Краткая биография пруст

Марсель Пруст

Марсель Пруст — один из самых противоречивых писателей XX столетия. Его великое произведение «В поисках утраченного времени», составленное из нескольких отдельных романов, до сих пор вызывает споры любителей литературы и критиков. Кроме того, Пруст по праву считается наиболее ярким представителем течения модернизма во французской литературе.

Детство и юность

Полное имя писателя — Валентен Луи Жорж Эжен Марсель Пруст. Будущий прозаик и философ родился 10 июля 1871 года в парижском пригороде. Семья Пруста входила в круг состоятельных и именитых домов города. Отец мальчика — Адриан Пруст — имел должность в министерстве здравоохранения, мать Жанна Вейль также была родом из обеспеченной семьи.

Марсель Пруст в детстве

Марсель рос болезненным ребенком, а в 9-летнем возрасте мальчику поставили диагноз «астма». Приступы болезни мучили писателя до конца жизни, что наложило серьезный отпечаток на характер Пруста: он отличался замкнутым нравом.

Учился Пруст в одном из старейших лицеев французской столицы — Кондорсе. Больше всего юный Марсель интересовался философией и литературой, часами мог читать понравившееся произведение, ничуть не нуждаясь в шумных играх и компании сверстников.

Марсель Пруст в молодости

Наиболее точно характер Пруста можно представить благодаря опроснику, который тот заполнил предположительно в 13 или 14 лет.

Дело в том, что тогда были в моде разнообразные анкеты. И дети, и даже взрослые передавали друг другу опросники, а затем обсуждали ответы друг друга.

Окончив лицей, Пруст отправился в армию, где прослужил до 1890 года. Затем молодой человек решил продолжить учебу и поступил в Сорбонну, выбрав юридическую специальность. В это же время Марселя Пруста можно было часто застать в модных салонах, среди знати и интеллигенции того времени.

Марсель Пруст с матерью и братом

Во время одного из таких творческих вечеров Пруст познакомился с писателем Анатолем Франсом, который вдохновил юного Марселя, а также помог молодому человеку опубликовать первый сборник рассказов и этюдов, получивший название «Развлечения и деньки» (сборник был опубликован в 1896 году). Франс даже написал вступление к этому изданию, высоко оценив стиль и образ мыслей начинающего прозаика. Пожалуй, с этого момента и началась писательская биография Марселя Пруста.

Литература

Несмотря на положительный отзыв Анатоля Франса, первая проба пера Пруста вызвала довольно негативную реакцию критиков, которые сочли работу Марселя дилетантством. Особо едкие комментарии Жана Лоррена, поэта и прозаика того времени, настолько задели Пруста, что тот даже вызвал критика на дуэль.

Портрет Марселя Пруста

Несколькими годами позже, в 1892-м, Пруст решил основать собственный журнал. Издание получило название «Пир». В 1984 году Марсель попробовал силы в стихосложении, представив на суд рафинированной публики поэтический сборник.

Эта книга осталась незамеченной критиками, а за Прустом окончательно закрепилась слава дилетанта.

Но этот факт не заставил творческую натуру Марселя Пруста отказаться от выбранной стези, и в 1985 году писатель приступил к работе над первым масштабным произведением — романом «Жан Сантей».

Спустя четыре года Пруст забросил роман, однако многие сюжетные линии этого произведения проработал позднее, в последующих книгах.

Писатель Марсель Пруст

В 1907-м в газете «Фигаро» вышла статья Марселя Пруста, в которой писатель представил рассуждения о чувстве вины и особенностях человеческой памяти.

Эти темы, очевидно, волновавшие Пруста, стали впоследствии ключевыми в цикле романов «В поисках утраченного времени». Над этой эпопеей Пруст также начал работу в 1907 году.

Изначально автор планировал разбить произведение на три части и издать в двух томах.

Четыре года Пруст потратил на первый вариант эпопеи. В 1911 году писатель завершил цикл романов, получивший название «Перебоями чувства».

