когда они отрицают это».
«Жизнь — это то, что люди больше всего стремятся сохранить и меньше всего берегут».
Нет такого изъяна или телесного несовершенства, которого не подметили бы дети, стоит им его обнаружить, как они берут верх над взрослыми и перестают с ними считаться.
«Люди живут слишком недолго, чтобы извлечь урок из собственных ошибок».
«Предвзятость низводит самого великого человека до уровня самого ограниченного простолюдина».
Здоровье и богатство, избавляя человека от горького опыта, делают его равнодушным; люди же, сами удручённые горестями, гораздо сострадательнее к ближнему.
«Человек посредственного ума словно вырублен из одного куска: он постоянно серьёзен, не умеет шутить».
Высокие должности делают людей великих ещё более великими, ничтожных — ещё более ничтожными.
«Влюблённый старик — одно из величайших уродств в природе».
«Найти тщеславного человека, считающего себя счастливым, так же трудно, как найти человека скромного, который считал бы себя чересчур несчастным».
«Манерность жестов, речи и поведения нередко бывает следствием праздности или равнодушия; большое чувство и серьёзное дело возвращают человеку его естественный облик».
«Великое удивляет нас, ничтожное отталкивает, а привычка «примиряет и с теми и с другими».
«Звание комедианта считалось позорным у римлян и почётным у греков. Каково положение актёров у нас? Мы смотрим на них, как римляне, а обходимся с ними, как греки».
«Языки — это всего лишь ключ, открывающий доступ к науке, но презрение к ним бросает тень и на неё».
«Не следует судить о человеке по лицу — оно позволяет лишь строить предположения».
«Человек, чей ум и способности всеми признаны, не кажется безобразным, даже если он уродлив — его уродства никто не замечает». «Человек самовлюблённый — это тот, в ком глупцы усматривают бездну достоинств. Это нечто среднее между глупцом и нахалом, в нем есть кое-что от того и от другого».
«Словоохотливость — один из признаков ограниченности».
Чем больше наши ближние похожи на нас, тем больше они нам нравятся.
«Льстец равно невысокого мнения и о себе, и о других».
«Свобода — это не праздность, а возможность свободно располагать своим временем и выбирать себе род занятий». Кто не умеет с толком употребить своё время, тот первый жалуется на его нехватку.
Любителю редкостей дорого не то, что добротно или прекрасно, а то, что необычно и диковинно и есть у него одного.
«Женщина, вошедшая в моду, похожа на тот безымянный синий цветок, который растёт на нивах, глушит колосья, губит урожай и занимает место полезных злаков».
«Разумный человек носит то, что советует ему портной; презирать моду так же неразумно, как слишком следовать ей».
«Даже прекрасное перестаёт быть прекрасным, когда оно неуместно».
«За бракосочетание с прихожан берут больше, чем за крестины, а крестины стоят дороже, чем исповедь; таким образом, с таинств взимается налог, который как бы определяет их относительное достоинство».
«Пытка — это удивительное изобретение, которое безотказно губит невиновного, если он слаб здоровьем, и спасает преступника, если он крепок и вынослив».
«К распоряжениям, сделанным умирающими в завещаниях, люди относятся как к словам оракулов: каждый понимает и толкует их по-своему, согласно собственным желаниям и выгоде».
«Люди никогда не доверяли врачам, и всегда пользовались их услугами». Пока люди не перестанут умирать, врачей будут осыпать насмешками и деньгами.
Шарлатаны обманывают тех, кто хочет быть обманут.
«Христианская проповедь превратилась ныне в спектакль», никто не вдумывается в смысл слова божьего, «ибо проповедь стала прежде всего забавой, азартной игрой, где одни состязаются, а другие держат пари».
«Ораторы в одном отношении похожи на военных: они идут на больший риск, чем люди других профессий, зато быстрее возвышаются». Как велико преимущество живого слова перед писаным.