И только Бернар Грассе не отказал в публикации (за средства автора), однако потребовал внести серьезные сокращения в первоначальную версию.

Серия книг Марселя Пруста «В поисках утраченного времени»

Годом позднее Марсель Пруст написал очередной роман – «По направлению к Свану». Это произведение также не вызвало восторгов читателей.

Но Пруст продолжил работу, дополнив эпопею еще двумя произведениями – «Пленница» и «Беглянка».

В целом цикл романов «В поисках утраченного времени» получился действительно монументальным. Пруст издал семь произведений, на страницах которых перед читателем раскрываются около двух тысяч действующих лиц. К сожалению, писатель не успел окончательно отредактировать последние тома. Редакцию завершил брат Пруста.

Марсель Пруст

Слава и признание пришли к Прусту уже посмертно. Писатель Сомерсет Моэм настаивал на том, что цикл «В поисках утраченного времени» является лучшим произведением современности, а его коллега Грэм Грин и вовсе причислял Пруста к лучшим романистам XX столетия.

Сам Пруст неоднократно признавался, что кумирами в области литературы считал Федора Достоевского и Льва Толстого. Эти мыслители стали для Марселя Пруста источником мудрости, внутренней силы и постоянным источником вдохновения для создания собственных произведений.

Личная жизнь

О личной жизни Марселя Пруста ходило множество сплетен. Дело в том, что писатель был гомосексуалистом.

Некоторое время Пруст даже содержал публичный дом и сам часто проводил время в стенах этого заведения, предпочитая общество молодых юношей. Управляющим публичного дома и помощником Пруста стал некий Альбер ле Кузье.

Он же, по слухам, являлся и возлюбленным Марселя. Также Марселю Прусту приписывают роман с талантливым композитором Рейнальдо Аном.

Рейнальдо Ан и Марсель Пруст

Образ жизни Марселя Пруста не мог не отразиться в его литературных трудах.

Более того, по предположению биографов писателя, сцены бичевания обнаженных мужчин и другие пикантные моменты, описанные в эпопее Пруста, не были вымыслом автора, склонного к мазохистским усладам.

Марсель Пруст стал, пожалуй, первым писателем того времени, описавшим гомосексуальные отношения на страницах книг. Пруст всерьез анализировал любовные отношения между двумя мужчинами, отдавая на суд публики неприкрытую правду подобных романов.

Смерть

В 1922 году писатель слег с сильной простудой. Вскоре болезнь перешла в бронхит, который осложнился воспалением легких. К сожалению, усилия лекарей оказались тщетными, и 18 ноября того же года Марсель Пруст ушел из жизни. Писателю был 51 год. Могила Марселя Пруста находится в Париже, на кладбище Пер-Лашез.

Могила Марселя Пруста

Произведения Пруста, не нашедшие признания при жизни писателя, после его смерти обрели статус эпохальных. Книги в буквальном смысле разобрали на цитаты, а философские мысли и наблюдения Пруста до сих пор остаются предметом споров и обсуждений.

Библиография

• 1896 — «Утехи и дни»
• 1896-1899 — «Жан Сантей»
• 1908-1909 — «Против Сент-Бева»

Цикл «В поисках утраченного времени»:

• 1913 — «По направлению к Свану»
• 1919 — «Под сенью девушек в цвету»
• 1921-1922 — «У Германтов»
• 1922-1923 — «Содом и Гоморра»
• 1925 — «Пленница»
• 1927 — «Беглянка»
• 1927 — «Обретенное время»

Цитаты

«…благодаря иным достоинствам, какими обладает человек, он легко переносит недостатки ближнего, он не страдает от них; очень одаренный человек обычно меньше обращает внимания на чужую глупость, чем глупец». («Содом и Гоморра»)«Усталость, особенно у людей нервных, частично зависит от того, поглощено ли усталостью их внимание и помнят ли они про свое утомление».

(«Содом и Гоморра»)«Вообще тот, к кому обращены наши слова, наполняет их содержанием, которое он извлекает из своей сущности и которое резко отличается от того, какое вложили в эти же самые слова мы, – с этим фактом мы постоянно сталкиваемся в жизни». («Под сенью девушек в цвету»)«Есть болезни, от которых не следует лечить, потому что они предохраняют нас от более опасных».

(«У Германтов»)

Фото

Источник: https://24smi.org/celebrity/8184-marsel-prust.html

Марсель Пруст — Биография — актуальный и творческий путь

МАРСЕЛЬ ПРУСТ
(1871 — 1922)

Писатель родился 10 июля 1871 года в Париже. Отец — Адриен Пруст — узнаваемый респектабельный доктор, который преподавал медицину в институте, мама — Жанна Вейль — еврейка по происхождению, дочь обеспеченного биржевого маклера.

Счастливые деньки, проведенные Марселем в детстве стали образцами сказочного Комбре с его многотомного литературного шедевра,- закончились, и в предстоящем он проводил каникулы с бабушкой на морских курортах в Нормандии.

С девятилетнего возраста Пруст безжалостно мучился от астмы (эта болезнь будет аккомпанировать его в протяжении всей жизни и сформирует типичный замкнутый нрав писателя).

Литературный талант Пруста проявился еще в годы учебы в лицее Кондорсе (1882-1889). Совместно с другими лицеистами парень издавал рукописный журнальчик «Сиреневый обзор», в каком в 1886 году возникают 1-ые рассказы молодого гения «Затмение» и «Облака». В 1889 году Пруст кончает лицей и получает степень бакалавра словесности.

Последующие два года (1889 — 1890) Пруст служил в армии в Орлеане. После возвращения в Париж обучается на юридическом факультете Сорбонны. Там он получил ученую степень по юриспруденции, а позднее и из литературы.

Во время обучения в институте Пруст стал завсегдатаем парижских салонов, совершив восхождение по социальной лестнице от буржуазных салонов в аристократической гостиной графа Робера де Монтескье-Фезенака.

В салоне мадам Арман начинающий писатель познакомился с Анатолем Франсом, с помощью которого смог опубликовать свою первую книжку — сборник рассказов, эссе и этюдов «Развлечения и деньки» (1896), вступление к которому была написана самим А. Франсом.

«Лучше грезить о жизни, чем его проживать» — основная идея сборника, что красноватой нитью проходит через все произведение. Очень принципиально, что уже в этом первом произведении Пруста возникают бессчетные темы, профессионально развитые актером в основном его произведении — «В поисках утраченного времени»: тема снобизма, скоротечной памяти, любви как призрачной ценности. Узкий психический анализ и секундные импрессионистские зарисовки — соответствующие особенности творчества Пруста — в первый раз возникают в «Розрадах и деньках».

В феврале 1907 года Пруст опубликовал в газете «Фигаро» статью, где попробовал проанализировать два понятия, которым предначертано было стать главными в его позднем творчестве, а конкретно — память и чувство вины.

Летом 1909 года он написал эссе «Против Сент-Бева»; потом из этого эссе вырос многотомный роман, что его Пруст писал на протяжении всей жизни. В 1913 году роман получил заглавие «В поисках утраченного времени».

В январе 1909 года, когда создатель пил чай с черствым бисквитом, в его сознании вдруг промелькнул давнешний детский воспоминание из глубин памяти, который лег в базу романа «В поисках утраченного времени».

Он показал рукопись нескольким редакторам, в том числе и Андре Жиду, и они все отклонили его, потому создателю пришлось самому финансировать издание первого тома. 1-ая часть этого мега-романа, «Путь Свана», увидела свет в 1913 году, но прошла мимо внимания критики.

Пруст планировал выпустить два последующих тома, но началась 1-ая глобальная война и к тому же умер его личный друг, секретарь и шофер, Альфред Агностелли (он разбился на аэроплане, который подарил ему Пруст). В 1914 году Андре Жид изменил свое решение и предложил Прусту опубликовать его произведение.