Наслаждаясь здоровьем, люди сомневаются в существовании бога, равно как не видят греха в близости с особой лёгких нравов; стоит им заболеть, как они бросают наложницу и начинают верить в творца.
«Невозможность доказать, что бога нет, убеждает меня в том, что он есть».
«Если исчезнет нужда в чем-либо, исчезнут искусства, науки, изобретения, механика».
Заканчивает книгу Лабрюйер словами: «Если читатель не одобрит эти „Характеры“, я буду удивлён; если одобрит, я все равно буду удивляться».
Источник: https://briefly.ru/labrjujer/haraktery_ili_nravy_nyneshnego_veka/
Жан де Лабрюйер цитаты | Биография Труды Цитаты
Жан де Лабрюйер цитаты. Французский мыслитель, писатель-моралист. В молодости изучал право.
Будучи от природы вдумчивым и несуетным, Лабрюйер занялся наблюдением характерных общественных типов, принадлежащих к определенному социальному слою, и создал их портреты в своем единственном великом творении «Характеры, или Нравы нынешнего века» (1688 г.).
Автор постарался скрыть прототипы за вымышленными именами, но те, как правило, узнавали себя и выражали свое недовольство. Видимо, это и определило то, что Лабрюйер в 1691 г. не был избран в члены Французской Академии.
Через два года, несмотря на противодействие «новых» (в «споре о древних и новых» Лабрюйер выступал в защиту «древних» авторов), он был избран в Академию.
Жан де Лабрюйер цитаты
* Благородно только то, что бескорыстно.
* Большинство людей тратит половину своей жизни на то, чтобы другую половину сделать несчастной.
* Будем смеяться, не дожидаясь минуты, когда почувствуем себя счастливыми, — иначе мы рискуем умереть, так ни разу и не засмеявшись.
* В разглашении тайны всегда повинен тот, кто доверил ее другому.
* Взгляните на часы: колесики, пружины — словом, весь механизм — скрыты; мы видим только стрелку, которая незаметно свершает свой круг и начинает новый. В точности такова и жизнь придворного: нередко, продвинувшись довольно далеко, он оказывается у отправной точки.
* Все страсти лживы: они стараются надеть маску, они прячутся даже от самих себя. Нет такого порока, который не рядился бы под какую-нибудь добродетель или не прибегал бы к ее помощи.
Выше великого политика я ставлю только того, кто не жаждет им Стать, ибо с каждым днем все больше убеждаюсь, что этот мир не Стоит того, чтобы тратить на него силы.
* Даже самый лучший совет нередко вызывает в нас неудовольствие: достаточно уже того, что он исходит не от нас самих; высокомерие и прихоть подстрекают нас пренебречь им, а если мы все же следуем ему, то лишь по размышлению и в силу прямой необходимости.
* Для интриг нужен ум, но когда его много, человек стоит настолько выше интриг и происков, что уже не снисходит до них; в этом случае он идет к успеху и славе совсем иными путями.
* Есть ли при дворе что-нибудь более презренное и недостойное, нежели человек, не способный помочь нашему возвышению? Не понимаю, как это он дерзает там показываться!
* И при зарождении и на закате любви люди всегда испытывают замешательство, оставаясь наедине друг с другом.
* К высокому положению ведут два пути: проторенная прямая дорога и окольная тропа в обход, которая гораздо короче.
* Как трудно быть вполне довольным кем-то!
* Когда народ охвачен волнением, никто не может сказать, как восстановить спокойствие. Когда он умиротворен, никто не знает, что может нарушить его спокойствие.
* Кончина наступает однажды, а ждем мы ее всю жизнь: боязнь смерти мучительней, чем сама смерть.
* Крайности всегда порочны, ибо исходят от человека; равновесие всегда справедливо, ибо исходит от Бога.
* Кто идет медленно и не спеша, тому не длинна никакая дорога; кто терпеливо готовится в путь, тот непременно приходит к цели.