2-ой роман, «В расцветающем саду» (1918), был удостоен престижной Гонкуровской премии. Так Пруст внезапно стал известным. Весь цикл состоял из 7 книжек. До собственной погибели от пневмонии в 1922 году Пруст успел опубликовать еще две из их: «В Германтив» (1921) и «Содом и Гоморра» (1921). Другие были размещены посмертно его братом Робе-и ром при участии Жака Ривьера и Жана Польяна, директоров литературного обозрения «Nouvelle Revue Francaise»: «Пленница» (1923), «Исчезнувшая Альбертина» (1925), «Отысканное время» (1927).

В последние годы собственной жизни Пруст интенсивно участвовал в еще одном общественном проекте — он финансировал гомосексуальный общественный дом, в каком расположил мебель, доставшихся ему в наследие от родителей, а управляющим стал его молодой друг. Альбер ле Кузье.

Биограф Пруста Джордж Пейнтєр считает, что бичевание закованного в цепи барона де Шарлюса в измышленном Прустом бордели Жюп’ена — «это всего только обычное описание пережитого самим Прустом мазохистского опыта» в заведении Альбера ле Кузье.

Умер Марсель Пруст 18 ноября 1922 года от пневмании в собственной отделанной пробковым дубом спальни, где провел последние годы собственной жизни, стремясь изолировать себя от парижского шума и грязищи.

Популярность Пруста обоснована к тому же тем, что он стал первым современным писателем, который обрисовал гомосексуальность в литературной форме.

Будучи геем, который пишет о жизни геев, Пруст сделал и представил на трибунал читателей еще более подробный портрет гомосексуальности, чем это мог бы сделать хоть какой психоаналитик либо ранешние апологеты движения гомосексуалистов за свои права.

Более того, его обсуждение гомосексуальности завлекло к данной теме широкую аудиторию и послужило гарантией того, что с того времени были сняты все табу с темы, которая ранее была за семью дверцами. Вместе с творчеством Андре Жида произведения Пруста утвердили статус гомосексуальной темы в мире современной литературы.

В особенности нужно отметить утрату Прустом полноты исторического мышления, достигнутого критичным реализмом: сосредоточив свое внимание на изображении психологии и личной жизни человека, Пруст очень много чего не вожделел созидать в живой истории. Но завлеченного к его роману материала довольно было для того, чтоб подтвердить бесспорный исторический факт: время исторического бытия буржуазного общества истек, и процесс этот необратим.

Источник: http://glavbuk.ru/marsel-prust-biografiya-aktualnyj-i-tvorcheskij-put/

Марсель Пруст

Порою книги в букинисте смотрят на нас большими и грустными глазами животных в питомнике, словно бы прося о том, чтобы их приласкали, взяли к себе.
Но иные книги будто отводят взгляд в сторону, ибо стыдятся своего неприглядного вида.
На одну из таких книг я и обратил внимание.

Это была книга французской писательницы середины 20-го века Франчески Ирондель. В книге не хватало некоторых страниц, сиреневая обложка была испещрена царапинами, к тому же, она была на французском языке.

Два человека из разных веков полюбили друг друга через время.

Они не видели друг друга, но чувствовали, томились по идеальной и вечной любви, которую не находили в в мире в той же мере, в какой мы порой не находим бога и не видим его, лишь изредка чувствуя незримое присутствие божественного.

Ходасевич однажды заметил, что надежда – наша память о будущем. Что есть будущее, как не безмолвное, тёмное небо настоящего, куда устремлены взоры нашей бескрылой души, ожидая отклика и знака от родной нам души?
Я взял на себя смелость перевести некоторые отрывки из дневников Дианы и Паоло.
Не судите строго.

Отрывки из дневника Дианы

5 июля 18.. г.

Каталась на лодке по реке. Легла : ладонь, словно крыло ласточки, нежно разрезала небо воды… пропадала в прозрачных и тёмных вспышках облаков и солнца.