* Логика — это, видимо, умение доказать какую-либо истину, а красноречие — это дар, позволяющий нам овладеть умом и сердцем собеседника, способность втолковать или внушить ему все, что нам угодно.
* Люди в большинстве случаев сперва гневаются, потом наносят обиду; некоторые же поступают наоборот: сначала оскорбляют, потом сердятся.
Удивление, в которое вас это повергает, не оставляет места для злопамятства.
* Люди, когда хотят, сдаются на милость того, на кого надеются. Правы ли они? Они медлят, обсуждают… и сдаются.
* Монарх, окруженный роскошью и пышностью, — это пастух в одежде, усыпанной золотом и каменьями, с золотым посохом в руке, с овчаркой в золотом ошейнике, на парчовой или шелковой сворке.
Какая польза стаду от этого золота? Разве оно защитит его от волков?
* Мы преисполнены нежности к тем, кому делаем добро, и страстно ненавидим тех, кому нанесли много обид.
* Нам следует искать расположения тех, кому мы хотим помочь, а не тех, от кого мы ждем помощи.
* Не слишком хороший характер у того, кто нетерпим к дурному характеру ближнего: будем помнить, что в обращении требуются и золото, и разменная монета.
* Не столько ум, сколько сердце помогает человеку сближаться с людьми и быть им приятным.
* Неужели нельзя изобрести средство, которое заставило бы женщин любить своих мужей?
* О сильных мира сего лучше молчать: говорить о них хорошо — почти всегда значит льстить им; говорить о них дурно — опасно, пока они живы, и подло, когда они мертвы.
* Одно из несчастий государя заключается в том, что он всегда боится выдать тайны, которых у него так много. Счастье для него, если находится верный человек, способный переложить это бремя на свои плечи!
* Ораторы в одном отношении похожи на военных: они идут на больший риск, чем люди других профессий, зато быстрее возвышаются.
* Подчас легче и полезнее приладиться к чужому нраву, чем приладить чужой нрав к своему.
* Прийти к заключению, что иные люди не способны мыслить здраво, и заранее отвергнуть все, что они говорят, сказали и скажут, — значит избавить себя от множества бесполезных споров.
* Прямая противоположность тому, что говорят о делах и людях, часто и есть истинная правда о них.
* Резкость, грубость, неотесанность — это пороки, от которых иной раз не свободны даже умные люди.
* Скромность так же нужна достоинствам, как фигурам на картине нужен фон: она придает им силу и рельефность.
* Справедливость по отношению к ближнему следует воздавать безотлагательно; медлить в таких случаях — значит быть несправедливым.
* Ставьте людей на такие посты, которые можно защищать с риском для жизни, но с надеждой ее сохранить: человек любит и славу, и жизнь.
* Суть учтивости состоит в стремлении говорить и вести себя так, чтобы наши ближние были довольны и нами, и самими собой.
* Талантом собеседника отличается не тот, кто охотно говорит сам, а тот, с кем охотно говорят другие; если после беседы с вами человек доволен собой и своим остроумием, значит, он вполне доволен и вами.
* Тосковать о том, кого любишь, много легче, чем жить с тем, кого ненавидишь.
* Тот, кто влюбляется в дурнушку, влюбляется со всей силой страсти, потому что такая любовь свидетельствует или о Странной прихоти его вкуса, или о тайных чарах любимой, более сильных, чем чары красоты.
* Трудно сказать, чего больше заслуживает нерешительность — жалости или презрения, и неизвестно, что опаснее — принять ошибочное решение или не принимать никакого.
* У благоразумия две точки опоры — прошлое и будущее: человек, наделённый острой памятью и дальновидностью, никогда не станет бранить ближних за то, что, может быть, делал он сам, или осуждать их за поступки, совершенные при таких обстоятельствах, которые когда-нибудь принудят и его поступить точно так же.