Надо мной, ласково дышал тихим светом виноград листвы : тонкие, полупрозрачные верхние листочки дерева и правда похожи на виноград. Дотянуться бы вон до той веточки, похожей на нежные вены на руке…

Иной раз сердце словно бы покидает тело, и мечется, бедное, слепое, тёплое, не сознавая себя, пугаясь тёмных касаний мира : сядет на миг мотыльком на раскрытые ладони книги, на тёплый, зернистый блеск луны на карнизе высокого здания…

но что-то его спугнёт, и оно срывается, как срывается лунатик с карниза, если его окликнуть, и тогда ты чувствуешь это невыносимое, густое, тёмное падение сердца в себе.

Боже, как хочется чистой и светлой любви!

8 июля.

Была в церкви. На одном из витражей мне прозрачно ( небом и солнцем) улыбнулся ангел.
Стыдно признаться, но, кажется, я испытывала к нему влечение…
Странные порой у меня бывают мысли.
Но была жара, и я вошла в матовую, доверчивую прохладу тёмной церкви, как входит истомлённый от зноя человек в прохладные воды реки.

Был лёгкий обморок сердца, сладкое сердцекружение…
Интересно, а каково это заниматься любовью с ангелом? Священник говорил, что в Библии описывается как в древние времена ангелы сходили на землю, и брали дочерей земных в жёны.

Вот он тепло обнимает тебя крыльями ( причём его широкие, длинные крылья обнимают и его же), вот вы вместе, в жарком, сладком сумраке объятий, словно в коконе.

12 июля.

Опять снился тот странный сон о нём.

Комната во сне вдруг стала сладко-прозрачной, сама крылатая и тёмная даль прозрачно вспыхнула неземной синевой, и я видела как под моим домом змеятся корни деревьев, видела алые реки огня под землёй, а в тишине неба, было знамение : сверкающий крест из железа, он парил в воздухе, но вдруг, замер, и он, он был на этом кресте, точнее, он был в нём…

всё это так странно.
А ещё на горизонте появились новые звёзды, целые созвездия, и они росли в небо, и на тех звёздах жили люди.
Но потом я поняла, что это не звёзды, а огни окон огромных зданий, и одна звезда, окно – было его окном.

Мой звёздный мальчик, мой желанный… кто ты? Почему ты мне снишься снова и снова?

Я хотела к нему приблизиться, поцеловать, но словно в жутком сне, поцеловала лишь карие, влажные глаза полевого цветка, и глаза закрылись, и на них проступила роса..

Когда я проснулась среди ночи от слёз, рядом со мной была чужая рука!
Боже, как я перепугалась! Словно мой сон, тёмные корни сна, стали прорастать в жизнь… и обняв его там, во сне, я похитила его у сна, и он оказался вместе со мной. Но он ли это был? Вот что меня пугало.

Осторожно, я коснулась в ночи этой чужой руки. Но она не отозвалась, не двинулась.
Не различая в темноте ничего, боясь своего чувства, боясь спугнуть свою надежду ( а вдруг это лишь сон во сне?), я нежно приникла губами к тыльной стороне чужой ладони, и жарко поцеловала её.

Словно безумная, я трогала, ласкала бредящими пальцами эту ладонь, словно в ней одной сосредоточилась вся моя любовь и жизнь, и целовала, мелким, рассыпанным бисером поцелуев целовала её, чувствуя солёный вкус своих же слёз на руке.
Я боялась открыть глаза ( хоть ничего и не увидела бы).

Боялась проследовать за рукой дальше, к его милому телу… а если он не выдержал “перехода” из сна, и умер, или не весь переместился?

Сейчас смешно и грустно об этом писать, но… я ночью перележала свою правую руку, и перестала её чувствовать, приняв за чужую.

16 июля.

Я не знаю как это объяснить, но я чувствую его присутствие везде : в строчках Ада Данте о Паоло и Франческе, в нежном кипении сирени на ветру, в картине Эдварда Пойнтера “Диана и Эндимион”
Простояла весь день в музее напротив неё. Служащие музея уже начинают странно на меня смотреть..
Это невыносимо.