* У иного довольно ума, чтобы преуспевать в своей области и даже поучать в ней других, но слишком мало, чтобы не рассуждать о том, чего он не понимает: он смело выходит за пределы своих знаний, но тут же сбивается с пути и при всей своей одаренности начинает говорить как глупец.
* Ум всех людей, вместе взятых, не поможет тому, у кого нет своего: слепому не в пользу чужая зоркость.
* Успех всегда располагает нас к тому, кто его добился: будь этот человек вельможей или простолюдином — мы восхищаемся им, приходим от него в восторг; безнаказанное преступление превозносится чуть ли не так же, как добродетельное деяние, а удача заменяет чуть ли не все добродетели вместе. Если поступок не может быть оправдан даже успехом, — значит, это черное, низкое, мерзостное злодейство.
* Фаворит должен всегда следить за собой. Ведь если он задержит меня в приемной меньше, чем обычно; если лицо его будет приветливей, а брови не так насуплены; если он любезно выслушает меня и проводит чуть дальше к двери, я решу, что ему грозит падение, — и не ошибусь.
* Часто люди падают с большой высоты из-за тех же недостатков, которые помогли им ее достичь.
* Человек может возвыситься лишь двумя путями — с помощью собственной ловкости или благодаря чужой глупости.
* Человек от природы лжив, истина же проста и нага; он жаждет прикрас и выдумок, поэтому истина не для него: она нисходит с неба в готовом, так сказать, виде и во всем своем совершенстве, а человек любит только то, что создал сам, — небылицы и басни.
* Человек, некоторое время занимавшийся интригами, уже не может без них обойтись: все остальное ему кажется скучным.
* Чем больше наши ближние похожи на нас, тем больше они нам нравятся; уважать кого-то — это, по-видимому, то же самое, что приравнивать его к себе.
* Чем меньше человек говорит, тем больше он выигрывает: люди начинают думать, что он не лишен ума, а если к тому же он действительно неглуп, все верят, что он весьма умен.
* Щедрость состоит не столько в том, чтобы давать много, сколько в том, чтобы давать своевременно.
>> Жан де Лабрюйер цитаты…
Все авторы: XVII века нашей эры:
Аддисон Джозеф
Бальтасар Грасиан
Дефо Даниель
Кальдерон
Корнель Пьер
Жан де Лабрюйер
Франсуа де Ларошфуко
Жан де Лафонтен
Готфрид Вильгельм Лейбниц
Локк Джон
Мольер
Монтескье Шарль Луи
Ньютон Исаак
Блез Паскаль
Пенн Уильям
Поп Александр
Расин Жан
Петр Великий
Джонатан Свифт
Бенедикт Спиноза
Шефтсбери Антони Эшли Купер Все цитаты: ХVII века нашей эры >> Читать
Arzamas + Издательство Яндекса. Просветительский проект: ▶ Смотреть Arzamas
Предложения партнеров
Источник: https://ra-ja.ru/glavnaya/aforizmy/vyskazyvaniya-filosofov-novogo-vremeni/xvii-vek-n-je-aforizmy/zhan-de-labrjujer-citaty/
Цитаты Жана де Лабрюйера
Жан де Лабрюйер (1645-1696 гг.) – знаменитый французский моралист.
Лабрюйер Жан – цитаты и афоризмы
16 Сентября 2011
Тосковать о том, кого любишь, много легче, чем жить с тем, кого ненавидишь.
3 Октября 2011
Женщина, которую все считают холодной, просто еще не встретила человека, который пробудил бы в ней любовь.
20 Сентября 2011
Жизнь — это то, что люди больше всего стремятся сохранить и меньше всего берегут.
13 Сентября 2011
Доверие — первое условие дружбы.
21 Сентября 2011
Наказанный преступник — это пример для всех негодяев; невинно осужденный — это вопрос совести всех честных людей.
14 Сентября 2011
Кто умеет внушить, что он не очень хитер, тот уже далеко не прост.
2 Сентября 2011
Если книга возвышает душу, вселяя в нее мужество и благородные порывы, судите ее только по этим чувствам; она превосходна и создана рукой мастера.