Это какой-то тёмный шёпот касаний. Или я умерла, но не знаю об этом, либо умер он, и призраком нежно касается меня листвой, страницами любимых книг, словно бледными перстами..

входит в меня с воздухом , грустным светом проходит сквозь меня ( подняла ладонь над окном к солнцу : такая невесомая, ласковая алость полупрозрачных лунных ноготков…)
А сегодня случилось и вовсе нечто безумное.

эти голубые лепестки, ноготки глаз я видела во сне! Они тянулись ко мне, его душа тянулась ко мне из невозможных далей!!

Я выронила букетик фиалок из рук, и опустившись перед ним на колени, стала целовать небо его глаз, гладить его спутанные карие волосы… А люди проходили и странно смотрели на меня. Но ещё более странно смотрел на меня этот мальчик.

Если человек – это куколка ангела, то, может, этот мальчик вынашивал в себе душу моего возлюбленного, пусть даже он и родится через 200 лет?
Может, мы раньше были одной душой? Мне иногда кажется, что чем больше человек живёт другими людьми, красотами природы, искусства, чем больше он выходит за пределы своего “я”, чем больше расширяет это “я” на мир, тем больше становится его душа, и когда он умирает, его тело, словно бледная ладонь, раскрывается, и из неё вылетают мотыльками несколько душ.

У тех, кто жил лишь собой, любил лишь себя, вылетает один мотылёк, или ничего не вылетает, а что-то колючее, тёмное, вылезает, падает на землю.

Этот запах цветов за окном… эта каракулевая рябь световой дорожки на реке, сведёт меня в ума!
Ах эта луна с нежно заалевшим боком… Словно бабочка, сложив крылья, села на грозовую кору вечера.

Отрывки из дневника Паоло.

6 июля.

Луна сегодня была так роскошно близка от меня во время полёта, что я чувствовал её касание, ощущал как мурашки звёзд прозрачно и тепло текли по крылу самолёта.
Устал я от перелётов, а ещё эти странные сны о ней меж небом и землёй…

Кто эта девушка? Сколько ей лет? Однажды, Байрон, путешествуя по Италии, написал в одной из гостиниц, напротив графы “возраст” – “200 лет”.

Клер Клермонт, следовавшая за ним, написала рядом : ах, как вы постарели со дня нашей встречи!

Иногда мне кажется, что мне 200 лет, но… большую часть этого времени я проспал и почти ничего не помню. Так, мелькает что-то до боли родное из Достоевского, Дебюсси, Моне, страниц Адрианы Ностры и Пруста.

..
Ещё что-то помню, смутное, сладкое : она склонилась передо мной на колени, гладила меня по голове, щекам, целовала в глаза… Кажется, что я даже помню тёплый, фиалково-матовый запах её милых рук..

8 июля.

Читал о вечном возвращении Ницше. Ездили с друзьями на природу. Катались на катере по реке.

Ласточка чертила в небе головокружительные круги, словно фигуристка, подпрыгивая на синем льду неба, обдающего тебя прохладной, сверкающей крошкой первых звёзд.

Читал Данте, историю о Паоло и Франческе. Есть что-то неземное, вечное в этой печальной любви.
И хоть они и осуждены на Ад, но они вместе, а вместе не страшен даже Ад, если в глазах любимой – небо, и ресницы, словно медленный восход тёмного солнца.

Читал Данте и ел виноград : раньше не замечал, но виноградинки на грозди похожи на молодую, полупрозрачную листву.
Хорошо вот так продолжить пейзаж впечатления, пейзаж вкуса на пейзаж искусства : есть солнечный виноград и гранат, и читать Данте. Есть печенье Мадлен с липовым чаем, и читать Пруста. Читать Ремарка, и…

нет, с Ремарком можно и “зачитаться”.
Но почему когда я смотрю на её милый портрет, меня томит какой-то синий голод сердца? Сердце, словно рыбу вынули из синей стихии воды, и оно астматически, ало дышит этим бледным и жарким воздухом.