24 Сентября 2011
Тесть не любит зятя, свекор любит невестку; теща любит зятя, свекровь не любит невестку; все в мире уравновешивается.
15 Сентября 2011
Самое изысканное удовольствие состоит в том, чтобы доставлять удовольствие другим.
30 Сентября 2011
Талантом собеседника отличается не тот, кто охотно говорит сам, а тот, с кем охотно говорят другие.
30 Сентября 2011
Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда.
2 Октября 2011
Богатству иных людей не стоит завидовать: они приобрели его такой ценой, которая нам не по карману, — они пожертвовали ради него покоем, здоровьем, честью, совестью. Это слишком дорого — сделка принесла бы нам лишь убытки.
21 Сентября 2011
У каждого свое понятие о женской привлекательности; красота — это нечто более незыблемое и не зависящее от вкусов и суждений.
5 Октября 2011
Щедрость состоит не столько в том, чтобы давать много, сколько в том, чтобы давать своевременно.
19 Сентября 2011
Кто после разговора с вами бывает доволен собою и своим умом, тот и вами вполне доволен.
22 Сентября 2011
Порою женщины, чья красота совершенна, а достоинства редкостны, так трогают наше сердце, что мы довольствуемся правом смотреть на них и говорить с ними.
11 Сентября 2011
В любом самом мелком, самом незначительном, самом неприметном нашем поступке уже сказывается весь наш характер: дурак и входит, и выходит, и садится, и встает с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный человек.
13 Сентября 2011 Наглость — это не умышленный образ действий, а свойство характера; поpoк, но порок врожденный. Кто не родился наглецом, тот скромен и не легко впадает в другую крайность. Бесполезно поучать его: «Будьте наглы, и вы преуспеете», — неуклюжее подражание не пойдет такому человеку
впрок и неминуемо приведет его к неудаче.
27 Сентября 2011
На свете нет зрелища прекраснее, чем лицо любимой, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.
3 Октября 2011
Один из признаков посредственности — беспрестанная болтовня.
25 Сентября 2011
Невежество — состояние привольное и не требующее от человека никакого труда; поэтому невежды исчисляются тысячами.
6 Октября 2011
Талантом собеседника отличается не тот, кто охотно говорит сам, а тот, с кем охотно говорят другие.
18 Сентября 2011
От хитрости до плутовства — один шаг, переход от первой ко второму очень легок: стоит прибавить к хитрости ложь — и получится плутовство.
Источник: https://millionstatusov.ru/aut/labruier.html
Ж. Лабрюйер о характерах людей (стр. 1 из 5)
План
Введение
1. Историческое развитие нравственных норм и морали
2. Реалистическое изображение человека
Заключение
Литература
Введение
В новое время (от XVI – XVIIвв. до начала XX в.) капиталистическая экономика распространилась по всему земному шару, а вместе с ней — буржуазный уклад жизни и рациональное сознание западного человека. Социально-политические рамки Нового времени более или менее ясны. Хронология ментальной истории рисуется не столь четко.
Главные события эпохи — политические революции, промышленный переворот, появление гражданского общества, урбанизация жизни — запечатлены для нас в галерее портретов отдельных людей и человеческих групп. Как и любая эпоха, Новое время показывает громадное разнообразие психической жизни.
Исторической психологии еще только предстоит освоить это эмпирическое богатство, обобщить и дать описание Человека экономического, либерального, консервативного или революционного сознания, типов буржуа, крестьянина, интеллигента, пролетария, психологически проанализировать важные события периода. Подступиться к громадному материалу последних веков хотя бы только европейской истории нелегко. Поэтому тема реферата является актуальной в том плане, что произведение Ж. Лабрюйера «Характеры» представляет собой иллюстрацию жизни в переломный период перехода из одной общественной формации в другую.
Эта эпоха разобрана науками о современном человеке, что выражается уже в обозначениях периода: капитализм, буржуазное общество, индустриальная эпоха, время буржуазных революций и движений пролетариата.
От социологии психолог получает нужные ему сведении о строении социума и порядке функционирования его индивидуального элемента, о социальных общностях, институтах и стратификациях, стандартах группового поведения, известных под названием личностных ориентации, социальных характеров, базисных типов личности, о мировоззренческих ценностях, приемах воспитания и контроля и других социальных инструментах, непрерывно кующих общественную единицу из задатков Ното 5ар
i
еп
s
.
Исторической психологии близки усилия исторической социологии показать человека в изменчивом, но исторически определенном единстве социальной жизни. Указанный раздел социологии рассматривает типы коллективных структур во времени, в том числе характерные формы отношений индивидов между собой, а также с общественными институтами.
Вариант исторической социологии, смежный с исторической психологией, предложен немецким ученым Н. Элиасом (1807—1989) в книге «О процессе цивилизации. Социо-генетическое и психогенетическое исследование».
Автор трактует правила бытового поведения не столько как ограничения, накладываемые на личность, сколько как психологическое существо последней.
Для того, чтобы перейти от исторической социологии к исторической психологии, требуется рассматривать человека не как элемент социального целого, но как самостоятельную систему, включающую подструктуру социальных отношений. Слиянию же двух соседних областей исследования способствует укорененность макросоциального (раннего социологического) мышления в науках о человеке.
Личность есть совокупность общественных отношений или коллективных представлений, основы ее сознания состоят из усвоенных норм изнаний, поэтому сознание изменяется до этих основ при соответствующих воздействиях извне и преобразованиях социальной среды.
Метафору, идущую от новейшего естествознания, подхватывают микросоциология и отчасти — понимающая психология. Первая (ее создатели — Ж. Гуревич, Дж. Морено) нащупывает «вулканическую почву» социальности в элементарных притяжениях между участниками малых групп, вторая (основатель — М.
Вебер) определяет социальность с точки зрения исследовательского прибора, т. е. познающего индивида, его опыта, ценностей. Веберовская социология тяготеет к психоанализу — доктринам, выносящим природу человека за пределы макросоциальных законов, она осуществляет функцию критики социологической классики.
Обобщения ученого, по терминологии Вебера, — идеальные типы, логически выстроенные определения аспекта социальной действительности, теоретические эталоны при описании эмпирического материала.
Психолог пользуется схемами, дающими разметку социального пространства. В масштабе общественных макроявлений человек предстает миниатюрным осколком социума. Между тем сам человек выступает для социальности моментом непредсказуемости и свободы.
Социология возникает, когда масса норм и представлений отделяется от непосредственного общения и закрепляется в государственных, хозяйственных, частно-правовых сводах и регламентах гражданского общества.
В противовес феодально-кастовому праву исключений и привилегий, либеральные демократии стремятся к неукоснительному исполнению закона, следовательно, к универсальной, фиксированной, независимой от реальных лиц норме.
Явления, отмечающие наступление капитализма, проявляются столь единообразно и синхронно в разных областях человеческого бытия, что существует основание искать для них общую основу (по крайней мере тенденцию) в психике, поведении, отношениях человека.
Из труда Лабрюйера можно составить портрет человека, живущего в семнадцатом столетии. В своем произведении автор дает определение человеческим порокам, вскрывает их первопричины, свойственные тому времени. И цель данной работы – дать общую характеристику нравственной жизни того периода. Поставленная цель предопределила задачи:
– познакомиться с произведением Ж. Лабрюйера;
– выявить характерные черты явлений того времени;
– описать основные нравственные нормы и человеческие пороки, показанные автором на страницах своего произведения.
1. Историческое развитие нравственных норм и морали.
Характеры людей являются, по Лабрюйеру, не самодовлеющими разновидностями человеческой породы, но непосредственными результатами социальной среды, варьирующими в каждом отдельном случае постоянную свою основу.