Отпустить бы сердце в небо.. пускай нырнёт, плеснёт плавником ласточкина крыла, и всё.

Что мне остаётся? Целовать её портрет. Брать его в руку… как это странно : вся твоя любимая, вся твоя жизнь, умещается на твоей ладони, словно ты великан, а она уснула на твоей ладони, словно на солнечной полянке, не заметив, что ты – великан.

Быть может, вся тайна ужаса Паскаля перед звёздной бездной и бесконечно маленьким сердцем в том и состоит, что в какой-то момент любви и счастья, когда сердце-поплавок, дышит разводными кругами пульсаций, уходя в тёмную глубину, обнимая искусство, цветы, людей и звёзды, оно мучительно и обнажённо сознаёт себя в том, что оно любит в данный момент?

На днях был в музее. Смотрел на картину Эдварда Пойнтера “Диана и Эндимион”, и почти испытывал синдром Стендаля.
У меня сердце кружилось от духоты чувства и витражного цветения красок, красоты… казалось, что эта картина стала живым зеркалом времени, тепло и прозрачно отразив кого-то лет 200 назад.

Наши души и взоры сливались в её красоте!!
И если бы в этот миг кто-то безумный ворвался в музей и пронзил картину ножом, уверен, что в тот же миг, словно Дориан Грей, я упал бы мёртвый возле этой картины, но уверен и в том, что кто-то лет 200 назад, упал бы в тот же миг в обморок перед той же картиной.
Как это странно…

бесконечный бог может заключить себя в сердце кроткого и маленького человека – Христа.
Человек – может заключить свою душу в картину, стих, веточку на дереве, поцелуй… Как страшно иной раз надломит ветку, отвергнуть поцелуй, не заметить красоту стиха, печаль друга…

А вдруг, это – бог? именно сейчас – бог именно в этом?

Как мы порой бесчувственны к своему сердцу и красоте мира! Так женщина в старину могла до смерти заспать своего ребёнка во сне.

15 июля.

Это какой-то пантеизм любви…
Моя Незнакомка… я чувствую тебя везде : в книгах, которые читаю, в цветах, душу которых – аромат, я вдыхаю с туманами. Mon ami… Кто-то мне завязал сердце : слепое, глупое, оно идёт по карнизу времён, мимо звёздных обрывов, идёт прямо к ней.

Но когда мы встретимся? Безумные и гордые тело и разум, не верят в эти пропасти и бездны : тело идёт по цветам…
Упал в цветы : сердце в цветах!
В небо смотрят карие, голубые, зелёные глаза. Где среди них мои глаза? Касаюсь пальцами глаз цветов, плачу, зажав в зубах ладонь правой руки : тёмный, сладко-солёный привкус крови и слёз на губах. Ветер подул.

Цветы отвернули свои глаза от меня.
Жёлтый мотылёк с большими, словно бы удивлёнными тёмными глазами на крыльях ( затмение!), подлетел к пораненной руке, тепло лизнув её лёгким крылом, и сел мне на голый живот – всё происходило на пляже, – внизу которого, тонкой, тёмной рябью сверкала лёгкая дорожка волосков, словно лунная дорожка в реке.

Полупрозрачная луна на горизонте, нежно таяла прустовым печеньем в чайных, липовых сумерках вечера.

18 июля.

Снился сон : на самом деле, мир давно уже кончился, и всё что с нами сейчас происходит – сон.

В витражном мареве сиренево-синего кипения, пения ночи, среди цветущего блеска кристаллических звёзд, прорастающих в небо, сидит некий ангел, заломив перед собой уставшие крылья рук, и вспоминает всё то, чем он был, что он любил когда-то : нечто в Данте, Прусте и Эдварде Пойнтере…

На земле было что-то, что любило так сильно, самозабвенно, что однажды стало ангелом, сделав своей душою – мир.

Источник: https://www.livelib.ru/author/27110-marsel-prust