Скупые существовали и в античной Греции и в абсолютистской Франции, но само содержание скупости и ее проявления кардинальным образом меняются под воздействием изменившейся общественной среды. Главная задача писателя заключается поэтому не столько в самом изображении скупости, сколько в исследовании причин, породивших данную ее форму.
Поскольку различие характеров есть результат различных реальных условий, постольку писателя интересуют сами эти условия и их психологический эквивалент. Лабрюйер рисует характер на фоне данной среды, или, наоборот, в своем воображении воссоздает для какого-нибудь определенного характера породившую его среду.
Так сознание личного достоинства представителя класса феодалов происходило в рамках кодекса дворянской чести. Однако строго охраняя свою честь, феодал попирал достоинство других людей—крепостных, горожан, купцов и т. д.
Понятие чести было пропитано сословным духом и нередко носило характер формального требования, к тому же имеющего силу лишь в узком кругу аристократов.
Двойственный характер моральных норм феодала выступал самым грубым образом: он мог быть «верен слову» в отношении к сюзерену, но «верность слову» не распространялась на крестьян, горожан, купцов; он мог воспевать «даму сердца» и насиловать крепостных девушек; унижаться перед вельможей и «гнуть в бараний рог» своих подданных. Жестокость, грубое насилие, грабеж, пренебрежение к чужой жизни, тунеядство, насмешливое отношение к уму — все эти моральные качества прекрасно уживаются с представлением о дворянском достоинстве и чести.
Дама, по мнению Лабрюйера, могла быть образцом светского этикета, и она же без стыда раздевалась при слугах, могла проявить самый необузданный гнев; в отношении служанки и т. п.
Вместе с историческим развитием нравственность буржуа постепенно теряет свои отдельные положительные моменты. Ее, по меткому выражению Гегеля, как бы оставляет «дух истории».
Социальная практика правящего класса, казалось, подтверждала пессимистические представления о «порочной» природе человека: «меняется все—одежда, язык, манеры, понятия о религии, порою даже вкусы, но человек всегда зол, непоколебим в своих порочных наклонностях и равнодушен к добродетели»[4,225].
Храбрость, верность, честь — эти и другие моральные установления становятся чисто формальными, теряют живую связь с историческим развитием. Феодальная мораль выхолащивается, приобретая характер требования этикета, внешнего «приличия». Хороший тон, мода, манеры формализуют аристократическую нравственность.
Честь становится чисто формальным по содержанию моральным принципом. Этот характер аристократического морального кодекса был жестоко высмеян в период назревавших буржуазных революций. Во французской буржуазной революции М.
Робеспьер, например, требовал заменить честь — честностью, власть моды—властью разума, приличия—обязанностями, хороший тон — хорошими людьми и т. п.[6,59]. «Лицемерие есть дань, которую порок платит добродетели», — с сарказмом отмечал Лабрюйер наблюдая нравы французской аристократии. Там, где аристократическая мораль сохранилась до наших дней, косный и формальный характер ее норм особенно очевиден[4,231].
Двойственный характер моральных норм буржуа исторически выступал довольно открыто, без прикрас. Это накладывало отпечаток и на те аристократические «добродетели», которыми впоследствии восхищались реакционные романтики, идеализировавшие нравственность.
Проницательный Лабрюйер понял это, остроумно сформулировав горький афоризм: «Наши добродетели—это чаще всего искусно переряженные пороки»[4,252]. Особенно лицемерно было поведение духовных феодалов, вынужденных в силу необходимости проповедовать «христианские добродетели».
Проповедуя бескорыстие, они отличаются исключительным сребролюбием, восхваляя умеренность и умерщвление плоти, предаются обжорству и стремятся к роскоши; проповедуя воздержание-развратничают; требуя искренности—лгут и обманывают.
Источник: http://MirZnanii.com/a/135199/zh-labryuyer-o-kharakterakh-lyudey
Загрузка...
